Beta: Energy_vampi

«13.01.19г.

Дорогой Тэхён!

      Если честно, то я хочу начать с того, что я устал… После всего произошедшего я чувствую себя не лучше этого самого Чимина… Твоё появление в моей жизни, наше с тобой знакомство, наше общение, вставший между нами Юнги, который узнал о тебе и решил рассказать всем о том, что мы есть друг у друга, даже Джин, который недавно навещал меня, и я узнал, что это он рассказал родителям (да и не только им) о тебе. Стоит ли мне говорить о Джису, которая едва не лишилась рассудка от влюблённости ко мне? Мне жаль, что из-за своей же неосторожности я потерял тебя. Если бы я тогда не рассказал о тебе Джину, то мы бы и дальше продолжали общаться… Как я жалею о том необдуманном поступке… Должно быть, тебе интересно, что с Джином… Я не злюсь на него, честно. Сокджин переживал за меня, поэтому и пришёл к такому решению.

      Я очень скучаю по нашему общению, по твоим рассказам о себе, по тебе самому, Тэхён!.. Мне так не хватает тебя и твоей мудрости… Я столько ошибок совершил за твоё отсутствие… Прости, что я жалуюсь, но я больше не могу молчать. Я устал.

      Знаешь, что самое ироничное со мной произошло? Я прыгал с крыши, надеясь остановить психологическое насилие родителей. Отец хотел, чтобы я начал встречаться с какой-то дочерью его коллеги, но я не хотел этого и по-прежнему не хочу… И поэтому, не найдя лучшего решения, я прыгал с крыши, но выжил, да ты это и сам понимаешь, не с того же света я пишу тебе! Я отделался парой сломанных рёбер, ну и ногой, конечно же, куда же без неё… И знаешь, от того, что я прыгал, мне не легче. Если бы я не выжил или, того хуже, стал инвалидом, я бы потерял все шансы на встречу с тобой.

      После прыжка с моей семьёй разговаривал психолог, и, знаешь, Хосок заступился за меня. Оказывается, Хосок не спешил знакомить родителей со своей девушкой потому, что у него не было никакой девушки… У него был парень… Хотел бы я видеть лицо своего отца, когда брат рассказывал ему об этом, хах. Но знаешь, родители изменились по отношению ко мне и даже извинились, сказав, что думали, что я выдумал тебя. Но я знаю, что дело было далеко не в этом… Со мной теперь все так возятся, словно я младенец какой-то. Оно и понятно, почему, всё-таки я пытался покончить с собой… Прости, я знаю, что я идиот. Я сам же просил тебя не делать глупостей, сам говорил, что суицид — это не единственный выход, но я пошёл против своих же слов. Мне очень жаль. Я так жалею об этом… А если бы я действительно потерял все шансы встретиться с тобой? А если после этого поступка ты возненавидишь меня? Мне так страшно… Я так хочу узнать, как ты… Но как только я вспоминаю, что не могу сделать этого, то обстановка вокруг меня меняется, и это угнетает. Я так хочу, чтобы ты снова рассказал мне о том, как у тебя дела… Я снова хочу ждать твои записи, как фанат новую серию. Чувствую себя букашкой в водовороте своих мыслей и событий, происходящих вокруг меня…

      Я тут вспомнил о существовании таких людей, которые хранят воспоминания о своих суицидальных попытках, как какие-то трофеи… Самоубийство — это не круто. Когда ты решается покончить с собой, ты и представить не можешь, на что идёшь. Воспоминания о самоубийстве как паразит, который грызёт тебя изнутри, заставляя чувствовать себя ещё более жалким, чем ты есть на самом деле. Не хочу помнить о том, что я чуть не сделал с собой и что я успел сделать. Это самые ужасные воспоминания — воспоминания о своей беспомощности и безвыходности, когда я сам мог себе помочь и найти свой выход.

      Меня, кстати, навещала ещё Джису… Если честно, то я не хотел видеть не только её, но и всех, кто приходил. Я не люблю жалость, а они только с ней и приходили, оставляя на прикроватной тумбе противные апельсины, которые я не люблю. И не поверишь, даже Юнги был здесь.

      — Оно стоило того? — спросил он.

      — Нет, — немного грубо бросил я, показывая, что не рад ему.

      — Если честно, то я рад, что он есть у тебя, — я даже удивился этим его словам, честно. — Хотя бы Джису больше не будет страдать из-за тебя. И ещё рад, что это последние шесть месяцев нашего совместного обучения. Ты жалок, Чон Чонгук, и ты портишь меня, — после этих слов Мин оставил меня одного.

      Он говорил, что я порчу его, но я этого даже не делал, потому что мне плевать на такого человека, как Юнги. Он сам жалкий и будет таким всю свою жизнь. Но сейчас не о нём… У меня скоро закончится прогулка, и мне предстоит вернуться назад в палату. Если честно, то я не понимаю, как некоторые люди передвигаются на этих колясках, особенно на лестницах. Это реально тяжело — подняться вверх самостоятельно, а я не даю никому помочь себе сделать это, всё-таки я сам виноват, что ближайшие два месяца буду только с её помощью передвигаться. Мне пора возвращаться в палату, прости, что ничего важного я так и не рассказал, ведь мне даже нечем было поделиться с тобой…

      Ким Тэхён, помни, что я жду нашей встречи больше всего на свете. И не забывай, что я ужасно скучаю по тебе. И я хочу сказать, что люблю тебя, Тэ.

Счастливо, Чонгук».

      Брюнет закрыл красный ежедневник — единственный, который ему удалось выпросить в больнице, и, медленно помогая колёсам инвалидной коляски осторожно скользить по кафельному полу диспансера, направился в крыло, где находилась его палата, которая порядком ему уже надоела.

      Чонгук кое-как добрался до своей палаты, где так же, как и в коридоре, ощущался противный запах больницы. Парень очень хотел скорее покинуть это здание, так как ему надоели персиковые стены и холодный кафель. Даже еда была ужасной, что уж говорить об окружении. Чон забрался на свою койку и, полностью накрывшись одеялом, как он делал это в детстве, закрыл глаза, которые уже горели от слёз, заставляющих их болеть.