Анхелес ехала в метро и листала ленту Инстаграм. Знаменитые личности выкладывали моменты своей богатой жизни, симпатичные девушки — идеи для макияжа и сочетания одежды, отчаявшиеся женщины за тридцать — задницы, грудь и губы после руки пластического хирурга. Девочки-подростки — милые видео животных, мужчины-качки — фото бицепсов, банок с протеином и видео с тренировок. Анхелес считала, что счастливых и занятых людей нет в социальных сетях. Они не выставляют свою жизнь на показ, наоборот, скрывают ото всех. Ты счастлив? Молчи. Скажешь хоть слово, и они отнимут всё, что тебе дорого. Этот мир не предусматривает равномерное распределение радости на каждого участника игры в жизнь.

      Девушка убрала ногу с ноги, так как кровь стала плохо циркулировать в пальцах. Узкие джинсы и неудобные кеды только усугубляли ситуацию, но красота требует жертв. Сосед, парень лет девятнадцати, постоянно косился в телефон Хел, что ужасно раздражало девушку. Чтобы бедняга не заработал косоглазие, Анхелес погасила экран и убрала мобильник в карман тонкой чёрно-серой кофты с цифрой «96» на спине. Она была зарегистрирована в Инстаграм, потому что не была довольна жизнью и признавала это с лёгким равнодушием. Два года безответной любви сделали своё дело, превратив доверчивую озорницу в холодную стерву.

       Поправив мешающую прядь каштановых волос, Хел посмотрела на тонкие наручные часы с тематикой её любимой музыкальной группы «Linkin Park». Без семнадцати минут одиннадцать часов вечера. Она возвращалась с танцев, любимым стилем которых был «R&B». В своей группе девушка была одной из лучших. Вообще, Хел многое знала и умела, к примеру неплохо рисовала и разбиралась в технике, но и все свои изъяны знала по именам. Девушка ненавидела готовить и убираться, пока что это компенсировала мама. Но как бы Анхелес не старалась, а гуманитарные науки ей совершенно не поддавались. Она не любила иностранные языки, да и зачем, если твой родной язык — английский? Живя в Сиднее, самом красивом городе Австралии, девушка очень любила свою родину и не понимала тех, кто хотел уехать в Штаты или ЕС. Здесь самое высокое качество жизни, океан со всех сторон, развитый мегаполис и уникальная природа. Большое количество эндемиков, к примеру милые коалы или кенгуру. Богатая ночная жизнь, клубы, дорогие машины. Сёрфинг, дайвинг, гонки. Что им ещё надо? Прилететь в Нью-Йорк, увидеть жёлтое такси и умереть от счастья? Анхелес презрительно фыркнула. В Сиднее достаточно достопримечательностей, чтобы затмить Эмпайр Стейт Билдинг. Да и что красивого в этом небоскрёбе? Разве поход в оперный театр — визитную карточку Сиднея — сравнится с видом обыкновенного мегаполиса, запруженного машинами и насквозь пропитавшегося выхлопными газами и отходами производства? Люди — странные существа. Им обязательно надо то, чего у них нет, даже если их имущество в сто раз лучше, чем у других. Они не видят этого и не ценят. Слепая зависть, портящая и без того не самые чистые души людей.

        Выйдя из электрички, которую местные жители считали полноценным метро, Анхелес оказалась на привычной станции «Макдоналдтаун». На улице было темно, но хорошее освещение и множество куда-то спешащих людей добавляли ощущение безопасности. Путь от станции до дома пешком занимал около двенадцати минут, а если бегом, то семь-восемь. Накинув капюшон на голову, Хел поправила лямку рюкзака, в котором лежала удобная одежда для танцев и любимые кроссовки фирмы «New Balance». Девушке шла любая одежда — от мини-юбок до безразмерных футболок, потому что, благодаря активному образу жизни, её подтянутой и стройной фигуре «песочных часов» завидовали многие. Но Анхелес была довольно привередлива в одежде, и в её шкафу всегда лежали только любимые вещи. Так получалось ещё и потому, что стирать, гладить и убирать много одежды девушка не переносила. За одно экономила, хоть в материальном плане никогда не страдала.

         Позвонив маме и сообщив о своём прибытии на станцию, Хел положила телефон в рюкзак и быстро пошла по направлению к дому. Несмотря на то, что ей уже пять месяцев как исполнилось двадцать лет, Анхелес всегда следила за тем, чтобы мама не начала волноваться. Вообще, миссис МакКвин часто переживала вследствие расшатанной нервной системы, так как отец Хел порвал с женой очень болезненным и угнетающим способом — несколько раз приводил незнакомых девушек в дом и изменял супруге почти у той на глазах. Хотя с дочерью у мистера МакКвина были более тёплые отношения. Он исправно платил алименты и старался проводить с Анхелес почти всё своё свободное время, которого всегда катастрофически не хватало, чтобы девушка могла почувствовать любовь отца.

       Добежав до родной двери двухэтажного дома, который сразу узнавался из цепочки таких же по лаю любимого пса Лайта, Хел достала ключ и дважды провернула его в замке, пока не почувствовала, что дверь немного отошла от проёма, пропуская хозяйку внутрь. Светлая прихожая сразу навевала ощущение уюта. Шоколадные обои, деревянная обувница, мягкий пуфик, картина с японской девушкой на стене, узкое зеркало во весь рост, на котором снизу красовались разводы от языка золотистого ретривера. Лампа Бра светила мягким, немного тускловатым жёлтым светом, которого вполне хватало для небольшой прихожей. По дому уже ползли запахи ужина. Наверняка миссис МакКвин опять забыла включить вытяжку из-за своей рассеянности.

       Сняв куртку и повесив её на неустойчивую вешалку, Анхелес переодела кеды на милые пушистые тапки с кошачьими ушками и прошла в просторную ванную. Помещение было отделано синеватой плиткой с тёмным полом и белым потолком. Джакузи занимала весь передний левый угол, в правом стояла душевая кабина. Так же присутствовали унитаз, раковина с красивой подставкой для зубных щёток, подаренная бабушкой по папиной линии, вешалка для полотенец, на которой всегда висело только мамино большое розовое полотенце, так как своё Хел оставляла в комнате, всегда забывая брать с собой в душ.

       Помыв руки с лимонно-мятным мылом, девушка потрясла кистями. Капли воды полетели в разные стороны, оставляя разводы на стекле, но за уборку отвечала мама, Сильвия, поэтому Анхелес никогда не заморачивалась с аккуратностью. Выйдя в коридор, застланный серым ковром от прихожей до комнаты Сильвии, девушка прошла на кухню. Это было любимым местом семьи. Красно-чёрная, в хай-теке, со множеством чудес техники, кухня слышала много историй с разным содержанием — и грустных, и радостных. Слышала смех, слёзы, счастье и любовь. Миссис МакКвин стояла у электрической плиты, напевая популярную мелодию и переворачивая рыбу на сковороде.

       — Привет, мам! — погромче произнесла девушка, чтобы привлечь внимание.

      Женщина вздрогнула, обожглась, ойкнула и повернулась.

        — Хелен, ну сколько раз можно повторять, чтобы ты не подкрадывалась! А если я тебя ненароком ошпарю в следующий раз? Чудо морское. — Сильвия подставила краснеющую ладонь под струю холодной воды.

       — Прости, ты обычно слышишь, как я дверь закрываю. — Хел забралась на стул и положила локти на барную стойку, где предпочитала рисовать и учиться.

       Сильвия поставила перед дочерью тарелку с рыбой в кляре и салат с морепродуктами. Их Анхелес любила больше всего, особенно маринованных осьминогов. Но еда никогда особо не интересовала девушку, она лишь была расходным материалом.

       — Хорошо, что завтра суббота. Побудешь со мной? — подсела женщина за барную стойку с маленькой тарелкой салата из низкокалорийных листьев.
 
    После развода Сильвия всерьёз начала искать в себе проблемы, остановилась на полноватой фигуре и решила вернуть дородовую красоту. С момента начала жесточайшей диеты прошло около четырёх лет, и за это время фигура не то, что вернулась в начальное состояние, но и очень похорошела. Каждонедельные походы в зал и правильное питание сделали сорокалетнюю женщину фитнес-символом, что не могло не быть замеченным противоположным полом. Но миссис МакКвин зареклась больше не думать о мужчинах, так как нервы уже не вернуть.

       — Конечно, но до четырёх часов. Мы с Фреем собирались встретиться с друзьями и покататься на сёрфах. И потом запланировали вечеринку, так что дома могу быть поздно, но обязательно буду звонить. Хорошо? — Хелен отложила в сторону вилку, не съев и половины порции.

        — Ладно. — вздохнула женщина. — Давай сходим в торговый центр. Мне нужна новая блузка для работы. Ты же знаешь, прошлая пала жертвой пятна от кофе. И доешь, пожалуйста.

      — Не хочу. Да и время позднее. Я же тебя поддерживаю. Как всегда, никакой благодарности. — засмеялась Хелен.

       — У тебя совсем другой обмен веществ. Только взгляни, скоро кости будут торчать. Никому такая не нужна.

       — Оставлю на завтрак. Спасибо. — девушка слезла со стула и поставила тарелку в холодильник фиолетово-металлического оттенка. — Ложись спать, мне ещё лекцию по макроэкономике переписывать. Спокойной ночи.

      — Смотри, не засиживайся. У тебя же на это будет воскресенье. Спокойной ночи.

      — Я не собираюсь тратить целый выходной на какую-то лекцию. Да и зачем переносить на послезавтра то, что можно сделать ночью?

      — Вся в своего отца. — усмехнулась Сильвия. — Иди уже, тусовщица.

        — Кто бы говорил, фитоняша.

       Анхелес вышла попрощаться с Лайтом, который выбежал из будки, пристроенной к дому, радостно виляя хвостом и облизывая хозяйку.

       Пусть пять дней недели выходили довольно скучными для Хел, но зато в выходные она отрывалась по полной, вспоминая все свои проблемы, несчастную любовь, непростые взаимоотношения с отцом и обязанности по дому. Это была её жизнь, местами просто отвратительная, как ей казалось, но главное, что она у неё была. И Анхелес любила проводить каждый день незабываемо, закрывая глаза на все пинки судьбы.