Не знаю, как называется это чувство? Но есть люди, на которых никак не можешь долго сердиться. Стоит лишь взглянуть в глаза, увидеть улыбку и забываешь все обиды.

Эштон приехал за мной в прекрасном настроении, словно и не помнил, как много обидных слов мы сказали друг другу перед моим свиданием с Мейсоном. Видок, конечно, у парня был потрепанный. Скорее всего не выспался, впрочем, я наверное, выглядела не лучше. Всю ночь старалась вычеркнуть из памяти жаркий танец суженного с другой. Но чем больше старалась забыть, тем чаще мысли возвращались к нему. Усаживаясь в машину, твердо обещала себе, что оставлю все воспоминания в прошлом.

- Долго я спала? - спросила я, просыпаясь. Обычно я никогда не засыпала в дороге.

- Почти час... Мне кажется, или ты сегодня немного молчаливая, - прошептал Эштон. - Я бы сказал странная. Все еще дуешься на меня?

- Нет, правда, - я притянула к себе ноги и посмотрела на его пальцы, сжимающие руль. - Не знаю, устала наверное.

- Эй, ты грустишь, - его пальцы легко коснулись моих. Они были теплые, но я медленно вытянула руку. - Тебе неприятно?

Он не сводил глаз с дороги, но у меня было ощущение, что меня рассматривают под микроскопом.

Черт! Это был слишком откровенный вопрос. Разве принято спрашивать такое? Лучше бы он промолчал.

- Нет! - я отвернулась к окну. Напротив, это было неправильно приятно. И я очень боялась привыкнуть к другу, который не мог всегда быть рядом.

- Если будешь молчать, я не смогу помочь тебе. Думаю, тебе надо поделиться с кем-то.

- И этот кто-то, конечно, ты!

- Ты видишь здесь еще одного Эштона? Потому что дела сердечные, девочки-кактусы, рассказывают только мальчикам-Эштонам! - Он подмигнул мне, словно я и правда была его другом детства.

И я рассказала ему. Просто взяла и все выложила. Забыв об обещании данном Риз, забыв о гордости, не думая о том, что Эштон будет злорадствовать. Слезы сами покатились ручьем из глаз. Откуда они только взялись? Вчера, это не казалось мне такой ужасной потерей. Я даже немного подшучивала над произошедшим. А сегодня, поняла, как сильно ошиблась в Мейсоне. Я прокручивала в голове каждое слово, движение, взгляд, каждую минуту наших встреч.

- Ну? Почему не скажешь, что предупреждал? - я стукнула кулаком по его бедру, обтянутое в голубые джинсы. - Не молчи, скажи что-нибудь!

- Ну, я не могу что-то тебе сказать. Ты должна научиться думать своими мозгами. - Он посмотрел на меня мельком, чтобы протянуть салфетки.

- Надо же! Что нашло на тебя? Еще вчера ты отговаривал идти на встречу с Мейсоном. Запер в ванной! А теперь молчишь?

- Вчера ты ничего не знала о нём, - он потянулся к сигаретам. Но я забрала их. Не хватало еще быть пассивным курильщиком.

- Почему ты не сказал мне прямо, что Мейсон бабник?

- Я не могу, - он прикусил нижнюю губу. - С этого дня, я больше не могу говорить тебе что-то о Мейсоне. И не пытайся узнать причину.

- Но ты же мой друг! - возмутилась я, не понимая, что происходит.

- Да, вроде, - прошептал он, немного подумав. - Но так сложились обстоятельства, что теперь я не вмешиваюсь в ваши отношения...Не думаю, что у Мейсона что-то серьезное с ней.
У меня только один совет. Доверься своим ощущениям, прислушайся к шестому чувству.

- У меня его нет! - я взяла салфетку и попыталась привести в порядок испорченный макияж. - У твоих стариков хорошее зрение?

- Достаточно хорошее, чтобы разглядеть твои опухшие веки, - он немного прочистил горло и добавил. - У меня к тебе просьба. Прошу, не надо дергаться каждый раз, как только я прикасаюсь к тебе. Потому что это будет выглядеть не естественно.

- Я постараюсь.

Я обещала, но понятия не имела, как справлюсь с этим. Не все в этом мире подается объяснению. Иначе, я бы точно попыталась узнать природу этих мурашек от прикосновений Эштона.
                  
                   ***
Как только мы подъезжаем к небольшому домику, окруженному старыми елями и дикими кустами, мне безумно хочется вернуться в свою берлогу. Старинный особняк никак не смахивает на скромный сельский домик, как описывал Эштон. Я словно вернулась на несколько столетий назад.

- Не переживай, - говорит Эштон, держа меня за руку. - Ты им непременно понравишься.

Я не удивлюсь, если дверь распахнет дворецкий. Но нас встречает маленькая женщина в красном платье чуть ниже колена. Седые волосы стянуты в тугой пучок. Но маленькие голубые глаза излучают невероятный ангельский свет.

- О! Дорогой, - она прижимается головой к груди Эштона, словно не видела сотню лет.

Оторвавшись от парня, она направляет все внимание на меня. Я готова провалиться сквозь землю, когда она аккуратно берет меня за руку и ведет в дом.

- Можешь называть меня бабушка Лия, это никак не повлияет на мою самооценку, - говорит она, заговорщицки подмигнув.

В ответ я лишь коротко киваю, а она хихикает, как взбалмошный подросток.

Мне казалось, что никто уже не украшает гостиные в темно-коричневых и бордовых оттенках. Но каждый уголок и деталь интерьера так или иначе сочетали в себе эти цвета.

- Не обращай внимания на эту старомодную рухлядь. Потому что сейчас я познакомлю тебя с настоящим антиквариатом, - бабушка Лия знаком велит нам пройти вслед за ней.

Я настолько растеряна, что машинально хватаю руку Эштона. Он понимающе кивает и притягивает меня ближе. Такой момент пережить в одиночку практически нереально. Кажется, даже Эштон немного напряжен.

В большой спальной комнате с задернутыми плотными шторами царит полнейший мрак.

- Я же просил не входить без стука! - рявкает мужской голос в темноте.

- Хватит орать, тебя уже никто не боится, - спокойно отвечает бабушка, включая свет.

Перед нашим взором предстает закутанный в одеяло старик, раскачивающий кресло качалку, как маленький ребенок. Темные глаза щурятся от яркого света, но остановившись на нас, нахмуренные брови разгладились.

- А, явился? - недовольно бормочет старик, в то время, как его улыбка может растопить весь лед Антарктиды. Но потом его глаза находят меня. И кажется от волнения я почти раздробила кости Эштона. - А это кто?

- Это подруга нашего внука. Ее зовут Элис, - представляет меня бабушка.

- Хорошо, что не друг, - говорит он, поманив меня пальцем. - Подойди же, не надо меня бояться. Зубы вставные, ноги не встают... Кстати, не только ноги не встают...

- Лучше бы помолчал старпер! - рявкает бабушка. - Не пугай девушку.

- Не беспокойтесь, - я не могу сдержать улыбку. Старик выглядит таким очаровашкой. И подмигивает точно также, как мой друг. - Думаю, через какое-то время Эштон будет таким же...

Они все дружно смеются. Я смотрю на Эштона, но тот лишь притягивает меня к себе и шепчет на ухо:

- У меня и в сто лет все будет работать.

- Идиот, - шепчу, прижимая ладонь к горящим щекам.

Старики молча наблюдают за нами и странно переглядываются, но мы оба делаем вид, что ничего не замечаем. Хотя я готова бежать под холодный душ.

- Ничего, фигурная девочка, - дедуля продолжает изучать меня.

- Я приготовила твою комнату, а Элис... Хм, - бабушка в замешательстве, переводит взгляд с Эштона на меня.

- Какого черта? - возмущается старик. - Прекращай свои консервативные замашки. Они будут спать в одной комнате. Кстати, когда свадьба?

- Скоро дедушка, - незамедлительно отвечает Эштон, все еще обнимая меня за талию.

Отчего полностью лишает меня дара речи. Я стою, как парализованная, не осмеливаясь даже вдохнуть лишний раз.
Кажется, мое сердце готово выпрыгнуть из груди.

- Что значит скоро? - старик опускает голову и тяжело вздыхает. - Мне осталось несколько месяцев жизни. К черту свадьбу. Делайте мне внука без всех этих церемоний. Я хочу увидеть хотя бы узи снимок будущего правнука.

- Хорошо, я распоряжусь, чтобы все вещи перенесли к тебе, - говорит бабушка, печально улыбаясь внуку.

С трудом переваривая сказанное, я глупо улыбаюсь и иду за Эштоном. Мы поднимаемся по лестнице держась за руку, как влюбленная парочка. Но каждый из нас находится в другом мире. Я стараюсь выровнять дыхание, и меньше думать о том, как буду спать с ним в одной комнате.
Нам предстоит разложить вещи, привести себя в порядок и спуститься к ужину. Только оказавшись в комнате Эштона, я понимаю, что приехать сюда было самым правильным решением в моей жизни.

- Сколько лет тебя не было здесь? - спрашиваю, рассматривая постеры на стенах.

- Давно, - он наконец выпускает мою руку и присаживается на диван. - Будто это был совсем не я. Тот парнишка, который рисовал на этих стенах и обклеивал плакатами, исчез безвозвратно, надеюсь.

Этот парень загадка! Я ошарашенно рассматриваю картины, изображенные на противоположной стене. Кто-то оживил царство мертвых и перенес в эту комнату. Я никогда не видела такой огромной графитти картины в доме. С потолка выплывают кровавые облака и вместо звезд тысячи глазниц, из которых вытекают алые капли. Над кроватью широкими мазками надпись: "Мертвых не будить". Это не просто баловство, а настоящее искусство. Я подхожу ближе и приглядываюсь к изображениям могил. Каждое надгробье подписано. На мой вопросительный взгляд, он лишь ухмыляется.

- Типо "Древо семьи", - говорит он, поднимаясь. - Да, я автор этого вандализма. Все, достаточно. Нам ещё предстоит украсить гостиную, после того, как все уснут.

Он уже давно ушел в ванную, а я все еще стою в центре комнаты и озираюсь по сторонам. Неужели, в душе веселого шутника Эштона, когда-то царил такой мрак? Что же с ним произошло? И как он выбрался из этого состояния?