Вновь этот солёный привкус в воздухе, ноющие запястья, скованные болью и цепями… Как странно: раньше, оказавшись бы в такой ситуации, Инк пожелал бы просто принять тихую смерть, но… но не сейчас. Что-то рьяно мешало ему расслабиться, погрузиться в царство тьмы. Это жгучее желание жить, это тёплое, нет, горячее, обжигающее, словно раскалённые угли чувство, засевшее глубоко в груди, что сдавливало, царапало, причиняло боль, но заставляло жить… Он должен, нет, он обязан! Почему? Зачем он должен терпеть эту боль, почему не может отойти в мир иной? Ответ казался весьма глупым и безрассудным: чтобы вновь увидеть его, почувствовать тепло и заботу, исходящую от его души, чтобы сказать «спасибо» тому, кто дал ему шанс… бесследно испарившийся, но когда-то реальный шанс на спокойную жизнь… во дворце…

Что-то довольно громко, но приглушённо стукнуло в доселе неизвестном помещении — будто ухнуло. Кажется, поднялся небольшой скоп пыли, быстро оседавший на пол, совсем близко от лежащего в сознании Инка, кой умело притворялся толи спящим, толи мёртвым. Эта пыль, со странным резким запахом, даже чем-то напоминающая прах, достигла похищённого. Заглотнув солёный ком, чувствуя режущую боль шеи, Невольника бросило в крупную дрожь, его грудь сдавило, будто под тяжестью осуждающего взгляда. Он закатил зрачки – этого не было видно из-за мешка, что всё время был на нём, вместе с непонятными лохмотьями на костях, бывшими когда-то одеждой. Звон внутри черепа и сырой воздух сыграли свою роль.

Чернильный хрипло закашлял. Он отпрянул от стены и пал впёрёд, на деревянный паркет. Из последних сил опёрся на руки, попытался зажмуриться — эта темнота больно резала взор, а слёзы уже закончились, теперь глазницы ещё и сохли… Наконец, судорожно вздыхая, не смотря на острую боль при этом, Белокостный, перебирая руками, вновь откинулся к стене — на спину, так было легче… Откинув голову, будто смотря сквозь чёрную ткань вверх, на потолок, Инк услышал странный звук. Глаза его округлились, его пронзил страх. За ним наблюдали.

— К…К-то вы? — Шёпотом выдавил из себя невольник, удивляясь собственной смелости. Другая мысль украдкой разрасталась в разуме: «Какая смелость? Я всё-равно скоропостижно сгину… А от рук чьих — вот вопрос, гложущий меня…»

Ответа не последовало. Негромкий хмык, кой не был насмешливым и высокомерным, не ошеломил. Испугал. Застыв в ужасе, полностью обездвижив всё своё тело, Инк пытался вслушиваться в каждый шорох, в любую уловимую, хоть и не видимую деталь, проясняющую неизвестного. Рядом с Похищённым, почти бесшумно кто-то упал, как казалось невольнику, с громыханием павших костей.

— «Неужели, я не один здесь нахожусь без воли?» — Подумал Чернильный. Его рука приподнялась, несмотря на тяжесть цепей, потянулась к телу, лежащему справа от него, и, почти призрачно прикоснулась к столь холодным костям. Чуть продвинул ладонь вперёд, слегка приподняв рваную ткань, он почувствовал дрожь чужого тела. Сразу же отдёрнул её, побоявшись причинить боль, но отпрянувши, запястье его сжала, словно тиски, чужая, облачённая в шёлковую перчатку, ладонь.

Столь долгое истощение сказывалось плохо на Невольнике, но, найдя в себе силы дёрнуться, он наугад попытался ударить второй, несильно раненной рукой, и не смог: некий* увернулся от столь вялой атаки. Кость правой руки была сжата сильней, её окатил холод метала. Не то боязливо, не то умоляюще, Чернильный проскулил что-то невнятное, явно пытаясь вымолить пощады. Его кисть мягко огладили, а после зазвенела цепь, будто аккуратно сложенная в одно мгновение на паркет рядом с ним. Некоторое время, что продлилось будто пара секунд, Невольник просто сидел, потирая свои запястья. Инк, буто пустующий сосуд, безэмоционально попытался стянуть с себя мешок, но, нечаянно задев свою рану на шее, тихо зашипел. Одним простым движением руки бедняги развели в разные стороны, удерживая какой-то непонятной и бархатной материей. Магией. Тёплые костлявые пальцы скользнули вниз по шее, слегка оттягивая грязную тряпку, причиняя жгучую боль. Невольник напрягся, а Неизвестный глухо цокнул, возвращая тряпку на прежнее место. Чернильный вновь попытался стянуть с себя ткань, мешающую рассмотреть присутствующего.

Где-то спереди послышались шаги, а Инк перестал предпринимать какие-либо попытки освободить свой взор и вновь увидеть свет. Совершенно неожиданно, Инка подхватили за плечи, потянули за лопатки, приподняли, а после, схватив за те остатки одежды, перекинули на плечо. Невольник резко выдохнул, и заёрзал, но когда послышался звон замочной скважины, он затих, ожидая раскрытия их действий. Пару мгновений спустя, судя по-всему, обойдя какие-то препятствия, Неизвестный сбросил с себя «груз», а после, вместе с шумом отворившейся двери, пал рядом, придавливая рукой к полу невольника, дабы тот не шелохнулся.

— Тихо! — Низким бархатным басом, будто шипящий кот, горячо шепнул Некий на ухо Инку, схватив его руки, что так упёрто пытались освободить своего хозяина от всех мешающих объектов. Но, к счастью для самого Пленного, он успел прорвать несколько тонких дыр в  мешке острыми фалангами палец, дабы позволить себе увидеть хоть что-либо.

«Цок-цок»

Послышалось пристукивание пары каблуков о паркет и мягкие, слышимые только из-за самого веса второго зашедшего, шаги, что приближались с каждой секундой…

«Цок-Цок. Цок.»

Неизвестного бросило в лёгкую дрожь: Инк это почувствовал через прикосновение. Он бдительно вслушивался в каждый шорох, а после и вовсе догадался слегка повернуть голову, чтобы увидеть сквозь прорези обстановку вокруг. Сквозь щёлку между забитыми чем-то мешками, за которыми они и лежат, ткань на лике позволила увидеть несколько странных монстров… Кхм, только их нижнюю часть.

— Вот этот? — Спросил один из них высоким, но каким-то озлобленным, полу-писклявым голосом. Видно лица не было, но ноги его были тонкими, как тростинки, поверх которых свисала ткань брюк, да обутые в полосатые выцвевшие туфельки из кожи, с тонким низким каблуком. За ним по паркету вышагивал второй, а рядом волочился пушистый белый хвост.

— Да. — Сказал другой низким полу-басом, ехидно усмехаясь. Чёрной собачьей лапой он подопнул тело, лежачего на месте Инка, белокостного скелета.
Послышался лёгкий треск — когти слегка прорвали ткань, задев кости, оставив на них еле видимые царапины, но принеся незначительный урок, кой, к сожалению, принёс вред душе и жизни монстра.

— Тише ты, эта тушка нужна самой… — С наглой настороженностью в голосе вякнул первый, притопнув каблучком, да, как понял Чернильный, всплеснул руками, акцентируя свои слова на не указанной личности. — В общем, влетит нам, не трожь.

Жаргон речи этих… «месье», очень напоминал спор пирата с дипломатом, только вот они оба были в этом споре на одной стороне…

— Да чё ты, она даже не узнает, что это мы. Если конечно ТЫ, Писклявый, это не размолвишь. — пробасил Пёс, собираясь уходить. Он отошёл на несколько шагов в сторону двери и остановился. Его чёрный нос пару раз дёрнулся, а сам он обернулся. Принюхался.

Как странно это бы ни звучало, но «первый», что был в милых каблучках, остался на месте, даже не шелохнулся, услышав явное оскорбление. Видимо, он увлёкся изучением тела, лежащим на месте, авось и заметил подставу. Глубокий вздох оказался более, чем громким, дабы его услышали все в этой комнате.

— Ладно, валим отсюда. Скоро гавань – там выкинем лишний груз. — Надменно усмехнулся «Писклявый», идя прочь, вслед за псом.

Открылась дверь — скрип металлических петель в который раз напомнил о старости древесины, из которой сделано всё в этой комнате. Инк, к слову, видел явно только «порог» — двухступенчатую низенькую лесенку перед дверью и видно было то, что Пёс уже вышел, да придерживал дверь. Первый же, подходя к лестнице, точно замедлился — медленно вышагивая, как павлин, подобрался к лестнице, приподнял ногу на каблучке и… оступился. Оступился, а его голень хрустнула, выгнулась, словно не часть всего тела — легла ровно боком в сторону. В таком состоянии находились только сломанные кости, как думал Инк…

Его глаза расширились от удивления: «Не уж-то этому монстру не больно? Как такое вообще возможно?!» — думал Чернильный, внимательно продолжая изучать этот феномен, покуда есть возможность. Даже здесь, будь он припечатанный к полу, в одних обрывках на костях, да с незнакомцем за спиной он проявил не виданный интерес… Верней, испуг, порождавший интерес.

В секунду раздумий, по ноге «Писклявого» что-то скользнуло вниз, то ни было ни другой какой-то частью тела, ни неодушевлённым предметом… «Магия?» — пришла мысль точно так же, как и ушла, покинув сознание скелета, принимаясь за предположенную версию — «возможно». Громкий хруст — это нечто, будь то магия, очень схожая на тонкую юркую зелёную змейку, коя, словно лоза, обвила голень и резким движением вправила её на место, а после, эта самая «змейка» утянулась вверх по ноге, уходя от взора разноцветных глаз, что сияли словно Янтарь и Ларимар…

Неизвестные покинули комнату, но Чернильный уже не был в этом так уверен. Он облегчённо вздохнул, понимая, что единственная его проблема сейчас находится за его спиной…

— Не верь всему, чему верят глаза – везде есть обман. И его нужно раскрыть. — сказал довольно низкий, уже подзабытый голос Некоего, что всё время был позади.
(Кой всегда был рядом...)

Инк вздрогнул, но вдумался: в этих словах была огромная мудрость. Сейчас обладатель бархатистого и спокойного, слегка насмешливого голоса уже поднимался с паркета, утягивая за запястье на себя Чернильного. Как только они встали, некий отошёл от белокостного, лишая его туманной опоры.

— К-кто же ты?.. — Полушёпотом вновь спросил Невольник, полноценно стягивая с себя мешок из чёрной ткани. В его глаза резко ударил голубоватый свет, хоть сама комната была темна, проморгавшись, пару раз насильно зажмурив глазницы, он наконец попытался всмотреться в лик Некоего, сжимая тёмную ткань в кулачках.

— А знаешь, — Он в одно мгновение оказался прямо перед Инком, лицом к лицу, всматриваясь единственным горящим зрачком во взор разноцветных глаз Чернильного. — Сейчас это не так важно. — Он взялся в дружеском жесте за предплечье белокостного скелета, перетягивая мимолётный взгляд на собственную руку. — Нам пора.

Внезапно всю комнату охватило яркое свечение, бывшее яркой полуминутной вспышкой. Инк даже не успел зажмуриться, отпрянуть; он встал как вкопанный, да резко вдохнул. Через мгновение из комнаты пропали эти самые монстры, кои так удачно скрылись от обхода невнимательных недо-стражников…

И лишь тот странный, истощённый скеле-монстр, который остался на месте Чернильного, придя в сознание, заглотнув судорожно воздух, будто сжигая лёгкие, в болевых конвульсиях, в бреду, начал тихо шёпотом вторить слова, застывшие на устах… После, выбившись из последних сил, он обмяк, проваливаясь в небытие, рассыпаясь в прах…

«— О-они, они исч-чезл-ли…»

[Примечание: 1603]
[глава вышла маленькой, однако, это вторая часть прошлой главы (увы, мне пришлось их разделить, простите)]
[Некий* - Неизвестный]