Через несколько дней лето наступит уже, Надя даже порадовалась, что это у неё первое лето без каникул, будет, чем заняться. А уж две недели на отдых в середине июля она потратит без проблем, усталость от работы уже накопилась, с непривычки всё чаще хочется лежать лицом в кровать и ничего не делать. Она слышала о примерах, когда люди работали без отдыха годами и не ходили ни в какие отпуска, ей так совсем не хотелось. И среди примеров был Лёша – после смерти его бывшей девчонки совсем пропал на работе, уделяя этому максимум внимания и пропадая там буквально сутками, едва не забросил своих друзей.

А пока на улице идёт дождь, постукивают капли по металлическому подоконнику, Надя печатала свою прозу на ноутбуке. На пишмашинке хорошо печатать что-то небольшое, например, стихи, тогда как работать с текстом намного удобнее на компьютере. Повествование в истории уже столько раз поменялось, что она едва не забросила роман. Но проще заново написать, чем пытаться пришить одно к другому, когда никак это не стыкуется с логикой происходящего. Проще начать с чистого листа, если сделано ещё не так много. Как и в жизни, получается. Наде было легче бросить всё старое, потому что его толком и не было, не за что цепляться.

Но старые тексты тоже имеют пользу – можно взять что-то оттуда и не придумывать с нуля, когда есть куча идей. Да, снова героиня будет одна, приключения, борьба с собой. Надя уже отпустила то, что ей не получится создать кого-то, отдельного от самой себя, а раз нет смысла сопротивляться, пусть тогда в главной героине будет столько автора, сколько душа пожелает. И если надо бороться с самой собой, то пусть борьба идёт настоящая! Как будто они месятся друг с другом на кулаках как минимум. Открытое противостояние. В жизни, конечно, не так, краски смешанные, нет чёрного и белого. А в собственной истории, которую никто пока даже не увидит, можно крутить какие угодно кренделя.

Девчонка сходила на кухню за чаем, принесла чашку с собой и поставила под стол на тумбочку, чтобы, если уж руки из задницы, то не залить себе ноутбук. Включила настольную лампу, скорее, для настроя, чем пользы ради, сделала первый глоток чая. Пора приступать, зачем откладывать.

«Что-то мучило меня каждый день. Смотрю на своё отражение, но иногда кажется, что оно мне просто улыбается. Или подмигивает. Может, я так устала, что мне уже мерещится всякое. Но каждый раз, когда я подхожу к зеркалу, это не даёт мне никакого покоя. Ничего необычного, ну я и я, та же унылая морда с синяками под глазами, обветренные губы, всё как всегда. Но нет! Краем глаза вижу, что с отражением что-то не так. Кажется, началось это месяца три назад, когда на меня наорали в прачечной. А может и нет... Блять, все дни смешались в одно целое, я уже не знаю».

Да, она добавила мат в слова автора. Точнее, рассказчика – история от первого лица, можно себе позволить. Гриша ещё раньше рассказывал, что в своём тексте можно позволить себе всё, что угодно, да и лучше писать, пока пишется, пока текст идёт сам собой. Потом всегда можно отредактировать и убрать все лишние «блять», если уж на то пошло. Если до этого дойдёт. Да, сначала тяжело было привыкнуть к тому, что можно думать любые мысли, писать любые буквы, но раза с тридцатого, когда в голову лезло всякое, Надя позволила себе думать как угодно. Уж думать-то можно в любом направлении! Даже если оно не самое приятное! И в чём-то быть перед собой честной. Если не во всём, то хотя бы немного больше обычного.

«Не жизнь, а кусок унылого говна. Двенадцать часов месить бельё – это не хрен пинать, и то нас держат только, как мне думается, потому, что стиральные машины, эта новомодная крутая штука, которая сама умеет делать нашу работу, стоит космических денег. Напыщенный хер Бриджертон, владелец сети этих прачечных, скорее, окорочком подавится, чем заплатит больше. Но... как-то и работу терять не хочется, и сама работа – такая срань, что под вечер от мыла и средств для стирки хочется только нажраться в кабаке и спустить весь дневной заработок на спиртовые настойки. А куда я пойду, если я умею только месить бельё?».

Да, в этот раз тоже не совсем дремучие времена. От эльфов и прочих драконов захотелось отказаться – чуждо всё-таки это Наде, она больше любила приключения в привычном мире. Пусть в нём будет место магии, даже если она будет на каждом шагу, но без волшебных палочек и всей вот этой требухи. Зачем писать о том, что не волнует, так и перегореть недолго, и пинать идеи, и саму себя тоже удовольствие ниже среднего. Руки чесались написать что-нибудь про борьбу с самой собой. Не только в дневнике, но и в прозе. То, что очень рвалось наружу и требовало реализации. Так, экспозицию немного дали, можно теперь... о да! Надя знала, что сделать следующим. Немного описала быт героини, то, что она еле-еле может прокормить себя, что она одна и никому не нужна. И сразу перешла к завязке, ни к чему эти описания мира на сорок страниц, будем раскрывать постепенно.

«Типичный день. Завтракаю вяленой рыбой и остатками хлеба, попью на работе. Вода для стирки – не самое лучшее, что можно найти, но пока она более-менее чистая. Никто не станет платить за грязное бельё. Вот там и нахлестаюсь вдоволь, потому что бесплатно. Пару бутылочек ещё домой унесу – вот и цент сэкономлен, а на цент я напьюсь. Единственная радость в жизни.

На работе всё до боли знакомо и предсказуемо. Гора белья, литры средства для стирки, мыло, кипятить снова эти простыни в тазах... Я просто отключаюсь в эти моменты, да и какая разница вообще. Нет меня. И мои мысли тоже никому не нужны. Бельё нужно, а я – нет. Не жизнь, а какое-то говно, понос, дрисня малолетнего, я не знаю, как это описать. Работаю, чтобы жить. Зачем продолжаю – не ясно. Делаю себе свои дела, делаю... и даже не сразу замечаю, что постепенно в помещение просачивается дым. Едкий, тёмный, что-то где-то загорелось, скорее всего. Надеюсь, не у нас, мне за коммуналку платить скоро, не хочу без зарплаты остаться.

У нас. Когда я с другими девчонками открыла дверь, то, наверное, пожалела, что вообще появилась на свет – там уже всё так полыхнуло и перешло на перекрытия, что... нам отсюда не выбраться. Мы заперты. Решётки на окнах, нам их никак не выдернуть. Вижу на лице девчонок панику. Они в такой же жизненной жопе, как я, они тоже едва тянут это всё, но никто не хочет умирать. Да и я, если честно, тоже не горю желанием. Или горю?!

Затыкаем все щели мокрыми простынями, но толку, дверь уже поддаётся, да и по потолку уже потихоньку расползается. Всё в дыму! Да, мокрыми тряпками мы завернулись, к земле припали, но спасения не будет. Этот козёл Бриджертон сэкономил на всём, на чём мог, здание древние, перекрытия сухие, в общем... Пожалуй, нам всем пизда. Ну хотя бы не одна буду умирать, уже не так обидно. Да и бросать нечего, и...

Когда я пришла в себя, то еле-еле осознала, что я вообще-то живая, и это всё не загробный мир. Похоже на больницу Святого Криса. Государственную. Уход здесь не то, чтобы сильно крутой... слышу только со стороны «единственная выжившая в страшном пожаре на Вернон-стрит». Похоже, что это про меня. Как я вообще оттуда выбралась?».

О да, это будет интересная история. Главная героиня выживает за счёт того, что в ней поселилось ещё давным-давно. То, что казалось ей в зеркале, что улыбалось ей. Её тёмная сторона. Наде хотелось написать что-то такое. В жизни ей никакая тёмная сторона не помогла обустроиться, всё вышло просто и даже типично – приехала в областной центр, нашла работу, сняла жильё, нашла парня даже. Таких историй миллионы. А вот в собственной книге хотелось развернуться и пофантазировать от души. Хоть где-то помечтать, не всё же время жить только сегодняшним днём и буднями.

Может, потому что сама Надя тянулась к каким-то переменам и приключениям. Если уж не постоянным, то хотя бы периодическим. С какой лёгкостью согласилась тогда с Лёшей вместе провести первый день за просмотром фильмов на работе в переговорной, хотя парня этого знала всего-ничего. Потому что очень хотелось. Всё детство и подростковый возраст у Нади ничего не было, а тут столько всего сразу. Отличный повод впитать всё новое. И мало того...

Она решилась на публикацию творчества в интернете. Да, с подачи Гриши, сама она так и струсила бы, не в силах пока переступить через себя. Но с чужой помощью она может решиться на такое. И Надя понимала, что творчество могут увидеть посторонние люди, что кто-то может критиковать, не всегда эта критика будет адекватной, будут слёзы и будет больно. Но сидеть дальше и писать в стол почти без обратной связи нет никакого смысла. Наде есть, что рассказать и как. Может, она ничего не умеет, может, как специалист она тоже так себе, и работа её – это не работа. Но вот о чём она много знает – о чувстве одиночества, об ощущении ненужности самой себе. О том, что вообще нет никакого понятия, как жить дальше. Об этом она может написать очень много.

Да, прозу она тоже выложит, но позже. Когда будет, что читать. Чем больше практики, тем больше Наде удавалось напечатать за один присест, быстрее и лучше. Даже если из отклика будет пока только два-четыре человека от силы – это Лёша, Гриша, Лида и Женька, те люди, с которыми у неё выстроен контакт. Их даже просить не придётся что-то прочитать. Просить... это здесь самое сложное. Но пока так. Пока надо начать хотя бы с простого «зарегистрироваться и что-то выложить». Есть стихи, их тоже можно показать миру.

Да и что говорить, Наде хотелось создать книгу назло маме. Не только из благих побуждений написать целую историю и вложить в неё свою душу, но и чтобы показать маме «я книгу свою написала, меня читают, я этого добилась, а ты – нет». Правда, есть очень большая вероятность, что всё снова будет обесценено. Но Надя хотела не так – она хотела, чтобы о ней хоть где-то говорили, и она оказалась со своей книгой на книжных полках. И тогда, когда мама пойдёт за школьными принадлежностями для мелкого, она увидит книгу. Наверняка.

Правда, это наивно, не стоило полагаться только на это, да и как-то уж слишком по-детски думать, что кому-то будет не всё равно, и что мама вообще обратит на это внимание. Но уж очень хотелось создать целый роман буквально назло. «Смотри, мама, ты столько лет давила меня, а я всё равно смогла». Может, во время юбилея Надя всё проглотила, но ей есть, что сказать, кроме «пошла нахер». Уж это она от себя самой не скрывала – она выложит всю свою боль в тексте, и пусть об этом прочитают другие. Потому что, насколько Надя поняла, таких мам очень много. И так же много отсутствующих пап. Технических отцов, которые как бы есть, а толку от них никакого. Теперь она смотрела на Алёну с работы как на такую же зависимую от мамы девчонку, как и она сама. Только есть разница – Алёна буквально слилась с мамочкой, сдалась и не стала следовать себе. И ей уже тридцатник. Но суть та же – слушаться мамулю. Снаружи всё прекрасно – идеальные отношения, а внутри всё то же – мать не хочет, чтобы ребёнок жил самостоятельно и сепарировался. Только у Нади мать с диктаторскими замашками. Забавно же это всё выглядит, ведь снаружи кажется, что мамуля Алёны – это лучшая мамочка на свете. Такого будущего Наде не хотелось – буквально жить с ближайшей родственницей, прирасти к ней, а заодно растерять все амбиции и укорениться во входящих звонках. То, что Надя сама временно в этих звонках, она не сомневалась.

С таким настроем она наконец-то дошла до момента создания профиля на одном литературном портале. Истории там очень разные, а возраст тех, кто пишет, тоже чуть ли не от десяти лет и до самой глубокой старости. Как и уровень тех, кто туда что-то выкладывает. Девчонка ведь нормально пишет, уж слова в предложения складываются, смысл не теряется. Оказывается, так умеют не все.

Она указала свою почту, ей пришло письмо со ссылкой на регистрацию. И так... имя – Надя Першина. Пока что. Возможно, потом она возьмёт себе псевдоним. Вместо фотографии пока какую-нибудь картинку с цветочками или котиком, сойдёт. Потому что надо немного унять сердце, которое стучит в груди как бешеное от приступа адреналина. Да и страшно, если честно, как будто стоит ей запостить хоть одну букву, то тут же слетятся со всех сторон, как коршуны, недоброжелатели и критики. Да что уж там, и сама мама пожалует в комментарии и напишет, что Надя – кусок бесталанного говна. Но это всё срань, это лишь мысли. Плохие, мешающие и преследующие её уже сколько лет.

Она даже заплакала. То ли от страха, то ли перед неизвестностью. Но подняла глаза и со злостью посмотрела на экран ноутбука с открытым во вкладке браузера профилем и кнопкой «создать новую историю». Надя докажет ещё всем, что она – не бесхребетное чмо. Даже если до сих пор не очень ясно, кто эти самые все. Но пусть подавятся.