Просыпаться совершенно не хотелось, но настойчивая мелодия мобильного телефона пробивались через уши в сладкий нежный сон. Впервые за столько времени, меня не беспокоила бессонница.

- Пошли в задницу! - промычала я, накрываясь с головой подушкой и зарываясь под одеяло. Когда же наступит тот день, когда я уеду из этого города?

На несколько секунд мелодия звонка стихла, но тут же повторилась вновь. Для того, кто хочет достать мою душу, человек на той линии слишком хорош.

- Чего? Сегодня выходной... - но меня даже не стали слушать.

- Настя, мне плевать, даже если ты мертва, но чтобы твоя задница была в студии через час!

С гудками я конечно спорить не стала. Еще раз посмотрев прищуренным взглядом на экран телефона, на его отвратительную яркость, имя контакта "Милена Эдуардовна", я в очередной раз прокляла этот мир. Честное слово, тот кто напишет книгу "Как проснуться утром без желания убивать" станет самым богатым человеком в мире. Жаль, моих скудных способностей едва хватает на танцы.

- Как я тебя люблю, гребаный мир, со своими гребаными людишками, гребаными правилами и гребаным утром!

Коммунальщики как обычно справлялись со своей работой: в квартире было ужасно холодно, и мне пришлось тут же натянуть шерстяные носки, треники и махровый халат. Не Гучи, но я и не жалуюсь.

За окном уже было начало октября, и это означало только одно - мир погрузиться в грязь, собачьи экскременты и разлагающиеся листья с деревьев. А потом первый снег и все по кругу.

Открыв старенький холодильник, доставшейся мне по наследству от прежних жильцов, я лишь поморщила нос. Рисовая каша издавала тошнотворный запах, и сверху несколько зерен ожило, передвигаясь между друг другом, - думаю, мой отчим был бы в восторге от таких жилистых опарышей.

Поставив электрочайник, я бросилась на поиски чистой чашки, и судя по всему, даже это оказалось трудно достижимым занятием. Вся посуда вот уже неделю обсуждала свою дальнейшим судьбу в раковине. При чем полным своим составом.

- Мда, что за свинья тут живет? - это был вопрос к собственной совести. И она как нельзя кстати замолчала. - Эх, Настюха-свинюха, значит полностью оправдываешь свой вес.
Развязав халат, я прощупала свой живот. Да, он плоский, но этого все еще мало. Значит обойдусь опять без завтрака.

Зеркало во весь рост и поручень у стены в спальне - когда-то за эти приспособления я отдала практически все накопления, и пришлось парочку месяцев сидеть на воде. Как давно не занималась здесь, отдававшись полностью воле неполноценности.

Сделав глубокий вдох, на секунду почувствовала тяжелое плотное желание в груди танцевать. Прямо здесь, чтобы никто не видел.

С плеч упал халат, а за ним на полу оказалась вся одежда. Вытащив из шкафа первый попавшейся купальник, натянула на себя тонкую эластичную ткань, ставшей второй кожей. По спине потянуло холодом, но я продолжила задуманное, выгибаясь и разминая мышцы. Приятная боль от растяжки, хруст суставов, а низкий вырез на спине, практически до копчика, позволял свободно наблюдать за работой лопаток. На тренировках я всегда старалась максимально сосредоточиться на движениях и правильным положениям рук и спины, но сейчас я танцевала исключительно для себя. Я могла контролировать каждую мышцу, свободно выворачивая локти и колени, являясь единственным контролером происходящего. В этом было что-то загадочное и чарующее, если бы не уродливый исполнитель танца.

Опять зазвенел телефон и я с ужасом обнаружила, что данное мне время на сборы практически иссякло. Милена Эдуардовна была женщиной пенсионного возраста и совершенно не при каких обстоятельствах не любила опоздания. Эта ее пунктуальность и пунктик "все должно быть по расписанию" доходили до маразма, ведь некогда всемирно известная прима СССР собирала полные залы с тысячами обожателей и ухажеров всех национальностей. 

- Почти на месте, Милена Эдуардовна, здесь жуткие пробки! - проорала я, высунувшись в окно, и тут же отключала звонок. Отгрызая ногтевую пластину на большом пальце руки, я лихорадочно соображала, сколько мне осталось жить и как найти выход?

Решение стало таким же нелепым, как и моя попытка найти вторую пару сапога. Плюнув на это гиблое дело, обула старые кроссовки с протертой пяткой, и схватив спортивную сумку, поспешила с криками и грохотом к соседям:
- Дядь Толик, - стучала я в дверь, и бесконечно нажимая на дверной звонок, орала на весь пролет, - дядя Толик, мне вы срочно нужны. Давай, открывай, глухой старик! Это вопрос жизни и смерти!

- Акстись, девчонка, даже мертвого поднимешь! - высунулась голова с блестящей лысиной. - Чего надобно?

- Дядь Толь, опаздываю. Милена меня убьет точно! - заныла я, скрестив руки в пальцах якобы молясь старику. - Подвези, а то трамваем я пол жизни добираться буду.

Дедок бросил грустный взгляд поверх толстых очков, а затем снял их, и потирая краешком своей старой изношенной матроски, замотал головой:

- Вечно вы молодежь куда-то спешите, - мужчина открыл дверь пошире, впуская меня внутрь квартиры. Сам медленно натянул поверх фуфайку, а на гладкий затылок легла кепочка с козырьком. - Пошли, чего тут стала как вкопанная, это же ты опаздываешь, а не я.

- Так точно, дядь Толь! - отдав честь старому ворчуну, я широко улыбалась. У меня ведь и никого не было, кроме этого дедули. Он никогда не видел своих внуков, как следовательно и блудную дочь, что еще до моего появления в этой хрущевской пятиэтажке укатила с иностранцем в Канаду. Дядя Толя никогда не любил об этом вспоминать, но о своей любимице всегда говорил с теплом в голосе и еле уловимой горечью.

Не смотря на медлительность соседа, довез он с ветерком, хоть и древнюю "копейку" нужно было бы сдать на металлолом. Закурив папироску, мужчина открестился от купюры в сто рублей и, кивнув на прощание, уехал прочь.

Уже летя по коридору театра, я поняла, что опоздала на целых сорок минут. Придумывая оправдания, я уже была готова влететь в зал и кланяться в ноги педагогу, как меня чуть не прибили дверью.

- Силь ву пле, Мадемуазель! - Ко мне подскочил мужчина, подхватывая под локоть. Голос был встревожен, а французский акцент сильно резал уши. - Вы живы?

- Нормуль, месье, - передразнила я этого болвана, спешившего проверить пульс.

С виду француз был очень смазливым, с темно-каштановыми волосами, зачесанными назад, и привлекательными карими глазами. Кожа оливкового цвета оттеняла черную водолазку, а из нагрудного кармана пиджака торчал белоснежный платок. Следом за ним вышел мужчина постарше, одетый на похожий манер, но с зеленым шарфом на шее:

- Жан-Филипп, что здесь произошло?

- Саша́, - пропел парень, состроив виновную мордашку, - я чуть не убить эту девушку! Мон дьё, позор мне.

Ко мне тут же подсел второй француз, и к моей радости, мужчина прекрасно говорил на русском. От переизбытка мужского внимания у меня практически закружилась голова, хотя я уверена, что всему виной оказался парфюм.

- Настя, мало того, что ты опоздала, так еще и мешаешь нашим гостям. Я бы с удовольствием сняла с тебя шкуру, но боюсь, что нам некогда! - Милена уже стояла над душой, слегка овевая лицо и шею складным веером. Женщина решила не отставать от гостей, и нанесла яркий макияж на морщинистое лицо, а ее гардероб напомнил мне фото Елизаветы II в журналах: жакет, длинная строгая юбка и шляпка цвета фуксии, а на шее разместилось объемное ожерелье из натурального янтаря.

- Пробки, - пожала я плечами, пока королева театра прожигала меня взглядом.

Меня провели внутрь, насильно держа подруки, и усадили на скамью. Убеждать этих людей было бесполезно, и мне пришлось лишь глубоко вдохнуть. Девушки из труппы также нарядились, выкрасив губы в яркие помады и нацепив лучшее трико, выделяя свои формы лучшим образом. Кристина даже стянула талию эластичным поясом, от чего ее грудь визуально стала выглядеть больше. Вот же шлюшка! По сравнению со всеми, я выглядела оборванкой в спортивном костюме и дыркой на пятке. И почему меня никто не предупредил, что у нас будет показ мод?!

- Извините, но у нас осталось совсем мало времени для вашего прослушивания, - заявил Саша́, поглядывая на часы.

- Ох, милый, игра не стоит свеч! - убеждала педагог, стряхивая невидимые пылинки с плеча гостя. - Тем более я уверена, что Настеньке кружится голова и она сейчас не в состоянии!

Последние слова были адресованы мне и я в ужасе сглотнула слюну. На всякие "но" меня тут же убивали взглядом, поэтому пришлось отступиться, кивая на все сказанное. Мать моя женщина, похоже я пропустила шанс всей моей жизни! Опять!