После того, как Стефано ушел, Элиот вернулся в кровать. Проверить почту - значит вернуться в реальный мир. Тот, где глотки режутся ради веселья, а наркотики готовят под прикрытием фармакологической компании.

Мир, построенный на отрицании, куда лучше. Элиот мог бы всю жизнь пролежать в постели, игнорируя голоса, доносящиеся с первого этажа. Но запах свежеиспеченного хлеба и мяса, вымоченного в гранатовом соусе, он игнорировать не мог.

Личный повар, который все лето баловал постояльцев Рэдмонд-хауса кулинарными изысками, теперь приходил лишь вечером, чтобы приготовить ужин. В другое время суток никого не было дома - парни уезжали в Университет, Анна проводила время в салонах красоты и предпочитала обедать и завтракать в ресторанах, чем занимался Стефано, знал только он сам. Потому за ужином все собирались за одним столом, наслаждаясь вкусом домашней пищи.

Элиот не хотел никого видеть, тем более, что «домашние» испытывали подобное чувство. Анна держалась холодно и отстраненно, Кристиан - враждебно, а Стефано игнорировал парня и старался обсуждать с ним только бизнес.

Но спустится вниз все-равно придется. План такой: быстро впихнуть в себя пищу, не нарваться на язвительные комментарии Кристиана (их Элиот сейчас просто не способен вытерпеть) и вернуться обратно. Но сначала необходимо проверить почту - Стефано наверняка спросит об этом за ужином.

На экране почти севшего телефона мелькало всего одно сообщение от консильери - ссылка на новостную статью, заголовок которой гласил: «Скупердяй и сын трейлерной шлюхи по совместительству. Новый глава «Рэдмондфарм» отказал в финансовой помощи больным родителям».

Вся статья - колкая и ядовитая, написана со слов Джима Вайса. И от начала до конца была ложью. Мужчина рассказывал, что Розита с шестнадцати лет зарабатывала на жизнь проституцией. Однажды ей повезло забеременеть от тогда еще никому неизвестного Луиса Рэдмонда. От отцовства он отказался, зато дал женщине денег на аборт, но та предпочла их пропить. Так на свет появился Элиот - плод безответственности и плохой контрацепции.

В статье Джим говорил, что познакомился с Розитой спустя четыре года, и, по доброте душевной, взял женщину и пасынка под крышу своего трейлера. Он обеспечивал их, любил, а мальчишку воспитывал, как собственного сына.

А теперь «паршивец» забыл добро. Со слов Джима, Элиот отвернулся от «счастливой семьи», когда ощутил вкус денег. Джим попросил одолжить пару тысяч на лекарства, но мальчишка отказал.

Журналист, бравший интервью, не скупился в выражениях, комментируя ситуацию. Он совершенно точно был на стороне Джима, и ни капли не сомневался в его словах. Как и читатели, что оставляли гневные комментарии в сторону «зажравшегося юнца».

Элиоту плевать что думают о нем люди, он бы даже мог стерпеть ложь и оскорбления в сторону матери, ведь знает - это неправда. Но также понимал почему Стефано назвал эту статью проблемой. Джим не только наживался на интервью, но и порочил честь компании, а этого терпеть никак нельзя. Хотя парень смутно понимал, что может с этим сделать. Если заплатить Джиму, он все-равно не успокоится. Будет тянуть деньги, пока не заберет все. А Элиоту не хотелось давать этому человеку и копейки.

Оставалось, как всегда, надеяться на Стефано. Консильери наверняка уже придумал что делать. С такими мыслями Элиот спускался к ужину, с удивлением подмечая, что дом выглядит также, как до вечеринки. Наверное, даже еще чище и помпезнее.

Юноша пришел самый первый, когда повар еще накрывал на стол: раскладывал приборы, наполнял корзины кунжутным хлебом, а графины - апельсиновым соком. Специально для Анны, что неизменно выпивала за ужином пару стаканов вина, в центре стола стояла откупоренная бутылка. Женщина предпочитала, чтобы вино открывали за тридцать минут до начала трапезы, чтобы оно успело «подышать». Элиот едва ли мог определить на вкус «дышавший» нектар от «не дышавшего», но Анна делала это с одного глотка, и непременно расстраивалась если ее просьбу не выполняли. Потому женщина приходила к столу заранее. Так случилось и сейчас.

- Мистер Рэдмонд, - учтиво кивнула она, присаживаясь за стол. Как всегда красивая и элегантная. Анна будто сошла с картины девятнадцатого века. Сложно представить ее рядом с Луисом - мускулистым мужчиной, воротившим наркобизнес.

- Вы выглядите немного бледным, - с притворным беспокойством произнесла женщина, - вам следует лучше питаться. Вашей матери нет рядом, чтобы приглядеть, и мне придется взять эту заботу на себя. Я не могу смотреть, как от такого хорошенького мальчугана остаются одни скулы да глаза. Хотя они у вас, конечно, чудесные.

- Как у моего отца?

Элиот не знал почему это сказал. Ему просто хотелось с кем-нибудь поговорить о нем. И, пожалуй, Анна единственная, кто действительно по нему тосковал.

Женщина грустно улыбнулась, и в лице ее было что-то теплое, материнское.

- Едва ли. Я уж точно могу это сказать. Конечно, многие отметят схожий разрез и оттенок, но во взгляде Луиса всегда сияла сталь. В твоих же я вижу серость моря. Такие глаза созданы, чтобы пролить немало слез.

Что-то фатальное ощущалась в ее словах, будто Анна знала гораздо больше, но не сказала. Она медленно обернулась на звук приближающихся шагов, и завидев гостя, расплылась в самой теплой улыбке, на сколько могло позволить ее холодное лицо.

Плечом к плечу со Стефано вышагивал мужчина. Волосы, цвета увядающей пшеницы, надменные серые глаза, окруженные первыми морщинами и волевой подбородок - с таким хоть на обложку журнала. Энтони Рэдмонд очень походил на своего брата, но разница в десять лет давала о себе знать. Ему было слегка за тридцать, и в образе все еще ощущался бунтарский дух. Взять хотя бы наполовину заправленную рубашку или взлохмаченную копну волос, которые давно стоило подстричь.

В первую очередь Энтони направился к Анне. Та грациозна поднялась со стула, протягивая обе руки для нежного, но затянувшегося рукопожатия.

- Анна, прими мои соболезнования и прости, что не сумел приехать на похороны.

- Ох, они все-равно превратились в какой-то сюр! - нахмурив брови грустно ответила Анна. - Десятки людей, приехавшие просто что бы вызнать побольше слухов, пытались выказывать мне соболезнования.

- Слышал, ты поставила всех на место, - добродушно улыбнулся Энтони.

Анна гордо вздернула подбородок, и наконец, разорвала рукопожатие. Садясь за стул, она старательно прятала самодовольную улыбку.

Мужчина занял место слева от нее, и с интересом взглянул на Элиота. Он изучал мальчишку, будто видит впервые, будто вчера не стоял в стороне, когда Мэдмэн пытался того убить.

- Элиот, - вместо приветствия кивнул Энтони.

- Что он здесь делает? - голос Элиота звучал надрывно, выдавая затаившуюся обиду. Этот вопрос был адресован Стефано, и вызвал немалое удивление.

- Мистер Сирано представил подпольному миру нового короля, и теперь каждый желает проверить тебя на зуб, - вновь заговорил Энтони. - Все знают, что ты ошибешься, поэтому ожидают поблизости. Каждый хочет отхватить себе кусок побольше.

- И ты тоже? - с вызовом спросил Элиот. Он ожидал, что мужчина разозлится, но тот сделал то, что никто не ожидал. Засмущался.

- Ха-ха, - неуверенно запустив руку в волосы, Энтони принялся превращать прическу в воронье гнездо, - я просто хотел повидать своего маленького племянника.

- Что-то вчера ты особо не проявлял родственных чувств.

- На твоем месте, Элиот, я бы вообще ему не верил, - Кристиан вошел в столовую с привычно поднятым подбородком, - Тони, говорит, что я его любимый родственник, но мы все знаем какой у меня характер.

- До появления Элиота ты и правда был самым дружелюбным из Рэдмондов, - рассмеялся Стефано, и к его хриплому смеху присоединились все остальные голоса. Лишь Элиот отстраненно наблюдал за «дружной семейкой». Его злило, что, казалось, все забыли о том, что вчера происходило под крышей этого дома.

Вдоволь насмеявшись, Энтони взялся за большое блюдо, что повар только что выставил на стол. Ароматный пар поднимался от крупных кусков мяса; они все еще шкварчали, когда мужчина раскладывал их по тарелкам. Он не был хозяином дома, но уж точно так себя чувствовал, потому что взял на себя инициативу за ужином: раскладывал пищу, весь вечер подливал себе и Анне вина, выбирал темы для разговоров. В основном он говорил о чем-то неважном - собаке, которую хотел бы завести, путешествиях, в которые хотел отправиться. Но когда Анна, абсолютно точно зная, что в этой компании лишняя, покинула столовую, Энтони переменился. Теперь за столом сидел деловой мужчина, такой же хладнокровный, как и все, кто ступал на порог Рэдмонд-хауса.

Закончив с трапезой, Энтони сложил приборы на тарелку параллельно друг другу, и повернулся к Элиоту, который почти не притронулся к ужину.

- Ты извини, что не встал на твою сторону. Мне жалко того парнишку, но совершенно не хочется влезать во всю эту заварушку. Знаешь, когда мы с Луисом только открывали компанию, оба пылали идеей спасти этот мир. Мы хотели заниматься исследованиями и создавать лекарства от смертельных болезней, но разбились о скалы реальности. Оказалось, все это требует колоссальных финансовых вложений.

- Поэтому вы решили убивать людей, - язвительно отозвался Элиот. - Конечно, это же не требует таких затрат, наоборот, приносит деньги.

- Все не так, Элиот. Люди принимали и всегда будут принимать эту дрянь. Но продавая наркотики, мы получили дополнительные средства, которые используем для медицинских исследований и благотворительных фондов. К сожалению, не погрязнуть в этом по уши - невозможно. Луису пришлось стать королем в наркобизнесе, но я так и не смог смириться, поэтому брат отослал меня подальше. В основном я работаю на благо официального бизнеса, и лишь при необходимости, подчищаю хвосты.

- Тони хочет сказать, что не будет решать твои проблемы, парень, - с ядом в голосе произнес Стефано. Между мужчинами возникло напряжение, которое, кажется, всегда незримо висело в воздухе.

- Я просто хочу, чтобы он понял!

- Плевать, - примирительно вмешался Элиот. - Стефано, я уже однажды сказал, что отдамся в ваши руки, чтобы стать тем, кем нужно. Больше ни в чьей помощи я не нуждаюсь.

Кристиан, до этого сидевший неподвижно, недовольно хмыкнул. Это могло означать что угодно, поэтому Элиот даже не взглянул в его сторону, всецело уделяя внимание концильери. Тот какое-то время сидел задумчиво, поджав губы в тонкую линию.

- Ладно парень, я вылеплю из тебя настоящего короля, но не вздумай жаловаться.

Элиот решительно кивнул. Он знал - если будет слушаться Стефано, останется жив.

- Ты уже читал статью? - поинтересовался мужчина.

- Моя мать не шлюха! Этот трейлер всегда принадлежал нам, а Джим...

- Мне плевать! - Стефано поднял руку, останавливая словесный поток. - Если бы я тратил время на осуждение людей, отправился бы на тот свет еще раньше Луиса. Шлюха, христианка или каннибалка - мне насрать. Этот засранец оскорбил тебя - главу компании, и главное - наркобизнеса. Если мы это проглотим, уже никогда не добьемся уважения. И эту проблему ты должен решить сам.

- У меня есть номер Джима.

- А-а-а н-е-е-е-т, парень. Глина - податливый материал, и только в печи она превращается в сверхпрочный сосуд. Поэтому ты отправишься в эпицентр конфликта. Скучал по родной Сацуме?