- Ну что? Ты готова? – говорил врач, было утро, и я сидела на кровати. Никита стоял у подоконника, скрестив руки на груди. Они только что ругались с мамой, которая стояла рядом со мной и держала меня за руку, а папа поглядывал то на меня, то на Никиту. Я отрицательно помахала головой в стороны, показав, что не готова и боюсь.

- Доктор, скажите, сколько стоит эта операция? – спросила мама, и я посмотрела на нее.

- Много, но она оплачена уже, - коротко ответил доктор.

- ЧТО? – спросил папа, и я посмотрела на Никиту.

- А что вы думали? – резко сказал Никита, - она в лучшей больнице Москвы, и вы думаете, что ее сюда просто так взяли? Все оплачено... не беспокойтесь, - сказал он, и я вздохнула. Пусть он и зол, но это не дает ему права кричать на моих родителей.

- Ты бы рот подержал закрытым? – хамила ему мама, и я закрыла глаза, в надежде, что они успокоятся.

- А почему? Я забочусь о ней, а что вы сделали? – грубо сказал он, и я удивленно посмотрела на него. Все замолчали, а я быстро встала, и подошла к Никите, быстро врезав ему пощечину. Звук получился очень громким, и видимо, я приложила больше усилий, чем нужно. Сама того не ожидая, я закрыла рот ладошкой, а он виновато посмотрел на меня. Его щека горела, и на ней были видны следы от моих пальцев. Он был испуган, или удивлен, но глаза были широко открыты. Нервно глотнув, я нахмурила брови, и быстро подойдя к тумбе, взяла блокнот и ручку.

- Скажите, она точно нужна? – «спросила» я у доктора.

- Да, Настя, она нужна... это твой шанс, что голос вернется... Если ты хочешь когда-то говорить, то...

Я опустила глаза, и вздохнула.

- Я готова, - написала я, и показав доктору, положила на тумбу блокнот. Ручка осталась у меня в руке, я перевернула страницу, и быстро написала.

- Я люблю вас всех, постарайтесь не поубивать друг друга пока меня не будет! Ваша Настя.

- Пойдем? – спросил доктор, и я положила ручку, и повернулась, кивнув. Посмотрев на маму и папу, я улыбнулась.

- Не прощаемся, родная, - ответил папа, и я кивнула, пытаясь сохранять спокойствие. Руки пальцев дрожали, и я поняла, что они могут понять, что мне страшно. Я прошла за доктором, но на выходе обернулась. Никита смотрел на меня. Я посмотрела в его глаза. Он все еще был немного зол, но сейчас нас связывали лишь взгляды. Я пыталась сказать ему, что мы еще увидимся, что я вернусь. И скоро все это закончится. А он, словно говорил своим взглядом, как ему жаль, что утро выдалось не добрым. Одарив его улыбкой, я быстро вышла из палаты.

Сидя в операционной, я была уже переодета и готова к операции, вокруг меня ходили медсестры. Операционная была слишком холодной, от света лампы до стальных приборов, которые только нагнетали скуку и страх. Я крутила кольцо, которое не давало мне верить Никите до конца. Кольцо – это мое сомнение в Никите, и пока оно на пальце, это будет означать, что я все равно, какой-то частью своей души ему не верю. Зашел врач, и я посмотрела на него. Он улыбнулся мне и ответила ему тем же.

- Все будет хорошо, - сказала Катя, которая натягивала перчатки. – Ты в отличных руках, - подмигнула она мне, и я улыбаясь, опустила глаза.

- Давай, ложись, - сказала она мне, и я легла поудобнее.

- Настя, анестезия подействует через ... 10, 9, 8, 7, 6..., - говорил он, а я вначале почувствовала, как вводят иглу, и после все поплыло.

- Я хочу говорить... Хочу сказать Никите, как сильно люблю его... Своим голосом! – подумала я, и уснула.

POV Никита.

Она ушла в операционную, и я остался с ее родителями в одной палате. Нужно держать себя в руках. Я не должен поругаться. Посмотрев на блокнот, я увидел надпись и подошел к нему.

«Я люблю вас всех, постарайтесь не поубивать друг друга пока меня не будет! Ваша Настя», - было написано на листке, и я улыбнулся.

- Не понимаю, что она нашла в тебе? – сказала ее мама и я посмотрел на нее, но ничего не сказал.

-Ира, ну хватит... мальчик не виноват в том...

- В чем? – перебила она Андрея Васильевича, и я вздохнул. – Ты понимаешь, что полгода назад, она страдала... Понимаешь? Она рыдала и неделями не выходила из квартиры. Чуть не загубила учебу, а почему? Потому что он вычеркнул ее из своей жизни.

- Я ДУМАЛ, ЧТО ЗАЩИЩАЮ ЕЕ ОТ СЕБЯ! – выкрикнул я, не выдержав этих слов. – Я люблю ее, - сказал уже тише я, - и тогда я понял, что она от меня только страдает, и ушел, исчез из ее жизни... Думал, она забудет и будет счастливой..

- Тогда зачем ты вернулся, когда она почти забыла тебя? Вон, Илюша даже предложение ей сделал! А ты ей что дашь? Ложь, баб, которых ты не пропускаешь? Мне мама твоя рассказывала о том, что ты совсем от рук отбился, что меняются у тебя каждую неделю эти девушки..., я не позволю свой дочери так страдать! – говорила Ирина Владимировна, а я лишь смотрел в пол, и сжимал кулаки.

- Да, я был таким.. но с ней, я другой...

- А действительно ли ты другой? Готов ли ты отказаться от всех этих утех? – спросила она меня, и я вздохнул.

- Ира, хватит, - остановил ее отец Насти, и я быстро вышел из палаты. Закрыв дверь, я прислонился к ней и закрыл глаза. Все, что мне нужно сейчас, это скоротать время до момента, когда Настя придет в себя. Я сел напротив двери на стул, и облокотился локтями на колени. Обхватив пальцами лоб и уставился в белый пол. Если я буду сидеть на одном месте, то буду медленно мучить себя глупыми мыслями. Я встал, и посмотрел по сторонам. Люди ходили мимо, были в своих заботах и делах. Я стал ходить туда сюда. Посмотрев на часы, прошло полчаса. Мне нужно с кем-то поговорить! Быстро повернувшись направо, я направился в конец коридора. Открыв дверь, я зашел в палату.

Тема лежал на кровати, словно он спит. Тут было тихо, только прибор монотонно пикал, и я вздохнул и сел рядом.

-Привет, брат, - тихо сказал я, и посмотрел на него. Слишком бледный, врач говорил, что пока что стабильно все. – Прости, я знаю, что ты не стал бы слушать меня, если бы не спал... Но я не знаю к кому пойти... Настю оперируют, и я, мне страшно... Что если она не будет говорить? Что если операция не поможет? Что если... не знаю, если она будет немой на всю жизнь? Я говорю ей, что она будет говорить, но смогу ли я быть рядом до конца? Знаешь, я понимаю, почему она сомневается во мне. Я не надежен, и тоже сомневаюсь в себе, как мне может верить она? Ты говорил мне оставить ее... не возвращаться, может так и нужно было сделать? Ты говорил, что она стала улыбаться, а я хотел увидеть ее улыбку.

Я замолчал, и посмотрел на Тему.

-Кажется, я эгоист? – взяв его за руку, я встал, - Тем, возвращайся, ты бы все разрулил уже... Ты нам всем нужен, - прошептал я, и быстро вышел из палаты.

***

Прошло 4 часа.

Я сидел в палате. Ее привезли. Врач сказал, что операция прошла хорошо, но результат мы узнаем только, когда она очнется. Сейчас, поругавшись с ее мамой, они быстро ушли к старшей сестре, и мы остались одни. Я взял ее за руку, и посмотрел на нее. Горло было перевязано, а лицо довольно бледным. Но выглядела она лучше, чем когда ее только привезли.

-Настя, слышишь? – спросил я, и быстро улыбнулся. Достав телефон из кармана, я включил песню, которую собирался ей спеть «Доминик Джокер – Ты Нужна Мне». Она тихо заиграла в палате, а я поставил телефон на тумбу, и наклонился ближе. Тихий и мелодичный голос Доминика придал этому моменту легкости.

- И может правда не всегда видна,Только правда здесь одна, ты мне нужна. – Пропел я вместе с певцом. И стал тихонько петь припев. - Ты нужна мне, ты нужна мне. Как ночь луне, как ветер облакам. Ты нужна мне, ты так нужна мне. Как солнца луч - весне, ты мне нужна. Ты нужна мне..., - пропел я, и поцеловал ее руку.

- Просто проснись, и знаешь... мы справимся со всем, что еще принесет нам судьба.

Она должна уже приходить в себя. Песня почти закончилась, а я просто ждал, и смотрел на нее. Она была безумно красива, не смотря на все это, не смотря на операцию, на аварию. Она по прежнему осталась прекрасной. Я почувствовал, как Настя сжала руку, и улыбнулся.

-Давай, малышка, возвращайся ко мне, - говорил я, и она открыла глаза. Я засмеялся, и мои глаза заболели, и я почувствовал, как потекла слеза. Я был счастлив, что она вернулась. Пытаясь прийти в себя, она посмотрела на меня. Песня почти закончилась.

- Спасибо, что ты есть. Я тебя люблю, - прошептал я, и она улыбнулась. Открыв рот, она что-то сказала, но я смог разобрать лишь свое имя. Она по прежнему не говорила. Я перестал улыбаться, и помог ей сесть.

- Ты можешь что-то сказать? – спросил я, и она набрала воздух в легкие. – Только не напрягайся, просто что-то легкое, типа «Привет», «Хорошо», и т.п. Она открывала рот, и я не слышал звука, но на секунду мне показалось, что она хрипит, и я подвинулся еще ближе, чуть ли не слушая ее. Я подставил ухо почти к ее рту, и широко открыл глаза.

- Люблю..., - прошептала она.

POV Настя.

Я пыталась сказать ему, что люблю его. Повторяла это снова и снова, он почти прислонился ухом к моим губам, а после удивленно посмотрела на меня.

- Я услышал... Услышал слово «люблю», - прошептал он, и обхватил ладонями мои щеки. – Слышишь? Я услышал... – радовался Никита, но я опустила глаза.

- Я говорила «Я люблю тебя», - прошептала я, но этого уже не было слышно.

- Эй, малышка, - прикоснулся он пальцем к моему подбородку и поднял мою голову. – Что?

Я быстро взяла блокнот и ручку, написав.

- Потому что я говорила «Я люблю тебя!», а ты услышал лишь середину! – показала я Никите свою надпись.

- И что? Я услышал шепот... И разве нам с тобой нужны слова? Мне нужна ты... я решил это для себя, ясно? – сказал он. – И еще, через неделю.. ты поживешь у меня, - сказал он, и я была в шоке от его настойчивости.

- Да, я решил за тебя... я твой парень и могу это сделать, - уверенно говорил он. Вот, только я не понимала, кто ему дал право. Я не соглашалась быть его девушкой. Или меня уже не будут спрашивать?

- И да... я могу себе это позволить, - сказал он, - и не смотри на меня так... не осуждай, я все объясню, но позже, - прошептал он, и к нам зашел врач.

***

- Ну что ж... Я осмотрел ее, - сказал врач, в палате были уже не только я и Ник, но и мои родители. – Операция прошла не совсем успешно. – Я опустила глаза. Услышав, как вздохнула мама..., - Она попала в те 5% людей, у которых во время операции задет нерв, отвечающий за работу связок, а это значит, что возможен полный их паралич и, конечно, потеря голоса. Мне жаль, но изначально вторая операция не помогла бы увы... Мне жаль, правда, жаль... Нам поможет долгая и упорная работа с твоими связками, с голосом... Очень долго, очень сложно, но знаешь, - повернулся ко мне доктор, и я вздохнула. – Ты не должна сдаваться, многие теряют голос... иногда даже просто от работы, болезни, но это не конец жизни! Уверен..., - говорил он, но я заплакала.

- Настя, - сказала мама, и я почувствовала теплые руки на плечах. Открыв глаза, Никита обнимал меня.

- Все будет хорошо, - шептал он мне, - я с тобой, слышишь? Все хорошо!

- Тебе не обязательно находится в больнице, но ты должна приходить на анализы, обследования пару раз в месяц точно. Анастасия, твоя сестра тоже будет уходить из больницы, как и Малия. На стационаре остается только Тема.

- Доктор, можно с вами поговорить? – спросила мама, и я посмотрела на них, мама, папа и доктор вышли, а я посмотрела на Никиту, который до сих пор меня обнимал.

- Ты успокоилась? – спросил он, и я отрицательно помахала головой. – Ну, что ж....я хотел подождать завтра, но..., - резко сказал он, и быстро пошел к креслу, он взял штаны, кофту, и другую мою одежду и подошел ко мне. Я не понимала, что происходит. – Одевайся, - сказал Никита, и я отказалась это делать. Он вздохнул.

- Ладно, - сказал он, и быстро раскрыл меня. Взяв за руку, он потянул меня, и я села, свесив ноги с кровати. Он стал надевать на меня штаны. Я начала нервничать, таким его я видела впервые. – Вставай, - сказал он, посмотрел на меня, когда дотянул штаны до колен. Потянув меня за руку, я слезла с кровати, он натянул штаны на мою попу и застегнул их.

- Это оденешь сама? Или мне это сделать? – спросил он и показал бюстгальтер и кофту. Я вздохнула, и взяв у него вещи отвернулась от него. Сняв с себя больничный халат, я повернула голову, чтобы посмотреть не подглядывает ли Никита. Он стоял ко мне спиной, иногда посматривая на меня. Быстро одевшись, я повернулась к нему. Он молча посадил меня на кровать и стал надевать мне носки, а после ботинки. Я улыбнулась, потому что он делал это очень бережно и нежно.

- Так, ну вот..., - сказал он и встал. Взяв ручку и блокнот, я написала.

- Что это значит?

- Все просто, ты поймешь, - улыбнулся Никита и забрал у меня блокнот и ручку, со стола взял бинты, мазь которой мне мажут горло, вату. Запас был нормальный, и он все скинул в сумку, которую взял с собой. Кто-то открыл дверь и мы повернулись.

- Что тут происходит? – спросила мама, которая вошла в палату, следом пошел папа, и я вздохнула. Они будут ругаться, потому что я не лежу.

- Ничего не происходит...

- Хорошо, что ты оделась, я собираюсь забрать тебя домой. Малия сегодня едет домой, и ты поедешь с ней, - сказала мама, и я увидела подругу возле двери. Быстро подойдя к ней, я обняла ее.

- Осторожней, молчунья, меня нельзя сильно сжимать... ребра, - засмеялась она, и выдохнула, потому что скучала по ней.

- Нет, - сказал Никита, подойдя ко мне.

- Не поняла, - перебила его мама, и я повернулась к ним.

- Она не поедет к ней, - сжал челюсть Никита и посмотрел на мою подругу.

- По-моему, я ее мама, и мне решать!

- Нет, послушайте, мне нужно лишь пару дней, Насте нужно пару дней, и вы...

- Даже не думай! Ты понял меня? – начала кричать мама, и я опустила глаза.

- Что происходит? – прошептала Малия, и я пожала плечами. Никита подошел ко мне, и взял меня за руку, прошептав мне на ухо.

- Будь готова, - я не понимала, к чему он клонит. Но через 3 минуты поняла. Когда конфликт был в самом разгаре, мы стояли у двери, и Никита был уже зол на маму, он быстро посмотрел на меня.

- Знаете, что? Все просто, мы любим друг друга, и вы не помешаете нам, никто, черт возьми, не помешает мне! С ней все будет хорошо, через пару дней, она вернется, - резко протараторил он, и сжав мою руку, потянул меня в коридор. Мы побежали по ступенькам вниз. Я просто бежала за ним, даже не оглядываясь. Хотя мне было страшно, но все же. Спустившись на первый этаж, Никита забрал нашу верхнюю одежду, и застегнув мне пальто, посмотрел мне в глаза. Он улыбался, а я не могла поверить, что он «похищает» меня.

- Настя, - слышала я крики моей мамы в конце коридора. – Настя, не смей убегать с ним... слышала? Ты только после операции...

- Доверься мне, слышишь? – сказал Никита, и я посмотрела на него, он быстро потянул меня к выходу, и мы через мгновение оказались на улице. Я вышла на улицу впервые за последние 3 дня, и было ощущение, что я где-то на другой планете. Свежий, морозный воздух ударил в нос. Мы спускались по ступенькам, и Никита открыл дверцу машины. Меня охватила паника... я теперь боюсь машин?

- Малышка, садись быстрее, - сказал он, и я посмотрела на него, но сделать хоть шаг не могла. Он потянул меня за руку, и усадил в машину. – Все будет хорошо, - сказал он, и закрыл дверь машины, оббегая ее.

В зеркале заднего вида, я увидела маму, которая бежала к нам. Никита сел в машину, и завел ее, быстро рванув с места.

- Это похищение, - засмеялся он, но мне было не до шуток. Мама отдалялась, а я понимала, что совершаю ошибку. – У нас будет прекрасные два дня, потом я верну тебя, - сказал Никита, и я посмотрела на него, он прикоснулся к моей руке, а перед нами открывалась ночная Москва.