- Почему мы любим именно этого человека, а не другого?

- Каждому предназначен свой мучитель.

Ф. Рейчел "Пустое окно".

Ноябрь 1989 года

"Дорогой Джеймс!..

Сегодня я пишу тебе письмо. Снова. Даже зная, что ты его вряд-ли прочтёшь, а может и вовсе не соизволишь взять в свои руки, я продолжаю писать. Даже зная, что твои чувства ко мне уже давно превратились в ничто, как тлеющий огонёк в камине, утратив всю свою теплоту и страсть, я продолжаю писать. Даже зная, что все мои усилия напрасны, я продолжаю писать.

Но сегодняшнее моё письмо не будет таким, как прежде. Сегодня... Сегодня я просто хочу попрощаться и поблагодарить тебя за то, что ты просто был в моей жизни.

Именно ты научил меня радоваться мелочам, подарив своим присутствием целый фейерверк эмоций. С тобой время пролетало незаметно, и чем быстрее оно пролетало, тем драгоценнее был для меня каждый миг.

Помнишь, как мы сидели на крышах домов, наблюдая за восходом солнца с высоты птичьего полёта? Именно там расцвёл наш первый поцелуй, которого я никогда не забуду. Ты крепко прижимал меня к себе, а я лишь молила Бога о том, чтобы это не заканчивалось.

В тот момент я ощущала необычайное чувство окрылённости, словно действительно превратилась в одну из тех крылатых птиц, которые парили на небе. Оттуда мир казался таким крошечным.

Интересно, и как в нём только умещается столько зла и жестокости?

Совсем скоро ты уехал учиться в Гарвард, а мне ничего не оставалось кроме как писать тебе эти жалкие письма. Спустя год я узнала, что ты женился. То был роковым для меня днём. Время будто застыло, а сердце в груди перестало отбивать свой привычный ритм. Я задыхалась от обиды и боли, меня переполняла ревность. А разум твердил лишь одно: почему? почему? почему?

Проходили дни и я смирилась с этим фактом. Я вышла замуж, родила двоих детей. Жизнь потихоньку налаживалась. Но что-то, что временами мучало дикой болью в груди, так и осталось.

Иногда я боялась назвать мужа твоим именем. Он был хорошим человеком, но как бы ни старалась, полюбить его я не смогла. Порой мне кажется, что я уже никогда не могу полюбить кого-то по настоящему.

Когда моя старшая дочь Дэбора вышла в первый класс, я радовалась вместе с ней. Её лицо надо было видеть. Она вся сияла от счастья, держа в руках огромный воздушный шарик, пока я на автомате заплетала ей конский хвост. А младшей в то время было только три годика, она даже говорить нормально не могла.

Мы частенько засиживались в кафе и ресторанах, всё свободное время проводили вместе. Стоит признаться, семья была единственным, что держало меня на этом свете.

Но... Но видимо кто-то там, наверху, посчитал, что я не заслуживаю милости и чуда.

Однажды, муж решил поехать с двумя дочерьми в парк, а мне из-за гриппа пришлось остаться дома. Теперь я сожалею, что не поехала с ними. Может тогда я избавилась бы от всех бед и невзгод, которые так неожиданно обрушились на мою голову и мучают меня по сей день.

Они разбились в автокатастрофе. Все трое погибли на месте. А ведь я так молилась, чтобы Господь сохранил мне их.

Я смеялась над мрачными прогнозами. Всё было кончено. Моё сердце будто окаменело, став немым и пустым. Оно замкнулось на несколько недель, а кровь из душевной раны текла фонтаном. Все ушли, бросив меня в этом жестоком мире, осталось лишь горе.

Говорят, что этот свет полон красок. Но почему?.. Почему я тогда ничего не вижу? Неужели моя жизнь пропиталась только тьмой? Если это так, то я обречена.

Мне бы хотелось верить, что хотя-бы ты счастлив, мой дорогой Джеймс. По крайней мере, я надеюсь на это.

Ну что ж, пора завязывать. На прощанье хочу сказать лишь одно: я всегда тебя любила и буду любить. Прощай.

С любовью, Эмили".

Женщина перестала писать, отложив ручку в сторону. Одинокая слезинка медленно скатилась по розовой щеке, а после резко капнула на бумагу, отчего на ней образовалось мокрое пятно.

В доме кроме неё никого не было. Лишь собственный плач с прерывистым дыханием резал мёртвую тишину. Высокие стены давили со всех сторон, ещё больше подчёркивая ощущение одиночества. Оно съедало изнутри, причиняя невыносимую боль, заставляя сжиматься хрупкое сердечко в маленький комочек.

Эмили долго терпела эту муку. Ждала, что со временем всем её мучениям придёт конец, и что за страшным занавесом её горьких страданий скрывается некое чудо, которое однажды обязательно выйдет на свет. Но ждать пришлось, увы, напрасно.

Терпение не было железным, у неё уже не осталось сил бороться дальше.

Ватные ноги сами несли её в нужном направлении. Наполнив ванну тёплой водой, женщина потянулась за лезвием, чтобы сделать последний, окончательный "штрих".

Сегодня всё закончится.

Дрожащей рукой Эмили поднесла острие к запястью, слегка делая нажим. Боль. Снова порез. А затем, снова боль.

Понадобилось всего пять минут, чтобы вода полностью окрасилась в красный цвет. Горячая кровь текла из раны, и тело женщины обмякло. Она расслабилась, ей больше не было больно.

Сейчас ей было хорошо, как никогда.

Красивая полуулыбка украсила и без того прекрасное лицо. Чувство блаженной эйфории приносило неимоверное удовольствие. Казалось, что с Эмили сняли невидимые оковы, которые все эти годы мешали ей своей тяжестью. Она была на грани свободы.

Она была счастлива уйти на тот свет.

- Прощай, жизнь, - тихонько прошептали её губы.