Алекс, ты точно дурак! Куда тебя понесло?! Зачем ты все это делаешь?

Именно такие мысли носились у меня в голове, пока я пробирался через густые кустарники и заросли папоротника. Источник магии постепенно приближался, я чувствовал, и тем сильнее страх играл в душе. Потом начал слышать отдельные выкрики и мужские голоса. Их шум постепенно нарастал. Появились запахи, необычные для этого леса, но столь желанные для меня сейчас. Запах жареного мяса, тушеных овощей, ночного костра.

Остановился, когда редеющий лес постепенно залился светом. Осторожно выглянул.

Множество красно-белых и пурпурных треугольников, шатров и деревянный забор по периметру. Солдатский гарнизон. Поначалу показалось, что это те же люди, что напали на нас в деревне, но я быстро отбросил эту мысль. Самый большой шатер - красного цвета и на нем совсем другая геральдика, скорее всего королевская.

Я подошел с одного угла этой стоянки. Передо мной чернел небольшой овраг, прямо за ним высилась бревенчатая преграда, за которой стоял шатер в десяток метров высотой. Прямо за ним высилось целое поле ткани и множество блестящих точек костров, словно цветы, вспыхивали тут и там.

Это меня немного озадачило. Если это армия Примерии, то почему тилью позволяют рубить лес? Мне всегда казалось, что этот народ очень дорожит природой, а если тилью не позволяли, то, что с ними стало? Гелегил подсказал бы мне что делать, но сейчас я один.

Спокойно, Алекс, что ты видишь? Флаг с черными крыльями...

Дыхание пропало, стало дурно. Я всматривался в эти черные крылья, словно надеясь, что это наваждение пропадет, но все тщетно. Вороны здесь, вместе с Примерией, и это основная армия, теперь сомнений нет. Но куда они направляются? Судя по лагерю, они здесь уже несколько дней и не собираются куда-то уходить.

Я должен узнать больше! Это важно, для саймов, это важно для Вильмы!

Решиться не просто, особенно понимая, что меня ждет в случае неудачи. Конечно, если меня поймают вороны, можно будет попробовать договориться на правах старого товарища, только мне кажется, это не сработает.

На заборе часовые. Четверо. Они всматриваются в лесную тьму, но свет их лагеря слишком яркий и слепит их. Я смогу подойти к забору, но что дальше? Нет, плохая затея, лучше я вернусь назад, и просто расскажу что видел.

Уже развернулся и сделал пару шагов прочь от лагеря, как что-то кольнуло в груди. Я замер, силился сделать шаг, но казалось, что одновременно две силы тянули меня в разные стороны. Одна кричала мне в ухо – беги! Беги, что есть силы, там тысячи человек, солдат, имиридов, ловушек и все остального! Тебя схватят, и будут пытать, как когда-то тебя пытали Черные Кости! Одна эта мысль причиняла почти ощутимую боль. Пульс учащался, ладони потели, становилось нехорошо. Мной овладевала паника, особенно когда воображение подкидывало образы той ужасной ночи. Нет, не хочу повторения!

Ухватился за толстую ветку; ноги держали меня плохо. Отдышался, наконец, решился, и сделал еще один шаг в сторону Вильмы.

Вильма...

Ее образ возник сам по себе; такой реальный, такой прекрасный. И вот уже та ночь не кажется такой уж страшной, ты думаешь, что то – всего лишь сон, жуткий кошмар, но не реальность. Вильма будет мне благодарна, если я принесу пользу ей и ее народу. Я не воин и глупо это отрицать, но я вор, и могу пробраться куда угодно!

Вернулся на прежнее место.

Доберусь до забора, затем пойду вот до этой скалы. Там тихо заберусь внутрь, моей ловкости должно хватить. Там стоят палатки, спрячусь за ними. А потом? А что потом? Что мне искать, куда идти внутри лагеря, как не запутаться? Ладно, спокойно Алекс, если не знаешь что искать, бери все, что имеет для тебя ценность. Решено!

Последний раз оглянулся назад. Стиснул зубы, снял с себя плащ, все лишнее, все, что могло помешать мне, все, что могло заблестеть при свете костра. Сложил в плащ, связал и оставил под корнями дерева.

Спустился чуть ниже, посмотрел на место, где оставил вещи, затем на овраг.

Спрыгнул вниз. Ухватился за выступающую деревяшку, ненадолго повис, спустился еще ниже, затем одним прыжком оказался на дне оврага, усеянного сухими ветками и листьями. Но ничего подо мной не издало предательского хруста.

Осмотрелся. Часовые меня не видят, слишком глубоко, есть ли ловушки? Есть, и их просто невероятно много. В темноте то и дело вспыхивали узоры разных форм и размеров, замаскированных листьями, палками и камнями.

Двинулся вперед. Как и ожидалось, ранеры совершенно не умеют ставить ловушки, точнее их ловушки рассчитаны на монстров или мертвых, а не на имирида. На обезвреживание одной уходило пару секунд, на некоторые полминуты. Совсем скоро я оказался в нужном мне месте.

Все не так просто. В лагере есть маги. Я чувствовал странную магию, интуитивно понимал, что если использую магию, то меня вычислят. Ничего, это как раз моя работа.

«Магия имирида активирована: тени Азарио».

Теперь моя аура скрыта, мои движения почти полностью бесшумны.

Ухватившись за крепкие на вид выступы породы, я начал подниматься наверх. Немного успокоился, повторяя себе, что все пройдет легко и просто. Я делал так много раз, пробирался в гнезда монстров, а они куда страшнее местных и быть может даже имиридов.

Медленно выглянул. Как и ожидалось, всю высокую траву срубили. Часовые болтали, и я этим воспользовался. Резко подтянулся, перекатился, вскочил и подбежал к забору. Только когда спина почувствовала холодное бревно, я позволил себе дышать.

Слышал мельчайшие шорохи вокруг себя. Слышал, как звенит пластинчатая броня на корпусе часового, бродящего из одного угла в другой, чтобы не затекали ноги; как скрипит плохо заколоченная доска под весом мужчины, как в лагере кто-то разделывает тушку, и как бьется собственное сердце.

Продолжая прижиматься спиной, дохожу до скалы. Она располагалась на краю оврага, и командиры видимо решили не тратить лишние силы и не ставить на скале дозорный пункт, а остановились на простом помосте. Сейчас это играет мне на руку.

- Так-то нормально тут, тока жопу подтирать трудно, того и смотри, вскочит херня какая-то - послышался грубый, охрипший голос, - и пойло слабое.

- Да ты пропитый уже, тебе даже огненная вода, как простая будет! – заржал громко второй и сплюнул за забор.

Для меня это стало сигналом. Оттолкнувшись, я ухватился за выступ в скале, затем еще рывок, и вот уже пальцы держаться за край забора. Перемахнул через него, спрыгнул в лагерь и скрылся за кучей заготовленных дров.

Отдышался, выглянул – те двое продолжали общаться, как ни в чем не бывало. Получилось! Теперь нужно понять, что делать дальше.

Успокоившись, я осмотрелся. Лагерь был похож на небольшой город, с одной главной улицей, которую я прекрасно видел из своего укрытия, и множеством небольших ответвлений, где находились палатки. В центре находился шатер, я полагаю там сидело командование, повсюду патрули, часовые, однако по общему настроению казалось, что никто не ожидает от этого леса опасности.

Солдат взял несколько поленьев, подошел к костру, на котором вертелась приличных размеров, оленья нога. Хорошо, что я не взял Вильму, она бы не удержалась и пустила бы кому-нибудь стрелу промеж глаз.

Еще одна короткая перебежка, и я прислонился к другой части забора. Со стороны лагеря могли заметить мельтешащую фигуру в тени, но шансов было куда меньше, чем идти на глазах, пусть и не полностью, но все же сосредоточенных воинов на посту. Ползком я двинулся дальше, пока не оказался рядом с одной из палаток.

Напрямую до главного шатра я не доберусь, придется идти прямо через палатки. В самой ближайшей горел свет, но я не видел никого внутри. Понадеявшись на то, что там только спящие, я рванул, поднял белую ткань, забрался и вновь замер.

В нос ударил запах спирта и гниения. Это что-то вроде полевого госпиталя. Раненые лежали на трех, грубо собранных из поленьев, кроватях, укрытые шкурами и солдатскими куртками. Еще была кровь. Много крови и переводя взгляд, я видел, как у многих отсутствовали руки и ноги, у кого-то вся голова перевязана, но абсолютно все бормотали что-то несвязанное.

Задержав дыхание, я залез под кровать одного из бедолаг; высота как раз позволяла. Все три кровати выставлены в ряд, и когда я проползал под последней, мужик надо мной вдруг дико закричал, словно его разделывают раскаленными ножами! Никогда не слышал, чтобы мужчина кричал так! Затем он начал дергаться, у него был припадок, и я с ужасом наблюдал, как трясется кровать, и как трескаются ножки.

Меня спас целитель, пришедший на крик. Из своего укрытия я заметил у него огромный шрам через все лицо, но при этом взгляд у него оставался добрым и теплым. Он подошел к больному.

- Больно? – его голос успокаивал, в нем чувствовалась теплота и любовь, которой так не хватало в этом мире.

- Да... Гурьбухи мне! – стонал воин.

- Нельзя. Плохо будет, а раны еще не схватились, - ответил целитель, все также спокойно.

Зашел еще один, судя по возрасту и дорогому доспеху – командир или того выше. Он осмотрел палатку, благо не стал опускать глаза вниз.

- Как они? – голос командира был низкий, но приятный.

- Скверно, - признался целитель, - не знаю почему, но их раны не заживают, хотя мясо не гноится.

- Красный клинок, - сказал командир, - их ранили красным клинком. Тот самый имер, что пробил осаду. Совещание начинается, вас ждут, - сказав это, он вышел из палатки.

- Красный меч – красная смерть, - сказал целитель и тоже вышел.

Совещание, пронеслось в голове. Я должен узнать, о чем они говорят. Через одернутую щель я видел шатер в метрах двадцати от этого места. Нужно что-то придумать! В эту секунду мой взгляд наткнулся на одежды в углу. Пурпурный цвет с трудом виднелся под грязью и засохшей кровью, но этого должно хватить, чтобы дойти.

Я осторожно притянул к себе тунику. Солдаты надо мной продолжали постанывать, видимо силились уснуть; боялся, что в любой момент у кого-то из них опять случится приступ, и меня раскроют. Эта мысль заставила действовать быстро! Я извернулся, нацепил тунику, вылез из-под кровати и быстро вышел на улицу, задернув за собой края палатки.

Тут же осмотрелся, подавляя желание, броситься наутек. Здесь было несколько сотен людей. Караульные, патрули, повара, простые воины, раненные – все напоминало мне человеческий муравейник. Мне казалось, что тысячи глаз прямо сейчас смотрят на меня, мне казалось, что мое представление не удалось, что все уже раскрыто, что они тайно перешептываются, хотят схватить меня и не спугнуть, что еще одно мгновение и вся эта толпа бросится на меня!

Но ничего не происходило. Кто-то продолжал говорить, кто-то крутить над огнем оленью ногу, кто-то пил. Несколько солдат прошли прямо мимо меня, но лишь искоса покосились, ничего не сказав, только кивнули.

Я испуганно кивнул в ответ, лишь потом догадался, что они так выразили сожаление, видимо подумав, что в палатке моя родня. Выдохнул, направился к шатру. Шел медленно, повесив голову, краем глаза подмечая, что многие отводят взгляд, или смотрят в землю. Обогнув шатер, я быстро скрылся за наваленные здесь бочки и сундуки.

Как и до этого, я прислушался, нашел щели и сквозь них осмотрел лагерь. И вновь ничего. Они продолжали ходить, вдалеке командор строил и отчитывал за что-то солдат. Вытащил кинжал. Внутри находились могущественные имирид и местные, обладающие магией, это ясно ощущалось. Но палатка не защищалась заклинаниями, нет ловушек, совсем ничего. Они слишком в себе уверенны. Сделал небольшую дырку в ткани.

Осмотрелся, насколько мне позволяла щель, подогнул ткань и забрался внутрь, под прикрытием шкафа. Осторожно выглянул из-за него, отдышался, совсем тихо, чтобы меня не услышали, максимально скрыл свою ауру, и начал прислушиваться.

- Сколько у нас раненных?

В самом центре стоял тот самый целитель, неуверенно потирая окровавленные руки, опустив взгляд. Тот, кто задал ему вопрос, высокий мужчина с короткими золотыми волосами, чем-то похожий на Гелегила. На нем была красно-белая одежда, а его голос был грубым и уверенным, он словно заставлял тебя ему подчиняться.

- Сир Маркус, - ответил целитель, - около пяти сотен, из которых снова стать солдатами смогут, хорошо если половина. Раны слишком тяжелые, им нужно лечение, их нужно отправить в столицу.

- Да и нам всем по-хорошему стоило бы отправляться туда! – я выбрал иную позицию, чтобы увидеть, кто говорил. Это был парень, одного с Гелегилом возраста; говорил он так же быстро и четко, как и принц, а короткая стрижка и благородство лица дало мне очевидную мысль. Это Дерадор. – Маркус, при всем моем уважении, но это не укладывается в голове. Сначала Ульнерик просит о помощи, просит взять для него крепость, что делит Тильамоню на две части, а когда дело сделано, он просит нас отвести войска сюда, в богами забытое место. Да простит меня Оругур, но это дурно пахнет!

- Это вынужденная мера, лорд Дерадор, - моя догадка подтвердилась, уже что-то! – К тому же, разве не вы хотели мести за нашего принца? Я не заметил, что вас пришлось уговаривать, - улыбнулся воин по имени Маркус. Почему-то мне он сразу не понравился. Было в нем что-то... Безумное...

- Вы так говорите, словно сами не хотели мстить, - поднял голос Дерадор.

- Ну, что вы лорд Дерадор, конечно, меня новость о потере принца опечалила ничуть не меньше, - Маркус вышел на середину шатра. – Не забывайте, что я сражался в первых рядах, и пламя моего сердца сожгло довольно врагов. Спасибо за новости, - обратился он к целителю, похлопав его по плечу, - вы хорошо нам послужили, но я уже послал весточку Ульнерику и скоро он пришлет своих лекарей.

Когда целитель вышел из шатра, вновь заговорил Дерадор.

- Я не забуду вашу доблесть, сир Маркус, доблесть человека, который не может умереть, - язвительно, нарочито долго протягивая гласные, говорил друг детства принца. – А знаете, что еще я не забуду? Кто оставил Гелегила без защиты!

- Не стоит так говорить, лорд Дерадор, - сказал мужчина, сидящий с краю полукруга из стульев. Мне было страшно смотреть на эту груду мяса. Кожа на лысой голове блестела от пота и жира. – С принцем была Троица, как он и желал.

- Не смешите меня, сир Дардак! – взорвался Дерадор, вскочив со своего места. В два шага он оказался перед Дардаком, возвысился над ним, и даже не смотря на его относительно худое телосложение, мне стало немного не по себе – слишком много стали чувствовалось в его голосе. – Давайте, рассказывайте мне сказки, что старая Троица ничуть не хуже вас! Их силы заметно упали после потери благословения короля! Это знали все. И пусть их руки помнили, как держать меч и щит, но против имеров, бред! С тем же успехом, можно попробовать убить иэрга вилкой!

- Вы же не обвиняете нас, лорд Дерадор? – повисло странное напряжение, я заметил, как Маркус положил ладонь на рукоять, продолжая при этом приторно улыбаться. – Вы конечно лорд, но подобные слова могут не сойти вас с рук.

- Мой отец всегда говорил, что громче всех кричит всегда тот, кто виновен.

- Мудрое изречение, - хлопнул ладонями Маркус. – Ваш отец всегда славился мудрыми изречениями. Жаль, что это ему не помогло, когда он решил продаться за золото Макэдроса.

Даже из своего укрытия, я увидел, как огонь загорелся в глазах Дерадора. Огонь ненависти и желания крови. Он почти выхватил свой меч, но сир Дардак успел встать и обхватить того своими огромными руками.

- Хватит, сир Маркус, лорд! – Дерадор попытался вырваться, но Дардак сейчас больше напоминал медведя, схватившего добычу, которую он не намерен отпускать. Спустя полминуты, Дерадор кивнул и рукой показал, что спокоен. Когда его отпустили, он направился к выходу, нарочно задел плечом Маркуса и, не сказав ни слова, покинул шатер.

- Кровь героя, такая горячая, такая безрассудная, - произнес Маркус, садясь на свое место.

- Кому-то просто не стоит ворошить осиное гнездо, только ради того, чтобы потешить свою гордость! – Дардак сплюнул на пол, и взял полупустой бокал вина со стола. – Вот почему я хотел, чтобы со мной пошла Викария, а не ты! Чего лыбу давишь, Маркус? Я не лорд, и могу втащить без всяких сожалений!

Маркус захохотал. Громко, откинув голову назад. И трудно сказать, чего было больше в этом голосе: яда или меда?

- Верю, верю, Дардак, но и ты пойми меня, этот мальчишка слишком много о себе возомнил от одной лишь победы. Его надо порой ставить на место, а то кровь героя и вправду взыграет не на шутку.

- Победа над Ником стоит многого господа, - сказал басистый, тяжелый, расходящийся эхом по всему телу, голос. Очень знакомый голос. Голос лидера Воронов.

Я вновь изменил свое положение. Последнее кресло, которое от меня закрывал проклятый шкаф, было отнюдь не пустым, как мне показалось изначально.

- Звучит так, словно вы им восхищаетесь, - ответил Маркус, заняв свое место.

- Он хорошо помог мне в первые дни, - сказал Дуглас, запрокидывая голову назад; его длинные, густые волосы почти коснулись земли. Даже сидя в этом кресле, он занимал больше места, чем те двое вместе взятые. Настоящий гигант, и страшно представить каким он был в реальности, ведь по правилам игры, рост аватара можно менять в пределах десяти процентах от настоящего. Хотя, я не видел ни одного карлика за все время, поэтому может это тоже ложь компании. – Есть в нем что-то, не знаю. Крутой он кароче.

- А вы как всегда не многословны, - сказал Маркус.

- Да что тут говорить, - Дуглас потянулся, заревел, словно иэрг и рывком встал. Макушка его головы задела потолок. Он взял бочонок вина и свой бокал. – Вы же сами с ним сражались, Дардак. Видели, что он может. – Уже выходя из шатра, он оборонил последнюю фразу: - А если честно, то он просто чокнутый, помешанный.

Пришлось затаиться. Тишина давила меня, казалось, что те, двое молчат не просто так, что вот-вот кто-то из них скажет, что они давно знают, что я сижу там, за шкафом. Но ничего не происходило. Черное кольцо блестело на пальце. На него последняя надежда. Ничего, сам сюда попал, сам и выберусь.

- Что ты думаешь по поводу Ульнерика Дардак? – теперь голос Маркуса спокоен, даже уважителен, без капли былой иронии.

- Он далеко не глупый тилью, на удивление. Нашей помощью он воспользовался, это так, и теперь чтобы оставить все трофеи себе, отправил нас сюда, якобы здесь безопасно. А чтобы не возмущались, дал нам войска тилью и этого Дугласа-идиота в придачу, чтобы не рыпались. Теперь мы не можем вернуться, поскольку задача не выполнена, и не можем куда-то уйти, поскольку этот гигант нам не позволит.

- Хах! Ты прав, Дардак, неплохо нас провели, но мне все же кажется, ты слишком переоцениваешь того мальца, - ответил Маркус. – Почему-то мне кажется, что это была не его идея, ему кто-то подсказал.

- Видимо я чего-то не знаю.

- Я общался с Ульнериком, сидел с ним за одним столом, и поверь, мой друг, он далеко не так умен. Даже этот лордик поумнее будет, хотя бы тактик из него действительно гениальный.

- Осторожней Маркус, ты не в своем замке, и вообще не за каменными стенами. Страху в тебе поубавилось, даже слишком.

- А чего бояться, Дардак? - посмеялся Маркус, - Мы Троица, мы бессмертны, прямо как имеры. Бояться сейчас, когда король поручил нам важное задание, а мы тратим время, вот что важно в данный момент. Клянусь тебе, мои кости чувствуют приближение бойни, теплоту свежей крови и крики мертвых.

- С этим я, пожалуй, соглашусь, - улыбнулся Дардак, поглаживая черную бороду. – Мне тоже часто стал сниться мой топор, а это всегда к войне. Говорят, рядом есть еще какое-то племя, - в позвоночник вонзилась сотня раскаленных иголок. Они говорят о саймах! Я стал улавливать каждое слово, каждый звук, каждое движение.

- Там Ул-Айнах кажется, - голос Маркуса казался холодным, тягучим, неприятным. Вот чего боялась Вильма? Она знала, что рядом есть войска? Или догадывалась?

Затем меня озарило! Почему я сразу не догадался? Дерадор сказал, что он мстит за принца. Мстит за Гелегила, а это значит, что они считают виновными в этом тилью. Тогда, если принц покажет себя – все это можно остановить!

Эта мысль вселила надежду. Все начинало сходиться, и, несмотря на ситуацию, я улыбнулся. Они говорили еще пару минут, но уже ничего важного, в конце вообще перешли на тему лучшего сорта вина, а также, что было бы неплохо посетить какой-то бордель в столице.

Затем пришли командиры, еще какие-то люди, двое тилью, судя по доспехам. В шатре стало слишком шумно. Идеальный момент для меня. Я выбрался тем же способом. Мысли крутились в голове, побеждая даже страх. Я радовался, искренне радовался, что достал столь ценные сведенья.

Выбрался из-за бочек, встал, отряхнулся и пошел обратно, решив уйти тем же путем.

Неожиданно на плече я почувствовал руку.

- Ты кто нахер такой?