Искусно вытесанная из ивы крылатая девочка казалась тяжеловатой для такой небольшой статуэтки. Держать ее в руках, тем не менее, мне понравилось. Это и определило ее дальнейшую судьбу ― стать частью моей коллекции земных трофеев.

― Сэмми, ко мне! ― мой голос здесь звучал чужеродно и неуместно, пронзая много лет ничем не нарушаемую тишину полуразрушенной квартиры.

Сэмми, он же МСЭ-12, магнитный сборщик экземпляров двенадцатой модели, бесшумно преодолел расстояние от кухни до гостиной и застыл в метре над полом. Воздух ощутимо завибрировал под воздействием магнитного поля.

Я швырнула в Сэмми найденной статуэткой. Сборщик ловко поймал ее распахнувшимся отсеком и запищал, транслируя данные о находке наверх. Вне всяких сомнений, Айроуз будет опять недовольна, что я тащу отсюда всякий, по ее мнению, хлам. Не то, чтобы ее мнение когда-либо меня беспокоило.

ПЕРЕГРУЗКА ШЕСТНАДЦАТЬ ПРОЦЕНТОВ, ― сообщил нежный механический голос Сэмми.

Вот это беспокоило куда сильнее.

Ну ничего, на шестнадцати сборщик просто форсирует с паузой. Нам с Сэмми доводилось переживать и более серьезные испытания. Однажды на тридцати семи процентах перегрузки его системы хранения заклинило, и двигатель сдох. Пришлось бежать до места сбора с ним в руках. Пятнадцать килограмм в режиме сумасшедшего галопа — удовольствие, которое не хочется повторять.

Я провела пальцем по столу в некогда уютной гостиной, прочерчивая твердую линию в слое старинной пыли. Когда-то здесь жили люди. Со своими мечтами, планами и прочими прилагавшимися к людям вещами. Я попыталась представить себе эту семью. Отец, высокий, с залысинами, вероятно, архитектор, судя по обнаруженным в кабинете макетам и инструментам для черчения. Мать, пухленькая и добродушная любительница фартуков с курочками; я бы даже захватила с собой один из безумной коллекции, если бы они не были настолько глупыми. И ребенок — девочка, с вечно разбитыми коленками и целой армией пластмассово улыбающихся, потемневших от времени кукол.

Вероятно, все мои предположения — мимо. У меня и так проблемы с угадыванием, особенно в условиях недостатка информации. Я даже не знала точно, на территории какого из павших государств нахожусь. Ну, разве что, если судить по кириллице в книгах и записках... Сербия? Болгария? Украина?

Все эти названия больше не имели никакого значения. После стольких лет... Я даже не до конца понимала, зачем мне держать их в голове.

Исследовав один из ящиков в детской, я нашла конверт с фрактальными картинками. Рассмотрела их бегло, а затем почти случайно наткнулась взглядом на мигающий экранчик наручного компьютера. В моем деле главное не увлекаться чересчур — и про время лучше не забывать.

Я быстро схватила ожидавшую меня на подоконнике стопку заранее отложенных фотографий, собранных с квартир по всему этажу, и в спешке запихнула в рюкзак. Таймер показывал, что у меня есть еще шесть минут и сорок четыре секунды.

Что можно было успеть за это время?

Можно вылезти из квартиры заброшенной многоэтажки через балкон, спуститься по опасно шатающейся пожарной лестнице и добежать до пустыря за котлованом, где когда-то находилась школой, — там станция нас подбирает сегодня. А можно сделать крюк до соседней квартиры и все-таки снять со стены приглянувшиеся оленьи рога; по какой-то причине житель квартиры повесил их на стену. Странно, что всю тушку поверженного зверя не прибил.

― Сэмми, за мной! — крикнула я сборщику, перехватывая рюкзак и несясь к выходу. Сэмми распознал мой голос и тонким свистом за спиной дал знать, что не отстает.

Я справилась почти за две минуты; в процессе добычи рогов еще заметила забавную лягушку из дерева в закрытом на замочек стеклянном баре. Пришлось отвлечься на поиски подходящей штуки, чтобы разбить стекло.

Времени оставалось впритык. Я узнала об этом даже раньше, чем сверилась по таймеру, потому что в наушнике появилось раздраженное шипение. Динамики были в порядке ― шипела Айроуз. Она по-другому не разговаривала. По крайней мере, со мной. По крайней мере, в ситуациях, когда я вела себя немного менее по уставу, чем лейтенант и руководитель рейнджерского корпуса от меня ожидала.

― Сионна! Что за черт?

― И тебе привет, Айроуз, — невозмутимо ответила я, шмыгая носом; похоже, у меня обнаружилась аллергия на пыль ― даром, что на Четвертой пыли не водится. — В чем там дело?

― Все уже собрались, станция вот-вот выйдет из невидимости, — в ее голосе звенел такой металл, что зациклить эту фразу ― и получилось бы идеальное орудие для пыток звуками. ― Ты же опоздаешь!

― У меня еще целых... — я намеренно растягивала слова, поглядывая на свой таймер. — Целых четыре минуты и двадцать секунд... Девятнадцать.

Напряженное молчание продлилось бы и дольше, но времени правда было немного.

― На станции тебя ждет серьезный разговор, - пообещала Айроуз.

― На станции. То есть все-таки ты уверена, что я не опоздаю, ― с ухмылкой констатировала я.

Айроуз тут же отключилась. Над ней даже издеваться было неинтересно.

Но вообще, конечно же, она верила в меня. Не верить в меня — это как не верить в эволюцию, глупо и вызывает недоумение. Ведь Сионна Вэль — лучший рейнджер Четвертой станции. Это знали все ее резиденты, а те, кто не знал, вероятно, еще и ходить толком не научились. И говорить.

Поддерживать статус лучшего рейнджера ― нелегкая работа. Вот сейчас лучший рейнджер Сионна Вэль выбежала, как ошпаренная, из квартиры на лестничную клетку, пронеслась стремглав на ближайший открытый балкончик между этажами, влезла на его край, свесила вниз ноги и замерла.

Пришло время обновить координаты, и только я запустила процесс на своем наручном компьютере, на весь экран вылезло сообщение:

ИДЕТ СИНХРОНИЗАЦИЯ, ПОДОЖДИТЕ

Ладно, ждем.

И немного, совсем немного нервничаем.

― Сэмми, — серьезно сказала я зависшему в полуметре от меня МСЭ, поглядывая на все не желавшее исчезать сообщение. Пятки ботинок нетерпеливо колотили о бетонную стенку, пальцы левой руки впились в жесткий край балкончика сильнее, чем надо, а мозг изо всех сил старался адекватно воспринимать два десятка этажей до земли. — Форсаж, на базу. Выполняй.

Сэмми издал победоносный писк и послушно улетел, форсируя лишь с небольшой паузой. Похоже, механики успели обновить его внутренности, пока мы готовились к высадке. Я обожала этого малыша. Ну, и механики тоже молодцы.

А теперь настала моя очередь. Сообщение с «подождите», наконец-то, сменило другое.

СИНХРОНИЗАЦИЯ УСПЕШНО ЗАВЕРШЕНА

Захотелось рассмеяться от облегчения, но высота подо мной не особо располагала к смеху.

Кряхтя и пошатываясь, я поднялась на ноги.

Главное ― не думать о том, что где-то там внизу есть асфальт. Не представлять его твердую зернистую структуру. Не умножать в уме свой вес на ускорение свободного падения...

― Ах, к черту, — фыркнув, словно в насмешку над собственными сомнениями, я просто сиганула с балкона вниз.

Ветер тут же оглушил меня, но пальцы рефлекторно зажали кнопки, вживленные в рукава. Крылья, заботливо сложенные в секретных отсеках по швам формы, раскрылись. Мое тело резко дернулось вверх, словно в нем не стало ни одной косточки, и я зависла воздухе на мгновение. А затем продолжила прерванное падение — по высчитанной траектории до места сбора.

Первые впечатления? Невероятно.

Тончайшие полосы пока безымянного металла на основе суперматерии были защищены огнеупорной тканью. Программа, управляющая крыльями, заставляла их держаться друг от друга на расстоянии согласно с аэродинамическими рассчетами Сириуса. Разве не чудесно держать в друзьях ведущего изобретателя станции? Который, к тому же, достаточно любопытен, чтобы нарушать правила и экспериментировать с еще не полностью исследованной суперматерией за пределами своей лаборатории.

Я не падала, как должна была, с двух десятков этажей строго вниз, но почти парила над выжженной почвой, точно огромная мутировавшая птица. Эти крылья не ждали, когда я задам им направление, но я сделала первый взмах. Программа, успешно принявшая на вход координаты с таймера, сама развернула меня в сторону зоны сбора ― в меру плавно, в меру настойчиво. Теперь я могла махать руками в свое удовольствие или вообще расслабиться — модифицированный спецкостюм был рассчитан на оба варианта.

У Сириуса поистине были золотые руки.

Высота больше не казалась сколь-либо опасной. Хотелось кричать от захлестнувшей смеси страха и восторга, но, летя лицом вниз, я даже вдохнуть не могла. Я сделала усилие, пытаясь совладать с непривычной конструкцией крыльев. Маневр удался — меня перевернуло на спину — одну из рыжих косичек ветер швырнул мне в лицо, на мгновение дезориентируя, а затем...

Затем я увидела.

Сквозь тонированные стекла защитных очков небо казалось особенно насыщенным и объемным. Как будто это оно — Земля. Безграничная, синяя, покрытая сизыми тучками материков Земля.

И это все было просто волшебно.

А настоящая Земля с каждой секундой приближалась. Время поджимало, и мне пришлось прервать свое умиротворенное созерцание и сосредоточиться на посадке.

Только приземляться нормально я пока не умела: уже у самого финиша запаниковала, раньше времени чиркнула носком ботинка по гравию, теряя равновесие. Едва успела подставить ногу, чтобы не упасть на колени. Не так изящно, как хотелось бы, но будем откровенны: я только что слетела с высоты двадцати этажей на пока еще не протестированных крыльях и выжила.

Я выпрямила ноги, дрожа не то от ужаса, не то от радости, провернула и опять зажала кнопочки. Мои крылья за несколько секунд втянулись в швы-тайники. Когда суперматерия оказалась разогнана по отсекам, я с победным видом взглянула на наручный таймер. Синхронизация с крыльями Сириуса немного поломала прошивку не подготовленного к таким вещам устройства, но через мелькающий белый шум на экранчике я все-таки умудрилась рассмотреть время.

― Еще двенадцать секунд.

К месту сбора начали подтягиваться другие рейнджеры – по двое. Большинство предпочитало работать парами. Таких как я – одиночек – было всего несколько человек на весь корпус.

Я не смогла сдержать мрачную усмешку, осознав, что пришла первой. Айроуз соврала. Надо будет напомнить ей об этом при случае.

― Как тебе это удается? — отдышавшись, спросила Тамина, единственная из этой группы рейнджеров, кто со мной еще разговаривал.

― Ген уникальности, — фыркнула я, игнорируя запоздало трясущиеся от адреналина коленки. Тамина слабо улыбнулась, и я только теперь заметила, что у девушки несколько помятый вид, а смуглое, открытое лицо пересекают четыре царапины. Хотела спросить, в порядке ли она, но язык всегда словно распухал в таких случаях. И на этот раз я тоже промолчала.

Молчанию не суждено было перейти в стадию неловкости, потому как по периметру зоны сбора тут же забегали едва различимые в дневном свете диодно-голубые лучи. Сканирование – на станции предпочитали лишний раз убедиться, что все в порядке. Никогда нельзя быть слишком озабоченным безопасностью в наши времена.

А за сканированием последовали лифты ― шесть вонзающихся в землю на десяток дюймов камер, для каждого из рейнджеров. Чтобы доставить нас домой.