***

—Ты понимаешь что натворил? Стас! Не молчи! – в истерике Юля теребила браслет.
—Понимаю. Просто я устал! Пойми, устал! Ты вечно на работах, дома не убрано, так ещё и ужин сам себе готовить должен. Извини, милая моя, но не такую семейную жизнь я представлял! – пытался оправдаться Стас.

—А какую? Какую, когда принимал женщину с больным ребёнком? Ты все деньги Кристиночке своей отдаёшь, а в итоге что? Дочь твоя неблагодарная стерва, как и ты! Только и думаете о своём комфорте и всё по вашему быть должно. А то что моему сыну нужна химия и то, что на это не выделена ни одна твоя копейка кого-то волнует? – орала женщина.
—Я тебе сразу сказал, что Кристину не променяю и никого сильнее её любить не буду!

—Да и не нужно нас любить! Просто хоть каплю внимания и уважения проявить можно? Когда, Серёжа пришёл к тебе ночью, потому что я на работе была, и попросил достать ему новую пластинку таблеток с полки, ты что сказал? Припомнить? На утро он уже еле дышал! Да, я виновата, что не уследила за его таблетками, но и ты мог хоть что-то в своей жизни для нас сделать! А как только доченька твоя: "папа у меня сумочка порвалась" – бежишь в магазин и не важно день на дворе или ночь! Терпела. Я терпела это всё, потому что любила тебя и всё простить и понять было мне под силу, но измена! Да и с кем?! Она старше меня на лет шесть, денег нет, лицо всё в морщинах. За что ты так? – бросая мягкую мышку в стену, глотая слёзы, вопила Юля.
—Та потому что ты и выродок твой больной не нужны мне были с самого начала. Это твоя мать заставила меня подписать брачный уговор. А ты же не знала, прости, – ехидно улыбаясь, выводил каждое слово ножём на сердце жены Стас. —Мол, умирать мне пора, а с кем я свою доченьку оставлю. Да и кому она с ребёночком больным нужна будет... Вы с детства дружите, так почему бы вам не поженится? Я тебе в наследство квартиру оставлю и там у меня в банке немного сбережений, забери. Только пусть моя Юленька не одинока будет.

—Мама... – уже не смогла сдержать слёз женщина.
—А почему Лена? Да потому что ей было плевать на статус, деньги, людей. Как слепая кружилась вокруг меня, ничего не требовала и в постели, не смотря на возраст, огонь. Выйдет она в пальто ниже колен и шапочке такой красной, дурацкой, а я уже хочу её раздеть. А от тебя такого не дождёшься. Вечно усталая, недовольная! – не унимался Стас. —И мне плевать, что у тебя там ребёнок при смерти. Моя тёща за ним присмотрит, да и тебе жить легче станет.
—Умолкни уже, а? Я съеду завтра, только пока ничего Серёженьке не говори. Потом, когда выпишут с больницы, с ним поговорю... – Юля вышла с комнаты и села на подоконник, тот что в кухне.

—Привет, Лена?
—Юленька, это вы? Что-то стряслось? – покашливая ответила Елена Владимировна.
—Вот скажи, как ты можешь быть такой лёгкой и беззаботной в своём то возрасте? – подкуривая горькую сигарету, спросила Юля.
—Просто не думаю о том, как выгляжу в глазах других. У меня с ответственности только студенты с хореографии. Им от меня кроме внимания ничего не нужно. А слышала как говорят? Женщина чем больше внимания получает, тем привлекательнее становится. Свыклась с болью, приняла, что жизнь тяжёлая, только если мы её так воспринимаем. Вот и живу, пытаясь утопить свои мучения во взрослой инфантильности.

—Взрослая инфантильность? – в непонимании переспросила сообеседница.
—Именно. На работе я взрослый и умный человек, но как только в мой график влетает ветер свободных часов – ребёнок ребёнком. Мне помогает...

Юля только и смогла, что пожелать ей хорошего дня и отключиться. Не долго правда она сидела в тишине. Телефон запищал.

—Вы Юлия Захаровна? – раздался чей-то серьёзный голос. —Во время терапии ваш сын потерял сознание и врачи готовы предположить, что это кома.
—Почему он потерял сознание? Почему? – срывая голос, кричала Юля.
—Мы взяли у него кровь на анализ и скребок из кости. Пока что точных версий нет. Приезжайте в понедельник после обеда, тогда сможем вам сообщить более точную информацию.
—Сейчас приехать можно?

Конечно же можно, только вот в выходной уже ничего не узнать о состоянии Сергея, потому что на посту одни мед.сёстры.

—Сыночек мой... Мы справимся, слышишь меня? – вцепившись за едва тёплую руку ребёнка, шептала мама. —Мы с тобой столько всего прошли и это пройдём! Вот в понедельник придут анализы, а всё, не нужны будут. Мой мальчик, ты быстро придёшь в себя, чувствую это. Чутье матери же не подводит?
—Не подводит, Юлия Захаровна, но только это случай особенный, – грустно сообщила мед.сестра, которая зашла поменять капельницу, —тем, что у него произошла слишком острая реакция на препарат, который поддерживает его жизнь уже не один год.

—Пока ничего не известно, а я буду тут пока не станет известно всё, – как молитву Юля повторяла всем, кто пытался хоть как-то привести её в чувства и отправить домой...
                            
                               ***

—Я развожусь с женой. Довольна? – сквозь дверь квартиры кричал Стас.
—Нет! Мне не нужен предатель. Да и не меня ты предал – мне то плевать на тебя, а жену свою, – умываясь соплями и слезами, хрипела Елена Владимировна, подпирая дверь с другой стороны.

—Плевать?! А не ты ли говорила, что любишь, что в жизни такого романтика не встречала?
—Боря, не слушай его, пьяна была, наверное. Прости... – виновато шепнула женщина, глядя на чёрно-белую фотографию. —Уходи, не мучай уже больше никого, прошу, – обратилась уже к Стасу она.

—Не мучать тебя пришёл, а на руках носить! Ты же хотела свадьбы! Так хоть завтра, я всё решу.
—Раз ты такой всемогущий, чего сына не вылечил?

Мужчина молчал. Сегодня уже столько раз его опускали в грязь.
—Потому что для меня существует только дочь, Кристина! А этот - увязался за мной вместе с его мамашей, – раздражённо фыркнул тот.

—Уходи!
—Я то уйду, но смотри не пожалей о своём выборе, – ехидно улыбнулся Стас, вот только Лена этого и не могла увидеть...