- С ним все будет хорошо? – Гелегил плохо выглядел. Жар сжигал его, пот стекал с высокого лба, волосы липли к вискам. Он бредил, часто кричал имена бывшей троицы, которую мы похоронили несколько дней назад, повторял имя младшей сестры, упоминал отца, упрекал его и обвинял во всех грехах.

Мы чудом спаслись в ту ночь. Сейчас, вспоминая все это, меня невольно брала дрожь. Тогда я быстро положил его на седло, а сам, запрыгнув следом, помчался в сторону леса. Погоня была, я точно их видел, но благо среди них нет имиридов с ночным зрением, и мы смогли скрыться.

Но беды на этом не закончились. Лошадь подвернула ногу в одной из луж. Уж не знаю, что там было, камень или корень дерева, но вид торчащей кости, и вой обезумевшего от боли животного, вселил в меня неподдельный ужас. Тогда я даже не подумал, что гвардейцы услышат нас, что помчатся в лес, и отыщут нас.

Я просто присел рядом, попытался ее успокоить. Как глупо я тогда выглядел. Гладил ее по голове, а она брыкалась, пыталась подняться, но наступая на ногу, тут же закатывалась в очередном завывании. Пытался ее удержать, но она лишь укусила меня за руку.

Мне казалось, что все будет хорошо, что если подождать, то рана исчезнет, как это бывает у имиридов. Но кровь продолжала сочиться, заливала меня и принца, смешивалась с дождевой водой, и темной пеленой расплывалась по округе.

Вскоре лошадь перестала дергаться, сил у нее не осталось. На секунду я подумал, что может, стоит добить ее, прервать ее мучения, и даже потянулся к клинку, но вдруг понял, что не сделаю этого. И убежать тоже почему-то не мог.

В чувство меня тогда привел Гелегил. Он что-то шептал, плевался кровью, захлебывался, и его горло не могло произносить внятных звуков. Стрела все также торчала, а от падения только сильнее повредила плечо, а потом я узнал, что наконечник угодил в легкое.

Только по его взгляду понял, чего он так настойчиво требовал.

Бежать! Как можно дальше! Вот, что говорили его глаза, и до чего я не сразу догадался. Оставив животное, я подхватил его на руки и сам бросился в лесную чащу, там где в ночи, стволы деревьев и ветки создавали причудливые сплетения, ужасно улыбающихся при каждой вспышке молнии.

Я потерял все направления, даже не пытался ориентироваться, мной овладела паника. Мелькали ручьи, кусты, деревья без листьев и коры. Принцу становилось хуже, я чувствовал это, но к сожалению не владел магией исцеления. В тот момент, я бы отдал все, только бы получить эту заветную силу!

Не знаю, какой путь я проделал, но уже к утру дождь прекратился, тяжелые серые облака ушли дальше, а солнце не только избавило меня от холода, но и прекратило панику. Остановился, но лишь потому, что даже мое тело имело свои пределы.

Нашел небольшую пещеру в скале, под тенью раскидистого дерева, и там прямо на мох и влажные листья положил Гелегила. Он с трудом мог открыть глаза, руки занялись судорогой, будто задыхался постоянно и сколько не силился, не мог сделать глубокий вдох.

Я догадался, что нужно обломать древко стрелы, так проще его переносить, но стоило мне коснуться стрелы, как принц застонал, и это отбило все мои дальнейшие попытки.

Следующий день, был, возможно, самым трудным за все время. Я понимал, что принц постепенно умирает. К середине дня он и вовсе потерял сознание и больше в него не возвращался. Это было жутко. Лошадь хотя бы мучилась в предсмертных муках, а Гелегил увидал медленно, почти бесшумно. Жар усиливался.

Я попытался обыскать лес, но на многие мили вокруг были лишь одни деревья. Чертовы зеленые листья! Никогда не думал, что нечто будет бесить меня так сильно, как вид спокойного леса. Как оно может таким спокойным, если в его кронах погибает человек!

Потом начали слетаться птицы. Я видел подобное в кино. Эти падальщики ждут своего часа, ждут, когда жертва помрет и можно будет обглодать кости. Только вот это были не вороны, и вообще они мало чем походили на падальщиков. Разноцветные, словно ожившая радуга, с клювами самых разных размеров и форм и глазами огромными, словно всевидящими.

Они не пели, почти не двигались, словно сторожили нас. Помниться я взбесился, бросал в них камни, кричал, что есть силы и плевать, что враг может быть рядом! Мое собственное бессилие в какой-то момент стало для меня явным и противным. Перед глазами вновь тот иссохший, от тысяч часов за компьютером, идиот, способный лишь быстро нажимать на клавиши, который представляет ценность только когда играет в игры!

Но те игры были совершенно другими! В них жестокость, смерть, насилие – обыденная вещь! Такая простая и понятная, всего лишь набор чертовых пикселей! Но теперь эти вещи обрели плоть. Теперь смерть пугает, она ужасна, она сводит человека с ума! Боль обладает руками, способными разделывать тебя на куски заживо! Страдания здесь – неотъемлемая часть Интерексиона!

Помню, что упал на колени. Штаны пропитались это грязью, но мне плевать. Хотелось делать хоть что-то. Бежать, кричать, реветь, крушить, резать, колоть. Не имеет значения, лишь бы сохранилась эта иллюзия решения проблем.

Мне стало плохо, не физически, духовно. Перед глазами пролетели последние дни. Я вновь бросил местных на съедение паукам. Кровь стыла даже от простой попытки представить, что их там ждало. Они одни, в абсолютной темноте. Очень похоже на нашу смерть. Но их кошмар будет куда более страшным. Им придется слышать, как множество ног устремляются к ним, стучат по древнему камню, а эхо пещерным сводов разносит это по всей округе. Будут дрожать от страха, стуча зубами, а может, возьмутся за палки и мечи и попытаются выбраться, отбиться, или самой ужасное – затаятся. Будут ждать нас, но мы так и не придем.

Рыцари Гелегила жертвовали собой, зная, что они не вернуться назад, как это делают имириды. И готов поклясться, делали это от чистой души. Не помню, чтобы видел сожаление или страх в глазах старого рыцаря с пылающим мечом. А я испугался холода и темноты.

Весь этот мир ужасен...

- Не волнуйся, винвил, - сказала Вильма, выжимая кусок ткани и кладя его на лоб принца. – Примерец не умрет, но рана серьезная, с восходом нужно отправляться в Ул-Айнах. Наша верховная жрица сможет исцелить его полностью.

Была глубокая ночь, но Тильамоню никогда не спит. Лес был наполнен звуком, особенно для меня. Стрекотания кузнечиков, птицы на ветках, что продолжали следить за нами, разве что их стало немного меньше. Оседланный олень стоял неподалеку и щипал траву рядом с пещерой. Он не был привязан, и, наверное, если прямо сейчас штормовой кот выпрыгнет на поляну, никуда не убежит. Даже это животное благороднее меня.

Вильма пришла неожиданно, словно наваждение, словно надежда на чудо, когда уже не на что рассчитывать. Выпрыгнула из ниоткуда, ловко соскочила с седла и исчезла во тьме пещеры. Я бросился следом, на ходу вытащил клинки. Олень опустил голову, выставил вперед свои огромные рога, пытаясь защитить хозяйку.

«Винвил! Я пришла помочь, не трогай нас! Твоему другу нужна помощь!» - слова донеслись до моих ушей, и что-то в ее беспокойном голосе заставило меня остановиться. А затем она приказала принести воды из ручья, что бежал за северным склоном.

Так мы и познакомились. Маленькая, ловкая Вильма и я – трусливый имирид.

- Что это за место Ул-Айнах? – спросил я, когда она закончила перевязывать ранение. – Это город? Я слышал только про Лос Авул.

- Най, винвил, - тряхнула головой Вильма и ее волосы коснулись моей щеки. От них пахло ягодами и дождем. – Лос Авул это не город! Город, какое противное слово, винвил! Оно грязное, оно воняет, оно держит животных в клетках и убивает их, как только толстый примерец хочет есть! Най! Лос Авул – храм природе, нашей доброй владычице Эльмикии! Она владеет всем этим, а мы лишь помогаем ей сохранить равновесие! – она встала гордая и прекрасная. Ее зеленые глаза отражали свет далекой луны. – Пошли винвил, нужно поискать еды.

Я следовал за ней, поражаясь, как легко она ориентируется в этих джунглях. В один момент я даже подумал, что она тоже владеет ночным зрением, но потом осознал, что ошибся. Вильма – местная, сайма, так она сама сказала.

- Но я думал, что Лос Авул, это столица севера. Разве нет?

- Най! Только потому, что ты винвил, я не стану тебя сравнивать с ослом! – она на секунду обернулась и тут же ускорила шаг. – Тилью то, тилью это, а на деле, тилью эти ваши, не более чем примерцы, тока мы позволили им жить в нашем лесу. Это давно было, но думаю, наша жрица еще помнит те времена. Хотя может и винвил знает эту историю, про трех героев из города на берегу, что спасли людей и привели их к нам.

Покачал головой. Во времена бетатеста я не особо увлекался изучением игры, хотя нам и давали материал. Никто не будет читать скучные строчки, когда можно попробовать все на себе. Кто же знал, что эти знания могут пригодиться?

- В общем, герои эти, договорились со жрицей и с другими духами леса, а примерцы спасенные начали здесь жить, но только при условии, что будут соблюдать законы Эльмикии. С тех пор лес этот назвали Тильамоню, что значит «Лесное царство», а саймы жили здесь задолго до этих событий. И Лос Авул, так же как и Аллаер Нор – древние и священные рощи, рядом с которыми возводили поселения тилью. Им тогда очень помогли вульты. Жрица их обучила многим секретам леса.

Мы остановились возле странного дерева. Вильма сняла с себя лук и колчан, скинула плащ, под которым были причудливые одежды, сотканные, по-видимому, из какой-то местной травы, изящно обтягивающее ее молодое тело. Я старался на нее не смотреть, но взгляд невольно хотел соскользнуть пониже спины.

- Раскрой мешок, винвил, и лови фрукты! – сказав это, она одним прыжком запрыгнула на ствол дерева, ухватилась за ветку, подтянулась, затем повторила все вновь, пока совсем не растворилась среди овальных, широких листьев. Вскоре я совсем перестал ее слышать.

Мимолетное движение в темноте. Рука рефлекторно поймала большой и холодный плод. Он чем-то напоминал яблоко, только был, куда большего размера, ярко-желтого цвета. Следующий прилетел через пару минут, потом еще несколько. Когда она спустилась с дерева, я удерживал семь штук.

- Ну, вот и все винвил, это на вечер и на утро.

- А как ты нашла нас? – мы уже приближались к пещере, когда я вдруг решил задать, самый очевидный вопрос.

- Винвил до сих пор не понял? Все-таки я, пожалуй, сравню тебя с ослом! – она засмеялась, но не слишком громко. Что-то внутри меня сжалось от ее милой улыбки, от каждого ее движения, что казались мне верхом совершенства. Уже и не было той мимолетной слабости и тех ужасом, что я пережил. Даже не сразу вспомнил, что она местная. Может потому что жизни в ней больше, чем в некоторых людях?

- На птичек посмотри, - я вскинул голову. Она указывала своей рукой на тех самых птиц, что окружили нас еще днем. – Неужели не чувствуешь их природную силу? Жрица говорила, что все винвилы чувствительны к ней, потому что сами из нее состоят.

А ведь и, правда. Каким слепцом я был. Сейчас, сосредоточившись, я ясно чувствовал исходящую от них магию. Несильную, едва заметную, но все же видимую.

- Они все служат жрице, винвил. Я была неподалеку, когда лес нашептал мне, что появились посторонние.

- Нашептал?

Вильма громко цокнула языком.

- Ты не только глуп как осел, но еще и на голову тяжел, как скала! Говорят, что вы полубоги, но видимо вся ваша божественность ушла в тело, но не в разум! Схака! – не знаю, что означало последнее слово, но думаю, что ничего хорошего. Вильма продолжала уверенно пробираться сквозь лес. Видимо, ей не нужны ориентиры или что-то подобное, она знала эти места вдоль и поперек.

- Эй! Хватит меня унижать! Я мало, что знаю про эти места! Вон каких-нибудь тилью сравнивай с ослами! – мне действительно стало обидно. Обычно имиридов так не обижают. Что она себе там навыдумывала. Тут же к горлу подступил ком. Может она видела, как я, словно сумасшедший, бегал по лесу, не знаю что делать? От этой мысли стало не по себе.

- Почему нет? Все винвилы которых я видела, тупы, так почему ты вдруг стал исключением? – и вновь эта милая улыбка, наполняющая медом, любое ее слово.

- Ты меня даже не знаешь! – единственное, что пришло на ум в этот момент.

- Если узнаю, то тут же тебе сообщу, - она ускорила шаг. – По какой-то причине жрица попросила меня вам помочь, не хотела, но ее просьбы нельзя игнорировать. Птицы сообщили, что она желает вас увидеть лично, это все, что мне известно. А если жрица Ул-Айнаха приглашает к себе – для этого есть резкий повод, винвил! Так что отправляемся на рассвете! – она немного коверкала слова, слишком растягивала гласные, словно напевала их. Но даже это, нисколько не делало ее смешной.

Становилось прохладно и душно. Земля, пропитавшаяся дождем, начинала возвращать лишнюю влагу.

Вильма отдала один плод оленю, который заметно обрадовался лакомству, остальное занесла в пещеру. Гелегил спал. Ему стало легче, по крайней мере, я надеялся на это. Она тем временем завесила проход, начала сооружать круг из камней на полу.

- Ты хочешь развести здесь костер?

- Най! Винвил, огонь плохо для леса! Огонь сжигает жизнь, огонь злой свет, но есть и хороший! – она достала камень, прозрачный, похожий на кварц. Сжала его в руках, что-то прошептала, и он загорелся едва видимым синим светом. – Сил мало осталось, может ты винвил?

- Давай, - она поднесла его к моим раскрытым ладоням, и стоило ему коснуться моей кожи, как вся пещера наполнилась ослепляющим светом. Я чувствовал, как оно тратит мою магию, но совсем немного. Тогда я сосредоточился, перекрыл и этот небольшой поток, дав лишь самую каплю. Вспышка прошла, и теперь он горел ровно, куда ярче, чем у Вильмы.

Я посмотрел на нее, и вдруг увидел в ее глазах нечто странное, чего раньше не замечал.

- Что это было винвил? У тебя так много природной силы? – она резко приблизилась ко мне, коснулась ладонью моего лба, затем щеки. Я дрогнул, стало жарко рядом с ней. И снова запах ягод и летнего дождя. Наши взгляды встретились, и тут же поспешил увести свои глаза куда-то в сторону. Сердце забилось быстрее. – Жрица права, - совершенно спокойно сказала Вильма. – У вас гораздо больше сил, чем у тилью и людей. Ты воин, винвил?

- С чего ты это взяла? – спросил я, когда она убрала руку.

- Ты горячий, кровь воина всегда горячая, так говорит жрица, - только вот мой жар связан далеко не с этим.

- Я умею сражаться, но есть много имиридов куда искуснее меня. Я скорее взломщик.

- Взломщик? Что ты ломаешь? – она обхватила колени руками и положила на них голову. Изумрудные глаза по-прежнему смотрели только на меня.

- Замки, двери, ловушки, все, что содержит магию, не позволяющую добраться до ценных вещей.

- То есть ты вор? – улыбнулась она уголками губ.

- Нет, конечно, нет. Я не ворую чужое, только то, что никому не принадлежит.

- Как это? Если вещь спрятали или защитили природной силой, то значит она чья-то. А ты эту вещь крадешь!

- Ну, а если владельца уже нет в живых? Если место, которое я хочу взломать, стало непригодным для жизни, то почему я не могу забрать все себе?

- Можешь, конечно, винвил, только это называется украсть, - рассмеялась Вильма. – Если бы тебе это подарили, или ты это заслужил, тогда хорошо. А скажи, винвил, ты знаешь тех воинов, что намного искуснее тебя? – ее голос вдруг стал холодным и печальным.

- Я когда-то состоял в клане Воронов, там очень много искусных бойцов.

- Вороны?! – повысила голос Вильма, подняв голову. – Черные воины? Ты про них говоришь?

- Да, их лидер – огромный светловолосый гигант. Он орудует двуручным мечом, и в битве очень опасен.

Она отвернулась. Тяжело вздохнула.

- А есть другие, не черные? – прошептала совсем тихо. – Черные плохие, они не чтят чужих законов.

Ее реакция смутила меня. Я стал опасаться, что сказал лишнего, но никак не мог понять что именно.

- Может и есть, но лично я их не знаю, - пожал плечами.

- А ты сейчас с ними, с черными?

- Нет, но почему ты спрашиваешь? У вас с ними была ссора, они напали на вас? – при этих словах ее передернуло, я успел заметить, как ее маленькие ладони стиснулись в кулаки, до хруста.

- Война между севером и югом уже началась, и жрица боится, что она дойдет до наших границ. Тильамоню огромен, но жрица говорит, что для войны нет границ. В ночь грозы, силы юга и севера столкнулись у крепости из камня. Жрица рассказала нам, что черные бились, словно порождения огня и пламени и их тела были покрыты светом, сошедшим с небес. – Грозовой доспех – первый признак ранера, подумал я. Разве могут местные устоять против такого? – И еще там был винвил, очень могущественный винвил. Он смог в одиночку разбить строй черных, смог сражаться наравне с целой группой. Я думала, что жрица послала за тобой, поскольку ты можешь его знать, этого воина, что тилью зовут Энерий.

- Энерий? Я слышал что-то подобное, но не смогу вам помочь. Я давно отошел от кланов, и не знаю многого. Но мне с трудом верится, что один имирид способен остановить отряд Воронов.

- Значит, они настолько сильны? У нашего народа есть шанс выстоять против черных? Многие из нас обладают природной силой, не такой мощной, как у тебя, но все же обладают! Наши мужчины крепкие и ловкие, наши женщины отлично стреляют из лука! Мы можем общаться с животными, быть может, жрица способна призвать их на помощь! Мы хорошо знаем эти леса, и мы... Скажи, что ты думаешь? – она выпалила все это на одном дыхании, и мне даже показалось, что я заметил слезы на ее лице в синем свете магического камня.

- Дай мне свою руку, Вильма.

Она вопросительно посмотрела на меня, но все же протянула теплую, мягкую ладонь.

«Талант взломщика активирован: оценщик».

- Что ты делаешь? – она попыталась оттянуть руку, но я не позволил. Знаю, что она почувствовала легкие уколы на коже, но так я точно смогу оценить ее возможности.

- Скажи, по меркам саймы, насколько ты сильная? Так я лучше смогу сравнить имиридов с вами, - сказал я, продолжая оценивать ее запас магии.

- Зикато, винвил! У нас множество таких, как я, хотя Вильма будет посильнее многих! Именно поэтому, жрица отпускает меня далеко от Ул-Айнаха! Ну, что ты можешь сказать? Мы можем сражаться с вами? Скажи!

Она разглядела это в моих глазах. Ее милое лицо искривилось, она больше не могла сдержать слезы, выдернула руку, встала и отошла к выходу. Ее плечики поддергивались.

- Скажи, - сквозь прерывистое дыхание, повторила она. – Скажи, винвил! Я хочу это знать!

Ее сила едва приближалась ко второму уровню. Это совсем ничего. Позволяло им чувствовать магию, но не более того. У Воронов есть десятки игроков с восьмым уровнем и выше. Они уничтожат их, не напрягаясь.

- В силе Вороны вас превосходят, не думаю, что есть шансы в открытом сражении.

- Значит, он сказал правду.

- Кто?

- Неважно, спасибо тебе за честность. Ложись спать, по утру мы отправимся в путь, и съешь эти плоды – прибавят сил.

- А ты куда?

- Хочу побыть одна.