Время не лечит. Как часто люди говорят об этом, но все равно надеются.

Я подъезжаю к дому дедушки абсолютно уверенный, что смогу пройти любой рубеж.
Я выхожу из машины и достаю из багажника пакеты с продуктами, и небольшими подарками для бабушки.

Сказать, что бабушка удивлена, ничего не сказать. Она обнимает меня так крепко, что готов поклясться, она хочет раздробить мне кости. Откуда только в ней столько силы? Она удивленно разводит руками.

- Элис не сказала, что ты приедешь, - говорит бабушка провожая меня к дедушке.

- Мы решили устроить сюрприз, - говорю я без стука распахивая дверь в комнату дедушки. Он сидит в своем кресле у окна. Улыбается при виде меня и протягивает руки. Я сначала пожимаю его сухую исхудавшую руку, потом позволяю обнять себя.

- Какой чудесный день! Почему ты не предупредила, маленькая шалунья? - спрашивает он у потерявшей дар речи Элис.

Она сидит неподвижно, напротив дедушки. Тонкие руки покоятся на разбросанных по столу фотографиях. Элис сжимает кулаки и медленно убирает их под стол.

- Мы решили устроить сюрприз, - говорю я, улыбаясь.

Она нерешительно поднимает на меня взгляд.
Мы смотрим на друг друга немного дольше положенного расставшимся парам. Я подмигиваю в своей манере. Она смущенно отводит глаза, которые кажутся светлее при свете дня. Подсаживаюсь к ней на подлокотник кресла. Тихо вдыхаю аромат ее тела. Наши плечи слегка прикасаются. На ней тонкое голубое платье с короткими рукавами. Пахнет сиренью и весной, как солнечный апрельский день. Наклоняюсь и целую в висок, она слегка вздрагивает и резко заглядывает мне в глаза.
Делаю вид, что ничего особенного не произошло. Но на самом деле, чувствую, как сильно хочется вернуть свои губы к теплой и нежной коже.

- Как ты похорошел, - говорит бабушка, сжимая мое плечо.

- Спасибо, бабуля. Но это все заслуга Элис, - говорю, прожимаясь еще ближе к онемевшей рядом девушке.

- Не делайте ему комплименты. Он теперь не будет отходить от зеркала, - говорит Элис, склонив голову на бок и смотрит на меня в упор.

От этого горячего взгляда я чуть не валюсь с места. Чудом сохраняю равновесие, но из-за неуклюжих резких движений на пол падает стопка фотографий.

- Ну ты и растяпа, - ворчит дедушка. - У меня обед по расписанию.

Они дружно смеются, совсем как раньше. Я опускаюсь на колени и начинаю собирать снимки. Мелькают давно забытые кадры. Через несколько секунд ко мне присоединятся Элис. Она медленно собирает фотографии в стопку слегка дрожащими пальцами.

Бабушка подталкивает коляску деда к выходу. И приказывает быть за столом через две минуты. Они выходят, но дверь остается открытой. Элис упирается коленками в пол, чтобы достать фотографии под столом. Ее кожа так и призывает прикоснуться к ней.

- Подыграй мне, - шепчу я, приближаясь к Элис.

- С какой стати? - Она даже не оглядывается.

- Пожалуйста, не хочу расстраивать их, - мой голос звучит слишком жалко. Но я сделаю всё, чтобы не расстраивать  своих стариков.

- Я больше не работаю в службе эскорта, - говорит она, бросая на стол снимки.

- Почему? Тебя больше не интересуют деньги?

- Нет, меня взяли на постоянную работу, - отвечает она, улыбаясь уголком рта.

Конечно! Она имеет в виду Мейсона. Руки в карманах сжимаются в кулаки. Два шага и я стою рядом с ней.

- А если...

- У тебя не хватит денег, - перебивает она меня, поднимаясь с пола.

- Какого черта, ты тут потеряла? - спрашиваю я, резко хватая ее за плечи.

Она поджимает губы, скорее всего, намереваясь сказать что-то язвительное. Пальцы горят от прикосновения к ее коже. Она смотрит на меня снизу вверх. Так близко! Ощущаю тепло её тела. Находиться с ней наедине просто умопомрачительно. Наши прежние встречи были приглушены любопытством свидетелей. Я не мог даже подумать о прикосновении к ней. А сейчас она рядом, и никто не рассматривает нас под микроскопом. Невероятно красивая и злая, с горящими щеками. Грудь вздымается под моим взглядом. Нежность сметает к черту ярость. На смену злобы приходит страсть. Секунда, и я прижимаю ее к себе всем телом. Она упирается локтями мне в грудь, пытаясь оттолкнуть. Но я сильнее. Наклоняюсь ниже. Она видит, как приближается неизбежное. Но не сдается. Крутится в моих объятиях. Я толкаю ногой дверь, и она захлопывается. Глаза Элис расширяются от удивления.

- Отпусти или я закричу, - запыхавшись бормочет она.

Я лишь улыбаюсь, как сумасшедший. Мы боремся, кружа по комнате. Веду ее в сторону окна и прижимаю к стене. Шумно вдыхаю запах ее тела. Господи! Как же я скучал по ней. Не думая ни о чем прикасаюсь к губам, но она сжимается в клубочек и шепчет мне в рот "не надо". Слишком отчаянно и напугано, отчего мое сердце скручивает спазм боли. Она не хочет. До такой степени, что готова заплакать и звать на помощь. Мои руки слабеют на ее запястьях. Я готов выть от боли в груди. Поднимаю голову к потолку, все еще слабо сдерживая девушку. Ее дыхание обжигает мою ключицу. И все чего мне хочется теперь, просто нежного объятия любимой. Но она не может подарить даже это. Только отступив назад, вижу насколько побелели ее щеки. На лбу выступили капли пота. Она не сводила взгляда с моих рук. Татуировки! Чёрт! Я применил силу, и она испугалась. Какой же я идиот!

- Прости, - говорю я, проводя рукой по лицу и волосам. - Прости, Элис, я не хотел тебя пугать. Это ведь я, чёрт возьми. Ты боишься меня?

Я готов выть от боли. Так не должно быть. Она должна была растаять от моих прикосновений, а не впадать в панику.

Элис медленно спускается по стенке и садится на корточки, обнимая голову руками. Ее волосы закрывают ее лицо. Мне так хочется подойти к ней, но я понимаю, что сделаю только хуже.

- Хорошо... Мне надо в ванну. Уходи, - безжизненно шепчет она.

- Ладно, я сейчас уеду, - говорю через минуту, когда чувствую, что контролирую свой голос. Но на самом деле, он звучит так, словно я вернулся с похорон.

- Давай, просто пообедаем с ними. Они не заслужили быть брошенными еще раз, - говорит она, прежде чем закрыться в ванной.