Слишком больно чувствовать свою вину, но куда тяжелее её осознавать.

...Падать. Падать. Падать...

Падать в небытие собственных неудач и оплошностей, тонуть в вязкой консистенции негодования и нервозности. В конце концов, искать себе оправдания и, находя на их месте лишь опустошенность, теряться. И вновь падать.

- Что уставилась?! Вали! Вали отсюда!

Слова Тая обрушились, как ведро холодной воды на голову - не принесли ни трезвости, ни ясности мыслей, скорее лёгкую смутность и растерянность, а те в свою очередь переросли в волну негодования.

Тай застыл в ожидании. Во взгляде вызов, движения скованные, а тембр голоса обрывочен. Дыхание затруднено, кадык мерно отсчитывал тугие глотки, светлые ресницы чуть скрывали выемку глаз, отбрасывая густые тени вдоль век; пальцы рук плотно сжатые, медленно перешли в кулак, всё сильнее и сильнее впиваясь в кожу. Он противостоял не Хейден - самому себе, и это стоило, куда больших сил, оттого и оказалось столь очевидным.

Девушка поспешно поднялась на ноги, в пару плавных шагов отскочила в сторону. Невольно дрогнули губы, изогнулись брови, тут же проступили глубокие складки у переносицы. Хейден чувствовала себя жалкой - до самых слёз, что так и норовили сорваться, обличив разбитую душу.

...Слёзы - признак слабости. Очередная несуразность, созданная для выявления прорех в человеческой стабильности. Но слёзы Хейден, лишь обида - мелкая и зло пакостная. Сумей она сдержаться на "кругах своя", не станет ни чем большим и разительным...

- Прости меня, я не... - осеклась.

... Не хотела? И опять ложь! Опять эта треклятая ложь, которая так и лезет прекратить любую сложную ситуацию, но тогда сделала бы только хуже...

- Прости. Просто прости меня. Я поступила неправильно, каюсь.

- Всё сказала? Выход там, - Тай упорствовал.

- Я была обязана это знать!

- Серьёзно?! Ты так самоуверенна... А что если тебя это не касается?! Не допускаешь возможности?! Нет?!

- А ты поставь себя на моё место, - ответила враждебностью на враждебность. - Нет, ну серьёзно, просто представь! Ты приезжаешь на лечение в ЦНР и знакомишься с человеком, который по совершенно неясным причинам полностью отстранён от социума. И при этом ты знаешь, что какими бы сложными не оказались заболевания, их можно контролировать и вне Центра. Вы общаетесь, знакомитесь, узнаете больше друг о друге, но один лишь вопрос, - последние слова она значительно выделила голосом. - Мучает тебя всё это время.... Почему? Почему он находится здесь? Почему имея живой интерес к окружающему миру, и что куда более важно, возможность быть в нём, человека держат здесь? - короткая пауза, в течение которой Хейден потупилась. - Ты знаешь, в зданиях должны быть окна... Ни одного здесь не увидела... И ваше общение с персоналом... На "ты". Они будто знают тебя с рождения. А ещё постоянный контроль. Я не могу выносить, когда на меня постоянно пялятся. Пялятся. Пялятся. Буквально сверлят глазами. А ты привык. И, наверное, странным будет, если всё это в один миг пропадёт. Так?

Хейден смахнула со щёк следы влаги, делая вид, что откидывает непослушные пряди волос, смерила собеседника обиженным взглядом. Тот ничего, не ответил, не отвёл глаз, оставаясь на удивление спокойным и безразличным к её словам.

- Представил? Надеюсь, - начала девушка. - Хоть теперь понял, как бы то неправильно в твоих глазах не выглядит, я не могла поступить иначе.

Тай коротко покачал головой; губы его содрогнулись в усмешке.

- А теперь, сделай милость, побудь на моём месте. - Он сделал несколько широких шагов к Хейден, заставив её тем самым попятиться к выводу. - Я не ищу понимания в глазах окружающих, и уж тем более, не требую к себе жалости. Но, несмотря на всё это, моя жизнь... - нервно сглотнул, подбирая подходящие слова. - Моя жизнь вся в этих документах. Научные термины, эксперименты и прочее, прочее, что в конечном итоге замыкаться полной абстракцией. А что есть моя жизнь в реальности, что характеризует меня, как личность - пара строк на бумаге.

Ещё с десяток шагов. Хейден краем глаза считала один за другим, и вновь, против собственной воли отступалась, не желая сокращать расстояние между собой и Таем.

- А знаешь, ты права. Человек без прошлого, без обширной родословной, без документов на руках и множества знакомых - странный. Нет смысла в нём и его личности, не будь та подкреплена чем-то более веским. Но... Тогда, почему я, зная о тебе лишь пару поверхностных фактов, не бросился обшаривать базу в поиске "столь важной информации", - на последних словах блондин наигранно рассмеялся. - Почему мне подобная неизведанность не стала поперёк горла?!

Ответ нашёлся практически сразу и Хейден, игнорируя возможную грубость, выпалила:

- Потому что ты не я!

Но Тай того и ждал.

- Так и не пытайся поставить меня на своё место!

Девушка и не заметила, как очутилась на пороге в читальный зал, дверь которого со свистом захлопнулась прямо перед её носом, разделив их с Таем. Попыталась толкнуть её от себя, но та не поддалась.

- Ну, ты, ведь знаешь, что я не уйду, пока ты не простишь меня.

... Какой же он всё-таки упрямый!...

- Эй!

- Не уйдёшь ты, уйду я.

- А оттуда разве есть другие выходы?

- Да. Предостаточно.

- Ну, - повисла короткая тишина. - Тогда, пожалуйста. Уходи.

Снова тишина. На этот раз более длинная и гулкая. Тени, что проглядывали меж полом и дверью исказились, но не исчезли, будто их обладатель описывал круги в неуверенности.

- Ушёл? - Хейден приглушенно рассмеялась. - Эй! Ответь!... Ну я же вижу, что нет.

... Молчит. Слишком обижен. Слишком растерян...

Лёгкая задумчивость охватила совершенно спонтанно, нагнав очередную сеть мыслей, так и норовящих сорваться с губ.

- А ведь, ничего не изменилось, - произнесла еле уловимым полушепотом.

Человек по ту сторону замер, вплотную подступился к двери.

- Ничего...

Тени накрыли носы ботинок, медленно расплылись по полу, сливаясь с нерушимым мраком библиотечного зала.

- Что ничего? - голос Тая на редкость приятен слуху.

- Отношение к тебе. Ничего не изменилось.

И опять Тай ломался. Молчал, видимо, гадая воспринимать сказанное как лесть или пустословие.

- А я ведь... не дочитала... - морально давила, ожидая нового всплеска эмоций, но в ответ услышала более чем спокойный, даже сонливый тон.

- Дальше... Я умер. Несколькими месяцами позже, - пальцы отбили глухую дробь о противоположную сторону двери. - Вернее, меня парализовало, что вполне могло привести к полному отмиранию тканей. И... было принято решение ввести меня в искусственный сон, поместив в криокамеру. Затем долгая реиннервация. И надежда на то что проект "Тай11t" не слетит к чертям собачьим, - голос стал чуть громче. - Восстановление прошло успешно, пусть и со значительными осложнениями.

Хейден нахмурилась, в попытке скомпоновать всю информацию, вновь подняла глаза на вымышленный силуэт Тая. И, как бы в ответ мыслям, дверь распахнулась настежь, обличив собеседника в полной неуверенности.

Поддавшись душевному порыву, Хейден обняла его.

- ...Давай, закроем эту тему...

Тело Тая дышало теплом. И она невольно задумалась человеческим ли.
____________________________________

Сознание сотряслось шоком.
На не гнущихся ногах Она вышла из палаты, с силой толкнув от себя дверь. Слезящимися глазами оглядела коридор в поиске персонала.

Пусто.

Среди жёлтых и белых пятен, образующих стены, рябели серые перья теней, то и дело проскальзывающие тут и там. Их отсветы - блёклы; подернутые дымкой они выступали сквозь завесу стен и дверей всего лишь неясным напоминанием об окружающем мире.

Шаги давались с трудом. Босые ноги липли к холодному полу, оставляли мимолетные отпечатки в виде кругов пота. Конечности плохо подчинялись воли, казалось, инородное создание именуемое паникой и безумием полностью захватило разум. Впрочем, Она давно перестала быть собой. Сомневалась, могла ли быть кем-то вообще. Это двоякое ощущение собственной явственности - ничто другое, как ощущения жизни, покинуло тело своевременно и быстро, позабыв второпях свои частицы.

Посиневшие пальцы не разжимались. Сталь змейкой путалась в складках платья, но Она давно перестала обращать на что-либо внимание. Куда важнее было отыскать помощь, развеять по ветру все сомнения и иллюзии. Это мысль раз за разом прокручивалась в голове, медленно превращаясь и множась на схожие образы и слова, в конечном итоге обращаясь в кромешный туман и пустоту.

Поворот. Рука скользнула по гладкой стене, соскребая пыль и побелку. Несколько шагов и перед глазами вырисовалась стеклянная дверь, выходящая на лестничную площадку. Кафельные ступени, низкие и вместе с тем широкие; треугольные лампочки стройной чередой, встроенные вдоль стены, сетью струились вверх; блестящий гладкий поручень скользил меж пальцев, не давая тем самым в полной мере опереться на себя, в свете ламп звучал странным ртутным цветом.

Второй этаж оказался таким же бесследно пустым и светлым. Большая часть кабинетов заперты на ключ, некоторые небрежно брошенные с дверьми нараспашку, тоже неумолимо безлюдны. По полу были рассыпаны какие-то мелкие прозрачные гранулы, что шелестели и щелкали под ногами, разлетаясь во все стороны вплоть до самого плинтуса, где с грохотом сталкивались со стеной и мелко дребезжа, замирали друг рядом с другом.

Новый поворот и снова дверь. Обычно запертая, она вела в куда более просторный коридор, пестривший множеством палат и кладовых помещений.

Ручка послушно прогнулась и двери с непривычной лёгкостью скользнули во внутрь. По гладко отполированному кафелю рассыпаны листы бумаги, двери распахнуты, пара коек, как невзначай выдвинутые, стояли поперёк прохода.

... Стены. Кафель. Плинтус... Плинтус. Кафель. Стены...

Слова всплывали в голове невесть чем вызванные и совершенно пустые, но вместе с тем до невероятности навязчивые.

Боль в ногах тоже возникла неожиданно. Ломящая, пробирающая до самых костей она заставила бы закричать, позвать хоть кого-нибудь, но Она в смешанных и стесненных чувствах во время сжала губы.

В одной из крайних палат мелькнул неясный силуэт, заставивший тело одновременно напрячься и испытать облегчение.

- П-помогите, пожалуйста... - голос дрожащий и тихий.

Она неловко перешагнула через порог. Вместо потушенного света помещение заполонили косые тени, опадающие пышными лентами от самого потолка вдоль стен, синеющим месивом растеклись по полу. Среди него фигура медсестры выделялась щемящим белым цветом, неравномерным, но столь ярким и вычурным, что он слепил глаза.

Бумажная кожа, одного с ней оттенка медицинский халат и плотно обмотанные вокруг ног бинты, целиком скрывающие щиколотки.

- Помо... - но сознание оборвало поток слов.

Стоящая перед ней женщина явно не являлась работником ЦНР. У тех форма характерного бирюзового цвета, соответственные нашивки на различных элементах одежды, да и сам вид, по-опрятнее будет.
Медсестра, хромая на правую ногу, развернулась. Колыхнулись пара тёмных прядей волос, основная масса которых, небрежно подобранные покоились под чепчиком. И без того тяжёлое дыхание прерывала марлевая маска, скрывающая добрую половину лица.

... Вдох-выдох... Вдох-выдох... Она слышала их. Ощущала кожей собственного лица, даже несмотря на расстояние...

Странной формы железная трубка выпирала меж складок одежды, одним своим видом заставила с пронзительным вскриком попятиться назад. Пол чрезвычайно мягкий и колкий царапал и шелестел под босыми стопами; воздух на миг опустел, лишился привычного запах препаратов, наполнившись весенней свежестью и... городом... провинциальным промышленным городом. Больше ничего на ум не приходило.

Дежавю. Она испытала его, как никогда ярко, но, увы, кратковременно. Чьи-то руки тут же подхватили её; мелькнули шуршащие бирюзовые рукава, вспорхнули густые русые волосы.
Она мгновенно вскинула голову, с облегчением выдохнула, увидев умиротворенное лицо уже знакомой по многочисленным приёмам медсестры.

- Что ты здесь делаешь? Почему не в палате? Что случилось? - обеспокоенные голос успокаивал.

Вокруг одна за другой вырисовывались человеческие фигуры. Суета, толика греющего душу напряжения, и спешка повисли в пышущем жарой воздухе. Трепетала разбросанная бумага, тут и там звучали тревожные голоса и окрики. Все куда-то бежали, второпях обменивались неуклюжими приветствиями, спустя минуты возвращались на свои места, огибали пару центральных кабинетов, вновь скрывались за дверьми.

- Эй! Ты меня слышишь? Что случилось?

Голос окончательно сбил с толку.
Наконец, разжались пальцы рук, и нож выпал, с пронзительным звоном ударился и кафельный пол.

Слова в один миг растворились, оставив на своём месте лишь немую мысль. Ничего. Не найдя в себе сил разжать челюсти Она замерла, уставившись на девушку круглыми голубыми глазами, отчаянно перебирая в память некогда столь простые слова. Они же стремительно превращались в образы, те в свою очередь таяли, оставляя на своём месте одну большую пропасть.

Громкий грудной голос, застывшего у входа врача, заставил всех присутствующих в одну секунду застыть.

- Купол... Открыли...