Собирались все на даче. Точнее, это лучше назвать «огород с сараем», какая уж там дача. Недостроенная беседка сегодня приспособлена для празднования юбилея, уже и растяжку из картонных буковок налепили, шарики цветные приделали. Стулья и табуретки принесли, наверное, со всей округи. Баба Зина по традиции на всё подряд выражала своё недовольство, кряхтела больше всех, ходила с важным видом и периодически останавливалась, чтобы отдышаться, а то сложно ей ходить туда-сюда и ничего не делать, ворчать бы только. Мама с папой принесли в больших сумках несколько вёдер покупного шашлыка из магазина. Он даже снаружи особо доверия не внушал, а когда достали его из этих вёдрышек, то сразу стало понятно, что всё нарезано как попало и замариновано в чём-то сильно ядрёном. Плюс куриный шашлык с майонезом. Полакомиться.

Во всей этой суматохе и подготовке Надя не знала куда себя деть. Вроде, села на табуретку – так все носятся, сплошное движение. Села на скамейку за большой стол – там баба Зина громче всех вздыхает, ещё прицепится со своими разговорами, а такое не надо. Потому девчонка ушла в сторону от всего этого и оглядела местные садовые участки. Кажется, половина из них заброшенная, на другой половине тихие пенсионеры копают грядки. Было бы неплохое место для отдыха, если бы тут всё организовали, не так сложно доделать беседку и слегка облагородить участок. Но для такого нужно стараться. А единственные рабочие руки в семье уже вместо молотка предпочитали держать бутылку. Даже не верилось, что папа когда-то этим занимался.

Суета чуть утихла, потому что возле косого ржавого мангала наконец-то собрались все знатоки местного шашлыка. Люськин жаних, как назвала его мама, строил из себя важного, отпуская дяде Игорю какие-то советы, о которых тот не просил. В итоге в мангал налили от души жидкого парафина и подожгли самые дешёвые угли. Взяли бы чуть дороже, в которых не было столько трухи, но что есть, то есть. Покупное мясо насаживалось на самые дешёвые шампуры. Это всё могло бы быть не настолько отвратным, не так уж и много нужно было доплатить, чтобы взять просто нормальное мясо и не самый позорный уголь. Но жадность семейства Першиных выше здравого смысла.

Даже хорошо, что Надю никто не трогал в этом всём. Родственники общались между собой, мелкий носился на самовыгуле как обычно, побывал во всех точках пространства. Вроде, оно и понятно, никто девчонке не обязан оказывать внимание, но присутствовать на таком празднике необязательно в этом случае, можно было подарок заранее почтой отправить. Вот шашлык уже жарился на огне. На не до конца сгоревшем жидком парафине, если точнее, значит, и аромат у этого мяса будет великолепный. Всё вокруг делалось как попало. Сплошные мужского пола эксперты во всех областях собрались на консилиум, чтобы обсудить, как правильно жарить мясо. То, что они все делали это неправильно – уже дело десятое. Мама с Люськой промывали косточки кому-то с работы, тётя Алла сидела с видом важной леди на садовом стуле и курила какие-то тонкие сигаретки.

Наконец-то мясо обуглилось... то есть, готово. Всех пригласили за стол, достали водку, шампанское, хорошо, что помидоры с огурцами тоже – это испортить невозможно. На самых дешёвых пластиковых одноразовых тарелках всем раскидали по паре кусочков первого шашлыка. Надя попробовала... съедобно, окей. Если закрыть глаза на угольки и отковырять их, то сойдёт. И пусть никто... Женский голос Люськи с маминой работы вытащил её из мыслей:

- Надя! – И этот взгляд «до чего бы докопаться». – Как ты устроилась?

- Нормально. Оператором работаю в колл-центре.

- Ой, ну это не работа, конечно, да-а-а-а, не работа. – Ну уж ей-то виднее, конечно, целая замначальница умывальников. – Скольк плотют та?

- Тридцать.

На лице Люськи отразилось недовольство.

- Ой, так и тридцать, небось, грязными.

К беседе подключилась мама.

- Да такие денжищи то только с высшим получают. А Надя институт бросила, не доучилась... - и нотки недовольства.

- Да не говори! Ты, Надя, врёшь, наверное, и не стыдно тебе прямо в глаза врать?

Что вот она будет им доказывать? Бороться тут бесполезно, всё равно на каждое слово прицепятся. Потому она только промочала. Что Люськой было воспринято как поражение.

- Вот! И неча тут.

Хорошо, что дядя Игорь в этот момент решил всем налить шампанского. Баба Зина покряхтела громче всех и взяла самый большой бокал. Одну бутылку тут же на всех разлили. Мелкому достался лимонад, а Наде – чуть-чуть шампанского в бело-зелёной кружке. Все выпили за счастье-здоровье мамы. Тётя Алла достала большую открытку с переливающимися розами и золотистыми буквами «С ЮБИЛЕЕМ», прочитала оттуда стих, видимо, в первый раз, потому что запнулась едва ли не в каждом предложении. Вручила и небольшой конвертик, содержимое которого мама тут же посмотрела и пересчитала.

В ход пошла водка, и все следующие тосты произносились и громче, и проще. Надя чувствовала себя абсолютно чужой на этом празднике жизни, не только потому, что её существование игнорировалось, но и потому, что уйти отсюда тоже нельзя было. Потому что если она встанет, то её посадят обратно и скажут это своё «неча». Но это хотя бы можно просто перетерпеть. Так девчонка спокойно пила противный лимонад с заменителем сахара, заедала в основном овощами, чтобы не сидеть с пустой тарелкой, как к ней снова прикопалась Люська.

- А чё ты институт бросила, а? – И сама уже довольно косая. – Чё там доучиться-то, ну.

- Я не смогла...

И снова мама подключилась, тем более, что перед замначальницей нужно выслужиться.

- Ой, да Надька у меня бестолковая! Всё на уме одни мальчики, а неча ей эти мальчики! Учиться нужно! Но какой уж там... - вздохи разочарования. – Не смогла, не...

Надя и в школе так себе училась, всё заставлять надо было. И по дому от неё толку ноль – вечно всё из рук вывалится. Ещё бы не вываливалось, если она кволенькая такая уродилась, неказистая вся от и до, ну в отца, конечно же, уж папаня-то да, папаня весь никакой, и как такое получилось вообще...

Девчонке досталось за всё. Она только молча смотрела на взрослых женщин и едва выносила то, как её разносят. Складывалось ощущение, что хуже ребёнка просто нет на свете. И стрёмная она, и причёска эта короткая выглядит по-дурацки, потому что на нормальные длинные волосы, видимо, силёнок не хватило. Самое обидное для Нади то, что мама принимала в этом активное участие. Папа уже давно нажрался, как свинья, сидел грустный вместе с дядей Игорем. Тётя Алла с бабой Зиной что-то обсуждали, обе чем-то недовольные. Очередной праздник превратился в такую же попойку, как и всегда. Ничего не менялось.

Кое-как собрались под вечер, Наде ещё пришлось собирать весь мусор, потому что «хоть на это сгодишься». Тётя Алла с почти горизонтальным дядей Игорем сели в такси «Эконом». Люську с её жанихом забрал какой-то знакомый. Баба Зина отправилась восвояси на автобусе. Семейство Першиных уехало на первом же «Пазике» в «город». Надя к этому времени ощутила себя прежней – тихой, безвольной и никакой. С отсутствующим видом выслушивала мамулю, её восторг по поводу вкусненького шашлычка. В мамину квартиру девчонка пришла опустошённой. Помыла руки, погрузилась на кровать. Тут даже ничего не изменилось, как было пусто, так и осталось. Ни одной детали, которая бы указала на то, что тут кто-то живёт. Не существует, а именно живёт. Никаких приятных мелочей. Здесь никогда не будет постукивать пишмашинка, не будет играть рок, не будет ночёвок с парнем. Здесь есть только послушание и покорность. Быть функцией – радовать маму своим поведением.

Долго Надя не могла выйти из этого состояния. Еле-еле вспомнила, что у неё есть связь с внешним миром, у неё есть Лёша, есть Лида, Женька, Макс и Гриша. Люди из другой реальности, где если не всё хорошо, то гораздо лучше и живее. Вроде, все уже занимаются своими делами... можно спокойно написать, пусть и приходится поглядывать, не идёт ли кто в сторону этой комнаты.

- Лёш, это было ужасно(

- Что-то случилось, Совёнок?

- Да как бы тебе сказать... всё как обычно... Я ужасно соскучилась. Но завтра у меня поезд только 9 вечера((

- Ты можешь обменять билет на более ранний)

- Правда?!! Блин, а я даже не подумала!)

- Я смотрел все варианты, ну и, если что, солнце моё, я готов забрать тебя на машине) правда, придётся подождать)

- Не, не стоит, Лёш. – И сердечко. – Я тогда смотаюсь пораньше и возьму другой билет. Я не могу тут больше(

- Тогда завтра попробуй под каким-нибудь предлогом свинтить) ну и ты всегда можешь рассчитывать на меня, если что, я тебя с боем заберу) заодно с мамой твоей познакомлюсь :D

- Ахахах Лёш)) я справлюсь)

Они поговорили ещё какое-то время, вот сейчас к Наде вернулась наконец-то хотя бы капля того ощущения собственной нужности, которое было до отъезда. И вместе с этим же на неё обрушилось ужасное чувство, что её попросту в этом доме не любят. Точнее, она хорошая только тогда, когда оправдывает чьи-то ожидания. А сама по себе она никогда никому не была нужна. Хотелось выблевать сегодняшний день, это мерзкое горькое послевкусие. Надя ни разу не сказала и слова в свою защиту, никак не противостояла. Просто принимала и обтекала, как и всегда. И толку с её изменений?

Перед сном девчонка всё проверила, чтобы завтра быстро собраться и не оставить ничего лишнего. Лучше уж на железнодорожной станции посидеть, тем более, что поезд будет раньше, не в девять вечера, а в два часа дня. Да, придёт он... поздно, в два часа ночи, но что поделать, лучше уж так. Надя долго не могла заснуть, потому что мысли о завтрашнем отъезде были слишком приятными, не хотелось думать о чём-то другом. Только бы сесть в поезд и отъехать на безопасное расстояние, а дальше... в голове девчонки начал зарождаться новый стих. Отражающий её внутреннее состояние.