Маруяма Мизуки

Две недели в больнице подходили к концу. Состояние нормализовалось, и врачи не видели смысла оставлять меня здесь. В домашней обстановке воспоминаниям будет вернуться проще. Гипс, наложенный на руку, скорее всего, смогут снять только после Нового года. Кости заживают мучительно долго, дольше лишь душевные раны.

Все возможное лечение было выполнено, но память не торопилась возвращаться. Каждый день чувствовала растерянность и злилась на саму себя. Я не могла повлиять на все происходящие, как бы ни старалась. То и дело в голове появлялись образы, порой они приносили боль и ранили до глубины души. Каждый день напоминал катание на качелях. Вот я радуюсь новому мимолетному прошлому, вспыхнувшему в сознании, но потом оно заставляет задуматься.

"Была ли я счастлива те пять лет?"

Ёсида неизменно был рядом каждый день. Только на пятый день госпитализации, уговорила его ночевать дома. Но он все равно возвращался рано утром и уходил, когда за окном уже было темно. Купил мне новый телефон, от которого я пыталась долго отказаться. Рассказывал о нашей учебе, до своего отъезда. Показывал множество фото с его поездок в разные страны. Этот парень видел так много красивых мест, что даже немного завидовала его таланту и везению. Когда головокружение пропало, врачи разрешили гулять в парке у больницы. Ведь нахождение на свежем воздухе полезно и даже имеет свойства излечивать. И мы вместе проводили по несколько часов на улице.

Он часто приносил много сладостей, отчего я начала волноваться за свою фигуру. А еще рисовал все подряд: виды за окном, меня и просто милые сюжеты.

"И правда, великолепный художник." — думала я.

Когда приходила пора процедур, провожал меня до кабинета и ждал их окончания. В благодарность родители даже пригласили его на ужин после моей выписки. Это было странно, ведь отец не очень-то дружелюбно относился к парню, но, наверное, мама его уговорила.

Ёсида больше не заводил беседы о чувствах ко мне, не проявлял желания сблизиться. Я верила, что его слова, после поцелуя, искренние, как бы ни хотелось ему выразить свою любовь, он не может этого сделать. И вместе с тем, понимала, что симпатия, зародившаяся с первого дня, расцветает во мне все больше и больше.

Ближе к выходным Юми позвонила и сказала, что приедет навестить меня, но Канеки в командировке и не сможет присоединиться. Я была рада, что подруга наконец-то нашла время на встречу. Разговоры по телефону — это хорошо, но ничто не заменит тепло настоящих объятий. У меня к тому же накопилось так много вопросов, и только она знает ответы на них.

Когда она приехала, то Ёсида засобирался домой, сославшись на дела, и обещал вернуться через пару часов, чтобы дать нам побыть вдвоем с подругой. Я вышла в коридор, проводить Ёсиду, и он обнял меня впервые за долгое время. Всю последнюю неделю мы были рядом, и ему не хотелось уходить.

— Понимаю, как бы я ни пытался забыть и скрыть общее прошлое, Юми расскажет тебе. Рано или поздно ты сама вспомнишь обо всем. Мне придется принять правду, но знай, сейчас все иначе. Я другой, — произнес он и заглянул в мои глаза.

— Хорошо. То, что чувствую уже не изменить, и что бы ни случилось, я приму все, что произошло тогда, — говорю и выпускаю его из объятий.

Он машет и уходит. Мне и самой не хочется прощаться, но нужно узнать правду, что так долго волновала мою душу.

Захожу в палату, где меня ждет Юми.

— А вы сблизились, — ехидно говорит подруга.

— Да, он очень помогает мне и с ним не так скучно, — бросаю я, доставая из пакета яблоки, которые притащила Юми.

— Я только рада, если с тобой рядом будет человек, который сделает тебя по-настоящему счастливой, но он... — Юми вздыхает и молчит.

— Этот парень, он плохо поступил? Мне никто ничего не рассказывает, — фыркаю. — Боятся, что расстроюсь...

— Я готова рассказать тебе все, но ты будешь готова к суровой реальности? Это сейчас он белый и пушистый...

— Готова, — прерываю Юми. — Расскажи, мне важно вспомнить не только о нем. Я хочу вернуть свою память, может, это поможет мне.

Подруга вздыхает, пару секунд собирается с мыслями. Ее голос меняется, когда она начинает говорить, становится мягким и успокаивающим.

— Он предал тебя. И не один раз, — замолкает, наблюдая за реакцией. — Заставил страдать не только тебя, но и нас. Мы два года пытались вытащить тебя из эмоциональной ямы. Ты любила его, а он...

Юми грустно смотрит и трясет головой, видимо, пытаясь отогнать воспоминания о том периоде.

— Ёсида ранил тебя, но сделал вид, будто больно ему. Когда он исчез, ты не могла есть, спать, ходить на учебу. Мы с Канеки и твоими родителями делали все возможное, чтобы вернуть к нормальной жизни. Только спустя год стало легче, но твои глаза уже не блестели, смех звучал тише, а улыбалась ты натянуто и редко. Понимаешь, что я хочу сказать? Он сломал тебя.

Киваю, колючий ком в горле мешает вдохнуть, в руках до сих пор лежит яблоко, что намеревалась съесть ранее.

— Я могу понять твое поведение, ты потеряла память, но Канеки... Он не держит зла на него и, по-моему, даже рад его возвращению, — Юми морщится и откидывает волосы, лезущие в глаза. — Этот парень не тот, за кого ты его приняла.

— Почему ты так говоришь? Все не так, он не мог... Он не такой, нет... Он сказал, что любит меня! — со злостью произношу я.

— Мизуки даже волк может показаться хорошим, если на нем овечья шкура.

Счастливая картинка в моей голове начинает рушиться, и я не хочу верить ее словам. От откровений подруги мир готов перевернуться с ног на голову. И как бы мне ни казалось раньше, я не готова к суровой правде. Ведь Ёсида единственный, кто поддерживает меня в этот трудный период и всегда рядом. Подруга видит мою растерянность и обнимает.

— Мизуки, понимаю, ты расстроена, но все равно бы вспомнила об этом. Лучше узнать сейчас и быть готовой к худшему. Даже если он стал другим, хочешь ли ты остаться с тем, кто так поступал?

— Разве не все заслуживают второго шанса? — спрашиваю с дрожью в голосе.

— Считаешь, у вас есть второй шанс? Имото, ты давала ему столько возможностей, что хватит на футбольную команду. Он не оправдал ни одного твоего ожидания. Его признание в любви — лишь очередная ловушка, — с горечью говорит Юми и отпускает меня.

— Да, иногда у меня появляется странное ощущение рядом с ним, и все внутри как будто кричит, что нельзя подпускать его ближе. Но мои чувства к нему сильнее воспоминаний, — в уголках глаз начинают скапливаться слезы.

— Мизуки, я и Канеки всегда будем рядом и поддержим тебя. Мы уже не двадцатилетние подростки. Мы выросли. Ты должна принимать обдуманные решения и не бросаться в омут с головой. У каждого выбора есть свои последствия, — говорит она успокаивающим тоном. — Обдумай все, когда воспоминания вернутся, тогда сможешь принять окончательное решение. Пойми, я желаю тебе всего самого лучшего. Просто иногда некоторым людям не стоит быть вместе.

Горячие слезы начинают стекать по щекам. Я всегда знала, что горькая правда, лучше сладкой лжи. Но даже сейчас, узнав о том, что он сделал, чувства к нему никуда не испарились. По-прежнему хочу видеть его рядом и верить, что все его слова — истина.

Внутри появляется чувство дежавю, словно когда-то уже довелось испытать эту смесь разочарования и утраты. Мне становится некомфортно, рациональная сторона уступает чувствам, и я начинаю плакать с новой силой. От всех этих разговоров раскалывается голова. Образы мелькают, как лента кинопленки. С каждым днем и новой вспышкой воспоминаний путаюсь еще сильнее.

Не знаю, к какому решению приду в будущем. Возможно ли, что все это время я ошибалась в Ёсиде?

Саторо Сатояма

Выйдя из больницы, сразу отправился в квартиру воплощать план Канеки. Нужно успеть до конца декабря, но учитывая, что большую часть дня мы проводили вместе с Мизуки, на исполнение задумки оставалось все меньше времени.

За недели рядом с ней, окончательно убедился — она та самая. Мои чувства не просто остатки прошлого, которое не хотел отпускать — это любовь. Истинная и чистая, когда ты готов уйти и отпустить, если потребуется, даже в ущерб себе.

За время путешествий я повстречал много девушек, и ни одна не могла с ней сравниться, ни одной не удалось вызвать хоть каплю симпатии. Что бы ни делал, ее неисчезающая тень всегда следовала за мной. Я часто спрашивал себя, что в ней особенного, но ответа так и не находил. Ведь для любви не нужны причины.

Расставаться даже на пару часов было трудно. Я уходил с тяжелым сердцем, подозревая, что возможно прямо сейчас, Мизуки узнает о самых ужасных проступках. Выслушивает, как обращался с ней и как она страдала из-за этого. Страх вернуться накрыл меня.

"Вдруг услышав все от Юми, она захочет навсегда вычеркнуть меня из своей жизни?"

Руки затряслись от волнения, ключ не с первого раза попал в замочную скважину. Но я все-таки смог справиться с дверью, открыв ее, меня встретила полная тишина. Как и всегда.

У окна стоял мольберт с наброском картины, а рядом находился еще один. На нем холст, где я изображен на пляже. Та самая работа Мизуки для итогового отчета.

***

Рисуя, даже не заметил, как быстро прошло время и нужно возвращаться. За окном начало смеркаться, а декабрьский ветер все больше нагонял холода в город. Накинув шарф в прихожей, я поправил волосы, смотрясь в зеркало, и вышел из пустой квартиры, в которую придется вернуться.

Наверное, еще никогда не волновался так сильно. Подходя к больнице, тело прошиб озноб, бросало то в жар, то в холод. Уже у автоматических дверей делал вдохи и выдохи, считая до десяти, но после тщетных попыток успокоить себя, все-таки зашел внутрь. Медленно плелся по коридорам, намеренно оттягивая этот момент. Момент, когда узнаю свою участь.

Когда я открыл дверь, Мизуки стояла у окна. Она обернулась, ее глаза опухли от слез. Девушка бросилась ко мне и прижала к себе.

— Не уходи больше, пожалуйста, — жалобно говорит Мизуки.

Обнимая ее в ответ, прижимаюсь щекой к ее макушке, вдыхаю аромат ее волос и наконец-то успокаиваюсь. Она не прогнала меня, и я рад этому.

— Юми все рассказала тебе?

— Да, но чтобы тогда не произошло, это было пять лет назад. После аварии я поняла — главное в жизни это настоящее. Нет никакого смысла жить прошлым, — она проводит ладонью по моей щеке. — Все плохое, что случилось, причиняет мне боль, даже если я этого не помню. Скажи, зачем мне нужно вспоминать обо всем? Почему мы просто не можем жить дальше?

— Без зимы никогда не наступит весна, без ночи не было бы дня, а без дождя радуги. Понимаешь, о чем я? — вижу, как отрицательно машет головой. — Я имею в виду, что даже плохое иногда приносит пользу. Эти воспоминания — часть тебя, и чтобы быть счастливой по-настоящему, нужно все вспомнить.

— А вдруг тогда мое решение изменится? Что будет с нами? С тобой? — робко спрашивает она.

— Тебе нужно больше заботиться о себе, глупенькая, — говорю, тыкнув в кончик ее носа. — Всегда думаешь только о чувствах других. Раньше я был эгоистом, желал спокойной жизни для себя, но когда ты появилась, все изменилось. Это ты заставила меня стать тем, кем я являюсь сейчас...

Мизуки резко хватается за голову и оседает на пол. Закрывает глаза и морщит лицо.

— Что с тобой? Снова болит голова? — присаживаюсь рядом с ней.

— Твои слова...заставили меня вспомнить... — между вспышек боли пытается сказать она. — Вспомнить твои слова... ты говорил что-то похожее...

Помогаю ей подняться и усаживаю на кровать. Ее лицо расслабилось, а значит, боль начала отступать. Такое бывает нечасто. Но когда на Мизуки накатывают воспоминания, то причиняют ей слишком много боли, как физической, так и душевной. Не представляю, как ей тяжело в такие моменты. И каждый раз я убеждаюсь, что мы должны пройти это вместе, ведь во всем есть моя вина. Внимательно смотрю на нее, пытаюсь понять все ли в порядке или стоит позвать медсестру.

— Мне стало лучше, правда, — говорит, выдавливая улыбку.

— Точно? Может, позвать врачей?

— Нет, не нужно, — смотрит на меня виновато. — Я вспомнила разговор у моего дома. Тогда ты тоже назвал меня глупышкой...

Я беру ее за подбородок и коротко целую в губы. Мизуки смотрит на меня, и лице расплывается улыбка.

— Останься сегодня со мной? — просит девушка, ложась на край кровати.

Киваю и устраиваюсь рядом, она закрывает глаза, и спустя время ее дыхание выравнивается. Мизуки засыпает, а продолжаю лежать и смотреть на ее умиротворенное лицо. Надежда, что все несчастья скоро закончатся, обретает очертания. Я верю, что если приложить усилия, то девушка вспомнит и остальные ушедшие годы. Ведь дело не только в том, что она забыла меня. Я хочу вернуть ей все потерянные воспоминания, а затем навсегда остаться с ней.