Гул шумной улицы в обеденный полдень накрыл меня своей сетью, сталкиваясь с отзвуками прошлого и выкидывая как из портала на этот пешеходный переход. Растерянно оглянувшись по сторонам, я сжал пальцы в кулак, скребя ногтями по вспотевшим ладоням, всё ещё чувствуя острые плечи и шершавую ткань Витиной одежды. Рыская взглядом вдоль тротуара, я искал удаляющуюся фигуру, но его не было. Осознание происходящего заполняло мысли, как талая вода реку в половодье, грозя выйти из берегов и снести всё к чертовой матери. Мне нужно было сесть и успокоиться, бросив взгляд на противоположную сторону улицы, где всё также стояло кафе, к которому ещё несколько минут назад меня вели ноги, я ощутил будто прошли годы.

Заняв один из столиков на веранде, заказал воду со льдом, хотелось конечно чего-то покрепче, но не в полдень и не здесь. Волосы липли к влажной коже на шее и я раздражённо собрал их на затылке, следя за входом в больницу из-под солнечных очков. До прихода Вадима мне стоило привести свои растрёпанные чувства в порядок. Мысленно снова представив образ Вити, я пытался сопоставить его с ярким обликом Вика.

Да, имя одно и тоже, но и не из редких. У обоих карие глаза. Рост - да кто его знает как он мог вырасти за это время, а вот в походке ничего общего. Витя любил чёрное... Любил вертеть в руках разные предметы и когда занимался в кафе, пока я работал, от усердия высовывал кончик языка в уголке губ, Вик иногда делал точно также...

Жара теснила и давила на меня, как исполинская рука на крошечную букашку. Горло перехватывало и никакая вода с уже почти растаявшим льдом не помогала, в поисках спасительного кислорода, пришлось расстегнуть на рубашке пару пуговиц ниже, сминая её на груди.

Сверля глазами одну точку перед собой, я чуть не пропустил момент, когда Вадим подошёл к пешеходному переходу, его волосы горели огнём в лучах солнца и перекликались с красной футболкой, будто ожившее пламя поднималось по его телу вверх. Он махнул мне рукой и я невольно улыбнулся маске, вновь скрывавшей лицо. 

Ещё вчера мне было так хорошо рядом с ним, а сейчас внутри стало невыносимо тоскливо, словно я огромное старое дерево и во мне дупло, в котором воет ветер... пустое и мёртвое.

Наблюдая за приближающимся Вадом, я заставлял себя глубоко и ровно дышать, мысленно считая, отодвигая свой шок и растерянность, пряча их в пустой глубине, забивая гудящую дыру хоть этим.

Ступив с пешеходного на тротуар, Вад замедлил шаг и подошёл к моему столику осторожно, словно боясь сделать неверное движение. Откинувшись на спинку стула, я повертел в руке истекающий испариной стакан, скользя пальцами по мокрому стеклу и вбирая в себя это освежающее ощущение.

- Привет, - вполголоса, почти одними губами.

- Привет, - прищурившись то ли от яркого солнца, то ли от моего взгляда.

- Ты снова в маске, - прикрыв половину лица ладонью, я покачал головой. 

- Решил немного повременить со стриптизом.

- Самое недоступное лицо в моей жизни. И победа в этой номинации достаёёётся... Вадиму Андреевичу Белову! - улыбаясь почти без натяжки, сказал я.

Вад закатил глаза, явно демонстрируя своё отношение к моим шуткам.

- Вроде мы собирались пообедать, с трудом представляю как ты сделаешь это через маску.

- Я сниму, но сперва давай договоримся, что ты сконцентрируешься на чём-то другом, а не на моём лице.

- Например? - я вопросительно поднял брови.

- Например, на еде, на виде вокруг, - обведя руками столики перед нами и декоративные кашпо с цветами, попросил Вад.

- Ты хочешь, чтобы я пялился на кого-то другого пока ем? Или мне гипнотизировать взглядом дно тарелки? Цветами любоваться?

- Что угодно, только не мной.

- Боже, какие мы нежные, - настала моя очередь закатывать глаза.

Вадим пододвинул второй стул ближе к моему, чтобы не оказаться напротив за этим небольшим столиком и осторожно присел, снимая маску с одного уха и косясь в мою сторону. Делая вид, что совершенно в нём не заинтересован, я углубился в меню.

- Кстати о нежности... Как твоё самочувствие? Ничего не болит? - невзначай намекнув на ночные шалости, уточнил я.

Вад, благополучно охлаждающийся водой со льдом, задохнулся от моего вроде бы невинного вопроса и яростно зашёлся кашлем. Пряча улыбку, я похлопал его по спине, стараясь не рассматривать вдруг покрасневшее, очаровательное лицо.

- Мы не будем это обсуждать, - просипел он.

- Смотреть нельзя, говорить тоже, прикасаться тем более... Чувствую, что меня отшивают по всем фронтам.

Вадим глубоко вздохнул и повернулся ко мне, полностью снимая чёртову маску. Осторожно подняв на него взгляд, я увидел тревожно сведённые брови, подрагивающие ресницы, прячущие напряжённый взгляд и поджатые губы. Сердце сжалось на мгновение, качнулось и продолжило свою скачку, а я сглотнул вязкий страх, запершивший в горле и успокаивающе улыбнулся Ваду, всё действительно изменилось...

- Спасибо... - шёпот сорвался с моих губ так внезапно и искренне.

Вадим на секунду зажмурился, облегчённо отвечая на мою улыбку.

- Это всё-таки случилось, - его глаза наконец оттаяли и засияли.

- Невероятно, но факт, давай только не будем посвящать нашего Эдуарда Борисовича в подробности лечения. Не думаю, что эта схема подойдёт всем его пациентам... Ай-ай! - ощутимый удар в плечо от Вада заставил меня прервать свои рассуждения, к нашему столику подошла официантка, чтобы принять заказ. Давясь от смеха, я наблюдал за тем, как он, снова краснея, тыкает наугад в путём не просмотренное меню, только чтобы избавиться от чужого присутствия. 

- Значит ты меня покидаешь? - спустя пару минут воцарившегося молчания и рассматривания профиля Вадима, произнёс я вслух.

- Мне нужно уехать к отцу, похоже он болен серьёзнее, чем предполагалось, - в первый раз он сам повернулся ко мне и прямо ответил на взгляд, скользя глазами по лицу, словно запоминая мои черты.

- Ты расстроен... - тихо отметил я, проникаясь его настоящими эмоциями, спрятанными за напускной бравадой. 

- Да, потому что именно сейчас меня нагнал мой долг перед семьёй, от которого я бежал столько времени и  не уверен, что смогу выйти из этого всего без потерь, - запрокинув голову, Вадим зажмурился, подставляя лицо солнцу, паляще облизнувшему его светлую кожу.

- Тебя ждёт семейный бизнес... - подтвердив мои догадки, Вад кивнул.

- Ну хотя бы я больше не вишу камнем на твоих плечах. Всё наконец разрешилось, - Он повернул голову ко мне и я улыбнулся своим внезапным мыслям, - Гештальт закрыт, Солнце моё. Гештальт закрыт.

- Спасибо... - кто первый из нас произнёс снова это простое и до боли освобождающее слово было неважно. 

Знойный полдень дрожал над раскалившимся асфальтом, став случайным свидетелем того, как два израненных несчастным случаем человека смогли помочь друг другу отпустить тянущее назад прошлое. Соединившись одной ноябрьской ночью, наши судьбы оплетая друг друга уродливым узором, наконец выправились и пошли двумя параллельными линиями, пока неизвестно куда ведущими, но готовыми поддержать друг друга на этом пути.

Заглушив мотор своей Volvo, я откинулся на сидении, наблюдая в зеркало заднего вида как закрываются автоматические ворота, отрезая меня от всего окружающего мира, оставляя один на один с пустым домом, погружённым во мрак летней ночи. Как бы мне сейчас хотелось также отгородиться от всех мыслей, беснующихся в моей голове и норовящих разнести её на мелкие кусочки. Приоткрыв дверь, я впустил в салон запах сада, прогретой за день земли и тонкий писк вездесущих комаров. Собрать себя в кучу помогла мысль о том, что этим кровопийцам только дай шанс и они не оставят на тебе живого места, пользуясь покровом темноты. Выйдя из машины, я осторожно размял затёкшее тело, вторая половина дня прошла так суматошно, что меня мутило от всех событий и нахлынувших чувств. 

Не включая свет, я прошёл по дому прямо на кухню, осторожно подсвечивая фонариком свой путь, стараясь не шуметь, будто боясь кого-то разбудить. Было неуютно, что-то давило на меня и словно осуждающе выглядывало из каждой тени в этой безмолвной обители. Найдя в холодильнике бутылку пива, я залпом выпил почти половину, зажмуриваясь и прислоняясь к пустующему столу. Сердце сбоило, неровно стучало в груди, словно искало забытый ритм, да всё не могло его найти. Прижав холодное стекло к раскалывающейся от боли голове, я чертыхнулся. 

Меня грызло чувство вины. Перед Лео за Вадима, перед Вадимом за себя, перед собой...за Вика. Под закрытыми веками я видел его упрекающий взгляд, неумолимо пылающий этим дьявольским огнём в карих глазах. 

Резкий звук домофона заставил меня вздрогнуть, отражённый эхом и выбивающий словно всколыхнувшийся дом из дремоты, и меня вместе с ним из тяжёлых мыслей. Оставив недопитую бутылку на столе, я вернулся ко входной двери, всё также подсвечивая фонариком дорогу. Взгляд на экран заставил меня непроизвольно выругаться. Помяни чёрта и он тут как тут, в камеру домофона упрямо взирал никто иной как Виктор Олегович. Ошарашенно созерцая парня по ту сторону экрана, я пришёл в себя только от повторившегося звонка и с предчувствием надвигающейся бури, нажал на кнопку открытия калитки. Распахнув дверь, я наблюдал за тем, как Вик нетвёрдой походкой направляется ко мне, на секунду задержавшись у крыльца и всё-таки поднимаясь на него, едва не путаясь в ногах.

Дотянувшись до выключателя, я осветил прихожую тёплым светом, от которого пришлось на мгновение зажмуриться нам обоим. Открыв глаза я смог целиком разглядеть взвинченного и всклокоченного гостя, тяжело дышащего и впивающегося в меня взглядом.

- Зачем пришёл? - не выдержав молчания между нами, которое буквально искрило от невысказанных мыслей.

Шальные глаза топили меня в своём огне, взрывая душу как лёд на реке весной, когда она задыхается от нехватки воздуха...

- Потрахаться пришёл, - злая усмешка искривила пухлые губы и от неё стало больно.

- Просто потрахаться, без чувств... ты же так можешь, тебе же нравится! - последние слова он выкрикнул мне в лицо, быстро преодолев несколько шагов между нами.

Его губы почти накрыли мои, но не встретив ни ответа, ни сопротивления, Вик уронил голову мне на плечо, цепляясь руками за измученную за день рубашку.

- Почему ты... Ненавидеть бы... не могу... Отпустить бы... тоже не могу... - его шёпот, пьяный, сбивчивый, опаляющий кожу на шее ввёл меня в ступор. Сердце билось где-то в горле, мешая дышать, говорить, думать. Всем существом сейчас я чувствовал только его, такого реального, близкого. Отдёрнув уже почти обнявшие его руки, я сделал несколько шагов назад, забирая опору из-под потяжелевшего тела, которое бессознательно покачнулось и мне пришлось его снова подхватить. Новоявленный борец за истребление алкоголя проиграв битву и отрубился прямо у меня на руках. 

Подняв голову, я посмотрел на наши отражения в зеркале, задаваясь вопросом, какого хрена творится в моей жизни и к чему это ведёт. Дотащив Вика до гостиной, я уложил его на диван, подкладывая под голову подушку и рассматривая расслабившееся во сне лицо, то, что я почувствовал, у самого в мыслях просто не укладывалось и явно требовало разобраться с этим на более свежую голову. Скользнув взглядом по обтягивающей стройное тело футболке, я сжал задрожавшие пальцы в кулаки, отталкиваясь от дивана и устремляясь в свою спальню под истеричный крик внутреннего голоса, требующий проверить шрамы на спине Вика. Под грохот двери за собой, я обессиленно упал на кровать даже не раздеваясь, мысленно прося сон сжалиться и наконец закончить этот невыносимый день.

Фёдор сидел за своим рабочим столом, откинувшись на спинку и улыбаясь как довольный кот, заприметивший мышку, которая сама идёт к нему в лапы. И это выражение он приберегал исключительно для меня, пока я шёл к окну по правую руку от него, намеренно игнорируя стулья для посетителей и присаживаясь на высокий подоконник, заставленный моделями мотоциклов. Его чёрные глаза хитро прищурились, изучая моё далеко не радостное лицо.

- Что такое? Со своим врачом что-то не поделил? - подмигнув мне, Федя тем не менее поубавил люмены в своей улыбке.

- Ты же узнал его? - без предисловий начал я, беря в руки одну из моделек.

Фёдор растерянно приподнял брови, от чего его узкие глаза неожиданно приоткрылись:

- Ты о ком?

- Федя, ты прекрасно понимаешь о ком я. Когда ты его узнал? Там, в баре у Томми? И что там произошло?

Улыбка мгновенно сменилась задумчивостью на лице друга и закусив губу, он внимательно посмотрел на меня:

- Значит признал наконец... - осторожно выдохнул он, поправляя аккуратно зачёсанные волосы, скорее для того чтобы сконцентрироваться, - Я вообще не удивляюсь, что тебе понадобилось время, разница конечно колоссальная, 8 лет и пацан так изменился.

Сдерживаясь изо всех сил, я заставлял себя просто слушать, ничего пока не предпринимая.

- Я бы не узнал его ни за что, мы не так уж и плотно общались тогда, но кое-что дало мне намёк... - Фёдор вдруг замолчал.

- Говори! - мой голос звенел от сдерживаемой злости, пришлось поставить мотоцикл на подоконник, чтобы избежать искушения запустить его в стену.

- Я твой друг и желаю тебе только хорошего, но я не могу, - Фёдор пожал плечами, - Обещал ему, что не расскажу, что ты сам должен его узнать и всё остальное.

Упрямый взгляд буравил меня из-под нахмурившихся бровей, явно давая понять, что друг не собирается менять решение.

- Вообще не понимаю что тебя сподвигло на такие тайные комбинации. Привести ко мне парня, которого я спас, носился с ним как с младшим братом и который исчез из моей жизни на 8 лет, без звонков, без писем. Насовсем.

Друг раздражённо размял пальцы и встав с кресла, остановился напротив меня, сложив руки на груди, отделяясь от меня ими как преградой.

- То, каким я тебя видел после этого почти год, ты был потерянным щенком, брошенным у обочины, где тебя и подобрал Лео. Сколько раз за время твоей стажировки во Франции ты звонил мне и просил съездить к этому чёртовому дому? Да меня бабульки со двора принимали за маньячину или домушника, который подбирается к пустующей без хозяев квартире, - невесёлая усмешка исказила лицо друга, - Ты сходил с ума без него.

Сказать было нечего, я спрятал эти воспоминания так глубоко внутри себя, что казалось уже никогда до них не доберусь и со мной ли это было? Словно другой человек, другая жизнь, а это всё лишь эхо, донёсшееся внезапно и наносящие слишком реальные раны.

- Что у вас случилось? - Фёдор внимательно всматривался в эмоции на моём лице.

Я всё ещё не веря в происходящее, растёр руками лоб и отвернулся от слишком пристального взгляда, пытаясь сосредоточиться на привычно текущей жизни за окном. Мне нужно было что-то стабильное, крепкое, чтобы удержать себя от искрящей внутри злобы, ждущей малейшего повода, чтобы вспыхнуть и разнести всё вокруг.

- У меня было ощущение рядом с ним, такое странное, я не объясню. И тянет, и отталкивает, словно водит кругами, между карточных колон, на которых держатся остатки моей жизни и вчера я наконец врезался в одну из них, и всё полетело в тартарары. Он ещё притащился ночью пьяный, наорал и вырубился почти сразу, а когда я проснулся утром, его уже и след простыл. Сообщение в телефоне, что не выйдет на работу и абонент недоступен, - кулак непроизвольно вбился в деревянный подоконник, заставив удивлённо звякнуть модели мотоциклов.

- Мне он тоже написал, что его не будет на работе, - тихо раздался голос Фёдора из-за спины и я разжал гудящие пальцы, задумчиво осмотрев покрасневшие костяшки.

- Как 8 лет назад, один шаг вперёд и он отбрасывает меня на целую жизнь, даже не давая шанса поговорить, спросить...

Мотнув головой, встряхивая волосами, словно пытаясь отделаться от мыслей и от видений, я развернулся к выходу и хлопнул Фёдора по плечу:

- Сегодня у меня дела в городе, а вечером уеду на встречу по открытию нашей точки в пригороде, - предупреждающе поднимая палец в ответ на готового разразиться протестом друга, - Давай без этих эмоций.

Фёдор в ответ лишь поджал губы и отвернулся к окну, за которым летнее утро подгоняло спешащих по своим делам людей. На минуту задержавшись в дверях, я замялся, но всё-таки спросил:

- Федь, а какая квартира была у Вика в том доме?

- Стотринадцатая... - эхом долгого сна отозвался друг и моя рука дрогнула на ручке, промахиваясь. Дверь за собой я не закрыл, достаточно было того, что в моих ушах стоял звон и мир вокруг рябил, ощущаясь миражом.

Бездумно петляя по улицам, неспешно погружающимся в наступающие сумерки, я не ощущал в своей душе и намека на предчувствие отдыха. Двигаясь на уровне инстинктов по выстроенному нейронами мозга пути, очнулся только затормозив у одной из своих пекарен, которая уютно светилась витринами и заманивала ароматом свежей выпечки. Выбравшись из машины, я окинул взглядом новенькую вывеску, это здесь недавно обломало дерево и повредило название, работу уже закончили и ничего не напоминало о произошедшем.

Засунув руки в карманы джинс, я постоял какое-то время, гипнотизируя светящиеся буквы и чувствуя всем телом зуд, словно кто-то смотрит на меня, внимательно, выжидая пока я сам буду готов признаться зачем же именно я приехал в это место. Обойдя машину, внутренне борясь с желанием убежать, я повернул голову к стоящему неподалёку жилому дому, моментально выхватив глазами темнеющие окна на четвёртом этаже.

Квартира в которой Витя жил до отъезда, его дом, этот парк, в котором он меня поцеловал... Все причины, почему я выбрал это место для своей первой пекарни, я ждал его, пытался найти, но это оказалось бесполезным.

Сумерки неуклонно съедали краски окружающего мира, погружая его в свою темноту, чувствуя как они втекают в пустоту, зияющую внутри, я медленно направился к подъезду. Застыв напротив домофона, осознал, что не хочу набирать эти треклятые цифры, а ещё раз посмотрев на тёмные провалы, убедился, что квартира пуста. Неуверенно сделав пару шагов обратно в сторону машины, я поддался свербящему желанию и быстро развернувшись, направился в парк. 

Едва ноги ступили на знакомую тропинку, меня словно перенесло в прошлое, ощущение скорой встречи наполнило сердце предвкушением, обманчивым и жестоким. Я смотрел на свои воспоминания, на улыбающегося мальчишку, неловко прячущегося за длинной чёлкой, на его горящие в свете фонарей глаза, ощущение касания губ заставило запрокинуть голову и судорожно втянуть густой воздух, наполненный запахами зелени и каких-то цветов. А когда опустив голову, мой взгляд скользнул по уходящей вбок аллее, воздуха снова стало не хватать, тот, кто занимал все мои мысли, медленно шёл, не замечая ничего вокруг.

- Витя! - имя сорвалось непроизвольно, на уровне инстинкта, как выстрел наотмашь в темноте...и кажется попало в цель.

Виктор застыл в пол оборота, так и не успев до конца отвернуться, ссутулив плечи словно от удара и дёрнув головой. Я чувствовал, что он борется сам с собой, пытается взять верх над чем-то внутри. Неужели так и есть? Он вернулся ко мне, но предпочёл остаться незнакомцем, сперва случайным знакомым в баре, потом просто помощником. Сердце предательски надломилось... Словно я опять стою на том мосту, а передо мной парнишка, который вот-вот кинется в реку.

- Эй, у тебя всё хорошо? - голос не мой, руки нервно дрожат и приходится сжать их в кулаки и с трудом засунуть в карманы. Мне страшно. Снова, под этими же ранетками, спустя 8 лет я такой же беспомощный и беззащитный перед своими и его чувствами, только сейчас мы похоже поменялись местами.

Вик медленно повернул голову и от его взгляда, блестящего от не пролитых слёз, мне хочется выть, где же ты прятался мой мальчик? Почему я не видел тебя раньше в этих карих глазах?

- Иди куда шёл... - пухлые губы едва слышно отвечают также, как тогда на мосту и мне кажется, что все звуки становятся громче, а темнота светлеет. Это действительно он.

- Я понял... Малыш...

Развернувшись на негнущихся ногах я уходил, не разбирая куда, только бы выбраться из этого грёбаного парка, из этого вечера, из своей памяти. Курить хотелось нещадно, хотя баловался этой гадостью я всего пару раз в далёкой юности, даже зелености. Дышать ровно не получается, чувствуя себя снова разбитым и сметённым в совок для мусора, в хлам, перемешанным с каким-то сором, грязью, чужими окурками. Ненужная, забытая, вычеркнутая часть жизни. Для него.

Выбравшись из темноты деревьев, я остановился на несколько секунд, борясь с собой, со своей памятью, которая раз за разом подкидывала образ Вити... Вика... Виктора... Большие испуганные глаза и мягкие горячие губы на моих, дрожащие и такие пугающие тогда. Я не догнал его сразу, а потом...было то, что помешало приехать в аэропорт и я не смог дозвониться несуществующему абоненту. Не смог поговорить, прояснить всё. Что? Я и сам не понимал тогда. Только когда встретил Лео, понял, что мог действительно чувствовать к этому мальчишке совсем не то, что думал. Но было уже поздно и никому не нужно. Тогда почему сейчас так больно?

Забравшись в салон машины, я отгородился от всего, срываясь с места и включая музыку на полную громкость. Хеннинг пел мне о том, что мир идёт ко дну и мы кричим этому 'Ура!' сидя в своих ядерных бункерах на обломках рая. Я подпевал, пролетая опустевшие в темноте светофоры на красный, уверенно ведя свой бункер прочь из города, прочь от него.