Через некоторое время Но, с горем напополам, нехотя пришлось выбраться из тёплых и разморивших объятий Джемина. Благо они сидели на последнем сидении, и их обнимашки никто не видел.
Так просто проще.
И врать самому себе, и не чувствовать обжигающего стыда.

Когда все ребята выбрались из автобуса и забрали свои рюкзаки из багажного отделения, они пешком зашагали по обочине, а потом свернули в лес, где их ждал «приятный» сюрприз.

— Учитель Ли, вы серьезно? — переспросила Лиса удивлённым голосом, самая смелая из всех присутствующих.

— Да, Лалиса-ян, вполне, — невозмутимо ответила женщина под вздохи всех одногруппников. — Наш колледж не может оплачивать аренду коттеджей, было намного дешевле купить палатки, поэтому все будем спать в палатках!

Ахуенная новость! Джено и так не мог терпеть насекомых, так ещё и спать на земле, прикрытой каким-то жалким куском ткани придётся.
Тот лишь раздраженно фыркнул и пофигистично бросил на пушистую и влажную траву, после дождя, свой рюкзак, когда они остановились на лесной поляне.

— А теперь слушаем правила: чтобы не случилось глупостей, девочки спят с девочками, а мальчики с мальчиками. Палатки хоть и одноместные, но ничего, нужно как-то потесниться и впустить ещё одного человека, потому что палаток в два раза меньше, чем нас, — после реплики учительницы все недовольном замычали, мол, а так хотелось.

Невольно в голове Ли возникли фантазии о том, как он спит в одной палатке со своим другом, какое между ними маленькой расстояние, и как Джем собственнически закинул свою ногу на его бедро, но тут же махнул темной макушкой, пытаясь отбросить все эти дурацкие, с какой-то стороны даже извращенские мыслишки в сторону. Какая глупость.

Нет, случится что-то непоправимое, если они будут соседями, поэтому нужно поскорее бежать к Донхёку, причём без оглядки, пока сердце опять не затуманило рассудок, пока он ещё способен здраво мыслить, пока не оказался под прицелом гипнотизирующего взгляда орехового цвета, который мгновенно заставит его передумать.

Хотя... Минхёну вряд ли понравилась бы такая новость...

В это время Джем стоял где-то в стороне, и услышанные слова преподавательницы вызывали неоднозначные эмоции. Он хорошо видел, что брюнету иногда бывает некомфортно рядом с ним, когда они близко взаимодействовали, да и не было особо видно, чтобы тот сам проявил хоть какую-то инициативу, чтобы спать в одной палатке со своим другом.

В груди неприятно защемило от подобных мыслей, забивающих голову шатена. Джено не гей, это ему прекрасно известно, но ничего не может сделать с собой и своими чувствами, от которых хочется кричать. Кричать, не жалея голосовых связок, потому что устал. Устал делать вид, словно все так и должно быть. Устал терпеть своё сладостное искушение, которое щеголяет перед ним каждый день, ерзая по его бёдрам и продолжая невинно хлопать ресницами, совсем не подозревая о том, что джеминовское сердце обливается жидкой алой кровью от режущей безнадёги.
Нана нервно закусывает обветрившуюся губу и отходит от Джено, думая теперь, что ему, возможно, неприятна его близость.

Парень помогал ставить палатки каждому и каждой, лишь бы хоть немного отвлечься от надоедливых мыслей, но легче не становилось, только хуже и хуже. От этих, казалось бы, просто бесконечного хоровода раздумий, неистово давящих своей тяжестью морали, юноше впервые в жизни захотелось выпустить пар и закурить.

Он ставит последнюю палатку и оставляет молоток на теплой земле, прогретой вылезшим солнцем из-за туч, а сам уходит куда-то в чащу леса, в попытках сбежать не только от людей, но и от навязчивых мыслей.

Шатен усаживается на какой-то старый и дряхлый пенек, опираясь локтями о коленки и придерживая так свою голову, оттягивая рассыпающиеся каштановые волосы в руках. Больно. Морально и физически. Но не одна в мире боль не будет такой убивающей, как та брошенная им в автобусе фраза, просто не дающая покоя влюбленному парню нормально мыслить и просто элементарно существовать. Тогда он практически признался в любви своему другу, но тот, кажется, даже не понял этого и вообще никак не воспринял.
Потому что он этого не видит. Потому что считает, что друзьям нормально любить друг друга. Но Джемин не просто любит дружеской любовью. Он любит его.

Когда уже палатки были расставлены, все стали распределяться на пары. Правда, Джено там опять оказался лишним. Минхён не мог допустить и мысли, чтобы брюнет спал с Донхёком, пускай это был его лучший друг детства, старшего это не особо волновало, а Джисон, как пиявка, прилип к Ренджуну и отказывается отлипать, говоря, что если ему хочется забрать Хуана, тогда и Пака придётся тоже, потому что они идут парным набором.

И снова остался Но совсем один,  никому не нужный.
Пасмурные тучи рассеялись, выступило солнышко, только вот у него на душе сейчас по-прежнему продолжал лить дождь. Такой мелкий, ледяной и противный. Чем дальше, тем вернее понимал Ли, что теперь он никогда не будет в порядке, что теперь, когда в его жизни появился Джемин, он чувствует себя ещё более одиноко, чем до их встречи, потому что эту пустоту в сердце мог заполнить лишь этот шатен с шилом в заднице.

Джено оглянулся вокруг, и нигде не увидел своего друга, тогда-то он и забеспокоился. Нана не ушёл бы куда-то далеко не предупредив его, поэтому бить тревогу пока было рано.

Но волнение не покидало, заставляя сердце быстро биться и отбивать чечётку, поэтому, обыскав везде и нигде не найдя каштановой макушки, парень пошёл по единственной тропинке, которая тут была.
Лес был очень красивый, немного успокаивающий и баюкающий своей тишиной, так спокойно, пахло прошедшим дождем и влажным мхом, но все равно ему было не до красоты природы.

К счастью, глаза цвета молочного шоколада разглядели темное пятно на соседней лесной опушке среди длинных стволов деревьев, и поспешил туда.
Правда, с каждым шагом он чувствовал, как быстрее бьется его сердце, а пульс лишь замедляется, потому что... они одни. Сейчас может произойти что угодно, и это не утихающее чувство никак не даёт покоя.

— Джемин-а, ты чего тут сидишь один? — спросил он, встав перед ним, а его взгляд, увидев грустный вид друга, стал сразу же более обеспокоенным. — Ты выглядишь каким-то расстроенным. Тебя кто-то обидел?

Джем настолько закопался, как страус прячет свою голову в песок, в своих собственных мыслях, что совсем не услышал шаги Джено.
Парень тихо усмехнулся и лениво поднялся с пня, пытаясь выдавить хоть какое-то подобие улыбки, но выходила лишь искривленная грустная усмешка.

— Кто может обидеть меня? Я сам, кого угодно могу обидеть... всё хорошо, Джено, — как-то неуверенно и действительно грустно говорит юноша, чувствуя, как сердце просто разрывается на сотни кусочков только от одной мысли, что этот очаровательный парень не его, что он не может в любое время прикасаться к нему везде, где захочется, что он не в праве говорить, как же ему чертовски идёт эта майка, словно специально оголяющая плечо, что не может сейчас ему показать, как зол на него, как это все его выводит из себя и как бы он наказал его за такое поведение с ним.
Но это только в самых лучших и несбыточных мечтах. Хочется плакать, но мужчины не плачут.

Нана тихо позвал друга за собой, медленным шагом направляясь по тропинке, ведущий обратно в небольшой легерь с палатками, где активно резвились одногруппники, но, чего скрывать, на нем и лица нет.

По их приходу все ребята сразу же поняли, что к Джему лучше сейчас вообще не подходить, ведь можно потом и получить от этого паренька, который максимально пытается делать вид, что все хорошо. Жалкие попытки.

— С кем сплю я?
— Со... мной... — тихо пролепетал Но, опережая ребят, и потупил взгляд на свои серые кеды, которые некогда были белыми.

Все тут же перевели на этих двоих взгляды, и это заставило брюнета неловко сглотнуть.

На самом деле, в глубине души, он был искренне рад, что так вышло, но, с другой стороны, чертовски боялся неизвестности. Что, если настойчивый Джемин будет сегодня особенно настойчивым, и такой податливый Но не сможет отказать своему другу?

Парень стоял и нервно подёргивал края болтающейся на его теле кофты Джемина, что до сих пор была на нем. Что же тревожит этого шатена? Где же эта радостная улыбка и распирающая жизнерадостность?

Нана видит состояние Джено и совершенно не может понять его настроения. Ему грустно оттого, что они спят в одной палатке или же наоборот? Или он просто думает так, потому что хочет, чтобы это было правдой.

— Хорошо, — так же тихо отвечает шатен и принимается раскладывать некоторые свои вещи, сидя в палатке, поджав свои губы, пока девушки готовили для всех ужин и изредка бросали взгляды на Джема, и на то, как тот расстилает спальный мешок, который тоже был общий.

Мда, прекрасный видок, конечно, им открылся, но ни Нану, ни его зада им не видать, а слова о его сексуальной ориентации они пропустили мимо ушей, посчитав, что он сказала это для того, чтобы Дженни тогда отстала от него.

А тем временем на улицы уже стемнело. Вся группа собралась у небольшого костра после вкусного ужина. Джемин, отбросив в сторону все свои мысли и обиды, снова закутал брюнета в свой вязанный свитер, дабы тот не мерз в своих тонких вещах и осмелился прижать его к себе, но ничего больше он не делал, боясь испортить их и так непонятные отношения.

На припухлых губах Ли сияла ты самая настоящая улыбка, ослепляющая своей искренностью глаза Джемина. Эти огненные язычки пламени, старые и новые песни у костра, тёплый фасолевый суп и такие родные объятия шатена — все ровно так же, как он себе и представлял во сне, и именно поэтому счастливая улыбка не покидала его губы весь вечер.

Под конец все разошлись по своим палаткам, попрощались, и лишь Джем с Джено продолжали сидеть под звездным небом, которым они любовались из своей открытой палатки. Луна, отсвечивающая желтоватым цветом, и серебристые звезды что-то шептали им, но каждый был погружён в свои мысли слишком сильно, чтобы слышать, о чем же они им толкуют.

— Я не знаю, какая будет у тебя реакция, Джено, но у меня нет сил скрывать этого от тебя больше.... — аккуратно начал парень, прервавший тишину. — Две недели назад, сказав о том, что я гей, я не врал. И за такой ничтожно короткий промежуток времени я, как бы банально это не прозвучало, полюбил тебя всем сердцем... так, как никогда никого не любил и, скорее всего, уже не полюблю...

Дыхание в грудиной клетке ребер брюнета сперло, а сердце словно остановилось. От резкости этих слов в лёгких стало не хватать воздуха.
Ли уже давно, пусть и не признавался в этом себе, представлял себе этот разговор, но никогда бы не подумал, что этот разговор будет... в палатке, что внутри будет такая дикая ломка. Ломка чувств, сознания... всё это, что сейчас есть в этой серой и давящей действительности, его слова, все это так несовершенно и неправильно.
Он не должен ему говорить то, чего так сильно хочет, но сердце-то ведь не глухое, Джено чувствует, как оно плачет, как разбивается в дребезги, как сейчас совсем погибнет, если не скажет, не ответит, и от этой боли хочется расколоться на части.

Уже поздний вечер, и это самый первый вечер, который они проводят вместе.

Неужели он был именно таким в твоих мечтах?
Неужели ты бы не хотел провести этот первый вечер в его руках, вместо того, чтобы проводить границы, которые ты никогда больше не сумеешь стереть?

Неужели ты, в конце концов, не хочешь заткнуть эти никогда не умолкающие губы?

Внутри всё задрожало, словно дворовый кот загнал в угол маленького воробышка, и из обычно улыбчивых полумесяцев Ли брызнули печальные слёзы.

Плакал ли он от того, что разочарован; что, наконец-таки, признался самому себе, или оттого, что всё внутри болело от собственной глупости? Трудно сказать, но все свелось к одному.

— Проблема в том, Джемин-а, — тихим голосом, чуть ли не шепчет, говорит Джено, повернув голову в сторону друга, не стесняясь своих редких капель, и, подползая к нему, неуверенно, боязливо потянул руку, холодной ладонью прикасаясь к тёплой щеке Наны, и произнёс эти слова совсем тихо, будто боялся, что их кто-то увидит. — ... что, кажется, я тоже полюбил одного человека, и мне так сложно из-за этого. Я понимаю, что это неправильно, так не должно быть, но... как же сложно держаться, когда ты всем телом и душой хочешь лишь этого человека...

Он говорил отрывисто, и каждое слово доставалось с непосильным трудом. Мысли путались в клубок, но, кажется, что Ли уже сделал для себя выбор.

Парень смотрит шатену в глаза, а его большой палец ледяной ладони проходится по пухлой светло-коралловой нижней губе, опаляя своим шепотом юношеское ухо:

— Я хочу тебя, На Джемин...

(от автора: а теперь врубай Chase Atlantic — Swim и кайфуй)

Парень с густой каштановой шевелюрой замер на месте, буквально чувствуя, как спирает дыхание.
Нет, он не ослышался.
Его сладкий мальчик хочет его.

Рассудок был сейчас слишком затуманен похотливыми мыслишками, чтобы радоваться тому, что он не отвергнут, что тоже ему не безразличен, в голове лишь было одно: не сорваться с невидимой цепи на этого студента, припечатав его к мягкому пледу.
Но было уже поздно.
Джено сам ему позволил.
А для Наны желание своего сладкого мальчика закон.

По коже шатена проходится множество мурашек от этого прикосновения. На первый взгляд, не пошлое, и даже нежное, но в этой ситуации, такое интимное.

— Иди ко мне, — тихо шепчет Джемин и дожидается, когда тот послушно приблизится к нему чуть ближе, а после руки Наны сами усаживают друга на свои бедра, губы накрывают чужие и с тихими причмокиваниями воссоединяются в единый поцелуй, полный нежности, но и, одновременно, страсти.

Слегка прохладные руки младшего забираются под свитер крупной вязки Джено, тем самым вызывая волну бегающих мурашек, проходясь длинными пальцами по его нежному телу, очерчивая линию талии и дотрагивается до нежных горошин розовых сосков, мягко массируя сначала их ореолы, и только потом сам сосок, при этом не разрывая поцелуя, тем самым оттягивая этот прекрасный момент, и не снимает ни одной вещи с любимого, выжидая, пока Ли сделает это сам.

Все, что сейчас происходило было таким нереальным. Слишком долго они оба этого ждали, слишком много терпели. Конечно, не таким себе брюнет представлял свой первый раз, но ему точно не изменяет память, что он хотел этим заняться с любимым человеком.

Руки Но медленно тянутся к чёрной футболке Джема, и он задирает её вверх, снимая с вытянутых рук шатена, открывая перед собой, можно сказать, новые горизонты. Студент кладёт холодную, от плохого кровообращения, ладошку на его твердую грудь и плавно поглаживает тёплую кожу.
Все эти движения кажутся немного стеснительными и такими неумелыми, потому что для него это все впервые. Ещё никогда он не был так близок с кем-то, ещё никому не позволял себя касаться губами. Ещё никому он не отдавал себя.

Джемин усмехается и неохотно отстраняется от сладковатых губ, освобождая и его от ненужного элемента одежды и откидывает собственный свитер куда-то назад и губами прикасается к медового цвета шее, а руками нежно поглаживая спину Джено.

До чего же этот парень вскружил голову Нане. Он, буквально, любит в нем каждую родинку, запах, изгиб его тела и всего Ли полностью, без остатка.

С той любовью, которой наполнилось его сердце в тот день, когда впервые увидел искреннюю улыбку брюнета, с такой же любовью он ласкает самые чувствительные точки чужого, но такого родного и любимого тела, делая все максимально приятно, в меру нежно.
А Джено вдруг становится даже немного стыдно, потому что он без понятия, что делать, поэтому машинально начинает покрывать поцелуями шею парня, чувствуя, как напрягаются на ней вздутые от напряжения синие вены. Внезапно в нос ударяет знакомый запах приятного одеколона, видимо, именно в эту точку его и наносит Нана, и он словно затуманивает ему разум.

Губы Джема вновь накрывают немного припухлые от поцелуя уста Ноно и поочередно начинает сминать его губы, аккуратными движениями нащупывая пальцами молнию и расстегивая ширинку джинс соседа. Шатен чувствует легкое напряжение возлюбленного и приободряюще гладит его по обнаженным и таким аппетитным бедрам.

— Доверься мне.

Джено разъединяет их такой пламенный поцелуй, и опускает взгляд на изящные руки друга, которые медленно расстегивают ширинку на его джинсах, где уже становится совсем трудно удерживать пульсирующий член. Потом он неуверенно поднимает взгляд на лицо шатена.

Да он ему и так доверил всё, что только можно.

— Бери меня голыми руками, — с лёгкой улыбкой произнёс Но, тем самым пытаясь показать своё доверие, и вновь потянулся к джеминовым губам, обвив руками его шею.

Именно такого Джено не хватало младшему, чтобы окончательно понять, что тот отнюдь не тихоня и не тот человек, которым тот долгое время считал себя.

Нана мигом стягивает боксеры с парня и большим пальцем растирает капельку естественной смазки на головке члена старшего, сделав несколько дразнящих движения рукой вверх и вниз, отчего с губ Но срывается тихий, едва сдерживаемый стон, и после плавно прикоснулся пальцами до пульсирующего колечка мышц Ли, аккуратно, медленно, чтобы не шокировать, вводит свой палец, постепенно вгоняя его аж во всю длину.

И так палец за пальцем. Джем растягивал юношу медленно и мучительно, но ласкал его так, чтобы тот был сосредоточен именно на ласках, а не на особо приятных ощущениях, которые были в самом начале.

— Сложно сдерживаться и быть нежным, когда перед тобой такой красивый парень... айщ, — с пошлой ухмылкой говорит шатен и довольно звонко шлепает Ли по сочным ягодицам, переминая их в руках.

Джено переполняли разноречивые эмоции, сегодня он прочувствовал абсолютно всё, что только можно и нельзя.
Ласки друга доставляли такие удовольствия, что туманили рассудок, держаться еле хватало сил, и поэтому темноволосый издавал глухие похныкивающие стоны.

Потом шатен раздвинул ягодицы парня и подставил к тому самому колечку головку не менее пульсирующего члена, постепенно входя в соседа, но медленно, чтобы того не разорвало на части, как морально, так и физически.

А Ли разрывало. Мгновенно глаза распахнулись и так округлились, словно блюдечки, и тот сразу же закусил нижнюю губу, сдерживая очередной стон.

Сначала было больно, очень сильно, так же, как внезапно его накрыла своей волной боль, так же внезапно и накрыли приятные ощущения. Нана закатывает глаза и сам переодически шумно выдыхает, а также придерживает бедра старшего, чтобы тот случайно не сделал себе больно.

— Джемин-а, а т-ты делал это уж-же с кем-то? — как-то шепотом спросил Но подрагивающим голосом от удовольствия, когда ладошка парня с каштановыми волосами прошлась по половому органу. — Просто ты это так умело делаешь, будто уже делал когда-то раньше...

Брюнет невольно откинул голову назад, поддаваясь наслаждению, в животе словно завязался узел, но он уже изнывал от желания попробовать что-то другое.

Юноша уже забыл обо всех вопросах, когда почувствовал первый толчок и тут же глухо вскрикнул, за ним ещё толчок и снова глухой вскрик. Его зрачки в тот момент словно расширились. Конечно, это тебе не на какие-то пальцы насаживаться...

Но начал не то кричать, не то стонать, но явно давал понять, что хочет ещё и ещё.

Им категорически нельзя шуметь, поэтому, пытаясь подавить эти прекрасные стоны наслаждения, он прикусывает губу, чуть ли не до крови.

— Я чистый и девственный, Джено... м-м-ф... был... — сквозь очередной вырывающийся стон проговаривает младший и меняет позу, быстро укладывая брюнета  на спальник и нависая сверху над ним, расставив руки по обеим сторонам от его головы.

Как бы Ноно не старался сдержать сладкий, но при этом хрипловатый стон, быстрые и чуть более глубокие толчки Наны во всю длину не позволяли тому сделать этого, да и сам Джем делал все, чтобы слышать эти прекрасные стоны под собой.
Он так давно этого хотел.

И совершенно плевать, что кто-то может не спать, проснуться или просто услышать стоны этих двоих и безумно пошлые шлепки, от соприкосновения их бёдер, с которыми двигался младший в до одури узком Ли.

Эта узость просто сводила с ума юношу, заставляя его все-таки сорваться на быстрый темп, в пределах разумного, конечно же, ведь шатен не хочет доставить даже малейшую боль своему избраннику. Но, черт, это слишком приятно.

С губ Наны срываются не сдержанные стоны, он хватает ртом воздух, от чего его грудь неровно вздымается, а по шеи стекает небольшая капля пота, и когда тот уже решил немного пощадить друга и сбавил темп, в ответ услышал тихий, но такой невинный умоляющий голос друга:

— Джемин-а, пожалуйста, не останавливайся...

Все это кажется таким неправильным и абсурдным, но, какая жалость, что им обоим на это плевать.
Ещё с того момента, как Джено, откинув все предрассудки, сделал то, что велело сердце, о чем в ту минуту ему шептали звёзды.

Он так обрадовался, как ребёнок, когда услышал, что стал первым у Наны, потому что тот, в свою очередь, таковым является и у него. Может, все так и должно было случиться? Может, именно поэтому судьба подговорила жадного заместителя директора по административно хозяйственной части закупить в два раза меньше платок, чем есть  человек в группе?

Джено немного ахуевает с себя, потому что ему становится настолько приятно и мало и без того быстрого темпа Джема, что он сам начинает двигаться ему навстречу, в результате чего по палатке раздаются смачные хлопки и очень пошлые хлюпающие звуки, которые, на самом деле, заводили ещё больше.

Нана сейчас кажется таким неоднообразным — с одной стороны движения его стали быстрее и пошлее, но ласки он дарит самые приятные и нежные, не забывая оставлять горячие поцелуи и алые отметины на ключицах, а руками поглаживает внутреннюю сторону бедра.

Когда шатен стал двигаться быстрее и во всю длину, то Ли издал немой стон, прогибаясь в спине. Одной рукой он сжимал мягкий плед, на котором они лежали, а второй схватился за свой пульсирующий член и стал надрачивать, в то время как с его губ слетало тихое имя Джемина.

Но его действия совсем не нравятся Нане. Тот мгновенно хмурится и так же смачно и звонко шлепает того по бедру, давая понять, что недоволен, и после заводит слишком шаловливые ручки Джено ему же за голову.

Парень проводит языком по влажной шеи Ли и там же оставляет яркий багровый след, показывающий принадлежность темноволосого младшему. Шатен жуткий собственник, поэтому покрывает всю чужую шею и привлекательные острые ключицы пятнами.

Парень мог самостоятельно довести своего единственного до оргазма без помощи рук, именно поэтому ему не понравилась затея соседа.

От резкого и такого горячего шлепка друга парень издаёт гортанный стон, не понимая его внезапной злости.

— Джемин-а-а, кажется, сейчас... — шептал он, уже предвкушая кульминацию событий, а его тело извивается от новых ощущений, потому что чувствует, как что-то подбирается с каждой секундой все ближе и ближе, и грозится тотчас вырваться наружу.

А шатен все остервенело продолжает входить в него, задевая простату Но.
Пара резких и глубоких движений, как Нана с протяжным стоном кончает следом за старшим, даже не выходя из него. Тело заметно подрагивает от накрывшего с головой оргазма, а сам юноша откидывает голову назад, и этому следует и второй студент, но тут же поднял голову обратно, выгнувшись в спине, когда почувствовал тёплую жидкость Джема внутри себя. Он тяжело выдохнул и расслабился, по крайней мере Ли хотел расслабиться, но из-за внезапно накрывшей боли, у него это плохо получалось.

Полувязкая жидкость попадает прямо на оголенный торс Наны, и брюнет тут же чувствует небывалое смущение.

— Я... п-прости...

Джемин навис над старшим и только усмехнулся, проводя своей ладонью по своим же оставленным пятнам на чужой шее.
Черт, он даже когда кончает умудряется оставаться милым.

— Умничка, — тихо, но сладко говорить младший, после чего мягко выходит из разгоряченного тела друга.

Он достал из рюкзака обычную салфетку и вытер торс Джено, заодно и свой, а после без сил плюхнулся рядышком с Ли, пододвигая смущенного юношу ближе.

Да, на улице прохладно и даже холодно, но в их палатке невероятно жарко, но, несмотря на это, Джемин держал брюнета в своих объятиях, поглаживая с закрытыми глазами его слегка прогнутую спинку.

— Ноно, это, наверное, должно было произойти раньше, но.. ты станешь моим парнем?

Тело Джено всё ещё подрагивает после просто ахуенного секса, и даже объятия Наны ничем не могут помочь, не могут согнать эту сладостную негу, вгоняющую в приятный озноб.

Когда он услышал его слова, то поднял голову вверх.

— Такой глупый вопрос, — парень улыбается и оставляет легкий поцелуй на чужих губах, а у самого глаза словно сияют от радости.

Потом он снова опустил голову, и попытался привести в норму к хуям сбитое дыхание.
Если бы ему кто-то сказал около месяца назад, что он будет спать с парнем, да ещё и не с каким-нибудь, а с самим На Джемином, то он тогда бы попросил того человека завязать с травкой.

— Знаешь, что? — шёпотом спросил его Ли, вырисовывая пальчиком на груди Наны непонятные узоры. — Мы с тобой давно разговаривали о разноцветных чувствах. Зависть, например, чёрная, доброта зелёная, сочувствие лиловое... но у любви нет какого-то отдельного оттенка. У каждого она своя, соответсвенно, и цвета у всех разные, и тогда ты спросил меня, какого же цвета моя любовь. Я тогда не мог ответить на этот вопрос, но сейчас я знаю на него ответ. Моя любовь, мои чувства, они радужные, Джемин. Это не какой-то один единый цвет, это некая палитра, несколько оттенков одновременно, и все они, все мои чувства, вся моя любовь для тебя.

Нана смотрел на него влюблёнными глазами. Он слушал каждое слово, произнесенное этими припухлыми и такими родными губами, оставляя все надежно под замком в своём отдельном сундуке воспоминаний, уготованный лишь для Джено. И тут ему искренне захотелось заплакать. От счастья, от той дикой боли, которую ему принесли им сказанные слова. Потому что это пронзительно больно, когда впервые слышишь что-то подобное, и не от кого-то, а от того, кого всем сердцем любишь.

— Твою мать, ты, наконец-таки, только мой, — хриплым шёпотом сказал шатен, внезапно обнимая парня и утыкаясь ему в плечо, чтобы спрятать свои детские слезы, потому что не мог поверить в правдивость этих вещей.

А Джено лишь мягко улыбнулся и стал успокаивающе поглаживать юношу по оголенной спине, играясь свободной рукой с каштановыми прядками, немного влажными от пота, и тихо сказал:

— Впредь я буду понятливей, Джемин-а. Только, пожалуйста, давай в следующий раз это будет в кровати.

❀❀❀ К О Н Е Ц ❀❀❀

Ну, вот как-то так)
Мне даже не верится, что я написала эту историю, потому что это мой первый слэш, и, поверьте, не последний))
В общем, просто хотела сказать всем спасибо, кто дошёл со мной до конца, вы лучшие💚

С любовью,
Ваша Саика✨