Могила Рэна. Осаки давно тут не была. Такаги отвернулся, пока Нана в черном кожаном пальто присела над ним.
-Тебя так не хватает, Рэн... Я скучаю.
Никогда не говорила, я тебя люблю...
Вокруг было пусто и тихо.
Лишь шелест ветра напоминал о своем присутствии.
-Почему ты бросил меня?
Ты ведь обещал быть вместе, растить этих чертовых детей! До старости...
Легче всего лежать тут!
Высказалась она, привлекая в эту беседу Ясу, что следовал на ее тон.
-Что с тобой?
Обеспокоено тот приблизился к даме сердца, опасаясь, что у нее что-то болит.
- Еще пару минут.
-Ничего не болит?
Мокрая земля под ее тяжелыми ботинками, была, как воронье крыло, как ее волосы, что были надежно скрыты под париком.
Чтобы никто не узнал, что Осаки приходила на могилу мужа, переступая собственную гордость.
Некоторые ее слова неволей заставили лысого в темных очках улыбнуться.
Он видел, как усмиряла гордость его любимая женщина, восхищаясь силой, притом, насколько она была хрупкой с виду.
Лампада разразилась уютным светом, что успокаивал взор, дополнял красные розы. Лишь вороний крик отвлекал от происходящего.
-И еще... Я бежала, много.
Но поняла, что от себя не сбежать. Ведь это я была главным монстром. Даже не Такуми. Я все еще ненавижу его. Жаль, что мы так мало с тобой разговаривали. Думаю, ты меня простил.
Если бы не его любовь, я бы канула в вечность.
Как ты. Только не взял меня за собой.
В этот момент птица нагадила ей на  плече.
-Ясу! Иди сюда.
-Даже здесь ты со мной шутишь. Сквозь слезы улыбнулась белокурая на тот момент Осаки.
-Мы  еще встретимся, будем вместе. Если свидимся там, и захочешь.Ясу всегда меня любил. Я хочу дать ему шанс. Боюсь, что я его тоже.
Прости меня, если сможешь.
-Рэн всегда имел чувство юмора.
-Я зря была с ним жестокой.
-Дело случая. Сказал тот, аккуратно вытирая ее плече салфеткой.
Вскоре солнце внезапно очертило контуры небольшого надгробия на его могиле.
-Я покурю, ты тоже можешь с ним побыть.
В этих словах Ясу считывал безграничное уважение к Рэну, будто бы тот был жив.
По крайней мере для нее, или их двоих.
Не снимая очков, тот проронил скупую мужскую слезу,пока Нана курила свои севен стар, что еще больше напоминало о нем.
-Что же ты так, брат?...
Я этого не хотел, но не оставлю ее тут одну, не смогу. Ведь знаю, ты так хотел стать отцом.
В двадцать пять лет. Смеялся. Помнишь? Как мы болтали у моря. Как обещал беречь ее. Ты хотел меня взять нянькой для своих детей. Но знаешь, Нана не хочет, как прежде. Я люблю ее. Прости.
Такаги не снимал берет.
-Тебе холодно?
-Нет. Спасибо.
Возвращаясь к будничной жизни, они зашли в магазин.
Мисудзу предпочла родной Осаке беспокойный Токио.
Вечерами она расфасовывала продукты.
-Ты хочешь добыть нам еды?
-Добыть? Точно, я ведь мужчина.
Слегка улыбнулся тот.
-Я хочу жрать.
-Пошли.
Они ходили между рядами супермаркета, но внезапно вышли в отдел.
Мисудзу Уэхара с белыми как и ранее, волосами, возилась с едой. Правда, в этот раз они были тщательно заправлены в шапочку.
Осаки отчетливо узрела лицо матери спустя столько лет, пока приближалась с Ясу к нужной полке.
-Нана...
-Чего тебе?
-Давай пойдем в другой отдел?
-Нет.
В следующие пару минут она сняла с головы белобрысый парик недалеко от Мисудзу, ну, почти.
Мать опешила, заприметив знакомые черты, но не выронила ни слова, смотря ей вслед.
-Ты хочешь...
-Нет. Нам здесь делать нечего.
Пойдем, Ясу.
Тот аккуратно взял ее под руку.
-Кара пришла ко мне, это она пришла... Одна дочь сбежала, другая пошла по рукам.
Затем она взялась за швабру, обыкновенно принявшись за уборку.
-А ты любишь драму.
-Мне стало жарко.Просто очертила границы.
Рэн как-то говорил, что я поступила символично, когда разбила стаканы Хати с клубничками.
-Я не знал этого. Есть некий символизм.
-Ты разбираешься в этом?
-Могу многое рассказать на тему.
Они легко спускались по эскалатору торгового центра.