Вот мне интересно, у многих ли поход домой после школы знаменуется чем-то необычным? Тем, что до сих пор с ними не случалось....
Ну, например, на меня упала туша двухметровой шпалы.

Это был самый обыкновенный день. Уроки закончились и я шла себе спокойно домой, когда это произошло.
В начале я услышала пронзительный крик: "Берегись!", а затем было уже поздно что-то предпринимать. Почувствовав на себе огромный вес, я ощущала себя частью асфальта. Я втемяшилась лицом в землю, разодрав нежную кожу щеки и, кажется, разбив губу. Это я выяснила из моих ощущений. Кто победитель по жизни?

— Ды не фофефь фтать? — спросила я спустя почти минуту вынужденного валяния на полу; я с трудом поняла свои слова, но произнести это более внятно у меня не получилось.

Человек, который самозабвенно налетел на меня, чуть дёрнулся, а затем с очередным воплем "прости" резко вскочил на ноги.
Не дожидаясь, пока он соизволит предложить мне помощь, я встала с земли, почистила школьные юбку и пиджак и, прихрамывая от боли в лодыжке, пошла подбирать свою сумку, что валялась в трёх метрах от меня.

— Эй... — услышала я позади себя неловкий призыв.

Я медленно обернулась, чтобы даже не удивиться при виде огромного эльфа, коим являлся...

— Пак Чанель, — резюмировала я сама для себя, — упал на меня с дерева.

Чанни (так его все называли в школе) смотрел на меня с видом загнанной в угол лани. Я же, судя по всему, в его глазах была кровожадным волком.
Он стоял весь бледный и с широко раскрытыми огромными глазами и смотрел на меня. Казалось, ещё чуть-чуть и у него случится инфаркт.  

— Я...

— Ты упал с дерева, Чанель. На меня. Объяснишься?

Непроизвольно Чанни сделал шаг назад, наткнувшись на свой рюкзак. Он дрожащими руками подобрал его и снова поднял на меня испуганный взгляд.

— Ну? Мне долго ждать объяснений?

Чанни выпрямился и, судя по выражению лица, мысленно себя успокаивал. Пфф, смешной  какой!
Чанни слыл в школе местным шутом. Он всегда всех смешил, радовался, как ребёнок каждой шутке, всегда смеялся, как пришибленный... Я всегда завидовала ему из-за этого. Ведь он мог себе позволить смеяться, а я не могла. Даже не помню, когда в последний раз заливисто смеялась.

— Я... Я просто... — начал что-то лепетать Чанель, заливаясь краской от волнения.

— Вот, блин, — раздосадовано выдохнула я, — даже объясниться не можешь.

— Оттуда открывается отличный вид! — неожиданно выпалил Чанни и в ужасе прижал ладони ко рту. 

Несколько секунд я смотрела на него непроницаемым взглядом, затем хмыкнула и пошла дальше.

— Ты же не расскажешь своему папе? — прозвучал вопрос Чанни и я медленно к нему обернулась.
Ну конечно, и как я раньше не догадалась, что боится он вовсе не меня, а моего папу - директора нашей школы. Какая ирония! А я думала, что могу вызвать хоть какие-то эмоции у людей, даже если это простой страх.

— Нет, — твёрдо ответила я, — папе не будет интересно выслушивать о придурке, который за красивым видом лезет на дерево.

— Я не...

— Пока.

Мое настроение почему-то затерялось в глубинах Тартара, и чувствовала я себя ужасно. К тому же, у меня болели нога, щека и губа, с которой сочилась тонкой струйкой кровь.
Красивый вид? С дерева? Я все продолжала думать об этом. Даже ночью, лёжа в постели, я видела растерянное лицо Чанни перед глазами. Этот странный парень...

И даже на следующий день, в школе, я чувствовала себя потерянной амебой. Грустно и печально, когда у тебя нет друзей. Но, по мне, это лучше, чем иметь друзей, которые рядом с тобой только из-за твоего папы. Ведь папа не сможет отказать друзьям своей любимой дочери в случае чего. Вот я и решила оградить себя от подобной "дружбы". Так легче.
И все же, я всегда завидовала тем, кто весело смеётся и развлекается в кругу своих друзей. Быть одной тяжело.

— О, дочурка директора Кима идёт! — услышала я едкий комментарий в свой адрес, когда как раз хотела завернуть за угол коридора.

По правде говоря, я привыкла к этому. Рамки, которые я сама возвела вокруг себя, не устраивали окружающих, ведь им казалось, что я отличница только потому, что мой папа - директор. Люди такие тупые.

— Ага, "отличница", блин, — поддержала сплетницу подружка и они ушли, ехидно усмехаясь.

Но зачем сплетничать так, чтобы это слышала и я? В этом есть смысл? Я и так знаю, что меня ненавидят.
Я как раз завернула за злополучный угол, наплевав на все, когда заметила Чанни, который прислонился к стене и, по-видимому, пытался с ней слиться в одно целое. Разумеется, ему это не удалось - его уши все равно бы его выдали.

— Привет... — широко улыбнулся Чанель, отвечая этим на мой недоуменный взгляд.

Но его улыбка меркла с каждой секундой, так как я не была настроена отвечать ему тем же.

— Ты что тут делаешь? — безучастным голосом спросила я. — Эти стены не обязательно протирать. Тем более - собой.

Чанель, уже окончательно прекративший глупо лыбиться, уставился на меня, как на восьмое чудо света. Его шок был таким умилительным.

— Я просто... — как всегда, начал мямлить Чанни и покраснел, как рак. Я же с недоверием уставилась на него.

— Да что такое? Ты же Пак Чанель, который всегда много болтает и трясётся в приступе безудержного смеха. Ты всегда знаешь, как ответить людям, что сказать и как привлечь к себе внимание. Но как только приходит время ответить мне, превращаешься в какого-то аутиста с замашками олигофрена. Сможешь это обьяснить?

Я наблюдала за тем, как Чанни из красного становится белым и не смогла сдержать усмешку.

— Все ясно. Можешь не отвечать.

Сказав это, я пошла дальше, ведь скоро звонок. Чанель, судя по всему, решил и дальше быть декорацией школьного коридора, так и не сдвинувшись с места. Странный парень.

День продолжался. Не радостный, не грустный, никакой. Вот так и живу. Школа - дом. Ничего интересного. Цвет моего существования - монохромный серый. Скука - моя подруга. И я - чертов пессимист.
Дорога домой тоже была частью моего однообразного бытия. Но этот путь я преодолевала, анализируя события прошедшего дня. Даже если моя жизнь проходит мимо меня, то я прекрасно могла наблюдать за кипящей и бурной жизнью других людей. Это как кино. Единственное моё развлечение.
Я как раз смотрела на маленького мальчика, который что-то раскапывал в земле, когда сзади меня конкретно что-то ударило. Вернее, кто-то.
Удар пришёлся по правому плечу, поэтому моя сумка отлетела на добрые четыре метра. Сама же я еле удержалась на ногах и отделалась лишь лёгким шоком.
Преодолев весь тормозной путь, парень (а это был парень) остановился в трёх метрах от меня и обернулся. За козырьком кепки я не могла разглядеть его лица, но весь его облик кого-то мне сильно напоминал.

— Ты в порядке? — спросил он, походя ближе и я смогла-таки его разглядеть.

В первый момент я просто опешила, а затем ко мне пришла вполне объяснимая злость.

— Чанель? — мой голос дрожал от сдерживаемых эмоций.

Ещё вчера этот парень взбесил меня своей дебильной привычкой появляться неожиданно и не обходясь без травм, так ему понадобилось злить меня ещё и сегодня!

— Дженни? — Чанни, как и обычно, пришёл в праведный ужас при виде меня, стремительно бледнея.

Ну сколько можно?!

Не успела я нормально отреагировать, как он дёрнулся с места и убежал. Вот взял и убежал.
Я в шоке смотрела на этот удаляющийся шланг и пыталась понять, всегда ли он такой болван и со всеми ли. Или я одна такая неудачница?

Все последующие дни я проводила, как и обычно. За исключением одного. Теперь я всегда сталкивалась с Ченелем. В столовой, в библиотеке (странно было видеть его там), во дворе - везде был он и его широкая до ушей улыбка.
Я совершенно неосознанно следила за ним. А потом осознавала это и резко отводила взгляд. Иногда наши глаза встречались и в такие моменты Чанни краснел, а я безразлично отворачивалась. Но с каждым днём мне становилось все менее безразлично. Я не понимала, что все это значит и это меня сильно раздражало и волновало.

В один из тех же однообразных дней у нас была физ-ра. Я никогда не была сильна в спорте и это, пожалуй, единственный предмет, с которым мне помог папа. Я просто сидела на скамейке и читала книги, но никогда не бегала и не сдавала нормативы.

Так было всегда, но сегодня все пошло не по плану.

— Да хватит уже! Не могу я делать эти прыжки! — кричала моя одноклассница на учителя.

Тот совершенно невозмутимо сказал ей о том, что ее отказ никак не украсит её итоговые оценки.
И тогда она взбесилась:

— Значит, если я не дочь директора, Вы можете взять и просто так поставить мне "0"?! Пусть Дженни Ким тоже попрыгает и тогда я прекращу возмущаться!

Учитель растерянно посмотрел в мою сторону, не зная, что сейчас делать.
Я впервые почувствовала себя настолько сильно загнанной в угол. Мне было обидно и стыдно одновременно. И что мне теперь делать? К тому же, сегодня у нас объединённый урок с классом Чанеля, что никак не прибавляло мне настроения.
Под насмешливые взгляды своих одноклассников, которые и не думали скрывать злорадство, я встала со скамейки и неуверенно двинулась к ребятам. Кажется, сегодня мне впервые придётся сдавать нормативы.

— А может, у неё есть причина не напрягаться?

Все обернулись на голос Чанеля, который с футбольным мячом в руке подошёл к нам и встал рядом со мной.
Я подняла на него ошеломлённый взгляд. Он что, вступился за меня? За ту, которую все ненавидят? Зачем?

— Может, состояние её здоровья не позволяет ей бегать и прыгать, как вам? — продолжал Чанни, а я уже перестала чувствовать себя частью происходящего.

Все слишком невероятно.

Сорок пар глаз уставились на меня в немом шоке, ожидая моей реакции.

— Это правда, Дженни? — поинтересовался учитель. — Я не видел твоей справки, так что...

Это неправда. Но как я скажу это сейчас, когда меня защитил сам Чанель - один из самых популярных парней школы?! Кем он потом будет выглядеть, если я его так подставлю? Что же делать?
Я снова посмотрела на Чанни. Он улыбнулся мне ободряюще и еле заметно кивнул.

— В детстве я перенесла травму головы и мне строго запрещены какие бы то ни было физические нагрузки. Извините.

Одноклассники дружно выдохнули и посмотрели на одноклассницу, что так усердно хотела меня унизить. Она же переводила злобный взгляд с меня на Чанни, но молчала.
Что было дальше, меня совершенно не волновало. Я поскорее покинула спортзал, больше не в состоянии терпеть эту обстановку.

— Эй, подожди! Дженни! — следом за мной бежал Чанни. Я же и не думала останавливаться, ускоряя шаг. — Да подожди же ты!

Он добежал до меня и, схватив за локоть, резко остановил. Я не успела стереть появившиеся из ниоткуда слезы, поэтому Чанель и спросил ошарашено:

— Ким Дженни, ты плачешь?

— Да, плачу! — я стёрла слезы свободной рукой и подняла взгляд на Чанни. — Зачем ты это сделал?! Ты заставил меня соврать! — не выдержала я.

— Соврать? — не понял Чанни и округлил свои большие глаза.

Такой наивный.

— Не было никакой травмы головы! Я не бегаю только потому, что мой папочка так распорядился! Да, я попросила его, чтобы он сказал учителю. Доволен?! Теперь и ты знаешь! Готов ли ты когда-нибудь снова вступиться за такую лгунью, как я?

Чанни ошарашенно смотрел на меня, хлопая глазами.

— Я же не...

— Что, снова не можешь ответить? Язык проглотил? — не выдержав, съязвила я, ведь он наверняка снова намеревался что-то мычать в ответ.

— Я могу ответить. — Неожиданно сказал он совершенно спокойно и так уверенно, что я тут же замолчала. — Но ты так возмущаешься всегда, что я и не знаю, как отвечать, чтобы ты меня не прибила.

Последовавшая вслед за словами тёплая улыбка полностью разрушила всю мою злобу. И сейчас мне было очень стыдно, что я вышла из себя.

— Зато я не соврал, — продолжал между тем Чанель. Я посмотрела на него в немом удивлении и он пояснил: — Когда сказал, что с дерева открывается отличный вид.

Мой удивлённый и все ещё недоумевающий вид заставил Чанни ухмыльнуться.

— Ты была тем самым красивым видом, Дженни, — сказал Чанель и посмотрел на меня тепло и нежно.

Я же даже не знала, как реагировать на это.

— Ты, что же...

— Да. Я следил за тобой, сидя на дереве. Когда ты подошла прямо к нему, я опешил и не удержался. Прости за то, что свалился на тебя. — ЧанЕль уже откровенно лыбился, не скрывая своей радости.

— А...

— Да. И стену я протирал тоже, следя за тобой. Извини?

— И даже...

— И даже в столовой, в библиотеке... Везде. Везде я искал тебя. Не специально, правда. Так выходило. Мне просто необходимо было тебя увидеть. Друзья прозвали меня из-за этого Шерлоком-неудачником.

— Необходимо увидеть? — кажется, я потеряла суть повествования Чанни, так как совсем не понимала к чему он клонит.

— Ну да. Я ведь это... Ну... — совершенно неожиданно Чанель из уверенного в себе парня снова превратился в того самого олигофрена.

— Что? — лукаво спросила я, уже догадываясь, о чем пойдет речь. — Скажешь сейчас, что любишь меня?

Чанель вспыхнул яркой лампочкой и отвёл от меня смущенный взгляд.

— Я тоже, кажется, тебя люблю, придурок! Поняла это спустя неделю твоих идиотских слежек, когда поймала себя на мысли, что и сама ищу тебя везде, где бы ни была. Это ведь любовь? Я то в этом не разбираюсь...

Чанни покраснел пуще прежнего и раскрыл рот от удивления. 

— Все ясно... Лучше не отвечай... — горестно усмехнулась я, прежде чем за мгновение обхватить шею Чанеля руками и, приблизившись к нему, вовлечь его в поцелуй.