Ева зашла в свой дом когда на часах уже было одиннадцать часов вечера. Она наткнулась на родителей, сидящих в обнимку на диване с бокалами красного вина и с фильмом в телевизоре. Они удивленно уставились на Еву, ведь думали, что та останется ночевать у Карлы, но ей совершенно не хотелось. Она рвалась поскорее домой.

— Неужели я обломала ваше свидание? — спросила Ева и хитро усмехнулась.

— Оно уже почти закончилось, можешь расстраиваться, — сказала спокойно Элина.

— Эх, ладно, у нас что-то поесть осталось?

— Салат с тунцом в холодильнике. Как день провела?

Ева пожала плечами.

— Как обычно — ужин с Маркосом, вечер с Карлой и Мано, — ответила быстро Ева и сразу скрылась на кухне.

Элина посмотрела на Арне.

— Она точно выпила, — констатировал мужчина.

— Ага, хорошо, что запаха сигарет нет. Я уже испугалась.

— Да брось, она уже взрослая. Ты никак не можешь привыкнуть.

— Ты же знаешь — я вечно буду переживать и бояться. Дай ей побыть ребенком в моих глазах.

Арне приобнял жену, давая ей возможность прилечь на него. Ева, взяв тарелку с салатом, ушла в свою комнату. Прикрыв дверь, она с облегчением выдохнула. Тяжелый эмоционально день давил на нее. Она быстро съела еду и отставила тарелку на стол.

Переодевшись в уютную домашнюю одежду, Ева упала на кровать. Мысли возвращали к Маркосу. Она честно и добросовестно пыталась выбросить любые раздумия о симпатии еще давно, но со временем они только участились. Будто с возрастом Ева больше и больше понимала, чего хотела на самом деле.

Она ревновала его ко всем. Даже к Антонии, которая была просто матерью его сына и давно уже вышла замуж за другого человека. Даже к коллеге Розе, с которой у Маркоса куда больше шансов быть вместе, чем с ней, восемнадцатилетней дурочкой. Маркос был ее недостижимой мечтой.

В его объятиях Ева всегда чувствовала себя в безопасности. Будто он окружал этой уверенностью, забирая любую тревогу. Был ее опорой, стеной, ее защитой. А она мечтала о чем-то большем, чем-то запретном.

Закрыв глаза, Ева представила Маркоса рядом с собой. Его фирменную улыбку на лице, небритость, морщинки, его растрепанные черные волосы, подкаченные руки, длинные пальцы. Она могла представить, как он лежал рядом с ней на этой маленькой кровати. В ее мыслях Маркос мог коснуться, был способен преодолеть это ненужное никому расстояние.

И коснуться так, как касалась себя в это время Ева. Она представляла только его. Все вокруг расплывалось, как желе под солнцем. Ева была в своих фантазиях, мечтах, которые казались нереальными.

Пока ее не отвлек звук уведомления на телефоне. Она схватила его и увидела сообщение от Маркоса:

«Ты уже дома? Я же переживаю», — написал он.

Ева резко села на кровати.

«Дома, прости, что не написала. Совсем забыла. Спокойной ночи».

«Спокойной ночи, малявка».

Ева ощутила внезапное тепло, растекшееся по ее животу, уходя куда-то в пятки. Она упала на кровать, прикусив губу.

Малявка.

Он никогда не воспримет ее, как женщину, а она продаст душу, лишь бы он называл ее так вечно.

Потому что она только его малявка.

* * *

Ева, устало потирая глаза, спускалась по лестнице в забавной розовой пижаме, чтобы наконец выпить кофе и полноценно проснуться. Она увидела отца, стоящего над кофе-машиной, которая готовила ему капучино. Арне повернулся, как только услышал вошедшую в комнату Еву.

— Доброе утро, ты даже раньше Элины проснулась, — сказал он и забрал кружку, делая первый глоток кофе.

— Доброе. Я просто плохо спала.

Ева встала на место отца и достала себе большую кружку для латте.

— Выпила вчера?

Ева зевнула.

— Контролируешь?

— Просто интересуюсь, как моя дочь провела время, — ответил спокойно Арне и сел за стол.

Он еще не успел сделать себе завтрак, но чувствовал, что и не сделает, ведь вскоре начнет опаздывать на работу.

— Все было хорошо. Посидели у Карлы, поболтали. Все, как обычно.

Ева положила одну ложку сахара в кофе и начала громко мешать. Оперлась спиной на кухонную тумбочку, устало смотря на отца, который и сам выглядел немного помятым.

— Отлично. Какие планы на сегодня?

— Кто мне приедет Лусия. Будем делать ей новые фотографии. К тому же еще приготовим лазанью. Думаю, маму будет рада тому, что на ужин останется еда.

Арне усмехнулся.

— Конечно рада. Приготовьте что-то. Мама в последнее время очень занята работой.

— Как и ты. Вы всегда ей заняты, но у мамы и вправду в последнее время катастрофа какая-то. Новое дело... выжало из нее все соки.

Элина была адвокатом. Стала им семь лет назад, когда приняла решение изменить кардинально жизнь. Ева помнила, как мамы резко стало меньше — сначала из-за ее учебы в университете, а после из-за карьеры. Сейчас у нее было дело о крупном ограблении какой-то богатой шишки. Элина обещала сократить срок максимально, но пока сокращалось только количество ее нервных клеток.

— Когда у вас уже отпуск? Может, поедем куда-то вместе? — спросила с надеждой Ева, которая всегда ждала положительного ответа.

Она хотела сорваться так же, как в детстве. Чтобы они втроем ехали на машине куда-то в неизвестность. Только это чудо в прошлом длилось совсем недолго.

— Я... не знаю, Ева. Поговори с мамой.

Арне встал со стула и, поставив пустую чашку в посудомойку, ушел переодеваться. Ева осталась на кухне и с грустью глянула на пустующий стул. Когда-то, будучи ребенком, Ева смотрела так на пустой серый стул, сидя в комнате для встреч с заключенными. Рядом всегда сидела мама, которая держала крепко за руку, а Ева не могла оторвать взгляда от сидения, мотяляя ногами в воздухе.

Элина всегда делала ей две нелепые косички, завязывая красными бантами на концах, а Ева мечтала поскорее съесть любимое мороженое из огромной вазочки, наполненной при этом фруктами и шоколадным сиропом. Она искренне ненавидела эту комнату vis a vis, эти два часа, отведенных для свиданий и тюремную робу отца. Его осунувшееся лицо, страдальческие, просящие прощения глаза... они всегда так пронизывающе смотрели на нее, будто он пытался запомнить ее черты как можно детальнее.

Но больше всего ненавидела мать за то, что та тянулась за иллюзией.

После того, как Арне вышел из тюрьмы, Ева не ощутила буквально ничего. Наверное, ей единственной было непонятно, зачем он им нужен — у них все было и без него. Маркос всегда рядом, бабушка и дедушка тоже, дядя с тетей не так уж и далеко, всего-навсегов соседней стране. Зачем отец? Кто он в этой игре?

Этот стул на кухне напоминал обо всем. Ева подошла к нему и осторожно задвинула к столу.

Хоть ей уже и восемнадцать, воспоминания из детства это прожитое время не смыло. Хуже всего были только гребаные видео с поздравлениями отца с его днем рождения, снятые мамой в детской комнате Евы.

— Слушай, я совсем забыл тебе дать денег, — внезапно послышался голос Арне в коридоре и Ева вздрогнула.

— Спасибо, но у меня еще есть.

— Думаю, ты не против прикупить себе что-то.

Арне держал в руках три зеленые купюры. Триста евро. Ева усмехнулась, беря их. Обняла отца в знак благодарности. Она любила его. Сейчас — да, в детстве — нет.

Но не могла до сих пор полностью понять — а зачем он все же им нужен?

Арне ушел на работу, а Ева, сделав себе тост с авокадо и лососем, поднялась обратно в спальню. Мама так и не проснулась. Открыв крышку ноутбука, Ева уставилась на корзину. Она еще не очистила ее. Кликнув дважды, Ева направила взгляд на рассказ о Мэрит.

Формально, она сказала правду Маркосу, но подсознательно ощущала, что когда-то вернет этот нелепый текст. Ева открыла его и усмехнулась, видя знакомые строки.

Мэрит для нее была загадочной девушкой, о которой она узнала побольше, будучи тринадцатилетним подростком. Маркос старался преподнести ее историю максимально приукрашенно, но как можно сгладить углы, прекрасно зная, что за убийство именно этой девушки сидел ее отец? Нелепость.

Но Мэрит была той, кого Маркос любил, той, кого считал идеалом. И Ева, конечно же, нашла профиль Мэрит, который был мертв уже как восемнадцать лет. Когда-то она была вполне живой. Улыбалась, делала фотографии, жила, любила. На профиле даже был Маркос. Такой молодой, совсем другой. Еще не полицейский, на острове Ибица, в шумном клубе среди ярких софитов.

Ева хотела быть похожей на Мэрит, но понимала — она полная ее противоположность. В Мэрит было что-то... стервозное, опасное, даже отталкивающее. Но за что-то же ее любил Маркос...

И за что-то должен полюбить Еву.

Она услышала, как дверь спальни родителей открылась. Элина наконец проснулась и пошла спускаться на кухню. Ева, тяжело вздохнув, закрыла файл с рассказом. Мэрит никогда не вылезет из ее головы, ведь в какой-то степени именно эта девушка повлияла на жизнь Евы.

Без нее Арне не пришлось бы сидеть восемь лет в тюрьме. Но Ева не знала, что без нее не родилась бы вовсе...

— Ева, ты уже не спишь? — послышался голос Элины с кухни и девушка, не раздумывая, сразу же пошла туда.

Спустившись вниз, она увидела маму в смешной пижаме с овечками и с растрепанными волосами. Она ела сэндвич с курицей.

— Я сегодня вернусь явно очень поздно.

— Как всегда. Мы с Лусией приготовим ужин.

— За это я не переживаю. Я хотела бы услышать твое мнение.

— Насчет чего? — спросила Ева.

— Одежды. У меня встреча очередная с клиентом, а еще мне нужна твоя красная помада, которую Карла подарила.

— А не слишком ли она вызывающая?

Элина махнула рукой.

— Ни капельки. Я выбираю между строгим платьем и костюмом с пиджаком. Нужно тебе их показать...

— Мам, ты же знаешь, что я выберу костюм, тем более услышав о помаде. Еще скажи, что ты каблуки наденешь.

Элина задумалась, посмотрев в потолок, а после закинула в рот последний кусок сэндвича и быстро прожевала.

— Нет, традицию надевать их только на суд я не собираюсь нарушать, — решительно сказала Элина и Ева заулыбалась, наконец видя свою мать настоящей.

Она любила то, как та горела своей работой. Адвокатура показала в Элине скрытые стороны, о которых она сама не знала. И Ева, побывавшая впервые на заседании суда в шестнадцать, не могла перестать гордиться своей мамой, которая рассекала зал на каблуках, с идеальной укладкой и макияжем, защищая обвиняемого. Ева тоже хотела так гореть журналистикой.

Но пока горела только Маркосом и писательством.

— Ладно, надену костюм. Спасибо за советы, ты меня всегда отрезвляешь.

Элина пошла к лестнице, не забыв чмокнуть Еву в щеку.

Ева всегда чувствовала, что ближе с матерью, чем с отцом. Даже первый рассказ, написанный в четырнадцать, первыми прочитали только мама и Маркос. Перед Арне Ева всегда ощущала себя той маленькой напуганной девочкой, которую мама возила в страшную тюрьму, где громко гудели электронные замки дверей, прежде чем их открывали.

Неужели Арне мог спать там две тысячи восемьсот три ночи и не сойти с ума?

Элина ушла на работу спустя час и выглядела в новом образе настолько притягательно, что Ева невольно задержала на ней взгляд, наслаждаясь. Она осталась одна. До прихода Лусии было еще пару часов, за которые Ева думала написать хоть несколько тысяч слов в новом рассказе.

Когда-то она обязательно сядет за полноценную книгу, но явно не сегодня.

Ева помнила, как, пытаясь убежать от реальности, впервые открывала ноутбук и выдумывала свои миры. Для нее успокоение было именно в них, где нет посторонних мыслей и все под контролем.

Звук ударов по клавиатуре успокаивал девушку, а легкая музыка погружала в мир, спрятанный за строками. Она даже не заметила, как время быстро пролетело и Лусия уже писала ей о том, что подъезжает на метро.

Девушка оказалась в доме Евы с рюкзаком на плечах, где лежала газировка и пару пачек чипсов. Ева впустила подругу, обняв ее.

— Невероятно, полная свобода в твоем доме. Давно такого не припомню, — сказала радостно Лусия, проходя в гостиную и забрасывая на диван свой рюкзак.

— Мама работает допоздна, папа тоже, что привычно. Можешь даже остаться ночевать.

— Я подумаю. Может, как раз еще посплетничаем.

Ева усмехнулась, смотря на то, как глаза Лусии хитро сощурились. Девушки прошли на кухню и Ева достала из холодильника ингредиенты для лазаньи, выкладывая их на столешнице.

— Ну что, врубаю музыку? — спросила Лусия, подключая телефон к небольшой колонке.

— Как хочешь. Может, тебе кофе сделать?

— А давай. Буду капучино с корицей.

Заиграла энергичная музыка и Лусия сразу начала пританцовывать, пока Ева включала кофе-машину. Лусия была сегодня уж слишком счастливой, даже накрасилась, выбрав зеленые тени с блестками.

— Потанцуй со мной!

Лусия утащила Еву за собой, буквально заставляя начать двигаться в такт музыке. Девушки рассмеялись.

— От тебя так и прет энергия! Что случилось? — спросила Ева.

— Мама согласилась оплатить нашу поездку в Андорру, которую мы запланировали.

— Что, правда? Мне все же писать Матео о том, чтобы он выделил нам комнату?

— Да-а! Покатаемся с тобой снова на лыжах... я уже предвкушаю этот отдых на вершинах гор.

Ева и сама засветилась от счастья. Она не была в Андорре полгода и с радостью соглашалась ездить туда при любом обстоятельстве. Девушка уже успела соскучиться по заснеженным склонам и красотам вокруг. Да, море в Валенсии укутывало теплом и уютом, но иногда ей так хотелось просто оказаться в зимней сказке...

— Ты думала о моем предложении заняться танцами? — спросила Ева, виляя бедрами в такт музыке и приступая к готовке лазаньи.

— Думала и мне кажется, что я бы хотела научиться аргентинскому танго, чтобы страстно кружиться по танцполу с каким-то горячим партнером.

Ева захихикала, представляя Лусию в красном платье и в туфлях. Ей бы подошел такой горячий образ, который бы полностью спрятал ее зажатости и скромность.

— Тогда начнем на следующей неделе? Я запишу нас.

— Хорошо, отправь потом всю информацию.

Они погрузились в кулинарию. Еще с лет тринадцати они любили оставаться вот так у друг друга на ночевках и тогда еще неумело готовить что-то. Они много сплетничали, обсуждали одноклассников, влюбленности и неудачи. В то время Ева даже не могла себе представить, что будет гнаться за вниманием Маркоса совсем не так, как в детстве.

Почему все настолько усложнилось?

— Главное теперь не забыть вовремя выключить духовку, — подметила Ева, когда они поставили лазанью готовиться.

Она помнила, как у них сгорела пицца и дым был во всем доме.

— Я поставлю таймер. И я уже такая голодная...

— Ты вечно голодная.

Ева открыла холодильник и дала Лусие ее любимый йогурт с черникой. Девушка радостно села на тумбочку, светив с нее ноги и с наслаждением принялась есть.

У Евы как-то было тяжело на душе. Искренность с друзьями означала, что они узнали ее самый главный секрет. То, что нужно прятать за семью замками от матери и тем более отца. Она была уязвимой перед Лусией, Мано и Карлой.

А еще перед Маркосом. Всегда.

— Знаешь, я много думала о том твоем секрете о Маркосе, — сказала Лусия, будто читая ее мысли.

Ева опустила голову.

— И что ты надумала?

— Ты не сможешь вечность держать это в тайне. Он всегда рядом, ты думаешь, что сможешь морально выдержать такое?

— Постараюсь. Ты представь его реакцию — какая-то малолетка влюбилась, потому что он проявлял так много заботы и внимания.

— Но ты же не какая-то малолетка. Он тебя с рождения знает.

— Тем более, — сразу сказала Ева. — Для него все это будет попахивать педофилией, хотя я уже и не ребенок.

Лусия вспомнила, как первый вечер после раскрытия секрета не могла уснуть. Постоянно думала о том, как это... странно. В ее реальности не существовало влюбленности с такой разницей в возрасте. Но перед ней стояла Ева, которая была прямым доказательством того, что любовь не имела границ.

— Но я не смогу прямо полностью скрывать все. Я предложила ему кучу активностей, потому что хочу быть чаще вместе. Возможно, еще все получится.

— А какая ты хитрая! — удивилась Лусия. — Уже строишь какие-то планы о покорении его сердца?

Ева пожала плечами. Ей все равно никогда не сравниться с Мэрит. Не стать такой, как она даже близко.

— Попробую. Иногда можно рискнуть.

Особенно ради такого, как Маркос.

Будучи когда-то заменой заботливого отца, он явно никогда не задумывался, что смотрел на девочку, у которой будет замирать сердце при любом касании. Разве Маркос видел в ней дочь? Испытывал ли он то же самое к ней, что и к Альваро? Еве просто хотелось сказать короткое — нет.

Когда-то бабушка проболталась, что уговаривала Элину попробовать отношения с Маркосом. Когда Арне только сел в тюрьму, Элина была потеряна и разбита, ей нужен был кто-то, чтобы помочь со скоро родившейся Евой.

Но Элина не могла предать Арне. Бабушка рассказывала Еве это с такой нежной улыбкой, будто сама вспоминала свою молодость, когда безумно влюблялась и ни раз. Когда бросалась в отношения, не задумываясь.

И из-за такой эмоциональности у них была запутанная история семьи, переплетенная невидимыми нитями, которые сковывали людей. Бабушка стала началом, а кем в этой истории была Ева?