Музыка – одно из самых совершенных вещей, созданных человеком. Воистину, в этих чарующих переливах трепещущего звука сокрыта тайна души и именно в ней кроется квинтэссенция всех конфликтов мироздания. Столкновение скорости и плавности, громкости и тишины. Подобно людям в гениальной симфонии разные инструменты играют вместе, дополняют друг друга, замещают чужие недостатки и позволяют раскрыться красоте звучания. Без музыки невозможно представить себе мир, людей и даже саму жизнь.

Нужно всего лишь слушать, чтобы оказаться в совершенно другом месте. Сейчас это происходит со мной. Я сижу за этим старым, потрескавшимся столом, который скрипит каждый раз, когда на него облокачиваешься. Черная, еле освещенная комната, пахнущая сыростью и мхом, где нет ни одного окна. Дешевое вино, которое уже не может поразить меня своим вкусом.

Но вот очередная, новая мелодия от моего музыканта. Смычок касается струны и рождается истинная магия, ощутимая мощь, которая стремительно меняет все вокруг. Каждый переход, каждое самое волнение, западает в мое сердце. И вот уже стол не кажется таким убогим и старым; он пытается поведать свою историю, поведать также через музыку, не столь совершенную, не столь искусную, но можно ли его в этом винить? Голые, черные стены, уже не кажутся пустыми. В них есть своя загадка, они хранят память о тех, кто их возводил, кто вкладывал пот и кровь, и это тоже музыка, только она едва слышится на общем фоне, но даже она становится частью симфонии.

Танец – тоже музыка. Музыка тела, ритм, сочетающий быстрые и медленные движения, плавные и резкие. Танец может многое сказать о человеке, открыть, быть может, самые сокровенные мысли, но только если сам человек готов раскрыться.

Она была не готова.

- Девочка моя, ты не слушаешь музыку, ты не погружена в нее, - она остановилась, посмотрела на меня, словно я сказал нечто непристойное. – Афад, остановись, прекрати играть. – Я вышел из-за стола, подошел к ней.

Аспидно-черные волосы, невероятно прямые и блестящие, опускаются до плеч. Точеная фигура, подтянутая, маленькая грудь, бледная, словно молоко кожа и этот боязливый, застенчивый взгляд.

- Сколько у тебя было мужчин, мальчиков? Любовников?

- Двое, сэр, - тонкие розовые губы, в тон ее сосков, почти не раскрывались во время разговора.

- Твоя проблема, дорогая, в том, что ты не используешь свое настоящее оружие, - я забрался на деревянную платформу, встал у нее за спиной, коснулся ее разгоряченных плеч, почувствовал, как она задрожала в моих руках. – Дорогая, твоя сила не в красоте, любой имирид может похвастаться красотой тела. Твое могущество кроется здесь, - аккуратно, нарочито медленно провел пальцами по ее глазам. Она инстинктивно закрыла их, немного отклонилась назад и облокотилась на меня. – Твое тело манит мужчин, но лишь до той поры, пока оно чем-то прикрыто. Словно загадка или тайна, которую хочется ощутить, к которой можно притронуться, но стоит ее познать, стоит ее разгадать, как пелена рассеивается. Но взгляд нет. С ним все по-другому, твои глаза всегда на виду, и их тайна так просто не поддается. Мужчины всегда будут смотреть тебе в глаза, дорогая. Даже если прикоснуться к твоему телу, твоя душа останется тайной, которая будет возбуждать их снова и снова. Твоя задача, заставить меня захотеть это сделать! Не пытайся быть другой, в тебе нет той пошлости, которой обладают другие, в тебе есть тайна и твоя чистота и твое стеснение, твоя кажущаяся недоступность должна завлекать, заставлять тебя желать. Давай покажи мне это. – Я отпустил ее, сошел с площадки и встал напротив. – Афад, начинай играть!

Она старалась, я это видел, но даже так, у нее не получалось, и почему-то я был уверен, что и не получится.

- Нет! Нет! Нет! Это никуда не годится! Как тебя зовут?

Она посмотрела на меня глазами полными ужаса, голос ее дрожал, а руки так и норовили прикрыть оголенную грудь и промежность.

- Мевиса, сэр.

- Мевиса, девочка моя, так совершенно не годиться! Прости, прости, - ее глаза намокли, губы скривились. Я перестарался, надменный идиот. – Я не хочу тебя обидеть, но я просто должен сказать тебе правду! В этом нет ничего плохого, Мевиса, не все могут танцевать для мужчин, не все могут удовлетворять мужчин, даже такие красотки имириды как ты. Ну что ты? Ну не надо, не плач.

Она упала на колени, облокотившись на шест, уткнулась головой в колени и горько заплакала.

- Прошу вас, сэр! Мне... Мне нужна... эта работа! – слышалось между судорожными вздохами. Конечно, всем нужна хорошая работа, особенно в столице. – У меня ребенок здесь, нам нужны деньги!

- Ребенок? Имирид? – конечно такое не редкость.

- Да, сэр, ему всего десять, он не способен сам добывать деньги, а я не могу заработать достаточно иным способом...

Женские слезы. Как противно и в то же время возбуждающе. Сев за свой стол, я открыл журнал и проверил записи. Дела в последнее время идут все хуже и хуже. Пусть я первый догадался открывать бордели для людей, мое дело погрязло в конкуренции, взятках и недоплатах. Сейчас нельзя рисковать некачественным товаром, а если я ее отпущу? Она уйдет к конкуренту. Для меня это минус? Скорее да чем нет. В одиночку она его дело не порушит, а прибыль маломальскую да принесет. Да, большой минус. Взгляд у нее необычный, деловой что ли. Но актерского мастерства ни капли.

- Мевиса!

- Да, сэр, - она вновь подняла свои испуганные глаза.

- Прекрати истерику, на меня это не сработает. Встань и оденься. Афад, на сегодня хватит, можешь идти. – Мой грузный музыкант, поклонился, забрал инструмент и быстро скрылся, чтобы через полчаса оказаться там, где наливают.

- Мои дела идут с переменным успехом, Мевиса, - продолжил я, когда девушка оделась. – И мне нужна помощь разного рода, не только в качестве танцовщиц и шлюх. Скажи, ты способна справиться с бумажными проблемами? Вести подсчеты прибыли и расходов?

- Конечно, сэр! Я занималась бухгалтерией, там в реал...

- Стоп! Остановись, Мевиса! – и вот опять! Как легко они могут порушить иллюзию этого мира! – Никогда, повторяю никогда, не упоминай при мне тот мир! Слышишь меня? Никогда, ни под каким предлогом.

- Да, сэр, хорошо, - она прижалась к стенке, опять затряслась, словно осенний лист.

- Все, успокойся, хватит. Я возьму тебя под свое крыло, и твоего сына, разумеется, тоже. Однако есть ряд правил, нарушение которых, приведет к тому, что жизнь здесь тебе покажется настоящим адом, ты поняла? – она молчала, но ее глаза ответили за нее. – Хорошо, ты должна понимать, что мое дело строится на доверии и уважении. Если ты верна мне, послушна, исполнительна и честна, то я буду поступать абсолютно также с тобой. Ты получишь защиту, кров, деньги. Мне кажется, это честная сделка, а как думаешь ты?

- Я не предам вас, поверьте мне, сэр!

- Время покажет, а теперь дай мне свою руку, - ладонью я прикоснулся к ее предплечью, а когда убрал руку, осталась черная татуировка в виде веера из крыльев. – Добро пожаловать в клан Ангелов, надеюсь, мы сработаемся.

Мевиса только кивнула.

- Зачем ты и ее заставил раздеться и танцевать? – спросил Лоуренс.

Мы сидели в моем кабинете. Хотя это сложно назвать кабинетом. Месяца два тому назад, я выкупил одну таверну из тех денег, что смог заработать на границе, немного ее обустроил. Пришлось много экономить, чего я делать никогда не любил, но логика в итоге победила над эстетикой. Сейчас эта небольшая комната с окном и двумя старыми стульями исполняла роль моей личной обители.

- Если ты не заметил, то я так поступаю со всеми имиридами, что приходят к нам. Это обязательное условие. Знаешь, очень часто неприглядные с виду девушки, могут стать очень горячими, если им показать, как выпустить свою сущность. А с другой стороны, я следую правилу, что у голого человека почти нет секретов.

- Знаешь, Эйлогон, я могу подумать, что ты перестал доверять мне, если испытываешь даже проверенных мною людей, - я только улыбнулся. Лоуренс не состоял в клане, он был скорее посредником, подыскивал товар в городе и за его пределами. Конечно, я знал, что он работает и на моих конкурентов, поэтому платил ему намного больше, и это всегда окупалось. – Не создавай конфликта на ровном месте. У тебя свои методы у меня свои. Рассказывай, что там нового на бархатной улице.

Работать в столице Примерии было почти невозможно. Тамошние богачи и лорды не позволяли имиридам покупать места, поэтому все бордели располагались на Грязном острове, преимущественно в двух местах. На Бархатной улице и на Голубом берегу. Последний требовал куда более весомые затраты, и не всем был по карману.

- Есть кое, что очень значимое для тебя, мой друг. Это касается нашего общего знакомого Ракубара с бархатной улицы. Он что-то замышляет.

- Я заинтригован, - звон монет в мешке должен был разговорить его.

- У него дело тоже не ладиться. У жителей острова денег не много, а богатые из города не сильно хаживают к нам, сюда. Но кажется мне, Ракубар смог завлечь одну очень влиятельную особу. Некую леди Лавилу жену местного торговца.

- Насколько информация проверенная?

- Скажем так, моя девочка, которая у него работает, сказала, что послезавтра, Лавила приедет, причем тайно в его бордель, ради развлечения, совершенно иного уровня. Прошел слушок, что у него есть порошок, в разы умножающий все ощущение от секса, это у имирида, а что касается местных, то там даже описывать не стоит. Видимо у него есть кто-то в столице, и этот кто-то нашептал это леди Лавиле, а она походу та еще нимфоманка, и попалась на крючок.

- Почему бы просто не купить этого порошка, зачем обязательно нужен имирид?

- Местные не так выносливы, как мы, к тому же, чтобы полностью реализовать это средство, требуется талант любовника, а имиридов с развитым талантом на всю округу – меньше десяти штук. Половина у тебя и половина у Ракубара.

- У тебя есть образец порошка?

Лоуренс только пожал плечами.

- Нет, он тщательно его охраняет, почти никто из его девочек об этом не знает, и другие члены клана тоже. Только это вовсе не означает, что мы не можем нужных людей допросить! А после перехватить груз, поскольку я уверен, что он заказал его из Раграрада.

- У такого ценного груза должна быть серьезная охрана, а мы клан не боевой, у нас нет сильных воинов.

- Всегда можно нанять людей, Эйлогон! Поблизости есть несколько уберов, которые за определенную плату, способны выполнить любой заказ.

- Им нельзя доверять, они часто нарушают условия, неконтролируемы и опасны. Многие из них давно насытились обычными прелестями девушек, и теперь их сердца требуют жестокости и насилия, а я такими вещами не занимаюсь. Мои девочки не для издевательств, а для любви.

- Я понимаю, и даже уважаю твою позицию, но что если есть такие, кому насилие нравится, кому хочется, чтобы над ними издевались и избивали, причем даже до смерти, ведь все равно вернешься назад.

- В Тараласе таких нет, только в Вольном городе была такая особа.

Любовь проявляется по-разному. Иногда это простое наслаждение другим любимым человеком, а иногда это желание выливается в нечто не совсем естественное, граничащее с безумным желанием познать не только все оттенки наслаждения, но и боли. В этом апофеозе саморазрушения душа часто меняется, становиться грубой и закрытой, жестокой и властной. Когда я только пришел в этот мир, я встретил волею судьбы человека, который не просто познал все это, но смог довести до логического конца, огранить это бешенство в целое искусство.

- Госпожа здесь, Эйлогон, в небольшой деревне на юге, - сказал Лоуренс.

Мое сердце провалилось в черную бездну. Пора начинать игру иного уровня.