Десмонд

Толкнув плечом дверь библиотеки, я выхожу в коридор и сталкиваюсь с тем, что вызывает во мне ощущение дежавю. Словно я вернулся на два с лишним года назад, когда впервые сломал Блаунту нос.

И сегодня мне вновь хочется почувствовать, как под моей рукой разрушаются чьи-то кости. Например, челюсть пафосных придурков, которые медленно приближаются к Кристиане, смеясь, как гиены.

— С возвращением, Десмонд, — в мою сторону поворачивается Блаунт, и мы сталкиваемся взглядами. — Может быть, тебе удастся повлиять на Кэша, и он перестанет трахать всех подряд, — оскалившись, добавляет он.

Этот ублюдок отчасти прав: Кэш забил на учебу и спорт, спуская все свое время и деньги на развлечения. Но Блаунт не имеет права открывать свой мерзкий рот и трепаться про мою семью.

— Кэш давно не трахает всех подряд, — растягивая слова, ровным тоном возражаю я. — Последние несколько месяцев, пока спит твой отец, на нем скачет миссис Блаунт.

Один из придурков усмехается, но, когда на него недовольно зыркает Блаунт, замолкает. Я перевожу взгляд с его тошнотворной физиономии на Кристиану, и мой пульс учащается.

Ее миниатюрная фигурка с вздернутым подбородком и расправленными плечами излучает решимость. Сверкающими в полумраке коридора глазами она сурово смотрит на приятелей Блаунта. Весь ее вид говорит о том, что она их не боится. Однако от моего внимания не ускользает, как ее тоненькие пальчики до побеления вцепились в учебники, которые Кристиана прижимает к груди, словно щит.

Меня по-прежнему не отпускает непривычное чувство вины. Я обидел Кристиану, подозревая ее в том, что она не собиралась делать.

— Блаунт, отзови своих псов, — распоряжаюсь я.

В ответ губы Блаунта презрительно искривляются. Он идет ко мне навстречу и останавливается, когда между нами остается свободное пространство длиной не больше трех футов.

— Пока тебя не было, здесь многое поменялось. «Дирфилд» больше не принадлежит тебе, Десмонд.

Я хрипло посмеиваюсь. Мне плевать на «Дирфилд». Это промежуточный этап, после которого я вернусь во Францию. Вернусь к рокоту мотора и запаху жженой резины, теряясь на бесконечных трассах в Ле-Мане. Потому что только так я чувствую себя настоящим.

— Мне все равно, что здесь поменялось, — я хмуро смотрю на приятелей Блаунта. — Вы двое. Проваливайте.

Оторвав свои липкие взгляды от Кристианы, они исподлобья косятся на меня и замирают в немом напряжении.

— Вон, — рычу я и не свожу с них глаз. — Живо.

Несколько секунд они молча переглядываются между собой, после чего отступают, медленно удаляясь из коридора.

Кристиана все еще здесь. Я не могу прочитать выражение ее лица, но в одном точно уверен — с ее губ вырывается глубокий расслабленный вздох.

Другая на ее месте давно бы унеслась со всех ног отсюда, но она продолжает стоять, и ее чертовы огромные глаза осуждающе глядят на меня. Интересно, Кристиана так же неотрывно будет смотреть, если встанет передо мной на колени и раскроет свой дерзкий рот?

Проследив за моим взглядом, Блаунт мерзко ухмыляется:

— Новенькая в этом году побила рекорды, — он облизывает губы. — Длинные ноги, шикарная задница, сладкое личико. Готов поспорить со мной ей понравится, а если нет, кого это волнует?

Мне хочется наброситься на Блаунта и в два счета его отрубить. Но я прекрасно понимаю, чем это может закончиться.

Так вышло, что перед тем, как улететь во Францию, я хорошенько отделал Блаунта. А его семье принадлежит издательство и несколько популярных газетенок. И после их статей о том, что у старшего сына Маркоса Аматорио — главы крупной строительной компании, проблемы с контролем гнева, акции «Аматорио Лимитэд» упали за день почти на десять процентов. После этого инцидента отец пригрозил, что еще одна драка с моим участием, и он лишит доли наследства Кэша и Грейс. Я не мог допустить, чтобы по моей вине брат и сестра лишаться того, что должно принадлежать им.

Однако мои руки все равно наливаются обжигающим свинцом, и я прячу их в карманы, пока Блаунт придвигается ближе ко мне.

— Хочешь секрет? — он понижает голос, чтобы его слова мог услышать лишь я. — Я и у Кимберли не спрашивал разрешения.

Кимберли.

Последние остатки моего самообладания трещат по швам, и я срываюсь. Схватив одной рукой шею Блаунта, я резким рывком припечатываю его к стене.

— Тише, тише, — ухмыляется Блаунт. — Или ты забыл, что последняя драка обошлась твоему отцу в несколько миллионов?

Он пытается оттолкнуть мою руку, но я сильнее надавливаю пальцами на его шею. Злорадная улыбка моментально пропадает с его лица, а глаза начинают судорожно бегать от испуга по помещению.

— Здесь нет твоих подружек, — я усиливаю хватку, и Блаунт хрипит.

За моей спиной раздаются шаги, и боковым зрением я замечаю, как из полумрака в коридоре появляется Кэш. Я всегда удивлялся его умению затеряться там, где казалось бы, это невозможно сделать, учитывая, что брат довольно высокий и накаченного телосложения.

— Перестань так смотреть на Блаунта, — невозмутимо говорит Кэш. — Я начинаю ревновать тебя к этой блондинистой сучке.

Только брат мог пошутить в такой напряженный момент. Едва сдерживая улыбку, я напоследок сдавливаю шею Блаунта, а затем небрежно его отпускаю. Он тут же сгибается пополам, разражаясь сиплым кашлем.

— Если вы еще раз тронете меня — останетесь без цента, — сдавленно говорит он.

Откашлявшись, он выпрямляется в полный рост и тычет в меня пальцем.

— Я выставлю твою семейку больными извращенцами. Ты с братом трахал одну и ту же телку, — он усмехается. — Жалкие неудачники. Потратить столько времени на Ким, чтобы в итоге ее глотка досталась...

Меня обдает жаром от злости. Прежде, чем я успеваю подорваться с места, Кэш оказывается верхом на Блаунте. Брат несколько раз бьет ублюдка кулаком по лицу. Блаунт кричит и поднимает руки, пытаясь от него защититься.

Я жду, пока Кэш выместит свою злость, но похоже он не собирается останавливаться. Схватив брата, я с трудом оттаскиваю его от Блаунта.

— Я убью его нахрен! — орет Кэш, и его лицо багровеет от ярости. — Я убью эту тварь!

— Успокойся, — рявкаю я.

— В твоих интересах утихомирить своего брата, — пошатываясь, Блаунт поднимается с пола. От полученных ударов его глаза слезятся, а под носом течет кровь.

— Заткни свой гребаный рот! — гаркаю я.

Крепче сжимая Кэша, я чувствую, как его колотит от зашкаливающегося адреналина. Я знаю, что через некоторое время он придет в себя, пелена бешенства спадет с его глаз, и Кэш начнет разумно соображать. Но сейчас мне нужно сделать все, чтобы брат не натворил глупостей в неконтролируемом состоянии.

— Ты выбрал не то место и не то время, — вкрадчиво говорю я ему, и вскоре Кэш затихает.

Я отпускаю его, и в этот момент в коридоре появляется библиотекарь. Кажется, его фамилия Холланд. Он свирепо осматривает каждого из нас, и когда его взгляд останавливается на Кристиане, до меня только сейчас доходит, что все это время она наблюдала за нашей потасовкой.

Но разве мне есть до этого дело? Мне плевать, что она думает.

— Что вы здесь устроили? — спрашивает Холланд, заостряя свое внимание на Кристиане. — С вами все в порядке, мисс Лазарро?

— В порядке, сэр, — отвечает она. — Но все могло быть гораздо хуже, если бы не Десмонд.

Мои брови устремляются вверх, и я внимательно смотрю на Кристиану. После всех гадостей, что я наговорил ей, она зачем-то приняла мою сторону.

Почувствовав на себе мой взгляд, Кристиана поднимает на меня глаза и будто мысленно посылает ко всем чертям.

— Директору будет интересно узнать, каким образом под носом Блаунта появилась кровь, — осуждающе говорит Холланд.

— Блаунт неудачно упал лицом в пол, а я помог ему встать. Вот и вся история, — резким тоном парирую я.

— Это действительно так, Блаунт? — библиотекарь поворачивается к белобрысому ублюдку, который запрокидывает голову и болезненно морщится, когда ощупывает свой нос.

— Да, Блаунт, расскажи, как все было, — мрачно говорю я. — Директор с удовольствием послушает, как ты развлекаешься со своими приятелями.

Раздается звонок, оповещающий о том, что перерыв закончился. Блаунт даже не пытается скрыть, что ему откровенно наплевать на библиотекаря. Он проходит мимо Холланда и останавливается возле меня, продолжая держать руку у окровавленного носа.

— Я дам денег, чтобы директриса молчала, — сухо выдает он. — И ты дашь ей денег. Это все не имеет смысла.

Блаунт уходит, и Холланд на миг открывает рот, чтобы что-то возразить, но потом закрывает его.

— Извините за беспокойство, мистер Холланд, — говорит Кристиана. — Мне пора на урок.

Она проходит мимо меня, и я замечаю ее вспыхнувшие щеки. Когда Кристиана скрывается из вида, я не выдерживаю и оглядываюсь. Перед лестницей она оборачивается и бросает на меня короткий взгляд через плечо, а затем спускается.

Я впервые сталкиваюсь с подобным. Почему меня волнует, о чем сейчас думает эта девчонка? И особенно меня волнует, что это девчонка  — Кристиана Лазарро. По-прежнему не понимаю, что со мной происходит, но мне это определенно не нравится.

Кристиана

ЧТО ЭТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ЗА ХРЕНЬ СОБАЧЬЯ?

Я сижу на уроке Всемирной истории и пытаюсь слушать то, что диктует преподаватель. Но мои мысли находятся далеко за стенами кабинета. Мне без разницы, что такого невероятного натворил Чингисхан, раз о нем выделена целая статья в Википедии. Но к сожалению мне не плевать на чертового Десмонда Аматорио.

Ты ничем не брезгуешь.

Низкий тембр назойливо звучит в моей голове. До сегодняшнего дня меня никто так не унижал, как он. Я бы в жизни не поверила, что посторонний человек может сравнять с землей мою самооценку, а то и вовсе ее закопать.

Длина твоей юбки не делает тебя достойной, а форма ученицы «Дирфилда» не изменит твое прошлое.

Я так сильно сжимаю в кулаке карандаш, что рискую разломать его пополам.

В малейших деталях я помню взгляд Десмонда, когда он говорил со мной в библиотеке. В его голубых глазах было столько холода, что не сравнится ни одна суровая зима. В тот момент я изо всех сил боролась с подступающими слезами. Но я лучше сдохну, чем позволю себе расплакаться на виду у этого заносчивого кретина.

К концу учебного дня я немного успокаиваюсь. Совсем скоро я окажусь в новом доме, в своей уютной комнате. Сделаю домашнее задание и приступлю к книгам, которые взяла из библиотеки. У меня впереди неполный год, чтобы создать лучшую версию себя. И после учебы в «Дирфилде» в моем новом мире больше не будет высокомерных сучек Кайли, больше не будет озабоченных придурков типа Блаунта и его приятелей.

А еще в нем не будет братьев Аматорио, один из которых не собирается покидать мою голову...

— Жасмин! — окликает меня мужской голос, когда я выхожу на крыльцо академии после уроков.

У основания лестницы припаркованы несколько навороченных автомобилей, в которых благополучно садятся и уезжают богатенькие ученики «Дирфилда». Мой взгляд останавливается на черном внедорожнике. За его рулем сидит Кэш, глаза которого скрыты за солнцезащитными очками. Его мускулистая рука вальяжно лежит на дверце машины, а уголок рта приподнимается в самодовольной ухмылке.

— Если хочешь со мной прокатиться, то улыбнись. А если не хочешь – сделай сальто назад, — он вновь сверкает белоснежными зубами.

— Я жду брата. Он должен меня забрать, — без угрызения совести вру я, чтобы Кэш поскорее отстал от меня.

— Очень жаль, потому что кроме этих очков, которые отлично на мне сидят, на моём лице также отлично сидела бы ты.

Кэш говорит достаточно громко, и я испытываю максимальную неловкость от его слов. Я оглядываюсь по сторонам. Надеюсь, его не услышал кто-нибудь из преподавателей? Хотя, что они ему сделают? За сегодняшний день я убедилась, что «Дирфилдом» управляют ученики, а не учителя.

— Иногда мне бывает жутко стыдно, что Кэш мой брат, — на крыльце рядом со мной появляется Грейс.

— Мне очень жаль, — говорю я с лицом, полным скорби.

— Мне тоже, — сухо выдает она.

Грейс поворачивается ко мне, и при таком близком расстоянии я могу впервые внимательно ее рассмотреть. Она – женский двойник Кэша: высокие скулы, изогнутые в ухмылке губы и пронзительные голубые глаза с золотистыми штрихами. Но в отличии от Кэша, во взгляде которого иногда мелькает что-то похожее на озорство, взгляд Грейс полон высокомерия.

— Вы двойняшки с Кэшем? — я дружелюбно улыбаюсь и пытаюсь игнорировать сквозившую надменность от Грейс.

— Разве это не заметно? — вопросом на вопрос отвечает она и к моему удивлению неожиданно спрашивает. — Ты бы хотела каждый день смотреть на другого человека и понимать, как бы ты выглядела, если бы родилась противоположным полом?

— Не знаю. Я не задумывалась над этим, — после недолгого молчания говорю я.

— Это жутко неправильно, — Грейс морщится и откидывает за спину свои светлые волосы. Я замечаю, что ее родной цвет у корней намного темнее.

— Может быть тебе станет легче, если ты узнаешь, что у меня тоже есть старший брат, — добавляю я.

— Я знаю, — напоследок произносит она и спускается к черному Escalade.

Водитель открывает перед ней дверь, и Грейс занимает заднее сиденье. Ее изящная туфелька с алой подошвой пропадает в салоне автомобиля, пока в моей голове проносится мысль: откуда Грейс известно, что у меня есть старший брат?

Когда ее машина отъезжает от академии, мой телефон вибрирует в кармане пиджака. Я надеюсь, что это не сообщение от неизвестного номера, и с напряжением тянусь за мобильником. К моему облегчению мне написал Даниэль, прислав фотографию расписания автобусов. И если я не потороплюсь к автобусной остановке, мне придется простоять полчаса в ожидании следующего рейса.

Убедившись, что Кэш уехал, я спускаюсь с крыльца и иду по тропинке вдоль подъездной дороги. Рядом со мной останавливается черный спортивный автомобиль.

Краем глаза я вижу, что его водительское окно плавно опускается, и на меня хмуро смотрит Десмонд. Мой пульс ускоряется, и я снова злюсь на себя. Как перестать так волнительно реагировать на появление этого придурка?

— Садись, — повелительным тоном говорит он.

Я едва сдерживаюсь, чтобы не расхохотаться вслух нервным истерическим смехом Джокера. Разве я похожа на идиотку, которой нравится, когда ее поливают грязью?

Нет!

Мне хочется кричать, чтобы Десмонд проваливал к чертям собачьим, а еще лучше запустить в него чем-то тяжелым. Но мои книги в рюкзаке не заслужили такой унизительной учести. Поэтому я предпочитаю игнорировать Десмонда.

Я скрещиваю на груди руки и с невозмутимым лицом медленно иду вдоль дороги.

— Кристиана, не выделывайся и залезай в машину.

Не обращая внимания, я ступаю дальше. Десмонд трогается с места и медленно едет, подстраиваясь под скорость моих шагов.

— У меня сегодня есть дела поважнее, чем плестись за тобой. Садись в машину, — настойчиво повторяет он.

— Вот и катись по своим делам, — парирую я.

— Кристиана, черт тебя побери, лезь в машину, — рявкает Десмонд. — Если ты это не сделаешь, то я сделаю это сам! Поверь мне на слово, если не хочешь прокатиться в багажнике. 

Я стискиваю зубы, чтобы не зарычать. Какой же он идиот! Впервые за весь разговор я поворачиваюсь к нему и кричу:

— У меня нет привычки садиться в машины к придуркам! И зачем ты вообще едешь за мной?

— Расскажу, если сядешь в машину, — загадочно бросает он.

Это условие действует на меня намного эффективнее всех его приказных просьб и угроз, но я не разрешаю любопытству взять надо мной вверх. Я отворачиваюсь от Десмонда и иду дальше. Пошел он!

Десмонд снова догоняет меня и едет с непростительно низкой скоростью для его автомобиля. Вскоре подъездная дорога, рассчитанная на одну полосу, начинает переполняться машинами. То и дело раздаются нетерпеливые автомобильные гудки.

Я оборачиваюсь, и мой взгляд натыкается на небольшую пробку. Из золотого Hummer высовывается водитель в головном уборе (кажется он называется хиджаб или гутра), и громко ругается на непонятном для меня языке. Десмонд что-то отвечает ему, и я злюсь на него еще больше. Значит, этот придурок знает несколько языков. Разумеется...

— Кристиана, этот джентельмен из Пакистана просит тебя сесть в машину, — говорит Десмонд. — Он крайне недоволен, что ты мешаешь движению.

— Я никому не мешаю! — выпаливаю я.

— Хорошо, тогда объяснишь это ему сама, когда он швырнет в тебя бомбу...

Что за бред? Я оборачиваюсь и сталкиваюсь с недовольным выражением лица чувака из Hummer. Мне кажется, что он сжимает в руках что-то небольшое и черное...

— Твою мать!

Меня не стóит просить дважды, чтобы стянуть с плеч рюкзак и запрыгнуть в машину Десмонда. Я мгновенно захлопываю за собой дверь. После этого поворачиваюсь к Десмонду и вижу, как сначала его глаза внимательно задерживаются на моем лице, а затем скользят по груди. Я жду от такого засранца, как он, едких комментариев, типа «Форма академии не скрывает то, что ты шлюха». Но вместо этого он говорит:

— Пристегнись.

Повернувшись, я пытаюсь нащупать рядом с сиденьем ремень безопасности, но никак не нахожу его. Черт бы его побрал. Сзади не прекращаются автомобильные гудки, и это окончательно выводит меня из себя. Я опускаю подрагивающие руки и откидываюсь на спинку сиденья.

— У меня не получается, — я сурово смотрю на Десмонда.

В ответ он скептически глядит на меня, как будто я виновата, что ни разу не ездила на таких дорогих тачках и обязана знать, где и что в них находится. Наша совместная поездка в его молчании из одного корпуса в другой не считается.

Десмонд все-таки придвигается в мою сторону, отчего я инстинктивно замираю и задерживаю дыхание. Между нами остается небольшое расстояние, и мне удается рассмотреть едва заметный рубец рядом с его виском. Эта деталь добавляют в его облик еще больше мужественности.

Конечно, Десмонд обладает привлекательностью, но не той смазливой рекламной внешностью моделей, а природной, исходящей из глубин...

Я в спешке отворачиваюсь к окну, чтобы придурок не заметил, как я на него пялюсь.

Он выдергивает ремень безопасности, и, когда его рука случайно задевает мои бедра, в этом месте кожу начинает приятно покалывать. Жар заполняет меня, подбирается к щекам, и я вздергиваю подбородок, пытаясь стереть эмоции с лица. Не хочу, чтобы этот болван увидел, как я вспыхиваю от его обычного прикосновения.

Я чувствую, как он на меня смотрит, и не выдерживаю. Отворачиваюсь от окна и встречаюсь с его голубыми глазами. Зрачок Десмонда окружает кольцо более глубокого синего цвета, отчего его взгляд кажется пронизывающим. Мое сердце неистово бьется в груди, и я делаю протяжный спасительный вздох.

Пожалуйста, прекрати смотреть на меня и заставлять ощущать себя уязвимой.

— Спасибо, — я перехватываю из его рук ремень и пристегиваю его, склонив голову.

Десмонд трогается, и как только мы выезжаем за пределы академии, начинает хохотать во все горло.

— Ты реально подумала, что в тебя кинут бомбу? — с трудом произносит он сквозь смех.

Ахнув от возмущения, я замахиваюсь рюкзаком и бью им Десмонда по плечу, отчего он смеется еще громче. Придурок меня разыграл, и я не знаю, на кого злиться больше: на него и его тупую шутку? Или на себя и свою тупость?

Десмонд продолжает хохотать, и я с горечью признаю, что его смех звучит крайне приятно. И сам он выглядит гораздо привлекательнее, когда его взгляд расслаблен, а на лице сияет улыбка.

Когда веселье Десмонда заканчивается, он открывает центральную консоль и достает оттуда... мой шокер.

— Ты не боишься отдавать его после своей дурацкой шутки?

— Разве я похож на идиота? — спрашивает он, не отрывая взгляда от дороги. — Естественно, он разряжен.