- Максим -

Номер был стандартным: от двери до кровати пять шагов, кремовые стены, светлая мебель, ничего лишнего, кроме надоедливо липнущей к телу одежды. Не разуваясь, мы прошли эти метры, путаясь четырьмя ногами в пушистом ковре. Я подталкивал перед собой Вика и на ходу стягивал с нас куртки, отбрасывая тяжёлые, намокшие вещи на кресло у стены. Развернув к себе вдруг ставшего соблазнительно послушным Вика, я начал расстёгивать его рубашку, открыто рассматривая каждую чёрточку на таком любимом лице. Ресницы Вика опустились тёмной тенью, пряча расфокусированный взгляд. Мой мальчик терял нить реальности, пока я уверенными движениями выпутывал его из мокрой одежды, то и дело целуя новый обнажающийся участок влажной кожи, согревая горячим дыханием и языком повторяя линии татуировок на руках и груди. Не устояв, я толкнул полураздетого парня на заправленное покрывало, быстро избавившись от своей мешающей рубашки и накрывая Вика собой, завладевая губами.

Целоваться глубоко и жадно, до бликов под веками, до ощутимой боли в паху, до судорожно расстёгиваемых ремня и брюк. На звуке молнии Вик нервно вскинулся, облизывая распухшие губы.

— Макс... что ты делаешь? — голос прозвучал совсем тихо.

— Думаю, всё и так понятно... — мои пальцы ласково обвели возбуждённый член, ещё прикрытый тонким бельём. Вик задушено застонал, когда большим пальцем я потёр головку и резко потянул ткань вниз, выпуская его желание наружу.

— Да-а... хочу услышать твои стоны, — опускаясь ниже, шепнул я.

Плотная головка словно ждала мои губы, влажно поблёскивая. Обведя языком, я обхватил её, посасывая и погружая глубже в рот, тело Вика выгнулось, и он сжал пальцами покрывало. Чувствовать пульсацию его плоти, вкус смазки, которой он сочился, наполнять себя им, выласкивая каждый сантиметр, — всё это сводило меня с ума. И хотелось свести с ума парня подо мной. Кидая изредка на него взгляд, я видел, как он кусает губы и зажмуривает глаза, словно боится открыть их и увидеть, что этого на самом деле нет. Руками я ласкал его тело и, скользнув ладонью к пальцам, беспомощно цепляющимся за ткань под нами, накрыл сверху, сжимая. Вик встрепенулся, ловя и переплетая их, а потом наконец приподнял голову и посмотрел на меня и свой исчезающий в моих губах член.

— Боже-е-е... — стон исторгся из его горла, вместе с отчаянным желанием, которое я ублажал нескромной лаской, доводя своего мальчика до экстаза. Бёдра Вика подавались мне навстречу, он сбито и шумно дышал, вскрикивая и растворяясь в удовольствии. Спустя пару минут я наполнился его вкусом под громкие стоны и судорожную дрожь тела подо мной.

Облизнув губы, я довольно улыбнулся, присаживаясь на кровать рядом с тяжело дышащим Виком. Поправив его разметавшиеся волосы, прилипшие ко лбу, смахнул капельку пота с виска и нежно поцеловал за ухом.

— Какой ты вкусный... — шёпот заставил Вика покраснеть и открыть ещё затуманенные глаза, манящие своей темнотой. Быстро притянув меня к себе, он по-хозяйски нырнул языком между моими губами и жадно поцеловал. Отвечая на поцелуй, я подумал о том, как долго мы шли к этой близости и чего нам это стоило.

Оторвавшись от пьянящих губ, я заглянул в его глаза, вдруг тревожно отозвавшиеся темнотой от всколыхнувшихся мыслей.

— Я не хочу быть парнем на одну ночь... — Вик с усилием сглотнул и, опрокинув меня на спину, навис сверху. — Тогда в клубе, когда увидел тебя танцующим, подумал, что была не была, если понравлюсь тебе, пусть даже так, ненадолго... Скроюсь и не скажу кто я, а дальше — неважно. Только ничего не вышло, а потом я понял, что твоей мимолётной ласки мне всегда будет мало. Лучше вообще ничего не начинать, остаться рядом, стать кем-то другим для тебя, кем-то важным, но чёртово сердце никогда меня не слушает рядом с тобой. Оно очень давно выбрало тебя и раз за разом продолжает следовать только по этому пути, — он нервно облизнул губы, осторожно касаясь моего лица и путаясь пальцами в растрёпанных волосах, словно прикосновения давали ему ощутить, что это всё реально.

— Ты никогда бы не стал парнем на одну ночь. Мне понадобилось больше времени, чтобы понять, что я чувствую, но ты всегда был очень мне дорог, я не смог бы тебя обидеть. Нарочно точно бы не смог, — я осторожно обнял напряжённого Вика и бережно погладил его по спине. — Один раз я потерял тебя из-за глупого недопонимания, своей оплошности, чёртовых обстоятельств и не хочу повторить эту ошибку. Я тоже люблю тебя, малыш... — прижимая его крепче к себе, я уткнулся в шею счастливо улыбнувшемуся Вику, втягивая носом его запах и прижимаясь губами к лихорадочно стучащей жилке на шее. Он наполнял меня жизнью, жаждой, ожиданием нового дня, который я смогу разделить с ним.

Мне нравилось обнимать, растворяясь в тепле друг друга, совпадая изгибами и впадинами двух тел, дышать в унисон, чувствуя, как в тебе эхом отдаётся биение любимого сердца, перебирать волосы и скользить ногтями по коже, до волн мурашек, до судорожного выдоха и снова искать такие манящие губы... Нежность давила изнутри, накатывая прибоем, больше похожим на потоп, на реку в половодье, сносящая всё на своём пути, стихийно, без возможности увернуться. Очищающая, освобождающая от лишнего, выворачивающая чувства на полную катушку.

— Я вернулся, потому что увидел, что его больше нет рядом с тобой... — медленно произнёс Вик, словно собравшись с духом, и сел на кровати, отводя взгляд на наши раскинутые вещи. Стало холодно от того, что мы разомкнули объятия.

—  Его? Ты следил за мной? — воспоминание о Лео сжало на секунду всё внутри, но теперь без боли и невозможности вздохнуть: тёплое чувство ностальгии и печали, а ещё потаённой благодарности, что он был в моей жизни. Почти отвернувшись от меня, Вик сидел,  закусив губу и хмурясь. Я приподнялся на локтях, любуясь его замешательством.

— Да, можешь считать меня сталкером. Я порвал все твои связи с собой, но не мог сделать то же самое. Мы с родителями сперва улетели на Филиппины, у отца был контракт на год по работе, а потом его пригласили в Китай, и следующие пять лет я прожил там, стараясь не потерять тонкую нить к тебе через всемирную паутину. Ждал редкие фото, мелькающие в соцсетях, обрывки твоих мыслей в постах, новую добавленную музыку. Ты оставался моим маяком в том, чужом мире, из которого я должен был выбраться, став сильнее и лучше... для тебя, — он то и дело сжимал и разжимал кулаки, словно готовясь к битве, а может, сейчас Вик давал мне заглянуть в самый её центр, в свою душу.

— Ты всегда был хорош, и я тут ни при чём. Твоей силе духа могли бы позавидовать многие. — Вик усмехнулся этим моим словам, смущённо сморщив курносый нос.

— Когда появился он, знаешь, я не расстроился, потому что это значило, что самый главный мой недостаток перестаёт им быть, — Вик наконец повернулся ко мне лицом и посмотрел прямо, в темноте его глаз разгорелся тот огонёк упрямства и несгибаемости, который так меня цеплял, и сердце застучало быстрее.

— Главный недостаток? — сев на край кровати, я с любопытством приблизил к нему своё лицо, чувствуя, как наши центры притяжения наконец синхронизировались. Мой магнит перестал меня отталкивать, тяга между нами будоражила всё внутри.

— Да, то, что я мужчина. Тогда это перестало давить на меня и дало надежду, что шанс всё-таки есть, — Вик скользил взглядом от моих губ к глазам и это выглядело чертовски сексуально.

— Да, определённо это не недостаток... Ты планировал меня отбить, как подрастёшь? — рассмеялся я, представляя, как Вик строит коварные планы по моему соблазнению.

— Кажется, тебе пришлось по вкусу то, как я подрос. Я больше не шестнадцатилетний мальчишка, и тебе больше не нужно меня спасать, — он осторожно взял моё лицо в свои ладони, а я задержал дыхание. — Я хотел бы сделать это для тебя, забрать всю боль и заполнить пустоту собой.

— Там, где был ты, никогда не было пустоты, и сейчас ты занимаешь всё больше места, малыш, — я игриво чмокнул Вика в нос, стараясь скрыть то, как у меня перехватило дыхание от нежности. — Иди в душ, тебе нужно согреться.

— А ты?

— Пойду после тебя. Стоит немного остыть, а вид твоего обнажённого тела в струях воды, этому точно не поможет.

Вик усмехнулся, то ли с вызовом, то ли с приглашением... Эти его двусмысленные улыбки и взгляды... Где только научился? С виду сама невинность, а в глазах так и пляшут черти. Я откинулся на кровать, довольно потягиваясь. Стоило бы тоже снять с себя мокрую одежду. Парень поднялся, до конца раздеваясь передо мной, и я обхватил взглядом всю его фигуру, чувствуя, что сердце, споткнувшись, предательски сделало остановку. Во всю спину Вика красовался огненно-чёрный феникс... тот, с моего рисунка для его тату, перекрывая тонкие старые шрамы узором из огня и перьев.

— Это... — я резко сел, желая прикоснуться, но Вик, бросив хитрый взгляд через плечо, ускользнул, быстро скрываясь за дверью ванной.

— Хочешь рассмотреть, снимай одежду и иди сюда, — послышался шум включившейся воды, и я стряхнул с себя накатившее онемение, разлетевшееся за секунды по полу вместе с ненужными уже вещами.

-Вик-

Зеркало во всю стену и просторная душевая, отделённая стеклянными перегородками, вместо узкой кабины — то, что первое бросалось в глаза в этой маленькой комнатке. Открыв воду, я прислонился к стене, поджидая Макса. Внутри всё дрожало словно перед прыжком с тарзанкой. Пару лет назад я набрался смелости, но эти несколько секунд до падения и после, выворачивающие каждый нерв в твоём теле, слишком хорошо запомнились. Сейчас я чувствовал нечто подобное.

Макс вошёл полностью обнажённым, бьющим во все мои слабые места сразу, и закрыл за собой дверь. Сделав пару шагов к нему навстречу, я поднял руку и провёл пальцами по его налившимся от поцелуев губам, скользнул по подбородку, шее, крепкой груди и прессу и обхватил возбуждённый член. Макс следил в зеркало за моими действиями, как я погладил его и начал ласкать, и застонал. Я не мог отвести от него взгляд, все мои фантазии оказались намного скромнее того, чем и как я хотел сейчас с ним заняться.

— Вик... Если ты не остановишься, я...  — он закусил губу, сдерживая новый стон, и я, довольно улыбнувшись, ускорил свою ласку. Макс издал звук, похожий на рычание, и развернул меня, подталкивая в душевую и прижимая грудью к холодному кафелю. Сверху полилась вода, приятно согревая тело, и руки Макса начали путешествие по спине, сильными пальцами скользя по рисунку на коже.

— Ты сделал её, — выдохнул он мне в шею. — Давно? — он нежно обводил каждую деталь тату, словно заново рисуя её на мне. Это возбуждало всё сильнее. Подхватив с полки на стене бутылочку с гелем, Макс вылил его на нас и начал меня намыливать.

— Как только исполнилось восемнадцать... — прерывисто дыша, выговорил я, чувствуя только его руки — ласкающие, трепетные, переносящие в какой-то другой мир, в котором дрожало всё вокруг в такт с моим телом.

— Он смотрится на тебе куда лучше, чем я мог представить. Ви-и-ик, какой же ты красивый, — его пальцы спустились по пояснице к моим ягодицам, обхватывая, поцарапывая, и я прогнулся в его руках, прижимаясь, отдаваясь потоку сносящих меня желаний и чувств.

— Люблю тебя, малыш, и так сильно хочу...  — От этих слов, которые Макс выдохнул мне в макушку, бросило в дрожь, и я застонал, когда его палец скользнул по анусу, потирая его, прошивая всё внутри меня разрядами.

— Да-а... да...  — в исступлении зашептал я, чувствуя, что желанное мной так близко. Пальцы сами потянулись назад, цепляясь за его бедро, притягивая, впиваясь от избытка чувств, кипящих внутри.

— Вик...  —  его палец нажал и начал погружаться в меня. Я затаил дыхание ожидая боль, но её не было, а это действие завело меня до безумия. Выгнув спину, я расставил ноги шире, непроизвольно двигаясь уже навстречу пальцу Макса, желая, чтобы он оказался глубже во мне. Сделав несколько движений внутри и не встретив сильного сопротивления, Макс выскользнул из меня, отчего я недовольно застонал.

— Малыш, кому-то из нас стоит быть терпеливее, — голос Макса стал ниже и вибрировал, мурашки прошлись от его поцелуев в мою шею, спускаясь по позвоночнику, задерживаясь между лопатками, и в меня вошли два пальца, настойчиво проникающие. Я вскрикнул, стенки растянулись сильнее ,и я почувствовал жжение. Пальцы входили нежно, но глубоко. Ускоряя движение, Макс шепнул мне:

— Скажи, если мне нужно остановиться.

Я наслаждался ощущением его движений во мне, до конца не веря, что это наконец происходит.

— Нет, я хочу ещё...

Ещё один палец осторожно проник в меня, и я снова застонал от наполняющей меня боли, уткнувшись лбом в кафель. В этот раз растягивать стенки пришлось дольше, но вот незаметно я уже подавался пальцам Макса навстречу, желая, чтобы они проникали в меня всё глубже. Стоны беспорядочно срывались с моих губ, но я всё ещё хотел большего, протянув руку, я погладил Макса по бедру и обхватил ладонью его изнывающий от желания член. Я представил, как он входит в меня, и мои ноги подкосились. Макс удержал моё тело, безостановочно вторгаясь пальцами и шепча, какой я горячий внутри.

— Я хочу тебя, Макс, пожалуйста, больше не могу так, — задушено попросил я, прижимаясь щекой к прохладному кафелю и чувствуя, как сердце грохочет, почти вбиваясь в гладкую стену.

Смыв с нас мыльную пену, Макс развернул меня к себе, прижимая всем телом и жадно целуя. Его глаза стали тёмно-бирюзовыми, волосы обрамили лицо влажными вьющимися змейками, роняющими капли на тяжело вздымающуюся грудь. Вытянув меня из душевой, он быстро обтёр нас и увлёк в спальню. Целуясь, мы скинули на пол мешающее покрывало и упали на кровать. Я обхватил бёдра Макса ногами, раскрываясь и притягивая к себе.

— Вик, ты просто сносишь мне крышу... — простонал Макс и снова погладил уже приоткрытый анус пальцами. – Подожди, малыш.

— Нет, я хочу тебя... — удерживая его, я покачал головой.

— И ты меня получишь, — шепнул Максим в мои губы. – Но нам кое-что нужно, и, кажется, в этот важный момент я не готов, — он растерянно бросил взгляд в сторону своих вещей, и я невольно рассмеялся от озадаченного вида на его лице.

— Зато я готов, — изгибая бровь, я ждал реакции Макса.

— Мне нужно что-то знать?

— Да, то, что я уже очень давно планировал то, как соблазню тебя. В моей куртке, во внутреннем кармане, — раздельно произнёс я, потягиваясь и качнув бёдрами Максу навстречу, потираясь ягодицами о его член и довольный произведённым эффектом.

Чертыхнувшись, он скатился с кровати, чуть не расстелившись на ковре, встающем волнами под ногами, и подхватил из кучи вещей мою куртку, суетливо шаря в поисках кармана. Меня трясло: то ли от смеха, который я пытался сдержать, то ли от предвкушения, вьющего петли в животе. Выудив небольшой тюбик смазки и блестящие квадратики презервативов, Макс откинул с лица рассыпающиеся волосы и хищно улыбнулся, вертя их в руках.

— Какой ты коварный и испорченный, — он медленно облизнул нижнюю губу, путешествуя взглядом по моему раскинувшемуся, ждущему телу, и вернулся к кровати, резко упав рядом так, что матрас спружинил и подкинул нас обоих.

— Это всё из-за тебя! — я давился от смеха и его поцелуев, жалящих меня в живот, под рёбра и в вдруг ставшими такими чувствительными соски. — Но ты можешь испортить меня ещё больше, — выдохнул в его губы, наконец поднявшиеся выше.

— В детстве меня предупреждали: никогда не играть с огнём, — Макс снова навис надо мной, заглядывая в лицо. — А твои глаза всегда казались двумя вулканами, в которых можно сгореть.

— Мне кажется, что я сейчас действительно сгорю, если ты что-нибудь не сделаешь, — фыркнул я, кусая его за подбородок.

— Я буду очень нежным... — его губы покрыли моё лицо поцелуями, а пальцы нанесли смазку и надели защиту. Всё внутри меня тихо сходило с ума. Макс приподнял мои бёдра и аккуратно подложил подушку под них. Я лежал перед ним совершенно раскрытым и мне это безумно нравилось, я следил за каждым его движением. Он нежно провёл головкой члена по моим ягодицам, и я невольно закусил губу. Увидев это, Макс поднёс свою ладонь к моему лицу.

— Не мучай их, кусай меня. Можешь вцепиться в меня зубами так сильно, как тебе захочется... — на этих словах он толкнулся в меня и вошёл головкой, боль пронзила, и, охнув, я укусил его руку. Макс застонал, но улыбнулся, сверкнув глазами.

— Да, мой мальчик...  — другой рукой он гладил мои бёдра, отвлекая, давая мне привыкнуть и не двигаясь внутри. Пот выступил на его лбу, дыхание было тяжёлым, я чувствовал как он пульсирует внутри, боль стала терпимой, и я шевельнул бёдрами ему навстречу, лизнув укус на ладони и взглядом прося продолжить. Макс сглотнул и погрузился в меня чуть глубже. Стон сорвался с его губ, когда я снова сжал челюсти на его коже. Оторвавшись от его ладони, я стиснув зубы, простонал:

— Прости, я не хотел...

На лице Макса трепетала улыбка и экстаз. Он, вскрикнув, уткнулся мне в шею, кусая и целуя, словно впав в безумство.

— Ви-и-ик, ты так меня сжимаешь, что, мне кажется, я сейчас умру... Малыш, я просто умру на тебе.

— Не смей умирать, пока мы не сделаем этого, — застонал я, царапая его спину от невозможности больше сдерживаться. — Глубже, Макс, я хочу, чтобы ты вошёл!

Макс рыкнул и начал плавно двигать бёдрами, аккуратно выходя и погружаясь в меня с каждым разом глубже. Мы были словно на качелях, голова кружилась, я чувствовал как он наполняет меня, и не сдерживал стонов, притягивая его к себе. Я любил эту боль, я хотел её. Постепенно моё тело расслаблялось и принимало Макса всё глубже. Я ощущал, как наши тела сливаются и притираются, стремятся сильнее проникнуть друг в друга.

Макс взял мою руку и положил пальцы туда, где он пронзал меня, входя в моё тело. Я почувствовал, как он движется и...О, да! Он входил в меня целиком, его внушительный член был весь во мне. Я застонал от этого ощущения и осознания того, что сейчас мы сливаемся воедино. Максим смотрел на меня как завороженный, не отводя глаз, в которых я просто тонул, его волосы щекотали щёки и шею. Лаская моё лицо и тело, он начал двигаться быстрее и свободнее, меняя угол проникновения, и я внезапно вскрикнул, толчок — и я снова застонал. Показалось, что внутри меня посыпались искры, вулкан, спящий до сих пор, проснулся и был готов отдать, выплеснуть всё своё расплавленное нутро.

— Да, малыш, теперь всё будет хорошо, — шептал мне Макс, жарко целуя и без остановки вливаясь в моё тело, тараня точку, от которой я начал извиваться под ним, всхлипывая и подмахивая бёдрами навстречу его проникновениям. — Вот так, малыш, да...

— Ма-а-акс... Пожалуйста...  — я уже сам не понимал, о чём умоляю его. Мы не замечали, как скрипит кровать, что под нами промокли простыни и что наши стоны и крики такие громкие, что скорее всего оглушили всех соседей. Всё было совершенно неважно, кроме наших чувств сейчас и ощущения друг друга в тесном сплетении тел и душ. Макс поймал мои губы и, лаская, завладел языком так, словно нас уже было невозможно разделить. Он быстро и глубоко входил в меня снова и снова, я почувствовал, как на меня накатывает волна за волной. Оргазм вскипал во мне, как лава в жерле вулкана, захлестывая всё моё существо, и я закричал. Губы Макса поймали мой стон и заглушили, впитали в себя, я бился в экстазе, оглушённый и ослеплённый эйфорией. Когда звуки снова стали трогать мой слух, пробиваясь за пелену звона в ушах, я услышал вскрик Макса, почувствовал, как его тело содрогается и падает на меня.

Время измерялось в нашем дыхании и канонаде сердцебиений, гонящихся друг за другом, на перебой выбивающих признания в самом сокровенном. Я счастливо улыбнулся, устало прижавшись к скатившемуся с меня Максу, сгребающему меня в охапку.

— Я люблю тебя....