Стоило Элиоту открыть глаза, он тут же понял где находится. Пыльно-синие стены и плохо выбеленный потолок местной больницы невозможно забыть. Хоть парень и не был здесь частым гостем – синяки и ссадины обычно заживали сами собой, все же ярко помнил каждый визит.

Впервые Элиот попал в больницу в девять – «упал с лестницы» и сломал руку. Доктор Паркинсон знал, что единственная лестница в трейлере Вайсов насчитывает три ступени, но вопросов лишних не задавал. Он хранил молчание и спустя три года, когда Розита привезла сына в клинику со сломанным пальцем. К сожалению, кость уже успела срастись неправильно, и пришлось делать операцию.

Последняя встреча с доктором Паркинсоном состоялась два месяца назад. Элиота привезли прямо из школы, после того, как он потерял сознание. Легкое обезвоживание – диагностировал доктор. На тот момент Элиот не ел уже пять дней. Джим посчитал голодовку отличным наказанием.

Обычно Паркинсон в палатах не задерживался, но сегодня, когда Элиот пришел в сознание, стоял в изножье кровати, что-то вычитывая в карточке пациента. Между кустистыми бровями залегла складка. Она-то и выдавала, что дело плохо.

Боль пришла потом. С первым шевелением пальцев вспыхнуло все тело. Датчики противно запищали, и доктор перевел взгляд на парня. Натягивая самую учтивую улыбочку, он подошел к кровати, чтобы поправить подушку за спиной.

- Все хорошо, Элиот. Твои показатели в порядке.

Воспоминания вспыхнули перед глазами, словно зажженные в ночи звезды. Бесчисленное множество картинок пронеслось в памяти, вызывая из глубины души самое ужасное чувство – жалость к себе. А где-то вдалеке звучал голос Паркинсона.

- ...сотрясение, внутренне кровоизлияние удалось... придется носить тугую повязку пока ребра не заживут...

- Мой билет, - хрипло протянул юноша. Он жив, а значит осталась лишь последняя важная вещь.

Карточка едва не выпала из рук доктора. Он обвел обескураженным взглядом палату, словно и в правду ища автобусный билет.

- Я не знаю, о чем ты говоришь, - наконец-то произнес Паркинсон, - Возможно, он у господина, который тебя привез. Но сначала ты должен поговорить с мамой. Ты знаешь, что случилось с твоим отцом?

Запах горелой плоти появился из ниоткуда. О, этот аромат отныне будет любимым.

- Он мне не отец, - сквозь зубы выдавил Элиот. В груди болело, а едва затянувшиеся раны на губах, вновь рвались при разговоре.

- Джим сейчас в ожоговом центре, - с укором произнес мужчина, будто бы в этом была вина подростка. Не нужно быть гениальным сыщиком, чтобы понять, что случилось. Но в маленьких городках, вроде Сацумы, мужчина-работяга никогда не окажется виноватым. Если дети ходят поколоченными, то это лишь потому, что они ужасно себя ведут.

- Загляну к нему, пока вы говорите с матерью. От тебя что-нибудь передать?

Вместо ответа Элиот повернулся к окну. Такое поведение взбесило Паркинсона, но доктору хватило выдержки скрыть свои эмоции. Лишь в поступи шагов, напоминающих барабанную дробь, улавливалось раздражение.

Когда мужчина вышел, Элиоту стало легче дышать. В груди все еще саднило, но теперь вдохи давались куда легче.

В палате не оказалось зеркала, поэтому оставалось только гадать какие следы остались от избиения. Одна рука обездвижена. Второй Элиот нащупал заплывший глаз и едва поджившие корочки на губах. Все вокруг плыло, а желудок скручивало узлами.

Если встать прямо сейчас, можно успеть сбежать до прихода матери. В паре кварталов автобусная остановка. Может удастся проехать зайцем или попробовать поймать попутку. Куда угодно, только бы подальше от Джима Вайса. Такого позора пасынку он не простит.

Но стоило только об этом подумать, как в комнату ворвалась мать. В той же домашней одежде, что Элиот помнил, но с тенями под глазами. Розита не спала несколько дней и пролила немало слез.

- О, Элиот, что же вы натворили, - холод в голосе матери смешался с ровно отмеренной горечью. Она подбежала к кровати, но так и не осмелилась обнять сына. Вид изувеченного тела вселял страх.

- Я ничего не делал.

Испуганная Розита заозиралась по сторонам, привычно боясь, что Джим услышит разговор. Не найдя по близости мужа, она аккуратно присела на край кровати и обхватила кисть сына.

- Тише, милый, - негромко прозвучал материнский голос, - приезжала полиция. Тебе хотели задать вопросы, но господин все уладил. Откуда вы знакомы?

Знакомы они не были. В тот злополучный день Элиот видел мужчину в костюме впервые, и полагал, что никогда больше с ним не встретится.

- Все три дня, что ты пробыл в реанимации, он сидел рядом. Словно злая собака сторожил под дверью и отказывался пускать в палату даже меня.

- Три дня?

Диалог прервал кашель, созданный лишь для привлечения внимания. В дверном проеме стоял предмет разговора – высокий мужчина лет тридцати пяти в дорогом черном костюме. В июне температура достигала тридцати градусов, но незнакомец выглядел свежо и опрятно.

- Выйди, - бросил он убийственный взгляд на Розиту. Женщина даже не взглянула на сына – так быстро ретировалась в коридор. Но взглянув на Элиота, мужчина тут же изменил модель поведения.

- Как ты, парень?

- Кто Вы? Почему...

- Не так много вопросов, все по порядку.

Мужчина подошел к окну и распахнул его настежь, впуская в палату теплый воздух. Сам он уселся на стул напротив и закурил.

- Здесь нельзя курить.

- Мне все можно, мальчик, мне все можно, - после глубокой затяжки, незнакомец продолжил. - Меня зовут Стефано Сирано, я секретарь твоего отца.

- Что? - Элиот опешил, ведь речь явно не шла о Джиме. Он не знал своего настоящего отца, никогда не пытался его найти и от матери о нем ничего не слышал.

- Да, Элиот. Я понимаю, что вы никогда с ним не встречались, но...

Сердце парня бешено заколотилось - смесь страха и надежды.

Мужчина кашлянул.

- Он решил позаботится о тебе, после своей кончины.

- К-кончины?

- Ты все правильно услышал, сочувствую Элиот.

Новость никак не отозвалась в душе юноши, для него это как узнать, что умерла какая-нибудь кинозвезда, поклонником которой ты не являешься.

- Так вот, парень, отец решил позаботиться о сыне. Это значит, что тебе полагается наследство - весь бизнес отца, его дом, машины, деньги, ответственность.

Пальцы отправили окурок в полет.

Элиот все еще не мог двигаться. Сейчас ввалится Джим с порочной улыбкой на лице и скажет, что все это розыгрыш. Но дверь оставалась закрытой.

- Я не могу, - в ужасе зашептал парень, - я только закончил школу и...Джим ни за что меня не отпустит.

- Сегодня тебе исполнилось восемнадцать, Элиот. Так что, если ты не против свалить, моя тачка припаркована у главного входа.