В конце октября выпал снег. Природа наградила землю ранней зимой. Никто не был готов. Ничто не было готово. Особенно жухлые листья под десятисантиметровым слоем белого ковра. Потом было потепление и все вокруг превратилось в одну огромную лужу. К началу ноября температура снова опустилась ниже нуля, заморозив воду, покрыв дороги толстым слоем льда. Я шла через поля на север по направлению к дому, стараясь думать о чем-нибудь отвлеченном. Я не чувствовала пальцев и кончика носа, шарф и перчатки были где-то потеряны. Изредка я останавливалась, чтобы вдохнуть морозный воздух и почувствовать себя хоть немного живой.

Остатки солнца освещали здания. Где было белое, стало розовое, а кирпич еще больше налился бардовым. Ледяная дорожка петляла между холмами, то поднимаясь, то резко опускаясь вниз. Скоро я пожалела, что выбрала именно эту дорогу, пусть это даже и был самый короткий путь: идти по нему явно не было безопасным. Хотя почему идти, скользить, шаг за шагом продвигаясь вперед. Нога болела, я старалась не думать о ней. И не обращать внимания на кровавые капли, остающиеся на белом снегу там, где нога касалась земли. Идти я могла, пусть и медленно, и через двадцать минут я поднималась по ступенькам в свою квартиру.

Ключ я тоже где-то потеряла, но к счастью, я всегда хранила запасной в углу под коробками с соседскими детскими игрушками. Этот хлам лежал на одном и том же месте уже четвертый год, медленно покрываясь слоем пыли.

Дверь тихонько скрипнула. Давно пора было смазать ее, но я все время откладывала на потом, думая, что надолго не задержусь в этой квартире. Задержалась я все же надолго. Прошло четыре тихих, обыкновенных года. И теперь у меня есть чуть меньше часа, чтобы собрать все вещи и уехать в неизвестном направлении.

Я проковыляла на кухню, открыла аптечку, достала бинты, иглу, антисептик. Села и вытянула ногу. С треском разорвала джинсы и принялась осматривать кровавое месиво. Пуля прошла через мясо, не задев кости. Повезло. Значит на восстановление мне потребуется минут тридцать. Я промыла рану, зашила и перебинтовала. Потом поставила чайник и пошла в комнату.

Квартира, которую я снимала, находилась на десятом этаже обычной блочной многоэтажки. Ничего особенного: коридор, кухня, раздельный санузел, гостиная и небольшая комната, служившая спальней. Высокие потолки, огромные подоконники и окна, потрескавшаяся краска и местами порванные обои. Везде налет старины и затхлости. Сначала я прошла в гостиную и достала большую дорожную сумку на колесиках. Из вещей, находившихся в квартире мне принадлежало ровно 25 предметов и одежда на мне: разорванные окровавленные джинсы, кроссовки с черными носками, нижнее белье, серая майка, пыльно-серый свитер и черная куртка. Из украшений я носила топазовые серьги, кулон и тяжелое серебряное кольцо, доставшиеся мне от моей матери, огромные мужские часы и красную нитку на руке. Часы забыл какой-то из посетителей бара, в котором я когда-то работала. Часы мне нравились, пусть и смотрелись довольно нелепо на моей очень худой руке.

Я включила таймер на пятнадцать минут. В гостиной лежали семь моих вещей: пистолет, два паспорта ( один на имя Екатерины Петровой, другой - Энн Ли - американки, работающей в России по приглашению вот уже четыре года), кошелек и сумка, ключи от автомобиля, купленного год назад, ежедневник. Американский паспорт и ключи от автомобиля я отложила в сторону: брать с собой их явно было нельзя. В сумку отправилось все остальное. На кухне я забрала швейцарский нож и термокружку. Из комнаты принесла немногочисленную одежду и сложила в дорожную сумку. Затем набрала номер такси и вызвала машину к подъезду. Передвигаться на метро, поездах, самолетах я не смогла бы: пистолет не позволял. Таксист назвал довольно приличную сумму, но по крайней мере хоть согласился доставить меня в другой город. Промежуточная остановка. Конечным пунктом явно была Москва. Но из Питера туда ехать было долго, да и я была достаточно уставшая. Я думала переночевать в небольшом городке, а на следующий день вызвать другое такси. Пока я ждала, у меня было время уничтожить старый паспорт и выкинуть ключи от автомобиля в мусорный контейнер во дворе. За машину я не переживала, денег у меня было достаточно, чтобы безбедно прожить еще лет двести. Только вот все деньги мира не спасут меня в моей ситуации...

Такси приехало довольно быстро. Я окинула взглядом свою квартиру, мысленно попрощалась с ней и, закрыв дверь, спустилась вниз к машине. Нога меня больше не беспокоила.

***

От горячего чая было жарко. Горячий душ еще больше усугубил ситуацию. После двух литров воды все еще хотелось пить. Я включила купленный час назад телефон и уставилась в экран, просматривая новости. Где-то кого-то убили, где-то что-то взорвали, где-то какая-то звезда вышла замуж, где-то начали снимать какой-то фильм. Ничего интересного. Шел третий день моего затворничества на новом месте. Теперь меня звали Катей, я жила в квартире, купленной на деньги, оставшиеся мне по наследству от родителей. Закончила школу и институт в Санкт-Петербурге, после смерти родителей перебралась в Москву. И теперь находилась в активном поиске работы. По крайней мере такова была официальная версия моей жизни. Мне следовало найти работу, друзей, залечь на дно, в общем. Меня ищут, и моя задача сделать все так, чтобы меня не нашли. Если хочешь спрятаться, нужно быть как все. А это значит слиться с многомиллионной толпой в большом городе. Каждое утро вставать по будильнику, с трудом разлепляя веки и отчаянно зевая; варить кофе, одеваться и идти на работу. Вечером приходить, ужинать, смотреть сериалы и фильмы, ложиться спать за полночь. По выходным встречаться с друзьями. Неплохо было бы еще завести собаку и молодого человека, чтобы выглядеть абсолютно среднестатистической двадцатипятилетней девушкой. В Москве у меня был очередной шанс начать с нуля. В Москве на данный момент у меня есть ровным счетом ничего.

В Санкт-Петербурге у меня были коллеги и фото человека на столе, которого считали моим американским мужем. На каникулах я уезжала в глухие деревни, отдыхала от цивилизации и высыпалась, когда все думали, что я улетаю домой к мужу. Мужчина на фото был близким другом моей матери. Он давно умер, но откуда это было знать моим коллегам. А я лишь придерживалась заранее подготовленной истории моей жизни. Я даже почти поверила в то, что могу нормально жить как все остальные люди. В Москву я уехала спонтанно: это был план Б, поэтому продумывать жизнь Екатерины Петровой мне пришлось быстро. Язык я знала хорошо, никто бы и не заподозрил, что я родилась и выросла в Чикаго. С историей страны я была знакома. Обычаи и всякие тонкости я узнала за четыре года работы в Санкт-Петербурге. Я выглядела как русская девушка, говорила и вела себя подобным образом. Отец моей матери был русским. Поэтому, когда я приехала в Россию и прожила первый год, я поняла, что спрятаться здесь смогу только если стану гражданкой этой страны. План Б я не разрабатывала, но на всякий случай сделала поддельные документы. И вот спустя некоторое время я оказалась в Москве. Взломать базы данных и занести свое новое имя мне не составило труда. Поэтому я очень быстро стала Катей Петровой. Если ты давно существуешь, и у тебя есть все атрибуты обычной жизни, найти тебя гораздо сложнее, чем одинокую девушку без имени, какой-то деятельности, друзей и хобби. Единственное, что мне оставалось, чтобы пустить корни, это работа. Но последние три дня я не выходила из дома, отдыхала, читала книги, найденные в новой квартире. Ее мне продали со всей мебелью и вещами: старыми, советских времен. Квартиру я нашла по дороге в такси, на мое сообщение отреагировали довольно быстро. Видимо, хозяева были только рады избавиться от всей этой рухляди. Владельцем жилплощади была пожилая пара, умершая в один день. В подробности я не вникала. Но квартиры, где кто-то умер, покупаются неохотно. Мне же было все равно, месторасположение было прекрасным: достаточно людное место, рядом метро, практически центр города. Я не ела двое суток, поэтому, получив ключи и оставив сумку в квартире, я отправилась в ближайший магазин, купила продукты. По дороге домой, жуя сэндвич, купленный в продуктовом, я думала, что делать дальше. После нахождения работы, я планировала сделать ремонт, купить новую мебель и расставить различные цветы и памятные сувениры, чтобы люди, приходящие ко мне в дом, думали, что я живу здесь относительно давно, хотя бы несколько месяцев. Да, мне предстояло создать иллюзию жизни. Для меня это было довольно простым занятием. Мне двадцать пять лет, десять из которых я скрываюсь от очень плохих людей, пытающихся поймать меня и отдать на опыты. Я привыкла скрываться и менять имена. В пятнадцать лет, придя домой после прогулки с собакой, я обнаружила свою мать убитой. Она оставила мне видеопослание, в котором объяснила, кто я такая, почему меня хотят забрать и что мне делать дальше. Она оставила мне информацию о тех людях, через которых можно было достать оружие и документы. В каждом городе у нее был записан минимум один человек, к которому я могла бы при необходимости обратиться. Поэтому в дальнейшем проблем с документами у меня не возникало. Моя мама знала, что рано или поздно мне придется убегать, и все продумала. Наверное, тогда я была в шоке, но я плохо помню, как взяла деньги и села в автобус, чтобы добраться до соседнего с Чикаго маленького городка. Первые три года моего так называемого путешествия со мной была собака. Наверное, именно она не дала мне сойти с ума. С ней я делилась своими переживаниями и мыслями. Я очень любила ее, она была моим единственным другом. Тогда друзей я старалась не заводить. По приезде в первый город, я сначала несколько недель пролежала в номере гостиницы, изредка выходя на улицу, чтобы погулять с собакой, а затем поняла, что надо хоть что-то предпринять. Проблема была в том, что мама оставила мне не так много денег, как хотелось бы, а поддельные документы стоили довольно дорого. Поэтому я быстро осознала, что мне необходим хоть какой-нибудь доход. В моем первом паспорте было написано, что я совершеннолетняя. И первом местом работы было небольшое кафе в небольшом городе. Чаевые я получала неплохие. Но несмотря на это я старалась тщательно продумывать бюджет. Экономила на всем, на чем могла: жила в маленькой съемной квартире с соседкой, которую нашла по объявлению, питалась на работе, а дома только пила чай или кофе, вместо спортзала просто бегала по парку, который был близко расположен к съемной квартире. За первый год я очень сильно похудела, но окружающие говорили, что худоба мне шла. Я носила объемные свитера, тяжелые сапоги, собирала волосы в хвост и не красилась. Все шутили, что в двадцать лет я выглядела на шестнадцать. Они даже не представляли, насколько были правы. Как-то я пришла домой пораньше, пошла выгуливать собаку, а когда вернулась, нашла труп соседки с пулевым отверстием во лбу. Я сразу поняла, что приходили за мной. Не знаю, каким чудом мне тогда удалось уйти незамеченной. Автостопом я добралась до соседнего штата, купила второй в своей жизни поддельный паспорт, уже в одиночку сняла квартиру, просидела там несколько дней, ожидая, когда за мной придут, и вышла на поиски работы. Она нашлась буквально сразу. Следующие полгода я проработала барменом в ночном клубе, прежде чем уехать в другой город. Потом я была продавцом в книжном, где серьезно подсела на поэзию двадцатого века. Затем снова официантом, маляром, курьером. Два года я перебивалась работами, не требующими больших умственных нагрузок и какой-либо специальной подготовки. Каждый раз, когда моя интуиция мне подсказывала, что что-то не так, я уезжала на новое место и находила новую работу. Я читала художественную литературу, коротко постригала волосы и проводила вечера за просмотром телесериалов. Я выкуривала три сигареты в день, ела только завтрак и обед, утром и вечером гуляла с собакой. А потом нас нашли. Собаку убили, а мне снова чудом удалось сбежать. Тогда я поняла, насколько быстро на мне заживают раны. Подсознательно я знала это всегда, меня тогда достаточно сильно ранили, но рана затянулась за час. Я помню, как украла вещи в магазине, чтобы заменить свою окровавленную одежду. И как добралась на попутках до очередного города, где судьба меня свела с мелким наркодилером, доставшим мне документы, с которым я прожила около трех месяцев. Я перекрасилась в блондинку и стала пользоваться автозагаром. После убийства собаки я надолго не задерживалась на одном месте. Каждые несколько месяцев меняла город. Я научилась быстро и легко добывать необходимые мне деньги, часто даже незаконными способами. С тех самых пор я не использую кредитные карты, помимо документов изменяю внешность, перекрашивая волосы и проводя различные нехитрые манипуляции со стилем в одежде. Я изменяю манеру поведения, привычки и много разных мелочей, делающих людей отличными друг от друга. И иногда я действительно ощущаю себя человеком, хотя это далеко не так.