Утро воскресения, а заодно и большого праздника - Михайлова дня, выдалось солнечным. Свою осеннюю красоту высокое небо успело потерять, а зима еще не в полной мере распоряжалась вверенным ей хозяйством, поэтому спешащие в церковь люди, хоть и кутались в теплые одежды, знали, что к концу службы Ярило подарит последние теплые лучи, и придется распахивать воротники.

Маргарита Блажкова поднялась засветло. Она плохо провела предыдущий день. Она плохо себя чувствовала почти половину недели.

Мало того, что барон Фальц-Фейн перестал вообще обращать на нее внимание, так еще опозорился на весь город, устроив концерт посреди парка. И из-за чего?! Из-за досужих сплетен!

Ох, и ведьма эта Верочка! Приворожила! Увела из-под носа! Воспользовалась ситуацией...

Несколько ночей Маргарита ломала голову - как же вернуть Александру свободу?

Фальц-Фейна все называют героем... Как же! Контрабандистов накрыл, барышню спас... А теперь не позволил обесчестить!

Все плохо! Все очень плохо!

Блажкова рассматривала себя в зеркало, медленно поводя расческой по жестким локонам. И жалела себя. Безутешно страдала. Ей достался проигрышный билет. Не пошла карта. Людская молва разлучила ее с желанным мужчиной, заставив жениться на другой. Бедная-несчастная Маргарита...

Конечно, Александр тоже несчастный... Горько ему... Несчастный...

Чернобровая девушка снова посмотрела на себя в зеркало.

- Конечно же! Жертва! - еле слышно, но торжествующе проговорила Маргарита и улыбнулась улыбкой кобры.

Мать Марго не могла поверить своим глазам: всегда блистательная Блажкова-младшая вышла из своей комнаты одетая, словно серая моль, с волосами, спрятанными под платком, и без грамма косметики.

- Маргарита, - Елизавета Николаевна схватилась за сердце, пошатнулась. - Что это?

- Жертва, мама, идемте в церковь, и снимите свой праздничный наряд. Будьте скромнее. Скромность красит человека!

- Опять что-то задумала, - сказала сама себе немолодая супруга городского главы, провожая взглядом закутанную в темные одежды стройную фигурку.

В треклятом Екатерининском было не протолкнуться. Маргарита изо всех сил старалась не осквернить святую обитель словом или жестом, но толстые сельские бабы так и норовили отдавить ногу или наступить на подол юбки. Временное пристанище нашла Маргарита у колонны.

А когда служба закончилась, и толпа стала рассасываться, Марго приказала - никак иначе! - матери дожидаться дочь на улице, а сама направилась к праздничной иконе, чтобы поставить свечу во здравие.

- Спаси и сохрани рабу божию Веру Николаевну, - страстно вознесла молитву Блажкова. - Огради ее от злословов и молвы людской. Дай ей сил пережить навязанное замужество. Спаси Господи! - и Марго принялась истово креститься, задевая локтем рядом стоящих. - Дай нам всем сил, Господи!

Интриганка понимала, что уже одним своим убогим видом привлекла внимание окружающих, а теперь еще и страстная мольба о человеке не совсем близком... Успех обещался быть грандиозным.

Возле матери Марго обнаружила почтенных дам. И стоило девушке появиться в поле зрения, как активный разговор мгновенно прекратился - все любительницы почесать языки изобразили невинность.

- Здравствуйте, - поздоровалась со всеми и ни с кем одновременно Блажкова-младшая. - Матушка, мне совсем нехорошо. Может, коляску? Боюсь, пешком совсем трудно будет.

На лица почтенных дам тут же легла тень притворной скорби.

- А что, Маргарита Николаевна, хворь какая приключилась? Сердечная? К лекарю сходить бы...

- Ах, - Марго дотронулась пальцами виска, - лекарь тут не поможет. И у меня скоро пройдет, а вот у других...

- У кого других? - тут же навострили ушки любительницы новенького.

- Другим еще хуже, - печально продолжила интриганка, - вон, бедная Вера Николаевна Епанчина даже в святой праздник Богу помолиться не вышла - исстрадалась вся.

- А что ж такое? Чего же страдать?

- Да, действительно, чего? - подхватила еще одна кумушка. - Или предсвадебная лихорадка захватила ее?

Дамам шутка показалась искрометной - они хором захихикали.

- Эх, злые вы, - прищурилась Марго, - у барышни горе, а вы...

- Какое ж это горе, когда тебе средь бела дня самый завидный жених губернии руку и сердце на блюдечке с розовой каемочкой?..

- Горе это, милые мои, горе! Замуж за нелюбимого... Она - жертва обстоятельств.

- Что ты такое говоришь, Маргарита! - вдруг возмутилась мать Блажковой. - Змея она - вот кто! Она барона у тебя увела, а ты ее жалеешь? Приворожила, воспользовалась ситуацией! Ведьма она!

- Не надо, матушка, Богом молю, - Марго покаянно склонила голову, - она не ведьма, чтобы ворожить и уводить чужого жениха. Она жертва. И я жертва. А более всех - Александр Эдуардович пострадал.

- Тоже мне - жертва! - нахохлилась одна из дам. - Получила в мужья самого богатого дворянина и жертва! Правы вы, Елизавета Николаевна, тут больше всех Маргарита ваша страдала. Вон сколько лет за нос водил ее барон. Обещал жениться и тут... Эх! - объемная мадам махнула рукой и смахнула с глаз невидимую слезу.

- Правду говоришь, Марья Николаевна! - снова взялась за свое супруга градоуправителя. - Ведьма она! Приворожила и увела!

Градус напряжения повышался. Вокруг спорящих постепенно собиралась толпа любопытствующих.

- Не гневите Бога, матушка, - еле слышно произнесла Марго, - никто не ведьма, никто не ворожил. Мы все пострадали. Все стали жертвами предрассудков и людской молвы. Если бы не мораль, если бы не общественные устои, не пришлось бы барону принимать на себя груз ответственности и делать предложение ни в чем неповинной девушке. Они сначала оказались жертвами обстоятельств, а затем - жертвами мнительности. Это вы... вы заставили барона отказаться от меня, - Марго зло обвела взглядом толпу, - именно из-за вас и ваших длинных языков пропадают невинные души!

И разрыдавшись в платок, девушка стала проталкиваться сквозь толпу к поджидающей коляске.

- Ой, да ладно! - вновь встрепенулись кумушки, когда Блажковы укатили за поворот, - знаем мы эти драмы-балаганы в исполнении Маргоши! Тут она - жертва, а там, - палец указал на двери собора, - свечу за здравие ставит святым Гурию, Самону и Авиву!

Все знающие враз ахнули и перекрестились, а не знающие задвигались:

- Чего? Чего?

- Чего-чего... Святым этим молятся, когда муж из семьи уйти хочет! А какой ей барон муж? Никакой не муж! Интриганка она, тьфу! Прости, господи!

Мнения разделились: часть прихожанок жалели Маргариту, обзывая непрошенную гостью из Петербурга ведьмой, а другая половина сетовала на судьбу горемычной - сначала чуть не утопла, потом чуть земелькой не завалило.

Знала бы Вера про готовящийся саботаж, не стала бы морочить себе голову, что надеть на бал по случаю объявления помолвки, а заострила внимание на других проблемах. Но, Епанчина была глуха к слухам, а потому беспокоилась о скором визите генерала и непосредственно его императорского величества.

atic-a.)2