Библиотека – это одно из тех мест, где можно побыть одному, избавиться от шума, от городской суеты и остаться лишь в обществе своих любимых писателей и их работ, которые они сотворили задолго до нашего времени, тратя много сил. Тишина, покой и пыль, скопившаяся на книгах – то, что бывает, не хватает и в чём некоторые нуждаются.

  В двадцать первом веке встречается мало людей, что поистине интересуются литературой, читают классику, а не проводят все свои выходные за бутылкой чего-нибудь алкогольного, в окружении далеко не правильных и хороших людей. Прийти после тяжёлого дня и весь оставшийся вечер провести за прочтением чего-то таинственного и захватывающего, вот чего Намджуну часто не хватает.

  Однако у каждого человека слова "тяжёлый день" имеют своё понятие. Кто-то имеет ввиду работу и силы, потраченные на заработок материальных ценностей, а кто-то считает тяжёлым днём переживания и моральные проблемы, которые не получается решить, вот уже, наверное, на протяжение нескольких лет. Это изматывает, особенно осознание того, что "твоё" время может вот-вот подойти к концу... А место, что считаешь ты своим, займёт кто-то другой...

  — Прошу прощения, что отрываю вас от прочтения этой замечательной повести, но... Не могли бы вы уделить мне совсем немного своего драгоценного времени? — длинноногая барышня, поджав руками какую-то книгу, осторожно подкрадывается к занятому важным делом мужчине, из-подо лба глядя на него, будто бы заигрывая.

  И Намджун не сразу откликнулся на её просьбу, молча, может, около минуты дочитывая интригующую сцену, не обращая абсолютно никакого на неё внимания, что изначально сильно девушку тревожило и смущало, ведь такого на её памяти с ней ещё никогда не происходило – чтобы кто-то так грубо её проигнорировал. С её уст слетел небольшой кашель, словно таким образом она прочищала горло, однако нет, шатенка требовала внимания, и не абы какого... А именно этого симпатичного и слишком сексуального мужчины азиатской внешности. Только вот и это на него не повлияло. Намджун перевернул лист, вновь продолжая читать. Девушка уже вновь намеревалась позвать его и показать признаки своего присутствия, как Ким резко поднял на неё глаза, пугая незнакомку до потери речи. Она вдруг забыла, что только что вертелось у неё на устах, забыла, что хотела сказать, но не могла более и пискнуть, находясь в оковах этих чёрных глаз.

  — Это, — показав ей обложку книги, он приподнял её со скрещенных колен. — Не повесть, а роман, написанный Джейном Остином в одна тысяча восемьсот тринадцатом году, — только высказав своё скрытое недовольство, Намджун вновь опустил свой взор на напечатанный на бумаге текст. — Не знакомы с его творчеством? — мужчине никогда не нравилось, когда с ним ведут беседу необразованные люди, что пытаются казаться умными и начитанными, он считал это самым настоящим монологом, ведь в ответ всегда слышал лишь неразборчивый бубнёж. — А жаль...

  — Ох, ну что вы! Конечно же я читала "Гордость и предупреждение", — поправив очки на своей переносице, она ещё сильнее сжала в руках книгу. — Так мне не понравилась главная героиня Элизабет. Казалось, что та девушка совершенно не задумывалась о своих действиях, поступая столь опрометчиво, — незнакомка высказывается, показывая мужчине своё никчёмное мнение.

  — Предубеждение, — еле слышно вымолвил старший.

  — Что? — явно девушка не поняла сути, из-за чего засмущалась.

  А вот Намджун же тяжело выдохнул, тут же закрывая книгу, потому что желание продолжать когда-то увлекательное чтение отпало. Ему неприятно в обществе этой особы, особенно, когда та начинает открывать свой рот, ошибаясь даже на столь простых произведениях, как "Гордость и предубеждение". Она рассказала о своём впечатлении о книге, однако явно не прочувствовала то, что хотел на самом деле донести автор данного романа.

Намджуну хотелось громко смеяться, однако, вот незадача, они находились сейчас в библиотеке, и мужчине подобное поведение было не свойственно проявлять на людях. Его манеры, способ общения, диалект и в общем внешний вид – всё выглядело, как у самого настоящего английского аристократа в восемнадцатом веке. Не хватало только бокала лёгкого вина, который он... Ох, незадача... Оставил дома...

  — Во-первых, мисс, роман называется "Гордость и предубеждение", — низким его басистым голосом можно было резать сталь, именно из-за него девушке и стало не по себе. — Во-вторых, я и правда удивляюсь, насколько вы, оказывается, невежды, — один уголок его пухлых губ тянется кверху, а взгляд становится ещё более насмешливый, чем был всего секундой ранее. — Ошибиться в названии Такого произведения, да ещё и выставить главную героиню Элизабет Беннет безрассудной девицей, — интонационно мужчина выделяет слово "такого", при этом усмехаясь и теряя с уст высокомерный смешок.

  — Она такой и являлась! Нельзя быть столь в себе уверенной и идти против мнения общества. Особенно в случае с...

  — Прошу прощения за то, что прерываю ваш бессмысленный набор слов, но сомкните уста, пожалуйста, — откладывая книгу в сторону, мужчина встаёт с насиженного места, скрепляя руки в замок за спиной. — Мой слух подвергается искажению и деформации, когда я слушаю вас, — подняв высоко голову, так он выглядел намного выше незнакомки. — Лиззи очень рассудительная и точно знающая свои цели девушка. Она не способна подстраиваться под чьи-либо желания. Пускай Элизабет и не столь проницательна, однако именно в этом и заключалось её очарование, — надменный тон, высокомерный взгляд и в пол вдавливающий бас – от всего этого хотелось бежать... Бежать, как можно дальше.

  Однако, пытаясь казаться несокрушимой, девушка напротив вновь строит умное выражение, поднимает подбородок ввысь, словно парадируя напротив стоящего, да вот только не понимает, что из-за этого выглядит ещё глупее, чем кажется на самом деле. От этого, Намджун в который раз хочет засмеяться, высказать этой особе всё, что о ней думает, да вот только и может, что выдавить из себя ухмылку, от которой снова у незнакомки появляется мысль о скором уходе.

  — Это всего лишь ваше субъективное мнение, возможно, это ваш первоначальный взгляд на картину, но если вы...

  — О Боже, вы и правда звучите, как песня о любви, также скучны и заносчивы, — усмехается, запрокидывая голову назад, после чего она катится по правому плечу, переходя на левое, а затем и вовсе возвращаясь в своё положение. — "Гордость и предубеждение" – одно из первых мною прочитанных произведений, мисс. Данный роман подвергся моему изучению далеко не в третий... И даже не в восьмой раз, — перебивать людей – одно из тех занятий, от которых Намджун никогда не устанет. — Хотел бы я, чтобы такие, как ты, исчезли из этого мира, — голова склоняется к плечу, да так резко, словно падая. — Могу ли я начать истребление вашего существования сейчас? — стискивая губы в одну полосочку, Намджун делает шаг к ней навстречу.

  А девушке страшно, её ножки подгибаются, а уста более не могут произнести и слова. Тело замерло, как окаменевшее. Конечности холодеют, как только незнакомка начинает ощущать взгляд мужчины напротив физически, а он холодный, он жестокий, эгоистичный и безумно надменный. Ким Намджун считает себя равным Божеству, считает себя именно тем, кто способен на многое... Кто способен на всё...

  — Может, ты станешь первой? — мужская рука обхватывает девичий подбородок, поднимая его гораздо выше, а улыбка на лице его становится с каждым разом всё шире, пока и вовсе не достегает своего апогея, оголяя свои острые зубы.

  И тогда от ужаса, что из тела её уже из краёв сочился, превратил фигуристые ножки в вату. Они стали настолько мягкими, что более не могли держать девушку в вертикальном положении, и она, словно вода, стекла под его пальцем, в обморок падая Намджуну в ноги.

  — Чёртовы любители.

  Ким глядит на бессознательное тело незнакомки на полу, после чего фыркает в её сторону и пинает своими глянцевыми туфлями чужую руку, убирая мешающий "предмет" с дороги. Ему мерзко её присутствие и облик в общем. Мужчина поднимает голову, а затем, словно по красной дорожке, проложенной специально для него, вышагивает элегантной походкой, покидая центральную библиотеку, желая насладиться своим отведённым коротким временем где-нибудь в другом месте.

***

  Порой мысли о том, что когда-нибудь проблемы закончатся, что в какой-то момент "это" прекратится и всё станет, как у всех, могут свести с ума. Думать каждый день и внушать себе, что ты ничем не хуже, что такие "приступы" и потеря памяти – нередкое явление. Однако, знакомясь с людьми, вливаясь в какой-то иной круг общения, спустя время становится ясно, что ни в одном для Него места нет. Пак Чимин чувствует себя из рук вон, когда знакомые ему люди просто отворачиваются, говоря, что он сумасшедший, что он псих... Что ему пора лечиться...

  Не было и одного человека, кто мог бы его поддержать, нет никого, кто бы сказал, что всё будет хорошо... Что "это" уже совсем скоро пройдёт... Что это, чёрт возьми, не навсегда! Однако таких нет... Нет того, кто бы утешил, прижал к сердцу и пообещал, что никогда не уйдёт... В мире существуют лишь те, кто до самого конца станет топить Чимина, пока тот не сорвётся... Пока тот не решится завершить всё сам...

  — Мне нет здесь места! — жилистые руки с многочисленными порезами затягивают узел на батарее.

  И Пак решился... Решился покончить с собой.

  — Я умру! Умру, потому что не такой, как все, — по щекам льются слёзы, одна за одной капая на оголённый торс, на котором не так давно затянулись раны, оставляя после себя заметные шрамы.

  Уже убедив себя в том, что этот мир точно не создан для него, мужчина не раз пытался с собой покончить, однако всё никак до конца дело не доводил. Кто-то мог в ненужное время появиться, что-то могло в ненужное время помешать... Или он сам решить, что проблемы, происходящие в его жизни, не такие уж и серьёзные... Да вот только через несколько часов, а может, дней, когда ему удаётся выкроить его у "других", попытки суицида вновь повторяются... Снова кончаясь не лучшим для Пака результатом – продолжением своей никчёмной жизни.

  И сейчас происходит то же самое. Мужчина, завязав петлю, продевает через неё голову, затягивая верёвку на шее, да по крепче, чтобы сегодня уж наверняка.

— Мне нет места в этом мире... Меня не должно быть здесь...

Шёпот
Слёзы
Осознание
Рывок

  Чимин резко отталкивается и запрокидывает голову, помогая всем телом, набирая массу для того, чтобы петля сильно на горле затянулась. И у него это получается. Воздуха всё меньше, чувство дискомфорта, удушье, боли... И вот кислород больше не поступает в лёгкие... Пак кашляет и хрипит, стараясь не трогать верёвку. Дышать становится невозможно... Он падает с колен, теряя сознание...

  Воздуха нет...
  Дыхания тоже...

  Но сердце его продолжает биться... Чимин продолжает жить на этом свете... Потому что и сейчас не пришло его время... И сейчас его в загробном мире никто не ждёт...

***

  Очередной рабочий день. Оживлённые улицы, по которым бродят парочки, держась за ручку, ездят совершенно разные машины. Городской шум перебивает и заглушает природу, однако кажется, что никого это сильно и не волнует, потому что каждый к такому образу жизни уже привык.

  Дорога, ведущая в психиатрическую клинику, часто пустовала, потому что люди там редко новые появлялись, а старые – были более чем спокойны, живя в каком-то своём параллельном мире. Однако не сегодня. Молодой мужчина лет тридцати пяти бежит туда со всех ног, явно позабыв о своей машине, потому что нечто произошло. И его глаза это явно выдавали.

  Он испуган, он потрёпан. На шее красовался недавний след от верёвки, руки не скрывали своих избитых костяшек, а глянцевые туфли явно выделялись из общего его вида. Люди оборачиваются на него, недоумённо вслед глядя, а после же перешёптываясь, но Тэхёну плевать. Ким бы от всего этого избавиться... Ему бы зажить обыкновенной жизнью...

  — Помогите мне!!!

  Врываясь в клинику, он кричит, срывая голос. На него оборачиваются больные пациенты, на него обращают внимание врачи, проходящие мимо...

  — Помогите...