Я многое видел за время войны, многое пережил и прочувствовал. Я видел смерть, любовь и слезы прощания.
Как трус бежал от войны, как герой возвращался. Побывал в плену концлагерей и в наших госпиталях. Сражался в тылу и выходил на поединки один на один с судьбой.

Но самым сложным оказалось время победы. Война закончилась далеко не девятого мая, нет. Еще долго очищали мы города, а также села от нечисти фашисткой и много наших полегли в боях тех.

Помню, матушка, как был у нас привал близ Берлина, в числах двадцатых. Небо такое ясное, как васильки и на душе так весело, как будто война уже кончилась. Рядом Мишка, друг мой сердечный. На фронте не раз один за одного были.

Но тут тревога меня волной ударила. Занервничал я, ведь враг рядом. Слабый, да только проблем много принесет с собою.

Тут Миша посмотрел на меня и сказал: "Вова, все нормально?"

Я лишь покачал головой и решил пройтись. Авось, что-то
случилось.

Шагал я по березовому леску и насвистывал "Катюшу". А Миша рядом подпрыгивает. Идем мы, два добрых молодца, на плечах автоматы, фуражки чуть примяты, идем нога в ногу.

Но тут слышим, как что-то хрустнуло поодаль от нас.
Вижу, немец! Вытащил я пистолет из кармана.
И "фриц", выскочив из засады, направил дуло, чуть ржавого "шмайсера" на меня.

Миша тоже достал оружие, но противник уже выстрелил. А стрелял, мама, он в меня.

"Друг за тебя в огонь и воду. А я же друг?"- часто говорил мне Миша.

Вот и теперь эти слова застыли у него в горле. А перед глазами, белой пеленой, пролетала жизнь. Он лежал на зеленой траве, которая потихоньку становилась красно-черной. В его груди была дыра...

Немец, не раздумывая начал бежать. Больше я его никогда не видел.

Мишу похоронили в тот же вечер...

Помню, мама, как назад мы шли. Шли через деревеньку. Маленькая такая, где все друг друга знали, и названия ее даже не было.

Идем в чистом поле, где по колено травы и где нигде виднеются маки красные, и видим, девушка стоит.

В старом сарафане и в косынке, а из-под нее белы косы выглядывают. И смотрит девушка, такими чистыми и невинными глазами, которые не видывали войны.

И так она мне приглянулась, что спросить я решил у нее, из этого ли она поселения. Но, девушка ничего не ответила, а лишь потупила взор.

Вдруг, откуда ни возьмись, появилась баба и залепетала:

-Простите Настасью, она у нас не разговорчивая. Останетесь ли вы, в нашей деревне на ночь?

Мы с еще несколькими солдатами переглянулись и решительно кивнули. Насти уже и след простыл.

Вечером мне что-то не спалось, то ли от мыслей, то ли от того что кто-то пел.
Вышел я посмотреть на певицу сладкоголосую и увидел в лунном свете Настеньку.
Косы распущены, зелены глаза горят и рубашка белая светом белом.

Посмотрела Настя... умолкла, глаза опустила.

-Прошу, спой мне... - прошептал я.

Девушка снова запела:

Однажды серебряной ночью,
Когда спал уже весь дом,
Когда я была не служанкой, а дочью,
Оставив все дела на потом.
К окну я садилась, мечтая,
Наверх улететь в небеса...

- Славицкий, ты, что тут забыл,- из-за амбара появился Георгий Велинчук - Да и в кампании такой красавицы?

На его усатом лице появилась похотливая улыбочка. Он подошел к Анастасии вплотную и, схвативши ее за белы ручки притянул к себе:

- Бедная девочка, она совсем не знает, как отблагодарить нас - он начал лапать ее за грудь и жадно облизываться.

- Георгий, отпусти ее!- крикнул я

Но тот достал пистолет и, направив его в мою сторону, сказал:

- Ох, зря Славицкий. А я хотел с тобой поделиться.

Настя начала вырываться, случайно ударив Велинчука по лицу. Тот оскалился и со словами " Ах, ты шлюха!" Выстрелил ей в лицо.

Я стоял в шоке не понимая, что происходит. Кто-то кричал, кто-то стрелял. А я стоял...

Георгия расстреляли на рассвете, но на его лице все еще была улыбка. Он кричал:

-Я убил эту шкуру!

В его глазах пылало безумие, вот, что война делает с людьми. Она пожирает их души и частички разума до тех пор, пока не остается лишь оболочка, наполненная ненавистью и безумием...

Как хорошо, мама, что я не стал таким...

Дойдя до родного города нам дали последнюю команду.
Идти домой и обнимать всех своих близких, всех родных. Улыбаться и, со слезами радости на глазах кричать о том, что мы живы и эта война позади.