Аня

Лето. Детская площадка в одном из районов Москвы. На улице смеркается. Вокруг бегают дети. Я сижу на лавочке и осматриваюсь. Мой взгляд падает на знакомого парня, и я подрываюсь, зажимая в объятия брата.

— Эй, полегче, — с улыбкой сказал Лёша. — Почему ты тут? — обнимая, спросил парень.

С непониманием отпускаю брата и смотрю на него. Оглянувшись, понимаю, что я во дворе нашего дома. Дома, в котором Лёша и покончил с собой.

— Я не знаю. Ты... Ты же мёртв.

— В том то и дело.

Лёша перестаёт улыбаться, когда смотрит на мои руки. Я перевожу взгляд, разглядывая лужи крови под собой, которая сочится из свежих ран.

— Тебя ещё рано сюда. А лучше вообще не попадать, — недовольно сказал Лёша. — Проснись.

— Что? Нет! Дай ещё несколько секунд побыть с тобой, — со слезами говорю я.

— Ты умираешь! А я хочу ещё увидеть твою улыбку и тебя счастливой с тем парнем.

— Нет!

— Тебе не место в аду, — грустно говорит Лёша.

— Не очень похоже на скалистую местность, где черти жарят людей, а демоны издеваются над грешными душами.

Лёша поднял голову и посмотрел на наш этаж. Я повернулась за ним. Окно было открыто, а через секунду я услышала свой же крик в квартире, как в тот день, когда мой брат покинул наш мир. Я перевела взгляд на Лёшу, который стоял со мной и, не сдерживая слёз, смотрел мне в глаза.

— Я переживаю твой крик и плач каждый грёбанный день. Мне разрывает это сердце. Это и есть ад — страдание, — парень смахнул слёзы и посмотрел на меня. — Тебе не надо тут быть.

Лёша хватает меня за плечи и смотрит прямо в глаза. В эту секунду я увидела всё наше детство, которое как перемотанная кассета обрывается на мне, когда я вижу мёртвого брата.

— Я люблю тебя, Ань, прощай.

Брат толкает меня назад, и я проваливаюсь в бездну. Леденящую и пустую. В последний раз успевая запечатлеть улыбку брата. Резко открываю глаза. Яркий свет будто разрезает мои глаза на несколько частей, а отвратительный пищащий звук даёт мне понять, что это моё сердцебиение.

— Мы завели сердце. Передайте мужчинам за дверью, что мы вернули её к жизни.

Так самый страшный день для моей семьи остался позади, но какова причина, никто так и не узнал. Я была неимоверно зла, когда поняла, что мне снится не сон и я осталась всё-таки жива. Меня привели в чувство уже после реанимации. Телу было очень холодно. Слабость в руках была такая, что попытка нажать кнопку вызова медсестры или кого-нибудь из персонала давалась адским трудом.

Все эти мониторы, капельницы и яркий солнечный свет от окна раздражали. Я осмотрела перемотанные руки и недовольно выдохнула. Где-то внутри всё ныло так же сильно, как и снаружи.

Мой телефон лежал на тумбочке рядом с кроватью. Дотянувшись до него, я с трудом ввела пароль, слабо касаясь сенсора. Там всё также висит одно сообщение, которое мне было не суждено прочитать в тот день.

Андрей

Я тоже безмерно люблю тебя.
Если хочешь, я могу приехать.
23:42

Слабо улыбаюсь и прикрываю глаза. Дверь в палату открылась. Тихие шаги, рядом скрипнуло кресло. Я приоткрыла глаза, пытаясь натянуть улыбку.

— Зачем люди спасают тех, кто не хочет жить? Очень эгоистично.

— Ань, сейчас не до шуток. Отсюда ты на три месяца едешь в психиатрическую больницу.

Я понимала, что если спасут, другой судьбы у меня не будет. И я безмерно рада, что сейчас напротив меня сидит мой не очень любимым дядя, а не мозгоправ незнакомец. Валера достал телефон и начал кому-то звонить. Это был очень короткий звонок, скорей всего просто намёк, что надо связаться по делу.

— Как ты узнал? — тихо спрашиваю я.

— Никак. Пришли мы с Владом домой кофе попить и документы забрать. А тут ты в луже крови. Причина какая?

— Я....

— Не пьёшь таблетки. Ань, я так долго подбирал тебе лечение, потому что большая часть таблеток просто не подходила. А тут ты берёшь и просто перечёркиваешь все старания. А наркотики? Ты совсем?

Мне нечего было ответить. Он прав. Перебор. Но всё это не решает мои проблемы, в которых я погрязла давно.

— Кто ещё знает, что со мной?

— Отец, который помогал перетягивать тебе руки, чтобы ещё больше крови не потеряла, пока ехала скорая.

— А мама и Никита?

— Мы отправили их на дачу на неделю, пока решаем вопрос с тобой. Так, я всё ещё не услышал причину.

— Мне хватило сил только сейчас. Я так долго к этому шла, — шепчу тихо. — Устала я, вот и всё. Не хочу разговаривать на эту тему. Уйди! — крикнула я.

Валера встал с кресла, не пытаясь давить, чтобы что-то выяснить. Он остановил капельницу, которая закончилась, и убрал трубочку, закручивая крышку на катетере, который был установлен в кисть. После Валера покинул палату так же тихо, как и появился в ней.

Поворачиваюсь на бок и смотрю в окно. Прекрасное начало учебного года. Отходила неделю и ещё несколько месяцев не появлюсь, как минимум, пока не заживут раны. Придётся переводиться на заочную форму. Провожу пальцами по рукам и покрываюсь мурашками. Это моя первая попытка, где я решительно этого захотела.

Дверь снова приоткрылась. Я недовольно повернулась и замерла. В проёме двери стоял Стас, опираясь на костыли. Ему явно было неудобно ходить. Но он всё-таки преодолел такое расстояние, значит, что-то хотел.

— Какого хрена ты тут делаешь? Что с тобой случилось?

— Не справился с управлением. Могу войти?

— Да.

Стас медленно дошёл до кресла и сел, складывая костыли под мою кровать. Я медленно повернулась и, только облокотившись на руку, смогла сесть напротив. Сероглазый осматривал меня, в его глазах играл ужас. Его взгляд прошёл по моему бледному лицу и синякам. Потухшему взгляду и рукам, которые были скрыты под бинтами по самые локти.

— Я хочу понимать, что происходит. Сначала я, потом ты. Кто дальше? — спросил Стас.

— Твоя проблема и мой поступок никак не связаны. Тебя сбили или что там было. А то, что сделала я, давнее желание.

— Ань.

— Знаешь, какая разница между людьми с биполярным расстройством и обычными? Мы не ищем внимания, нам не нужна жалость. Мы пытаемся лишить себя жизни только потому, что устали от того, что ничего не можем с этим сделать. Я называю это безысходностью, с которой тяжело живётся.

— Ты подумала о других?

— Да кому есть до меня дело? Андрей с этой рыжей бегает, ты Ладу пытаешься увести, а Миша...

Я резко замолчала, понимая, что сейчас начала говорить лишнее. Стас хмыкнул. Кажется, он догадался, что не так.

— Андрей... Да с чего ты вообще это взяла? Господи, потом разберёмся с вами. Что тебя связывает с Мишей?

Прикусываю язык. Не хочу говорить на эту тему, иначе будет ещё хуже. Прикрываю глаза и запрокидываю голову назад. Сейчас надо соврать и желательно правдоподобно. Снова смотрю на Стаса.

— Мы спим.

— А Андрей?

— Прими меня как шлюху. Андрею расскажу, как только выйду из больницы, и мы разойдёмся. А ты будешь наконец-то счастлив, что я ушла из вашей жизни.

— Ты врёшь. Ты не спишь с Мишей. Я узнал бы это, причём от него же, — Стас облокотился на спинку кресла. — Ладно, не говори.

Шатен поднял костыли и встал с кресла, опираясь на них. Пока он медленно шагал в сторону двери, я провожала его взглядом и решилась сказать правду.

— Я должна ему полмиллиона.

Стас остановился и обернулся. Я никогда не видела его удивлённым. Он и правда был шокирован тем, что узнал только что. Шатен повернулся всем телом ко мне и продолжил смотреть. Ему явно было что сказать, но он был в таком шоке, что не мог вымолвить ни слова.

— Я украла у него товар, перед тем как попала в психиатрическую больницу, где и познакомилась с Ладой. Не знаю, что мной управляло в тот момент. Тогда мне показалось это очень забавной идеей.

— Если ты ему должна, то зачем приходила после больницы? Смертница? — возмутился парень.

— Хотела вернуть товар, а потом вспомнила, как он зарезал парня у меня за глазах за то, что тот задержал деньги на пару дней.

— Кто-нибудь ещё знает?

— Только ты.

— Знал, что от тебя одни проблемы.

— Так не новость. Я пыталась избавить всех от них.

Поднимаю руки вверх, напоминая, что сделала пару дней назад. Стас коснулся переносицы и недовольно выдохнул. Возможно, Миша рассказал ему что-то большее или ложную информацию, чтобы от него тоже отстали. Только сейчас я задумалась о Ладе и Андрее.

— Как они переживают?..

— Достаточно стойко для Лады, а Андрей сам не свой.
Мы особо долго не общались, мне совсем недавно лучше стало. А к тебе никто не попал, ты же видеть никого не хочешь.

— Откуда ты узнал про меня?

— Вся больница говорит о двойном суициде Ани Громовой. Да ещё и так красочно рассказали. Если бы не заикнулись о том, что человек психически нездоров, то подумал бы на другого.

— Какой кошмар, — касаюсь головы.

— Медсёстрам бы книги писать, они так рассказывают о пациентах ярко. В тот момент мне не хватало только попкорна и газировки.

— Смешно? — возмущаюсь я.

— Меня скоро выпишут. Да и тебя тоже...

— Я на лечение уеду потом.

— Нет. Домой. Я уже успел познакомиться с твоим дядей. Хотелось бы, чтобы ты нам рассказала всю историю с самого начала. Миша человек непростой и не остановится, пока не вставишь ему палки в колёса.

— Откуда?

— Был у меня период с Андреем и Мишей интересный. Иногда даже скучаю: тусовки, алкоголь, девочки... — задумчиво говорит Стас. — Так, о чём это я... Ань, мы все не ангелы. Так что Мишу надо остановить.

Он повернулся к двери и медленно покинул палату. Ложусь на кровать и поворачиваюсь на бок. Беру телефон и печатаю сообщение Ладе и Андрею.

Вы

Со мной всё хорошо.
13:34.