Раннее утро… Что может быть прекрасней тёплого, влажного воздуха, что согревает лёгкие, одаривая послевкусием мягких трав, смешивающихся с пряным ароматом цветов из придворного сада? Ничего, и казалось бы, это утро будет прекрасным и мягким, чтобы подарить заманчиво-радостный настрой на весь день, но…

С самого утра в замке и дворе царил шум и гам, а атмосфера была не то чтобы напряжённой, скорее всего она была слишком лёгкой для такого события. И время на больших, старинных, громко тикающих часах, шло через чур быстро, будто гналось опередить сами потоки ветра, однако часы стоят на одном месте, а маятник качается из стороны в сторону, словно маленькая лодка в озере из которого нет выхода, оглушая тиканьем шестерёнок.
Слуги бегали и пытались сделать все задачи вовремя, успеть угодить Правителю, подготовить зал, сделать всё по возможности идеально, дабы их похвалил Император, за хорошую работу. А его похвала, многого стоит.

Не в самой дальней комнате, что была огромна, а к её жильцу относились с трепетом, было тихо, через-чур тихо, словно там никого не было, а спящий будто специально притих, будто мёртв.

К комнате, с негромкими стуками маленьких каблучков о деревянный паркет, пробирается леди средних лет. Леди-монстр, которая шла и разговаривала со своими маленькими помощниками, что сидели у неё на хрупких плечах, вместе с ней весело хихикая, а со стороны смотрелось так, будто эта леди разговаривала сама с собой, смело шутя и перешёптываясь, будто с невидимкой. Длинные чёрные сапожки, доходящие выше маленьких колен, были украшены золотыми подстёжками, что давали лёгкий, очень тихий звон, заглушающийся быстрыми шагами. Пурпурный комбинезон, что являлся неприемлемым для дамы, но монстрам — всё в исключение, облегал худенькое тело, что не раз своим поведением пыталось соблазнить Повелителя.

Чуть ниже поясницы, объёмные воздушные ткани, такой же цветовой гаммы шёлковых тканей, оформлены лёгкими узорами более тёмных тонов черничных оттенков, скрывали пухлые бёдра, что непроизвольно виляли из стороны в сторону, выдавая лёгкое поведение эпатажной монстрихи. Талию обвязала лоскутная лента, фиксируя одеяния на хрупком теле. Из более плотной и тёмной ткани, маленькая и милая короткая жилетка, прикрывающая своим воротником часть тонкой и длинной шейки. Её волосы были собраны в два чудесных кокона, завязанных длинными лоскутными лентами, перевязанными в пышные банты, а пять её огромных глаз, видели всё, и в то же время ничего, ярко вспыхивая фиолетовым.

Монстр-Паучиха с шестью руками, две из которых держала за спиной, подошла к большой двери отворив её без стука, встречая своим взором ещё спящего, маленького и хрупкого скелета, что сжал край одеяла, лёжа на боку.

После минуты созерцания спящего белокостного скелета, за спиной монстрихи вновь открылась дверь, одаривая комнату прохладным воздухом из коридора, заполняя комнату небольшим сквозняком, что пытался добраться, и нарушить сон милого существа.
В комнату с тяжёлым вздохом зашёл Повелитель, без сопровождения хоть одной слуги, остановившись и заглядываясь на спящей лик, губы которого он вчера притянул в поцелуй… Воспоминания невольно одарили чёрные скулы, покрытые синими полосами слёз, густым румянцем*, который сильно контрастировал цвету его костей.

— Повелитель, когда я смогу приступить к работе?.. — Немного отрешённым громким шёпотом проговорила дама, подходя к ложу, одной из своих лапок поглаживая полотно, которое сжал наложник, негромко посапывая.

Император обошёл ложе со стороны окна, из которого вытекали ослепляющие лучи, исходящий прямо от солнца, распахнул тяжёлую тёмно-кремовую ткань укреплённую на карнизах, и подошёл к поёжившемуся Инку, присаживаясь на край кровати, поглаживая сморщенную от недовольства моську, зарывающуюся носом в подушку.

— Инки, — Император погладил его по челу*, нежно поцеловав того в лоб, — открой глазницы, нас ждёт насыщенный день. — Промолвил Правитель уже чуть приподнявшему голову, скелету.

Инк, пробудившись, начал озираться по сторонам, но столкнувшись взором с янтарными глазами, смотрящими будто в душу, залился ярким разноцветным румянцем, кой удивил даже, до этого момента незамеченную монстриху, что сложила четыре лапки в пару замочков на груди, мило улыбаясь.

— Мистер Инк, доброго пробуждения. — Мягко, но медленно пролепетала, будто слипающимся голосом паучиха. — Попрошу вас скорее подняться, мне нужно снять мерки, уху-ху-ху-ху. — Чуть посмеялись высоким голосом та, слушая что ей шепчут её помощники.

— Хорошо, мисс… — Лишь тихо прошептал Инк, вылазия из-под тёплого полотна, устремив свой взор на пол.

Паучиха схватила того за запястье руки, двумя другими лапками уже обмеряя лентой талию скелетика, верхними лапками измеряя тоненькую шейку и обхват рёбер. Инк лишь тихо ойкал и болезненно шипел, когда задевалась рана на предплечье, оставленная острым ржавым ножом…

Император лишь тихо наблюдал за всем со стороны, сидя на краю постели, изучающим взглядом бегая по не скрытыми тканью косточками, краем глаза заметив под рубахой странное чёрное пятно, очень похожее на причудливый узор, вновь спрятавшимся под шёлковыми спальными одеяниями.

(«Но скоро ли откроются его взору хрупкие косточки?..»)

Взяв мерки и подхватив Инка под руки, поволочив за собой, без разрешения, в дальнюю комнату по коридору, вновь тихо смеясь со своими «помощниками», привела его в комнату, светлую и яркую, пестрящими разными цветами тканей, что наперебой бросались во взор, завлекая внимание Невольника, ведь тот очень любил множество цветов и красок… (а ведь когда-то он умел рисовать красивые картины, буйствующие страстью красок...)

Эта комната оказалась личной комнатой швеи Маффет, где по стенам бегали маленькие паучки, несмотря на дивную чистоту помещения.

— Какой цвет шёлка тебе больше по душе, выбирай, не стесняйся… — Пролепетала она, сложив лапки на его хрупких плечах, смахивая с него пылинки. — Может вишнёвый? — Смело предложила та, указывая на разные оттенки от бардового до розового.

— Может… Бежевый.? — Робко поинтересовался Инк, пытаясь рассмотреть всё разнообразие тканей, имеющихся в комнате, и разглядывая их, наткнулся на взор пяти удивлённых глаз Маффет, а именно так и звали эту монстриху.

— Ну хорошо, пройдём… — Удивлённо моргнув, проговорила она и жестом позвала Инка за собой. Удивительно: Любой или любая, старались выбрать цвет тканей для одеяний как можно ярче, как можно краше, чтобы выделяться среди толпы таких же богачей, что возжелали попасть во взор Повелителя, но… Этот скелет удивляет всё больше и больше.

В дальнем углу комнаты нашлась куча разных оттенков бежевого, серого и даже бледно-жёлтого. Указав паучихе на два цвета ткани: светло бежевый и тёмно-ореховый, он, замявшись, робко сплёл пальцы ладоней в замочек, прижав его к груди, осматривая на монстриху со спины, что увлечённо рассматривала несколько тканей в своих лапках. Инк попятился на шаг назад, думая, что он может быть чем-либо мешает, но вовремя не увидев маленького паучка, что бегал рядом, оступился и, споткнувшись о напольную резную вешалку, уронил её. На грохот повернулась хозяйка комнаты, и немного хмуро оглядела царящую перед ней картину. Инк, поняв что здесь виноват лишь он, поспешил склонить голову.

— М-мисс, я… — Сказал он затаив дыхание, понурив голову и зажмурив один глаз, ожидая какой-либо ругани со стороны дамочки, но получив в ответ лишь облегчённый вздох, не понял к чему он, а по сему сжался ещё больше.

— Маффет, — Лишь проронила она, подходя и поднимая, довольно тяжёлую, деревянную напольную вешалку. — Вот мы и познакомились, Инк. — С улыбкой погладила по макушке Чернильного она, стараясь быть как можно мягче, ведь Император бережёт его, как зеницу ока, хоть Наложник и думает, что это только из-за статуса, коим его наградили. — Твой наряд будет готов к вечеру, так что будь в своих покоях, я принесу примерить его… — Уже отстраняясь и оглядываясь по сторонам промолвила она.

— Н-наряд? А за-… зачем? — Спросил он её, заглянув в приоткрытое окно, где солнце уже подходило к своему зениту, опаляя жаркими лучами землю, прогревая воздух.

— Как зачем? Сегодня состоится чудный бал, уху-ху-ху-ху. — Звонко и беззлобно посмеялась она, прикрыв глаза, продолжила. — И ты, дорогуша, будешь партнёром Его Величества, разве тебе не сообщили? — С выжиданием спросила она на меня, посмотрев исключительно в глаза. — Красивые глазки.

Скулы Инка мгновенно загорелись румянцем, а сам он отвёл взгляд, стараясь не смотреть на паучиху, что ехидно улыбалась. Через некоторое мгновенье в комнате появился ещё один скелет, в чёрном, словно ночь плаще, и одним единственным сапфировым глазом, что уловил во взоре Наложника. Щупальца мгновенно навострились, поднялись, показывая величие своего хозяина, а тот, лишь надменно поднял голову, оглядывая помещение.

— Маффет, Король был здесь? — Поинтересовался Тэн, вновь скрываясь за маской обычного советника, кой просто ищет своего Правителя.

Ответом ему послужил отрицательный кивок от паучихи, и слегка напуганный взгляд Наложника, который оглядывал комнату, будто и вовсе, забыл о том, что Правитель был в его комнате. А может, так оно и есть?

— Ох, Найтмер, — она почтенно склонилась, жестикулируя лапками, и выпрямившись, продолжила, — Может выпьем чаю? Как раз, я угощу Мистера Инка, вкусно заваренными ароматными травами с паучками! — Предложила как вариант она, чтобы не продолжать затягивающуюся тишину.

Королевский Тэн ошеломил от такого предложения. Но лишь выдохнув, отрицательно помотал головой. Эта монстриха не упустит шанс с кем-нибудь поболтать и провести время за кружечкой горячего чая или даже, ликёром. Вновь взглянув на Наложника, что стоял в паре метрах от него, он хмыкнул, ведь Инк до сих пор в ночной одежде, но после, опомнился зачем он здесь и поспешил отвести Наложника в его покои.

— Я отведу мистера Инка в его опочивальню. — Бросил на последок Найтмер, взяв за запястье тоненькой косточки Чернильного, ведя его за собой на выход из комнаты.

***

В природе с каждым днём становилось будто тише… Осень медленно, но верно, делает маленькие шажки навстречу люду. Вот уже виднеется первый, один единственный, слегка желтеющий листик клёна, что так величественно раскинул свои ветви, находясь в самом сердце сада. Удивительно, но до сих пор солнце не осмелилось отнять те тёплые лучики, что прогревали воздух и не позволял цветам гибнуть от холода…
Сад, раскинувшийся по обширной территории вокруг не менее красивого замка, веял разными ароматами в скупе с влажным воздухом. Множество каменных дорожек вели путь в центр сада, или наоборот, заманивали на шум воды, льющейся из фонтана…
Но кто же следит за всем этим богатством? Наверняка куча народу! А... Нет…

На самом деле, за всем этим успевал следить лишь один маленький и милый скелет, чья внешность присваивала ему оклики как ребёнка, а его сияющие глаза цвета ларимара так и манили… Конечно же, этот юный скелет успевал за всем вовсе не один, у него была куча помощников и помощниц, но ведь именно он стал доверенным лицом, онный обязан присматривать за жизнью чудного зелёного островка… Столь наивный для других, и столь хитрый для себя, этот низенький и хрупкий юноша, стал другом для всех и вся. «Самая чистая и добрая душа»…

Но ведь все мы, не без греха…

Вот где-то между ярких, ещё цветущих кустов, и высоких, но худеньких деревьев, почти в сердцевине сада, около одной из клумб сидит Скелетик, чьи глаза будто камень Ларимар, приветливо улыбаясь, и кажись, разговаривая с цветами и легонечко хихикая. Но должная, естественно-природная тишина вскоре оборвалась…

Как было известно, некоторые бароны и герцоги уже прибыли в замок, стараясь лично встретиться с Правителем, в чём-либо угодить, показать своё лицо в чистом свете, а после, возможно выдать свою дочь за него, или хотя бы надеяться на это… Многие гости, что прибыли намного раньше, всегда решались прогуляться, осмотреть весь замок или даже сад. Но есть и те, кто уже знал весь двор наизусть.

Вот в девственной тишине сада, совсем рядом с милым садовником, раздаются тяжкие шаги, а вскоре и вовсе совсем неприветливый диалог, онный никто не услышит… Раздался недовольный возглас Блу, который усердно пытался выстоять свою точку, отказавшись от чего-либо…

— Нет! — воскликнул голубоглазый, но тут же встрепенулся, невольно потупился. «Нельзя так общаться с высшими по статусу» — думал тот, быстро склонив голову, тем самым извиняясь. — Прошу прощения, «мистер-Граф», но я не проявляю желания б-быть вашим… Партнёром. — Юноша старался быть как можно вежливей и робей с «чуждым» гостем, кой не являлся таковым, скрывая свой звонкий голос, и вообще, стараясь самим скрыться из виду.

— Да как ты смеешь… — Прошипел Граф, не слушая извинений Берри. К удивлению, этот мистер являлся скелетом. Его одеяния слепили взор алыми цветами, а его агрессивный нрав отпугивал и заставлял поёжиться. Его бардовые, цветом запечённой крови, глаза сияли призрением, а широкая ухмылка, раскрывала золотой зуб, что был заменой пропащего.
Длинный, но раскрытый плащ-накидка тёмно-бардового цвета вина, висящий на плечах, обшитый по краям позолоченными нитями, едва ли доходил до щиколотки, открывая вид на такие же тёмные сапоги с золотыми застёжками. Чёрные брюки покрывавшие его ноги, были скрыты под Бледно-красной рубашкой, что была опоясана чёрной кожей, на которой были одни лишь ножны, с одним искривлённым кинжалом, что ни раз послужил своему хозяину. На его груди лежал «оберег» в виде заточенного клыка хищника, коего проткнул кинжалом Граф, спасая свою жизнь…

Такой нрав и злобный оскал появился с ходом его жизни, ведь когда он был совсем мал, люди только «принимали» значимость Скелетов, но ведь были те, кто хотел уничтожить их, всех до одного…

— Отказы не принимаются. Я хочу видеть тебя на торжестве. — Хрипло отрезал Граф, развернувшись и собираясь покидать столь дивную поляну — Не явишься, сам знаешь КАКИЕ последствия могут быть… — Оскалился алоглазый, сверкнув златым зубом, намекая на то, что лучше не злить одного из самых жестоких Графов, и молча скрылся, победно ухмыляясь.

Юноша понурил голову. Как, верней, зачем? Не уж-то мало этому «графу» соблазнять придворных дам? Как простой слуга, да очень значимый для всех, но лишь слуга, смог зацепить взор такого самолюбивого монстра? Очень много вопросов терзали скелета, чьи глаза цвета ларимара медленно наполнялись слезами…

Он принял решение…

(Но в тайне надеялся на то, что его мольбы услышат, и тот, кто действительно ему дорог, обратит на него внимание, спасая от лап, действительно, монстра…)

[Примечание: 2146]
[Челом* – Чело, то есть Лоб.
Румянцем* – канноный цвет румянца = цвет глаз. Однако многие принимают румяна Эррора только как Синий, оттого я не указала это:'>]