Полночь. Яркий полумесяц выглядывает из-за тёмно-серых туч, освещая тусклые дома… Пустая и, казалось бы, безжизненная улица протягивается вдоль двухэтажных зданий, где в некоторых окнах горит свет, выплёскивая на дорогу яркие золотистые пятна. Тротуары в некоих местах клочками освещают чёрные стальные фонари, прикреплённые к домам, ярко пылающие внутри языками пламени. Однако, эти огоньки, как бы не старались пылать ярче, давали очень мало света, и лишь придавали улочкам уют и романтику… Этот коридор из прямой дороги устремлялся прямо к водной глади — на причал. Вот жёлтое здание, уже изрядно выцветшее, в котором тихо играет музыка, протягивает незамысловатую тень на причал из каменной плитки. Это гостиница, где, в данный момент, идёт сам по-себе очередной праздник, заглушая все невзгоды своим ярым азартом… На этой пустынной площади громко завывает ветер, порывами сбивая листья с редких деревьев.

Тихо.

Атмосфера легкого одиночества на этой улице окутает и примет в свои объятия любого путника, однако тишайшая мелодия заставляла пропустить улыбку на лицо, без раздумья врываясь в сознание…

«Ах, какая красивая европа!»

Вдруг, из-за возвышенности, прямо по дороге просиял яркий луч теплого цвета. Чуть вдали послышались торопливые шаги, ускоряющиеся с каждой секундой. Широкие металлические подошвы стражников, громко брякающая форма воинов и тяжёлые вздохи создавали симфонию звуков, облаком оседая в мыслях, создавая ощущение угрозы. Несколько людей быстро продвигались к краю прибрежья, где их уже давно дожидался корабль. Около захода на судно, облокотившись на борт, стоял монстр в плаще, сказать какого он был цвета почти невозможно из-за густого мрака, окутавшего взор. Лёгким движением руки неизвестный на причале позвал следовать за ним, отправляясь по кораблю в направлении трюма.

Сырость, запах гнили и ярко горящий факел, освещающий деревянную рубку. Двое стражей проследовали в комнату, оставив остальных на палубе, проверяя наличие опасности, да и в целом, целостность… груза. Несмотря на всё это, в трюме их встретили две пары глаз. Одни выражали хладнокровность ко всему происходящему, бегая взором от лица к лицу, да вторые, столь умело изображающие усмешку и пряча нервный тик, постоянно моргая.

— Где? — пробасил один из неизвестных, зашедших в трюм. Его металлическая экипировка отображала оранжевые блики от огня. Массивные руки, полностью перевязанные грязными лоскутами, нервно сложились на груди в замок. На его голове был шлем с прорезанной округлой дырой в районе правого уха.

— Здесь. — Отвращёно прыснул пёс, кивнув, указывая за свою спину. Насторожив уши он отошёл на несколько шагов, волоча за собой хвост, мягко ступая по дереву. Подперев собой стену он наблюдал за другими.

— Так тут один прах, да и тряпки какие! — Брезгливо воскликнул второй страж, вскидывая руки. Он был одет точно также, как и его предшественник, только ростом был пониже, да и шлем был целым. Его через чур бледная кожа позволяла ему выделиться среди других, словно он белый ворон, случайно оказавшийся здесь…

— Тц… — Лишь возмущённо цыкнул обладатель писклявого голоса, пристукивая каблуком. — Разве не этого так желала царевна вселюбивая? — Упиваясь едкостью, сладко протягивая гласные, проговорил монстр в туфельках.

— Заткнись, цветочек. — шикнул страж с пробитой каской, закатывая глазницы. Внимательно осматривая «груз» ради которого они и прибыли сюда. Хмурясь, он потёр виски.

Повисла угнетающая тишина, правда, если не считать тихий бубнёж Цветка. Эти…Этот монстр был индивидуальным. Если даже откинуть его необыкновенную внешность, то его способность бесить своим голосом, поведением, манерой речи и нервозностью вытягивает все силы спорить с этим… чудищем. Но как же выглядит этот чертяга на французских туфлях с каблучком? Очень пугающе. С виду это обычный монстр-скелет — один из редких видов монстров, однако с очень тонкими костями… даже слишком тонкими… Одет он был как бедный Франсуа*: блеклая грязная блузка, расклешённые к низу тёмные рабочие штаны и, единственный дорогой предмет одеяний — плащ-накидка с откинутым капюшоном. А также туфли, которые будто ломали и так деформированные ступни…скелета? Кем бы он ни был, он явно не следил за своей одеждой. Хрупкие серые костяшки, выглядывающие из-под одежды, да безжизненные глазницы придают ощущение отсутствия жизни у этого существа. Но ведь так оно и было. Хах, как странно, но контроль над телом полностью принадлежит цветку, кой удобно обвил свои толстенные корни вокруг всего тела безжизненного чучела, вырываясь из глазницы. Никак иначе, он — чудовище…

— Я выдерну тебе глаза, если ещё хоть что-то вякнешь. — Отчеканил Флауи, оскалившись в демонической улыбке. Его угроза подействовала и человек тут же умолк.

В этот же момент все встрепенулись и решительно склонили головы в знак почёта. В трюм зашла Принцесса, освещая свою дорогу фонарём, сжимая его ручку в пальцах. Он покачивался из стороны в сторону, словно маятник, да слегка поскрипывал в руках Скарлетт.
Её красноречивый взгляд пал на монстров. Сперва на пса, затем и на, в тот же миг переставшего лыбиться, Флауи.

— Вечер добрый, миледи. — Пёс наконец отлип от стены и слегка наклонился в поясе, тем самым, приветствуя своего «босса».

— Вольно. — Кудрявая махнула ладонью, облачённой в шёлковую изумрудную перчатку.

Она, приподняв лампу, осветила лица всех присутствующих, да и своё бледное перекрашенное личико. Пропустила кривую ухмылку, свет на длинных серьгах пустил блик. Пышное, туго затянутое корсетом изумрудное платье с серебристыми вставками на подоле и кружевами в рукавах, громко шаркало по полу. Стражники невольно отодвигались, дабы не наступить на ткань подола и не разъярить правительницу. Она же всё ещё стояла на одном месте, чуть прикрыв пышные ресницы.

Позади, на выходе еле уловился слухом лязг металла, что-то приглушённо ухнуло; а после, тихо ступая по древесине, в трюм зашёл обладатель плаща цвета Индиго. Даже не склонившись в знаке почета, приветствия ко всем, он словно подплыл к Скарлетт. Подхватив оную под руку, огладив её предплечье, медленно продвигаясь к запястью и далее, Белоглазый медленно потянулся к её пыльной стороне ладони. Легкий поцелуй уважения к даме и поднятый взгляд в её глаза.

— Прекрасны, как и всегда. — Заключил Краш, продвигаясь в глубь трюма, к «грузу». Она лишь кокетливо, но, с ноткой брезгливости приняла его комплимент, коих ей делали тысячи по дню.

И вот он! — переломный момент: ужасно насмешливый взгляд упал на горсть праха в углу комнаты. Мгновенно даму настиг нервный тик, грубо выраженный в подергивании пальцев и нижнего века глаза.

— «Что Это?!» — провопила в разуме королева Дании. Ей хотелось кричать, вопить. Она, избалованный ребёнок, не получивший то, чего хотел. — Г-где этот уродец? П-почему здесь один прах?! — её подбородок дрожал, а сама она металась из стороны в сторону.

В ответ ей послужило гордое молчание. Никто не мог ничего сказать. Стражники метали свой взгляд по всему трюму, однако Цветочек расплылся в широкой, бездушной улыбке — то ли была попытка насмехаться.
Пёс решил поменять место своего нахождения — чуть продвинулся в сторону Флауи — и это стало его ошибкой. Разгневанная Скарлетт, всё ещё держа в ладони фонарь, схватила того за шкуру, впиваясь своими ногтями, выпуская свежие капли крови.

Она требовательно повысила свой голос: — Куда вы смотрели? Он должен был быть тут живым, чёрт бы вас побрал! — В её глазах заплясали недобрые огоньки.

Светлокожий стражник едва ахнул: Принцесса, да сквернословит! Её отец будет явно не в восторге от такого поведения дочери… Однако если об этом прознают, примут за сплетнь*, его голова тут же ляжет под лезвие палача…

Кудрявая дамочка ещё долго сдавливала шею Монстра, даже когда услышала жалобный скулёж. Старший страж, казавшись таким жестоким и непрекословным, силился не заткнуть себе уши. Кажется, даже Флауи бесил этот протяжный и скрипящий звук, вырывающийся из глотки хвостатого. Но он наблюдал. Смотрел за псом: хоть ему и не было больно так сильно, быть удушенным ни за что ему явно не хотелось.

Когда взгляд начал опасливо метаться, подавая первые признаки отёка горла, Флауи поймал белёсый взгляд Краша, кой с недавнего времени спрятался в тени, без интереса наблюдая за всеми, а затем переметнул свой взор на ухмылку их будущей королевы. Она стояла к нему боком, как и пёс, который пятился назад, да слегка притоптал прах лже-пленника. Ох, как же ему не хотелось нарушать идиллию насилия над уродцами! Но, к превеликому счастью для чёрно-белого, он, пёс, задолжал крупную сумму Флауи. Должники умирают от руки кредитора — такова суть их жизни.

— Остановитесь, принцесса. — Слегка насмешливо и донельзя невинно пропел Цветочек. — Вы, должно быть, сердиты на нас за то, — Его стебли повылазили из подола одежды, из рукавов, а его цветоножка вытянулась вперёд из глазницы, позволяя лепесткам расправиться под освещением керосиновой лампы*. — Что мы упустили …того жалкого скелетика? — Он наклонил «голову» вбок, позволяя приковать к себе все заинтересованные взгляды.

Краш бесшумно выплыл из тени, приближаясь к Цветку со стороны спины Скарлетт. Он остановился около неё, практически вдыхая запах её кожи, слегка повёл черепом. Скарлетт разжала ладонь на шее пса и впихнула лампу на грудину Краша. Он явно этого не ожидал, отчего чуть не уронил недо-керосинку, слегка измазав себя в масле. Он выругнулся про себя, окинув взором хвостатого. Пёс откинулся к стене, опираясь на неё локтем одной руки, а второй он потирал свой загривок.

Младший стражник насупился и снял шлем. Из-под него показались светло-русые недлинные волосы, прилипшие к вспотевшей коже. Он потрепал собственную причёску, под тяжёлым взглядом своего коллеги, после чего вернул элемент доспехов на своё положенное место.

— Что ты имеешь ввиду? — В безэмоциональном голосе Краша проскочила угроза. — Ты хочешь сказать, что…

— Да, мистер Посол. — Выплюнул цветок. Кажется, от его усердия с лоз потёк сок. — Пока вы тут отдыхали, а прекрасная принцесса была занята очень важными и благородными делами, — Его наглый прищур устремился к Стражникам, а затем и на Принцессу, которая с выжиданием поглядывала на Флауи, иногда подёргивая головой, отчего серьги бликовали больше. — На корабль пробрался предатель. — Сдерживая победные смешки, флауи обвязал тело, подчиняющееся ему, словно играя с игрушкой. — И утащил вашего Уродца. — Он, словно змея, сжал кости «собственного» тела. Послышался смачный хруст и Скарлетт поморщилась.

Краш будто прочитал задумку Цветка по его глазам, одобрительно кивнув.

— И, ты даже не скажешь, кто это был? — Иронично спросила Принцесса, взмахнув ладонью кудри. Она должна знать ВСЁ.

— Хах, скажу больше: я знаю, где его можно найти! — Флауи гордо приподнял стебли, взмахнув своей лепестковой «гривой». Он широко, демонически улыбнулся, вновь заставив стражников дернуться от ужаса. Его глазницы стали чёрными. — Его имя — . . . .

В это же время…

О борт торгового судна билась вода, взбивая густую пену, коя сильно резала ноздри запахом соли. Корабль плыл, покачиваясь, заставляя всех непривыкших к такому путешествию мучиться от морской болезни. Волны, распадающиеся на водной глади, громко шумели, эхом отдаляясь по морю, и будто тихо шептались.
Ярко сияла луна, но её иногда закрывали редкие облака. Ветер, обдувая корму, игриво пробегаясь по борту, а затем, взмывая вверх, раздувая паруса, жалобно завывал, будто выпрашивал всех разбавить «морскую тишину» своими голосами… К сожалению, просьбу ветра не могли услышать, а читать её мог лишь капитан, но не мог исполнить его мольбу, храня гордое молчание…
Покуривая широкую деревянную трубку, седовласый мужчина с бородой — старпом — затянул слишком много дыма, отчего хрипло поперхнулся. Чувствуя, как на него упал тяжёлый взгляд стоящего позади него скелета, Мужчина убрал трубку от рта, чуть постукивая изогнутой деревяшкой по лееру*, высыпая излишний табак. Костлявая ладонь в чёрной перчатке протянула ему бежевый платок, который был принят с превеликим почтением. Они стояли на кормовой палубе, наблюдая за ночной работой моряков и иногда перешёптываясь о том, куда они плывут.

Этой ночью не мог сомкнуть глаза и Дрим.

Возможно, многие сказали бы, что с его вечными путешествиями на балы и всяческие праздники, которые всегда проводились ночью до рассвета, его организм будет истощён, а он сам уснёт лишь под утро. Однако, он не сильно любил праздную жизнь, то была его работа… Но не стоит забывать, что он умеет читать эмоции и веять сны. Оттого он мог бы уснуть когда захотел бы, да заставить отправиться в сладкую негу царства Морфея кого угодно…

Позже полуночи младшему из семьи Канслар пришла в голову… несуразная мысль. Да, несмотря на то, что Дрим представлял из себя величайшего дипломата, у него была мания делать что-то глупое. Тысячу раз обдуманное, но глупое! Хотя так же стоит учесть, что всё нелепые действия с его стороны для кого-то казались несуразными, для кого-то просто непонятными, ежели для Дрима. Например, его старший брат всегда считал, что чрезмерное смущение младшего Канслар’а перед кем-то хорошо знакомым, вызывает не только у него насмешку, а иногда даже раздражение…

Он, наконец-то, понял! Почти воссоздал ВСЮ картину творящегося ужаса, вокруг нового… друга? Гостя повелителя? Его…пассии?

Дрим перевернулся на другой бок, лёжа на, достаточно твёрдом, матраце.
От этого «осознания» Позитивному стало слегка противно, а мысли совершенно ушли в другое русло. Бедное создание, столь доверчивое, да наверняка слабое, пережив столь много ужасов вновь оказался в оцепенении страха, когда впервые прибыл во дворец… Не знал, что с ним будут делать… Бить, унижать, насиловать?! Нет, его лишь приняли как гостя… От того и было страшно Инку… То и заботило Дрима.
Долгое время вокруг Чернильного витала аура недоверия. Но, как только Канслар почувствовали, что и так приглушённые (по непонятным причинам) эмоции невольника стали чуть позитивней, заставив скривиться Найтмера от этого «коктейля», пришла другая беда…

Их правитель… Ах! Сколько летописей ему посвящено, всего лишь за единый год правления! Он не был столь превосходным политиком, или воеводой, но он был чётко составлен характером. Он не щадил никого. Отменял казни, во многих случаях, заменяя их пожизненным томлением в темнице — то он видел более страшным наказанием для преступника и менее ужасным для его родственников. Был удивительным стратегом, в плане соотношений стран. Война при нём уж точно не началась бы. Да и он монстр! Сколько об этом говорили? Все, конечно, знали, что монстры живут …очень долго. От того его боялись. Его уважали. Его любили.

Но любили Правителя не только его граждане, но и многие принцессы. Даже королевы видели в нём идеального Короля своей страны. Каждая хотела иметь старшего Стуре под своим боком. Их даже не останавливала смесь противоречивых чувств — отвращение к монстрам со смесью восхищения. Пылкие страсти таких девиц заставляли подниматься бунтующих, страдать своих родственников и враждовать страны, где у Царей были дочери, очень желающие выйти замуж за богатого и харизматичного Эррора Стуре.

Это и была главная деталь пазла. Самый важный мотив этого преступления! Но… Стран так много, а времени у них слишком мало.

Дрим нахмурился, наконец, перестав ворочаться.

Привязанность Эррора к невольнику стала слишком серьёзной проблемой, для зарождающегося плана перемирия между Исландией и Швецией… Фриск, красивая и милая. Та самая девушка, коя в совсем раннем возрасте использовала закон правой руки и объявила всех монстров своими друзьями. Исландия стала точкой опоры для светлого будущего монстров… Ах да, их план…

Они задумали объединить территории, поделить захваченные, и, если оно понадобится, поставить ультиматум странам всей Европы. И неважно, что Исландия — всего лишь маленький островок… Им нужно было равноправие! Разумные существа, не важно какого они были происхождения, не должны страдать из-за своей крови, текущей в их жилах. Они распространяли агитации со стороны Фриск. Назначали на высокие должности Монстров с чистой душой, создавая стереотип о невинных и добрых существах, совсем не похожих на людей. Вот они уже вышли на финишную прямую, осталось только убедить людей, проживающих на юге Франции, да и тех, кто живёт ещё южнее… И Данию… Маленький полуостров, уютно расположившийся между Атлантическим океаном и двумя внутренними заливами — Скагеррак и Каттегат. О подвигах их короля можно многое говорить, но всё его величие перечёркивается одним из ужасных его качеств. Он был жаден. Ужасно скуп до денег и «благороден» к своей дочери. А та, в свою очередь, была самой ярой фанаткой правителя Швеции. Поговаривают, что она даже убила кого-то, чтобы отстоять своё «право» на замужество с… понятно кем…

Позитивный присел на «кровати», ладонями потирая лицо. Тяжко вздохнул, вновь погружаясь в свои думы.

…Затем появился Инк. Он прошиб душу Эррора — тот стал чаще уходить в себя. Решил за долгие годы навестить своего замужнего брата, восседавшего с детьми в Норвегии… Он будто поменялся, стал мягче, вновь стал часто пропадать. Он желал видеть этого милого скелета рядом с собой, но не хотел заставлять. Он мучался от осознания того, что его могут отвергнуть из-за страха, но он всё продолжал жаждать тепла его тела… То была зависимость. Сильная и беспощадная. С первых минут, как только он увидел его, как обнял в опочивальне той старой гостиницы, он понял, что нашёл свою судьбу. Он попытался его спрятать, чтобы сберечь от тех подлых взглядов пышных дев, но не уберёг. Не смог.

Не смог уберечь, но сможет спасти! А Дрим ему в этом очень поможет! Ведь он знает, кто за всем этим стоит!

Так уверял себя в мыслях Позитивный, встав, стягивая с себя ткань одежды, стараясь не шуметь. В кромешной тьме, не зажигая лампы, его зрачки сияли вполне ярко, позволяя увидеть хоть что-либо. Оказавшись без ночных одеяний, он по привычке прикрыл свои голые, практически мальчишеские рёбра, другой рукой доставая из приоткрытой тумбы свою рубашку. Надел на голову диадему, недолго полюбовавшись ею, затем, босой, поспешил из комнаты. Он знал, что ему не нужно вмешиваться в эти дела, да переждать это время в Исландии, как ему наказал брат, но он не мог оставаться в стороне!
Его лоб поморщился, будто он съел что-то очень кислое, а взгляд принял хмурый, но решительный настрой. Как только Дрим приоткрыл дверь, которая издала противный длинный скрип, настрой тут же улетучился. Он не хотел ввязывать во всё это своего телохранителя…

Дрим быстро перескочил это жутко маленькое расстояние до каюты напротив, бесшумно прошмыгнув в приоткрытую дверь. Однако, судно покачнулось… И эта деревянная «калитка» тоже скрипнула.
Дрим вздрогнул, вслушиваясь в своё неровное и очень громкое дыхание. Схватился за дверь, чтобы та больше не издавала никаких звуков и никого не разбудила.
Обладатель Диадемы на голове оглянул комнату — маленькая, слегка пахнущая сыростью, но вполне подходящая к такому кораблю. Письменный стол стоял в правом углу комнаты со стороны входа, а рядом пристроилась табуретка с маленькой спинкой. Впереди, напротив входа, где до сих пор стоял Дрим, у стены стояла точно такая же тумбочка, как и у него в каюте. Что уж говорить, они были идентичны… Взор Посла упал на кровать, на которой тихо, почти бездыханно (как показалось Дриму), спал он.

Кросс.

В ноздри Позитивного всё норовились залететь пылинки, отчего тот глубоко вздохнул и резко зажал лицо ладонями. Звук был почти неслышным, однако полагаться на полную незамеченность было глупо.
Крестоносец продолжал мило, как по мнению Дрима, спать, изредка посапывая.
Он сделал шаг, стараясь идти в ритм дыхания спящего. Шаг, ещё один. Как хорошо, что он не обул свои сапоги — они бы создали много клацающего шума.
Подошёл максимально близко, уже вытянул руку, чтобы поделиться всеми своими думами с «д-другом», но взглянув на, даже во сне, будто сосредоточенное лицо, завис. Казалось, что он долго стоял около спящего, прибывая в раздумьях, однако он решился сделать это.

Дрим тихо припал к тумбочке, присевши на колени. Тоненькими пальчиками взялся за ручку, потянул на себя, открывая столь старый и скрипучий ящичек. Приоткрыл щель, заглянул в неё, будто понадеялся что-то там увидеть, но не увидел и еле сдержался от громкого вздоха.

— «Значит, они у него…» — Дрим перевёл взгляд на Кросса и вздрогнул. Тот лежал к нему лицом и спал… Однако, как он смог ТАК бесшумно перевернуться с бока на бок? Огромный ком в горле помешал вздохнуть, отчего получилось лишь тихо шмыгнуть носом.

— «Тихо, Дрим, тихо» — уверял себя в мыслях Позитивный. Он тихо встал и медленно, на цыпочках, пошёл к изножью покоев Креста, ведь там были его плащ-накидка и его излюбленная кофта. Мягкая ладонь Посла проскользнула по тем одеяниям, что свисали с «бортика» кровати, прошлась, будто оглаживая их, и быстро пронырнула в карман, где была последняя зацепка кровавого пазла. Пальцы среди ткани нащупали металлический аксессуар очень…необходимый младшему из семьи Канслар. Часы.
Рассматривая в ладони эти тикала, он почти разломил крышечку, вскрывая её, а всё ради надписи от производства. Дания. В голове, словно яркое пламя вспыхнули воспоминания, смешивающие густую краску эмоций…

«…Это часы моего отца…», «…Я посол Исландии, прибыл с принцессой Фриск…», «Подарите ли вы мне танец, дорогой Дрим?»…
Так ведь говорил он?

— «Я не хотел втягивать тебя в это» — С грустной улыбкой думал Дрим, придерживая дверь, уже собираясь уходить. — Прости меня, Кросси… — Прошептал Посол, взглянул на него ещё раз и скрылся за дверью. Ему хватит его достоверных догадок.

Выходя на палубу, он зябко поёжился. Ночью здесь было слишком холодно, особенно под этим морским ветром. Погода, казалось бы, была неспокойная, однако все моряки не придавали этому значение, словно ничего не происходит. Босыми ногами ступая по влажному дубу, слегка покачиваясь вместе с кормой корабля, он обратил внимание на молодых моряков: по вантам спускался юнга, приветливо улыбнувшись Дриму и отдав ему честь, он схватил канат и полез обратно, наверх; с другой же стороны двое толкали бочку, катив её в сторону лестницы к кормовой палубе парусника.
Солнечный чуть повёл ноздрями — солёный привкус всё никак не давал покоя, отчего он едва сдерживал чих.
От холода и ветра он обнял себя руками, потирая предплечья, дабы почувствовать уют тепла. Нет, чтобы вернуться в каюту — он упрямо высматривал тех, кто сейчас стоит на корме. Там был лишь один человек среднего возраста, который крепко держал штурвал, ловко управляясь с ним. Он то и нужен был Дриму.

Решительно пробираясь к лестнице, запинаясь об собственные ноги, белоснежную рубаху Посла раздувало от ветра, позволяя холоду пробежаться по костям, больно ощипывая их. Вот он уже ступил на коровую палубу и поморщился. Здесь, казалось бы, было даже ветреней, чем снизу, однако мысли о холоде тут же выветрились, когда Дрим встретился взглядом с седовласым мужчиной — дядюшкой Вивалетты.

— П-простите, сэр! — Слегка выкрикнул Канслар, аккуратно подходя ближе к старпому. — А, эм… — Дрим чуть замялся, ведь он не знал, как правильно продолжить свою мысль. Однако, старпом воспринял это немного по-другому.

— Джон виан Равэ́л. К вашим услугам. — Он слегка наклонил голову, а после широко, по-доброму улыбнулся. — Чем я могу вам помочь в столь поздний час, Посол? — Он заинтересованно приподнял бровь, скосив взгляд на Дрима.

Скелетик вздохнул: — Нам нужно сменить курс. Срочно. — В ответ было глухое молчание.

— Без разрешения капитана не имею права менять путь. — Старпом нахмурился, а с лица пропала вся доброжелательность. В паруса ударил сильный поток ветра — они раздулись сильнее, мужчина слегка прокрутил штурвал.

— Но, виан Равэ́л, это очень важно!

— Извиняйте, мистер Канслар. — присёк чужой выкрик седовласый, оставаясь, казалось бы, непоколебимо спокойным — Мой ответ весьма очевиден.

Таких людей так просто не обмануть и не провести — это Дрим мог сказать с полной уверенностью. Они слишком привередливы к окружающим и трепетны к своим обязанностям, работам. Тем более — как чувствовал обладатель диадемы — Джон был не в лучшем расположении духа. Тот улыбчивый днём мужчина вдруг стал серьёзным и хмурым…

— Виан Равэ́л… А, — Золотистые зрачки забегали в поисках того, что могло бы отвлечь столь ответственного к своему делу моряку. — Равзе канат на кнехтах* не должен быть закреплён сильнее?.. — Дрим взглянул ровно за старпома, относительно того, как он стоял к нему. Взгляд зелёных глаз моряка прошёлся по борту, куда смотрел Посол, словно оглаживая взором, а после, сменившись доброй насмешкой переметнулись на Канслар’а.

— Вы, должно быть, путаете их с чем-то, Посол. Ведь кнехты прямо позади вас. — Старпом крутанул штурвал, прибывая уже в чуть более хорошем настроении. Дрим, даже не обернувшись, принял своё поражение, показательно насупившись. Ветер колыхнул их одежду, будто окатив их холодом. Из рта при выдохе вырвался пар.

Ему нужно было что-то предпринять.
Внизу резко закопошились, послышались довольно громкие крики моряков.
— Что такое? — Спросил сам себя старпом, стараясь выглянуть и посмотреть, почём растёт паника. Он крепче взялся за штурвал, его сухие губы сжались.

Наконец, до них дошёл крик: «Чёртова воронка, чёртова воронка!», а после моряки забили в колокол.

— Чёрт!.. — Выругался страпом, резко прильнув к «рулю», а после глянул на звездное небо. Его намозоленные крепкие руки перебирали штурвал, прокручивая его сильнее, в сторону пролива Каттегата, куда и нужно было Дриму. В этот момент корабль будто ожил: наконец заговорили в голос путники моря, по дереву стучали каблуки ботинок.

Златоглазый решил воспользоваться ситуацией и… Уже окоченевшие пальцы Посла слегка дрогнули, но его рука плавно взмылась вверх, окутывая золотистой пеленой человека у штурвала. Скелет прикрыл глаза, уводя руку в сторону, слегка перебирая фалангами. Всю вторую палубу осветило желтым светом с оттенком зелёным — Перед человеком появился зелёный, пока что бесформенный сгусток. Лоб Дрима наморщился, он взглянул на человека, кой вот-вот свалится в сон, однако, находясь на этой грани, он не мог принимать какие-либо действия.
Дрим быстро приблизился к штурвалу и схватился за него что есть сил, обходя тело, что лежало на палубе. Попытался провернуть штурвал — это оказалось гораздо труднее, чем он себе представлял, что даже на сантиметр сдвинул с огромным трудом. Навалившись всем телом на рулевое колесо, упираясь ногами в дерево, он смог провернуть штурвал. Корабль покачнуло через долю секунды, а Дрим и встретился лицом с полом; звякнул металл — диадема слетела с головы и уже лежала в полуметре от него.

— Ургх, — Промычал Златоглазый, морщась и потирая макушку, чуть приподнявшись на локте. Вторая ладонь потянулась к Диадеме, взяв её, он медленно встал, всё ещё некрепко стоя на ногах — корабль ещё качало. Как он мог ощущать, его магия ослабла и человек уже не был под его контролем. — Мистер виан Равэл?..

Неподалёку послышался человеческий хрипловатый кашель, Дрим вздохнул с облегчением.
Внезапно на его плечи опустилась тяжёлая ткань, а после на плечи пали большие крепкие ладони. Дрим громко взвизгнул.

— Тише, Дрим. — Мягко оглаживая плечи Посла, говорил столь знакомый низкий и бархатный голос Креста. — Это я, не пугайся. — Стоящий позади него скелет прижался сильнее к златоглазому. Пальцами пробегаясь по его плечевой кости, его руки практически сомкнулись на чужих рёбрах, ловко застёгивая каждую пуговицу собственного белоснежного плаща, который согревал кости Посла.

— К-Кросс, ты напугал меня… — Честно признался тот, медленно поворачиваясь к опытному гвардейцу. В его глазах блеснул испуг, когда он встретился с проницательным и чуточку ехидным взором Монохромного. Стоит отметить, что Кросс улыбался, полностью вводя Дрима в смущение. — Как давно ты… не спишь? — Посол сглотнул ком, слегка в испуге озираясь по сторонам: корабль, довольно сильно накренившись, сейчас возвращался в свою калею; да старпом не был у штурвала, хоть он очень быстро отходил от липкой магии Посла.

— С того момента, как ты зашёл в мою каюту. — Крест встал около младшего из семья Канслар, вместе с ним осматривая кормовую палубу.

— Оу… — Дрим потупился, насупился, приоткрыл рот, дабы что-либо сказать, однако не нашёл что сказать.

— Часы. — Задумчиво разрезал тишину Гвардеец. — Зачем они тебе? — Напрямую спросил он.

— Ты знаешь?.. — Тихо промолвил Посол, отводя взгляд.

— Да. Ты был достаточно шумным. — На лицо Монохромного проскользнула улыбка, озаряемая блёклым фиолетовым румянцем, однако он скрыл её, слегка отвернувшись от младшего из семьи Канслар. Он посмотрел в сторону моря, надеясь увидеть там что-либо интересное. — Так зачем?

— Я хотел удостовериться в своих догадках… — Будто отчитываемый ребёнок, Позитивный рассказывал всю правду. — Гравировка. Взгляни на неё. — Ладонь посла проскользнула под верхние одеяния Монохромного, и из кармана своих светлых штанов он достал те самые заржавевшие Тикала.

Проницательным взором своих разноцветных зрачков он исследовал часы, а после провертел их в ладони. Его многозначительный взгляд упал на Посла.

— Я думаю, они должны схорониться у меня. — Он заключил аксессуар в костлявый кулак. — Ты ведь не против? — Из вежливости вопросил он на последок.

— …Думаю, ты прав… Пускай схоронятся у тебя… — Он мягко улыбнулся — Мне не стоило их брать без твоего спросу. — Как бы невзначай, своей ладонью он разгладил складку над рёбрами на рубахе Креста и, опомнившись, залился румянцем, сводя свои действия на дружескую поддержку. Он отошёл и встал рядом с Гвардейцем, всматриваясь в даль.

Монохромный глубоко вздохнув, потёр свои шейные позвонки, довольствуясь неловкостью ситуации.
Со стороны послышался хриплый кашель Моряка, который переманил к себе всё внимание путников.

Кросс, ведомый джентльменским порывом помочь подняться седовласому старпому с паркета, опомнился и подошел к нему, протягивая руку помощи, за которую ухватились, как за спасительный канат.
Они о чём-то завели диалог.

Совсем рядом послышались шаги.

— Что вы уже успели натворить, мистер Посол? — Хрипло отозвался голос позади Скелетов. На палубу вошёл Капитан судна в своём Капитанском наряде, да с деревянной трубкой меж зубов.

— Я… я… Мы… — Сперва замялся Посол, однако выпрямив плечи, продолжил более уверенно. — Нам нужно было сменить курс. — С ноткой обречённости сказал Позитивный, акцентируясь на «нужно», протягивая гласные этого слова.

Капитан Кивнул и продвинулся к Штурвалу, схватившись за него, осмотрел водную гладь.
— Как я понял, — он освободил одну руку от рулевого колеса и, втянув побольше дыма, выдохнул серый смок, продолжая медленно и негромко говорить. — Корабль миновал «Чёртову воронку», конкретно сменив курс… — Он поставил локти на рулевое колесо, подперев подбородок.

— Судно направляется к берегам Дании… — Проинформировал младший Канслар, встав чуть ближе к Взрослому и крупному мужчине, который и так догадывался о их направлении.

— Морской путь нам туда заложен… Однако… — Он цокнул языком. — Нужно предупредить моряков. Заливы в этом году намного чаще наполняются приливами, чёртовых воронок всё больше…

— Капитан!.. — Его окликнул старпом, крепко вставая на ноги, отходя от монстра подальше. — Позвольте предупредить команду? — Громогласно вопросил человек, поправляя тельняшку на плечах.

— Позволяю. — После этих слов корабль полностью отошёл от сна: Старпом громко раздавал приказы, забился колокол, забегали матросы с канатами на плечах, больше ящики не перекатывали… Тяжёлый взгляд упал на столь разных скелетов, стоящих бок о бок. — Так… — Протянул он.

Крестоносец в этой ситуации находил ровно нейтральное положение. До торгового судна дела ему не было, однако сохранность подопечного и, если хоть царапинка на нём проявится, оплеуха от Найтмера его сильно волновали, нежели друга. Однако тот волновался о всём и вся…

— Мы всё возместим! — Воскликнул Дрим и поднял руки. Кросс прикрыл лицо ладонью и досадно усмехнулся, потирая переносицу.

— Боже правый… — Выдохнул Мечник. — Пойдём в каюту. Рассвет ещё не скоро. — Делар приблизился к ступенькам, но обернулся на замершего Посла, кой вскоре последовал за ним.

Этой ночью было достаточно приключений, потревоживших их молодые кости. Однако никто не знает, что принесёт им рассвет. А что же им дарует он, они узнают лишь в невольной гавани прибрежьев Дании… к которым сейчас плывёт корабль смертоносца...

[примечание: урезанная глава: 4770]
[Франсуа* - распространённое имя человека, проживающего во Франции. Так же Франсуа - житель Франции, о чем говорится в контексте.

Керосиновая лампа* - Датой изобретения керосиновой лампы считается 1853 год, но первые такие светильники появились на Востоке еще ранее. Первый прототип керосиновой лампы — нефтяная лампа — была описана Ар-Рази в Багдаде IX века. Я указала именно как "Керосиновая", чтобы примерно понять суть предмета, ибо Нефтяные лампы до наших дней не сохранились, а рукописи Ар-Рази зацикливались не на этом. (выглядели такие лампы как волшебная лампа Джина)

Леер* - туго натянутый трос, оба конца которого закреплены на судовых конструкциях.(стойках, мачтах, надстройках и т. п.) Сила натяжения не позволяла Лееру деформироваться от лёгких постукиваний.]

[Доброго времени суток, мои дорогие читатели. [Если вы ещё остались и следите за этим произведением...] 
Как ваши дела? Я знаю, что не появлялась ...очень длительное время. На то была причина - творческий "застой" или же, как у художников, артблок.
Надеюсь, что эта иссохшаяся глава поднимет вам настроение или, по крайней мере, даст понять, что автор сия творения жив... Искренне извиняюсь за это. Надеюсь, что вас не распугнёт коронавирус~>

Хах.. Юбилей... Мы дожили до 20 главы, сейчас это актуально)]

-°|Жду критики|°-