Дома моя любимая Элис, которая уже приготовила покушать — ее любимый суп. Я думаю, это самый уникальный и вкусный суп из всех, что делал кто-либо. В доме очень вкусно пахнет ее духами и тем самым супом. Кажется, что этот запах — это запах дома, который хочется чувствовать каждый день. Но в одиночестве, как я думаю, тоже быть хорошо. Мне нравится сидеть в тишине и рассуждать на какие-то темы с самим собой. Но иногда хочется поделиться с кем-то своими чувствами, но кроме Фреда мне некому рассказать, о чем я думаю. И это, наверное, тоже к лучшему; чем меньше ушей знает о моей жизни, тем лучше живется. По крайней мере, я так думаю. Элис часто беспокоится, что у меня нет друзей, не считая Фреда, но я ей все время говорю, что со мной все хорошо. Надеюсь, что она верит мне.
— Ой, ты уже пришел? — она поворачивается ко мне лицом, улыбаясь, и снова отворачивается, нарезая салат ножом. На столе лежат разные овощи, в то время как на плите что-то жарится. Прекрасно. Наконец-таки я поем нормальной еды, а не то, что я обычно готовлю себя.
— Да, вот пятерку принес, — гордо, как первоклассник, вытаскиваю из рюкзака и показываю тетрадь по химии, где стоит пятерка. Не совсем люблю этот предмет, но для меня это почему-то легче, чем даже та самая математика. Моя тетя смотрит на тетрадь и щурится, пытаясь понять, что там написано. Скорее всего, она не поймет из-за моего почерка, что это такое, но все же суть не в том какой это предмет.
— Что это? Я так стара, что не понимаю такого. Это иностранный язык? — спрашивает она, поднимая бровь в недоумении.
— О Боже, Элис, это химия, — убираю тетрадь обратно в рюкзак и решаю, что нужно пойти к себе в комнату. Тут ничего не изменилось — все та же скудная атмосфера, которая мне нравится, а именно чистый большой письменный стол, на котором валяются разные учебники, что я забыл убрать. Кровать с белоснежным постельным бельем стоит прямо около окна, а рядом с ней, как раз, старенький шкаф-купе. Шторы, как и сама атмосфера тут, серые. А вообще, пора заняться делами. В принципе, уроков нам задали мало, так что можно сделать их вечером и не париться насчет этого. Не думаю, что хорошая идея не сделать уроки сейчас, потому что уверен на сто процентов, что я либо усну, либо просто будет лень делать что-либо, и я просто усну.

Вечер проходит скучно, и делать особо нечего. Скукота проглатывает мои мысли, из-за чего не могу ничего сделать. Ну или не скукота, я не знаю. Удар из окна отвлекает меня от столь важного занятия, и я решаю посмотреть, что там происходит. Надеюсь, что не началась ядерная война; все-таки умирать не сильно уж хочется. Лениво встаю с кровати и хмурюсь, попутно включая свет в темном помещении. За окном уже очень темно, из-за чего не вижу почти ничего. Вижу силуэт на своем окне и понимаю, что в него врезалась птица. Бедняга... Нужно будет ее похоронить за домом. На улице кажется уже час ночи. Иду к телефону, включаю и вижу — час сорок три. Вот я конечно отдохнул. Мне кажется, то время, что я провел, лежа на кровати, прошло мимо меня незамеченным. Иду снова к окну, чтобы подышать ночным воздухом. Хоть, как нам рассказывал биолог, воздух ночью намного вреднее чем днем. Ну, первый раз, как говориться, не может быть вторым, так что можно и подышать. Вижу соседний дом семьи Юнсбергов: горит свет в одной из комнат, которую я могу увидеть, и слышу, как кто-то ругается. Все так же слышны голоса, как и в первый день, когда ко мне пришла познакомиться Джина, но кому они принадлежат — я не знаю.
   Думаю, не стоит лезть в их отношения и просто лечь спать. Уроки, конечно, не сделаны, но отдохнуть сейчас самая главная моя цель.

◻◻◻

С самого утра все шло наперекосяк: я опоздал на первую физическую культуру, которую ведет самая злющая женщина в нашей школе, и я уверен, что если бы не сказал, что моя тетя заболела и мне пришлось идти за лекарствами, то она бы съела меня там же; у меня проверили домашнее задание по географии, но я его конечно же не сделал, из-за чего мне поставили плохую оценку. А исправлять ее будет трудно, к сожалению; сбил какого-то громилу в коридоре и уронил все его учебники — я быстро убежал оттуда, потому что не нужны мне проблемы со здоровьем; зашел к директору, чтобы подтвердить, что я буду участвовать в олимпиаде, но он же послал меня, аргументируя свое плохое настроение тем, что все места закончились, и если я захочу участвовать где-то, то только уже в следующем месяце — мае, но уже будет поздно исправлять оценки (а ради этого я и хожу на эти разные олимпиады). В общем, ничего приятного за первую половину дня не произошло. Фреда я не видел уже второй день, так что искать по школе было бы глупо, так как если я его не вижу целый день, то в школе он точно не появлялся.
— Хэй! — слышу нежный голосочек Джины и поворачиваюсь назад. Перемена перед последним уроком, а потом полная свобода на целый один день воскресенья — что может быть лучше? Улыбаюсь девушке и замечаю рядом с ней Шейлу — ту самую кучерявую девушку. А я даже и забыл про нее. Надо будет попить таблеток для памяти; что-то совсем все плохо с ней.
— О! Привет, — Юнсберг обнимает меня, а я все еще не могу привыкнуть, что эта девушка все время трогает меня при встрече. Наверное, когда-нибудь уже смогу контролировать свое недопонимание в ее сторону. Она смущенно отодвигается от меня и смотрит на рядом стоящую подругу.
— Привет, Деррен, — говорит она и улыбается. Странная у нее улыбка, которая, можно сказать, даже напрягает. Будто бы за ней скрывается что-то то, чего мы не должны знать. Ну и ладно, сейчас мне особо не до этого, — нужно готовиться к истории. Думаю, если бы сейчас тут был Фред, он бы помог мне с ней. День его не видел, а уже соскучился. Ну, а точнее по его занудливой роже и тупых шутках. Все же годы дружбы дают о себе знать.
— Я пойду. У меня еще последний урок. Пока-а-а, — улыбаюсь на прощание им двоим и ухожу куда-нибудь подальше оттуда. Звенит звонок на урок.
   А урок был не таким скучным как мне хотелось бы — все это время нас заставили искать даты и выписывать их из учебника, а потом учительница начала говорить что-то про экзамены, про то, что мы почти ничего не знаем, что мы не сдадим экзамены. Ну от нее мы слышим это уже в течение нескольких лет, так что никто не обращает на это внимание.
   Как день сурка — встречаю Келвина возле ворот школы, что пытается найти что-то у себя в рюкзаке. Его брови нахмурены, а глаза что-то пытаются найти. Наверное, не стоит его сильно пугать, а то еще расстроится — кто знает. Надеюсь, ничего плохого не произойдет.
— Привет! — резко подхожу к нему сзади, из-за чего он роняет свой рюкзак и с лицом неудачника смотрит на меня. Я стою, залившись краской, пытаюсь не смеяться над ним, что у меня очень хорошо получается. Хотя не совсем уверен, что хорошо, но получается. Наверное.
­- И тебе доброго дня, — бурчит себе под нос и собирает все то, что уронил на пол. Его скулы напряжены, лицо сосредоточено только на том, чтобы собрать все учебники и тетрадь.
— Слуша-а-ай, — смотрю на него, наклоняю голову в бок и щурю глаза, смотря на него хитро. Наверное, я переборщил. Кашляю и снова встаю в нормальное положение, поправляя рюкзак. — Я же не просто так подошел. Давай вечером фильм какой-нибудь посмотрим, а? Как раз там тетя пирог готовит, м-м-м...
   Келвин смотрит на меня, хмуря брови и не понимает, скорее всего, почему я это зову его посмотреть фильм. Да я сам не ожидал, что позову его к себе, но слова обратно не возьмешь, так что остается только ждать ответа Юнсберга. Он стоит и смотрит на меня, скрестив руки.
— Раз уж ты предлагаешь, то пошли, — улыбнулся рыжий, застегнул рюкзак, а после накинул его на плечо, развернулся на триста шестьдесят градусов и направился в сторону магазина. Я побежал за ним. Нужно будет купить что-нибудь, что можно покушать за фильмом. И что мы будем смотреть? Какой-нибудь ужастик? Пусть сам выбирает, — с меня приглашение и место просмотра, а с него все остальное.
   Мы не так долго выбирали, чем будем ужинать, и уже через полчаса были дома. Тетя обрадовалась, что кто-то кроме меня отведает ее пирог, поэтому уже через некоторое время чай и пирог лежали на столе и ждали нас. А я чего-то боялся. Не знаю, почему и чего. Это когда внутри как будто зарождается тревога и поглощает тебя. Как-то так. Никогда не мог описать это ощущение, будто бы его нельзя описать так же как и любовь или чувство, когда ты умираешь. Каждый чувствует по-своему и каждый описывает по-своему, так что я даже не буду пытаться пробовать.
— Ну, Келвин, а ты чем занимаешься? Может быть ходишь на бокс или еще куда-то? — да, моя тетя профи в задавании вопросов, особенно на тему секций. Она часто не может сформулировать предложение, поэтому пытается привести примеры, чтобы человеку было понятно. Я почему-то заметил эту мелочь в ее диалогах за несколько лет.
— Да, хожу к репетитору по нескольким предметам, — улыбается Юнсберг, а тетя смеется ему в ответ. Такая теплая атмосфера. Мне нравится. Наверное, в последний раз с Элис мы так сидели лет пять-шесть назад. Это было так давно, что я уже не помню этого.
— Мы пойдем смотреть фильм тогда, — говорю я, допивая оставшийся чай, который тетя привезла из другой страны. Он очень вкусный, и думаю, что Келвин попросит еще одну кружку или сейчас, или уже после просмотра.
— Хорошо, я тогда буду у себя, — подмигивает мне женщина и своей уверенной походкой уходит в сторону второго этажа. Мы остаемся с Келвином наедине, и я продумываю план, что мы будем сейчас делать.
— Пойдем? Или тут будем сидеть? — спрашивает парень, подходя попутно к раковине и включая кран, чтобы помыть кружку. Он стоит ко мне спиной, поэтому я почти не слышу, что он говорит из-за шума воды. Келвин кладет кружку обратно на стол, только уже чистую, и подходит обратно к столу. В то время я все еще сижу на стуле и думаю, чтобы посмотреть. Да, я перекинул эту обязанность на моего многоуважаемого друга, но все же до сих пор сижу и думаю об этом. — Эй?
— А, да, пойдем.
   Мы разложили диван в зале, который уже давно никто не раскладывал, и чуть ли не задохнулись из-за пыли. Наверное, если бы я мог засасывать пыль в банку и спрессовывать ее в блоки, то в этом диване был бы огромный блок пыли. Постелив какое-то старое одеяло на этот же диван, мы, ну а точнее Келвин, взяли мой компьютер и начали выбирать фильм. Я пошел за вторым одеялом, чтобы можно было укрыться. Наверное, в последний раз я так с кем-то смотрел фильм года три назад, а то и больше. Все время приходится одному.
   Прошло, наверное, минут двадцать с того момента, как мы начали смотреть какой-то детектив с мистикой, ну или что-то наподобие этого. Он был настолько скучный, что у меня закрывались глаза и я проваливался в сон, но слишком хотелось его досмотреть и обсудить с Келвином. Я, наплевав на то, что у меня в доме посторонний человек, провалился в сладкий и крепкий сон.