Мокрый холодный ветер с моря дул хлёсткими порывами, трепал верхушки деревьев на опушке леса, пронизывал насквозь даже кожаный доспех-хаисс, застёгнутый поверх тёплого эйхени из красной шерсти, подбитой стёганой плотной шёлковой тканью. Джайан вздрогнул от озноба под ставшим тяжёлым от сырости плащом, глянул на низкие тучи, негромко выругался. Мелкий дождь сеялся с серого хмурого неба, от края до края обложенного рваными тряпками быстрых облаков. Под копытами коней жирно хлюпала глина совершенно раскисшей дороги. В глубоких колеях стояла грязная вода. Джайан вместе с Айлуном объезжали кольцо укреплений вокруг Трёх Сестёр. Постройка внешнего круга вдоль стен осаждённой крепости шла медленно. Привлечь местных крестьян к работам не удавалось. Ближайшие к городу деревни были покинуты. Люди уходили в леса и дальше, к болотам и Трём Рекам, бросая нехитрые пожитки, но зато угоняли с собой скот, увозили птицу. Армия Наронга, пришедшая под ворота города, укрепившегося на трёх холмах на берегу глубокого залива, извилистой бухтой врезающегося в побережье, пока не голодала и недостатка в продовольствии не испытывала. Небольшие отряды рейдами продвигались вглубь страны Таро, окрестности грабили безжалостно и обозы с добытым провиантом отправляли в лагерь Наронга. Но надвигалась зима, а зимовать под крепостью Наронг явно не собирался, но и штурмовать не спешил. Тянул время. И дураку было понятно — хитрый лис Таро со всем своим войском к городу не придёт и в поле сражения не примет.

Джайана удивляло другое — самонадеянность Наронга была поразительна. Земли Клахан-Моана безропотно сдались, спелым яблоком упав в руки ему, вероятно заставив его считать себя непобедимым. Но не восхищаться Джайан не мог — уж он-то помнил Нару, сухие степи, обедневшие селения, простой язык, жалкие украшения из кожи, бусин и жёстких сухих цветов, пёстрые циновки на глиняных полах хижин, где приходилось ночевать. Бедная земля, каменистые пустоши, непригодные для земледелия. Жители селений, не владеющие даром, почти не осознающие его в себе. Говорят, и у Наронга когда-то был свой дар, только тот добровольно отказался от него, чтобы со своим народом равным быть. Правда это была или сказка, но при взгляде на Наронга признаков болезни и истаивания не было заметно. Здоровьем и силой веяло от крепкого тела воина, неутомимого всадника, с младенчества к седлу привыкшего, и взгляд синих глаз все тем же жёстким и пронзительным оставался, словно взгляд хищника из засады среди камней в сыром ущельи. Посольство из Драконьего Пламени, впрочем, принял хорошо.

Джайан по приезду в лагерь Наронга вручил дары, с рождением сына поздравил. Впервые у того ребёнок выжил и жена тоже. Страшный рок их Дома прервался. За Рико порадовался. Подумал о том, что уже даже лица ее не помнит. Наронг смотрел гордо, над Джайаном посмеивался необидно. Последнюю встречу в Зелёном Замке не вспоминал, о плене в Журавлином Доме не заговаривал.

Ещё в Драконьем Пламени Джайан вопросом задавался — неужто мало Наронгу того, что уже силой взял? Серебристая Гавань и земли Вишнёвого Дома на побережье были богатейшим трофеем. Вечный союзник — Высокий Дом со своими гаванями и верфями поддерживал с моря и обеспечивал безопасность западных границ. Но не прошло и года с кровавой свадьбы, ужаснувшей все Дома, как Наронг осадил Три Сестры, стремительно и неожиданно, как всегда действовал.

— Мы разучились воевать, мальчик, — усмехался Айлун в ответ на недоумение Джайана. — Мелкие стычки со Степью не в счёт. Война — это страх, это боль, кровь, смерть. Наронг хочет показать всем, как будет, кто не захочет смириться, объединит земли и станет единственным, кто правит.

— Переговоры?

— Таро не хочет договариваться. Ему нужны его земли для его девочек. Ты знаешь, что он объявил Лин наследницей, а за ней Сонг? Впервые наследование в Доме пойдёт по женской линии.

Джайан знал и другое. Ян Гуан сватался к старшей из Трех Рек — Лин. Младшую хотел за сына своего взять. Таро ответа не давал, но и не отказал. Размышлял. И Журавлиный дом неохотно, но возобновил союз. Пустил караваны через свои земли.

Ранние осенние сумерки сгущались над крепостью. В лагерях жгли костры, переговаривались между собой, готовились ко сну. В сыром воздухе далеко разносился запах печёного на углях мяса, привлекая бродячих собак, которых что-то уж слишком развелось в округе. Джайан объезжал посты. В последние дни стычки и вылазки со стороны осаждённых участились. Становилось непонятным, кто кого изматывает, но приказа штурмовать не было, и Джайана начинало раздражать это бездействие. Стратегию и тактику взятия крепостей с детства учил. А тут все не так, как прописано в древних свитках. Не осада, а насмешка какая-то. Все чаще развлекался рейдами по окрестностям. Оттуда часто набегали летучие конные отряды, в лучших традициях степняков нападая на обозы с провиантом, жаля с флангов и уходя от возмездия стремительно, словно назойливые осы, учуявшие сырое мясо. У Джайана сомнения возникали. Не похожи были эти отряды на обычных степняков. Да и откуда им было взяться здесь, в глубине земель Высоких Домов, которые только сейчас после долгих лет мира вдруг дыхание войны на себе ощутили. Тех, кого в плен удавалось захватить, умирали под пытками молча, не выдавая ни ставок, ни командиров. На месте Наронга Джайан давно бы взял людей побольше и прочесал бы близлежащий лес и холмы и выдвинул бы заставы ещё дальше, оставив позади осаждённую крепость. Гарнизону выйти бы не давал, и штурмовал бы по всем правилам — с трёх сторон. Два ложных штурма и один настоящий, рывком. Если уж брать крепость, то надо непременно взять и быстро. Но у Наронга похоже были свои соображения на этот счёт.

Уставший, промокший насквозь Джайан вглядывался в промозглую темноту за внешним кольцом укреплений. Там, за перекатом реки, впадающей в залив узким горлышком устья между утёсами, за пологой грядой невысоких холмов, поросших густым лесом, простиралась равнина — земли Таро. Наронг даже если бы хотел, не мог обойти вниманием Три Реки. Богатейший землёй и хлебами край, рудники, широкие реки, полные рыбы, дремучие леса до самых гор, широкобокие корабли, везущие лес в гавани и пушнину в Тайе. Таро было что защищать. Наследство богатейшее. Кому достанется? Далонг своих интересов не скрывал тоже, Наронгом восхищался, Джайану в пример ставил. Тот только зубами скрипел. И без отца превосходство Правителя признавал. Ещё там, в Наре, и в Зелёном Замке опасность чувствовал. Но сейчас отчего-то не союзником себя ощущал, а стервятником. Может оттого, что младшую из Трех рек — Ваниду — вспоминал часто. И разговор свой с сёстрами после ее ухода. Выходит, они что-то знали ещё тогда, когда в Доме-на-озёрах все вместе жили. Лин слова с него не взяла. Понимала — не все клятвы сдержать можно.

Вестник разыскал его у костров на переднем крае. Шпионы докладывали — что-то готовилось в крепости. Непривычная тишина на стенах настораживала. Обычно защитники и осаждающие не молчали, перебрасывались оскорблениями, из метательных орудий постреливали, в меткости состязались. Лучники в Трёх Сёстрах прицельно били, из-за щитов и укрытий высовываться не давали.

— Высокий, вас просят прийти в шатёр командующего...

Джайан отвернулся от стен, подозвал Айрина с лошадьми. Когда в седло садился, поморщился незаметно. Правая рука ныла. Он привык уже. Сила так и не вернулась. От напряжения болел и опухал локоть, а в плохую погоду подводило и бедро. В тепле ещё хуже становилось. Лекарь ему травы заваривал, тогда немного отпускало, но все равно спалось плохо.

Мастер Айлун кивнул ему — мол, езжай спокойно, сам вместо него на посту оставался.

Джайан помедлил перед входом в шатёр. С Наронгом ему было бы легче встречаться, но как раз Наронга в лагере сейчас и не было. Об этом видимо прознали в крепости, вот и замерли. Что ж план был действительно хорош. Джайан не мог не восхищаться замыслом.

— Наронг воюет не так, как мы все знаем и умеем, — усмехался Айлун. — Хитрость, обман, удар в спину. Он обходится малыми жертвами. Бережёт своих людей. Потому и идут за ним.

Джайан не спорил. Трагедия в Серебристой гавани ужаснула все Дома. Леия, дочь Корабела, погибшего от руки Анхита Высокого, на мир смотрела безумными глазами из зарешеченного окна в тюрьме Белой Скалы. Джайан слышал о трагедии. Послов Анхита после вместе с отцом принимал. О предложении Высокого Дома и самого Наронга знал. Не знал только, на каких условиях Далонг согласился. Переговоры велись втайне отцом и Ли Шангом. Но догадывался, хотя и не был уверен до конца. Вся затея казалась ему жуткой и неправильной, и он отмахивался от мыслей о ней, не желая верить в то, что до такого дойдёт.

Вместо Наронга в лагере оставался тот, кто тенью за его плечом стоял — сам Анхит Высокий. Джайан вошёл в шатёр, скинул отсыревший плащ на руки слуге, проводившему его ко входу во внутренние покои. Здесь было тепло. Угли в жаровнях рдели горячо, потрескивали, ароматным дымком исходили. Мягкий свет светильников рассеивал тьму. Убранство изысканное — лёгкие кушетки с гнутыми изголовьями, спинками и ворохом подушек, кресла, ткани с летящим невесомым узором. Тот даже в походе о роскоши и удобстве заботился, и здесь гостей из Высоких и Малых домов-союзников достойно принимал. Джайан на его советах бывал не раз. Нельзя было не приходить — многие вопросы обсуждались и решались, и уши следовало открытыми держать, но в ближнюю свиту не рвался. У него свои обязанности в армии, а лишнего внимания ему не надо. Ни к чему это.

Сейчас, в такой поздний час Анхит один был, стоял у стола со свитками. За прядями темных волос лица не видно. На мгновение не по себе стало при виде тонкой фигуры в темно-фиолетовом свободном эйхени, расшитым серебром. Голубым и бледно-зелёным сверкнули камни в браслетах и нити в волосах надо лбом, когда тот обернулся к нему, кивнул в ответ на едва заметный поклон. Джайан не слишком задумывался — как себя с ним вести. Неприязнь свою скрывал тщательно. Анхит сейчас был Главой Высокого Дома, а Джайан всего лишь наследник. Вот и сейчас тот держится так, что без слов ясно, где его место. Вроде и неподвижен почти, но готовность к движению в этой неподвижности откровенная. И ледяной отсвет в вежливой улыбке на бледном лице. О причинах этой неприязни понимал. Анхит манерой держаться чем-то Сюэ напоминал. Та же текучесть в движениях — годами отточенный канон, когда каждый жест выверен, и сдержанность эта с ума сводила. В Драконьем пламени учили по-своему, хотя и многое из Садов перенимали. Их огненный дар требовал особого контроля. Но вот уже несколько поколений все слабее и слабее проявлялся он у наследников, так что и сдерживать особо нечего становилось. Джайан и не смог бы так, наверное, но старый Ли Шанг предупреждал об опасности, тоже учил особым приёмам, да только Джайан неважным учеником оказался. Тот свой удар по лицу Сюэ до сих пор вспоминал со стыдом и отвращением. Никак перед собой оправдаться не получалось.

Сходство с Сюэ отталкивало. Тот тоже умел холодом облить в одном жесте. А этот старше, опытнее, опаснее. И есть в нем что-то, от чего хочется подальше держаться, несмотря на тонкую, завораживающую правильность лица. Нет... Не надо ему этого видеть. Но как же Наронг не видит, кто рядом с ним? Джайан не первый раз приходилось скрывать удивление.

— Вернулись лазутчики. Отряды Таро на подходе. Манёвр Наронга удался. Три Сестры готовятся к атаке. — Голос звучал мягко, негромко. Анхит Джайану прямо в глаза смотрел, будто искал что-то.

— Наши люди готовы и заставы выдвинуты. Подводы с провиантом почти все прошли через перекат и зашли в лагерь. Потери минимальны, но нападения участились.

— Основной удар придётся на ваших людей, — заметил Анхит осторожно, будто сомневался, как его слова воспримут.

— Они знают и готовы к этому. — Джайан смотрел в спокойное лицо. Трудно было, но взгляд он держал. Пускай Анхит и старше, и этот фиалковый огонь в зрачках, но и он умеет владеть собой не хуже. Хоть и не обучался в Иверни. — Меня беспокоит только Журавлиный дом. В последних докладах говорилось, что Ян Гуан отправил младшего брата с армией на помощь Таро.

— Вы боитесь?

— Нет. Но есть ещё наёмники из Тайе, и это меняет баланс сил.

— Они не впервые сражаются на стороне Высокого дома.

— Меня удивляет тот факт, что они вообще согласились выступить за Таро. Какой у них интерес?

— Видимо, им пообещали то, от чего они не могли отказаться. И Таро придержал караваны из Тайе.

Джайан промолчал. Наронг на море одним ударом легко опрокинет речной флот Трек Рек, но флот Тайе был все ещё силен. Солнечный Правитель опасался Наронга. С первой встречи с Анхитом Джайан недосказанность чуть ли не кожей ощущал, так что холодом вдоль спины обдавало. Анхит ни одним словом не упоминал о Сюэ. Словно не о ком и говорить было. И Джайан помалкивал, опасаясь лишний интерес вызвать. Но о том, кто привёл наёмников, задумывался. И чем тот расплатился за них, тоже предполагал.

— Атаку мы ждём если не этой ночью, то следующей. На штурм нижнего вала пойдут люди Наронга. Ваша задача прикрыть нас со спины и удержать лагерь.

Джайан испытал облегчение — наконец-то. Есть надежда, что в ближайшие дни с осадой будет покончено. Да, Три Реки Наронг не сможет захватить с наскоку, но одна из главных крепостей будет у него в руках. А значит весной отсюда можно продвигаться в глубь страны.

— Мы готовы, — Джайан кивнул. Сейчас больше всего хотелось пойти к себе, лечь и поспать хоть несколько часов, но показывать слабость перед Анхитом нельзя было. Тот и без того смотрел слишком снисходительно. Но что-то видимо и сам замечал, на тонких губах понимающая усмешка появилась. Жестом отпустил его, отворачиваясь к своим свиткам. Сам видно спать не собирался. Джайан разозлился — не понял на кого больше. На себя? На него? У выхода из шатра только прошелестевший голос в спину услышал — негромкий, отчётливый.

— Журавлиный дом в расчёт можете не брать.