Любое чувство уже есть жизнь. Даже ненависть. Не знаю давно ли это, но я всё-таки заметила, что раньше мне приходилось ощущать и дарить любовь, а сейчас эту вульгарную ненависть. Мне кажется, что, когда любовь к человеку тлеет, мы становимся бесчувственными. Окей, скажу прямо: когда мы с Эриком расстались, я видеть и слышать не могла что-либо связанное с романтикой, меня тошнило от целующихся парочек, а уж поверьте мне, в колледже их было навалом; я избегала романические комедии и мелодрамы, когда Ханна пыталась познакомить меня с каким-нибудь красавчиком, я придумывала миллион причин, почему этого делать не стоит. Вскоре Фрейзер сдалась и повесила на меня ярлык кошатницы. Вообще-то я вовсе не против...
Глубокими ночами, лёжа в тёплой постели, я порой думаю о любви. Сущность слабой девочки даёт о себе знать, и я, включив подходящую композицию, принимаюсь вспоминать Его. Нашу первую встречу, которая оказалась совсем не первой. Наш разговор в его машине, пока мы уплетали пончики. Знакомство с родителями, свидание... Возможно, моя первая любовь была не такой ужасной, как мне думалось после разбитого сердца. Да, Эрик разорвал все точки соприкосновения, не удосужившись даже объясниться и проститься, тем не менее были и прекрасные моменты. Их я и храню где-то глубоко, в маленькой чёрной коробочке, не смея открывать. Иногда меня прошибает током мысль, а что если я больше никого не полюблю? Что если Эрик был первым и последним парнем, которому я смогла открыться? Ах, забавно... Открылась, обнажила душу, а меня оттолкнули. В чем смысл чувств, если их предают? Зачем человеку человек?
С этими угнетающими мыслями я приезжаю к назначенному месту. За окном тьма: солнце скрылось за горизонтом три часа назад, и температура воздуха понизилась.
Таксист, жилистый мужчина с козлиной бородкой, отдаёт мне сдачу, и я открываю дверь, аккуратно выходя наружу. Стало вмиг зябко, а желание зарыться в тёплое одеяло достигло своего апогея. Ненавижу это ощущение...
Би решила праздновать день рождения в загородном доме, у озера, и теперь я понимаю почему. Лучше места для шумной вечеринки не найти: двухэтажный коттедж с большим двором и панорамными окнами находится прямо в конце улицы, в близком расстоянии от берега озера. Шторы не позволяют разглядеть происходящее, но благодаря светодиодному освещению заметны танцующие фигуры.
Громкая музыка современных исполнительный бьет прямо по вискам, скручивает уши в трубочку. Давно я не отдыхала в подобных условиях, когда вместо крови по жилам течёт алкоголь, а настроение, достигшее седьмого неба, все равно стремится ввысь. Думаю, Ханне здесь бы понравилось. Абсолютно.
Мне пришлось немного повозиться с калиткой забора, но, успешно справившись с преградой, я вхожу во двор коттеджа.
Знаете эти богатые домики миллионеров, которые по субботам загорают у бассейна, попивая виски со льдом, а после полудня, по традиции, играют в гольф? Именно в таком доме мечты я нахожусь: здесь каменная дорожка, сквозь которую пробивается трава. Несмотря на зиму, газон ухожен и шелковист, что сперва у меня сложилось впечатление, будто он искусственный. Деревьев здесь мало, ничего лишнего, однако, глядя на дополнительную дорожку, ведущую в заднюю часть двора, все самое интересное за коттеджом.
Свет, тьма, свет, тьма, свет, тьма. Это ритм светодиода, визуально переносящий гостей и саму виновницу торжества в любой клуб города. Запах алкоголя и еды смешался в одну кучу, вызывая тем самым голодные урчания в животе. На самом деле, было бы неплохо перекусить, поскольку я с утра специально в рот ничего не брала, зная что ждёт меня вечером.
На первом этаже дома народу было человек пять... Одни валялись на диванах, болтая и флиртуя друг с другом, другие бежали из комнаты в комнату, безумно визжа, почти перекрикивая быструю музыку, кидались кубиками льда. Эти люди младше меня. Они, видимо, одноклассники Би.
Второй этаж - эпицентр тусовки. Свет приглушен, стены трясутся, как от землетрясения, а народ, не обращающий ни на что внимания, подняв руки к высокому потолку, танцуют в бешеном ритме.
Я замерла у лестницы, сжимая рукой перелила, потому что здесь настолько шумно и людно, что раковина необщительности сама опускается на тело. Чувство «мне тут не место» натягивает дьявольские силки, впиваясь в кожу, стягивая конечности и перекрывая кислород. Они танцуют, смеются, бросаются друг в друга попкорном и m&m's, и некоторые даже летят в меня. Очуметь.
Осознав, что я уже минуты две стою на лестничном проходе, моргаю несколько раз, потом поднимаюсь вверх, позволяя себе уже сконцентрировать зрение на красивом помещении: это что-то между гостиной и прохожей; два кожаных дивана стоят напротив друг друга, у бежевых стен стоят комоды с предметами декора, но все хрупкое, скорее всего, хозяева убрали подальше, чтобы имущество не пострадало.
Придерживая в руке подарок для именинницы, прохожу вдоль стен, оставляя следы зубов на нижней губе. Господи, лишь бы найти в этой суматохе хоть одно знакомое лицо. Благо, сегодня фортуна на моей стороне.
— Привет, - обняла меня так тепло и искренне Роуз, отчего я поняла, что временами дом - это люди, в коих мы нуждаемся.
От неё пахло карамелью и попкорном. Ро отступила, одарив меня своей фирменной пьяной улыбочкой, и я, не обращая внимания на её нетрезвое состояние, сканирую внешний вид: золотые локоны, о которых мечтала каждая вторая наша одноклассница, поддались завивке; на выразительных почти чёрных глазах красуются яркие тени, а губы переливаются из-за блеска. Наряд, на удивление, не столь помпезный, как косметика подруги: белая рубашка с кружевной вышивкой на плечах и джинсы с каблуками. Ей безумно идёт. Вообще-то, на фоне Ро я часто выглядела невзрачно, и мальчики, в школьные годы, подходили к нам только из-за Фишер, потому что она - самый яркий бриллиант на оправе короны.
— Пойдём, - дёргает меня за руку Роуз, — Айзек и остальные тебя ждут.
— Айзек тоже здесь? - удивилась я, не удосужившись ответа.
В любом случае, он был уже не нужен, ибо блондинка живо провела меня сквозь танцпол к диванчику с расслабленными ребятами.
Передо мной сидят одетый в белый полувер Айзек, чьи щеки подрумянились из-за выпивки, две девушки, как я сразу поняла, близняшки с улыбками до больших ушей, ещё какой-то молодой человек. На его затылке стрижка под китайский иероглиф, а позже, когда села напротив него, я поняла, что он сам наполовину китаец со смешанной кровью, метис.
Но вскоре разглядывание компании и приветствие отошло на второй план, когда я увидела Беатрис. Девочка поистине прекрасна: для сегодняшнего вечера Би выбрала короткое чёрное облегающее платье на лямках; волосы цвета безлунной ночи выпрямлены и красиво лежали на утончённых плечах; она подвела глазки и сделала «кошачий взгляд». Конечно, сегодня красивей её нет никого, и как говорил Ромео «красоте твоей завидует Луна». Впрочем, дословно я не помню...
— Ты пришла! А я уже думала звонить в полицию, - сверкает радостной улыбкой Би.
Я притягиваю девчушку к себе и тепло обвиваю руками её плечи, стараясь не испортить прическу.
За спиной заулюлюкали.
— С днём рождения, Би. Надеюсь, ты обретёшь то счастье, которое, конечно, заслуживаешь, - смотря в глаза улыбчивой девушки, вручаю подарок.
Честно говоря, я мельком заметила в дальнем уголке столик для подарков имениннице, и размеры коробок внушительны, из-за чего кажется, словно мой презент - стыдоба последняя.
Как бы то ни было, знаете, друзья, подарки богаты не размером, а той душой, которую вы в него вложили.
Беатрис охотно принимает розовый пакет из моих рук и, не обращая на мой взор смущения, достаёт со дна упакованный альбом.
— Что это? - смотря на фиолетовый бантик, разглядывает неизвестное Райт.
Боже, как ей намекнуть, чтобы она не распаковывала подарок прямо перед друзьями? А те, как будто назло, загораются интересом, просят поскорее показать им тоже.
— Я узнала, что тебе нравится эта группа, вот и решила... - заправив прядь волос за ухо, неловко улыбнулась я.
Бровь Би дёрнулась, и лик её изменился: она прямо-таки горит от радости!
Бросив пакет на колени троюродного брата, Райт в безжалостном нетерпении срывает милый бантик и рвёт обертку, внезапно громко завизжав и даже подпрыгнув.
— Silversun Pickups! Кх! - издала странные эмоциональные звуки брюнетка. — Знаешь, а я ведь была на их концерте. Помню как болело горло, я громко им подпевала...
— Тебе нравится? - наивно уточнила я, играясь с большим пальцем.
Беатрис посмотрела на меня, словно я сказала ей «земля не вертится вокруг солнца, это солнце вертится вокруг земли».
— Смеёшься? Конечно. Я их очень люблю. Спасибо, - протянула слова благодарности девушка, ещё раз обняв меня. — А сейчас прости. Эта парочка не должна трогать папин антикварный самурайский меч, - поджав губы, хлопает меня по спине Би, направляясь к двум смеющимся парням.
Я пару секунд наблюдаю как она отчитывает незнакомцев и даже осмеливается одному из них дать подзатыльник, после чего со спокойной душой присаживаюсь на выделенное Роуз место, уместившись между ней и Айзеком.
Кажись, я им помешала, поскольку друзья так мило ворковали. Ха, когда они успели так сблизиться?
Я поправляю свои чёрные брюки и тянусь за стаканчиком пива, благодарно кивнув Шону (тот самый метис) за то, что налил мне выпивку.
Музыка в гигантских колонках сменилась; заиграла «Undercover Martyn», и я одобрительно замычала. У хозяйки вечеринки отменный музыкальный вкус.
— Как дела, Айзек? Что нового в университете? - спросила я, уловив странный взор парня в сторону моей подруги.
Так, это уже не смешно. Они открыто испепеляют друг друга глазами, и в них прячется отнюдь не ненависть. Это... заинтересованность?
— По-старому, - закинув руку на спинку дивана, вздохнул тот. Он сделал это, чтобы коснуться плеча Роуз? — Скучные занятия и куча зубрёжки. Уже соскучилась?
— Ага, конечно, - хмыкнула я.
— Университет - это отстой, - неожиданно заявила темноволосая школьница, и её сестра-близняшка неодобрительно вздернула подбородок, — через пару месяцев я наконец-то закончу старшую школу и уеду из города.
— Родители не позволят тебе заниматься этим, Брукс, - монотонно напомнила той сестра, — мечтай сколько влезет, но в реальности ты поступишь со мной в один университет, потому что иначе папа тебя убьёт.
Роуз ухмыльнулась над коротким диалогом сестричек, наверное, разделяя мысли той, которую звать Брукс. Она заметно погрустнела, рассматривая в своём стаканчике пузырьки шампанского. Дабы поддержать подругу, я легонько боднула её плечом. Кроме натянутой и явно фальшивой улыбки, ничего не получила.
— Ро, - окликнул блондинку Айзек, осушив залпом свой бокал, — потанцуем?
Черт побери все живое, я сижу между ними и ощущаю себя какой-то стеной. Было и так необычно, а отныне вообще тесно, точно меня прижал к стене жирный дядька в вельветовых штанах с подтяжками.
Фишер на мгновение задумывается, туманно глядя на выжидающего Айзека, потом одним уголком рта усмехается и подаёт свою руку. Они растворяются в толпе, сразу подстроившись под ритм музыки.
Да уж... Интересно, если бы Скотт видел такую счастливую Роуз рядом с другим человеком, чтобы он предпринял? Разозлился? Начал бы ревновать, пуская из ушей пар? Просто я до сих пор не верю в их расставание. Они полюбили друг друга с первого взгляда, и больно осознавать, что взгляд этот стал последним.
— Они хорошая пара. Красивая, - кивает на друзей Шон, и я растерянно хлопаю глазами.
— Они просто друзья.
— Да? Странно, - ухмыльнулся черноволосый, — потому что друзья так не ведут себя друг с другом. По-моему, если сейчас они не встречаются, то потом точно начнут.
— Ты пересмотрел сериалов от Нетфликс, - настаиваю на своём я, хмуря брови к переносице, — они просто друзья...
Шон больше не стал спорить, кривя рот в несогласии.
Сама не понимаю почему я столь категорична. Ну, если и начнут общаться, мне какое дело? Главное - это счастье Роуз. Ведь так?
Она так скоро вычеркнула из жизни Скотта, когда ещё вчера клялась в безумной любви. Смешно... Любовь, по видимому, влечение, которое вскоре исчезает, а ему на замену спешит безразличие. Похоже, Эрик тоже столкнулся с этой проблемой. Любил, любил да разлюбил...
Следующие полчаса я весело танцевала в окружении Фишер, подружек Би, её самой и других ребят. Мне было настолько комфортно в толпе и беззаботно, что я позабыла о внешнем мире и, ярко улыбаясь, прыгала под музыку, двигая бёдрами, вытянув руки к потолку.
Жарко, тесно, чертовки хорошо... Я прикрыла веки и полностью растворилась в танце, разрешая музыке обволакивать мое вспотевшее тело, проходить сквозь сердце. Вскоре белокурые пряди потяжелели и сделались влажными, в конце концов, сдавшись, я завязала их в хвост.
Вот оно - счастье... Беззаботные мгновения в жизни, когда вся боль покидает твою зону комфорта, а рядом остаётся лишь... В том то и дело - ничего. Ты абсолютно свободен. Сбросил оковы, обнажил лицо, встретил то, чего не хватало. В тяжёлые моменты танцы считаются лучшим антистрессом.
Голова ужасно кружится и болит, словно кто-то крошечный стучит молоточком по стенкам мозга. Я, надеясь оставить в желудке то, что успела съесть и выпить за сегодня, обессилено падаю на диван и разливаю, умудряясь пролить на стол, в стакан холодную газированную воду. Сердце в груди содрогается, требует десятиминутного отдыха. Ох, да я только «за», обеими руками и ногами!
Время начало десятого, а до меня только дошло, что я до сих пор не виделась с Никсоном. Неужели сестра не пригласила его на день рождение? Нет уж. Это слишком глупо, Би так не могла поступить.
Решив не забивать голову лишними мыслями, я, устав испытывать тошноту, поднимаюсь на гудящие от энергичных танцев ноги и спускаюсь на первый этаж, просто исследуя «неизведанные земли». Здесь совсем пусто: гости подтянулись к центру веселья.
Я, меж тем, побывала в гостиной, в рабочем кабинете, где не ясно почему пахло апельсинами, на кухне и ванной; даже осмотрела задний двор. Кстати, как и предполагалось ранее, он полон развлечениями: бассейн освещают лампы, отдающиеся больничным светом, а вокруг него стоят пять шезлонгов, на одном из которых сидит молодой паренёк, выпускающий дым сигареты. Надоело смотреть на это. Такс, Рэйчел, пойдём на третий этаж.
Понятия не имею хорошая ли это была идея, но именно на третьем этаже я застала одиноко стоящего на балконе Никсона. Его широковатые плечи, было видно невооружённым взглядом, напряжены, ноги скрещены, а руки лежали на холодной поверхности перил.
Сперва мне хотелось не нарушать его покой, однако позже, бестолковая моя голова, вынудила сделать шаг, потом ещё один, затем ещё, пока я не подошла совсем близко. Он уже осознал, что не один, тем не менее виду не подал.
— Грустишь? - вырвалось у меня. Черт, когда я чуть пьяна, мой язык живёт отдельной жизнью. — Привет, - встаю с ним рядом.
На удивление кареглазый улыбался, вовсе не поддаваясь отрицательным эмоциям.
Он посмотрел на меня будничным взором и отвернул голову, выдыхая горячий пар. И правда... На улице прохладно, а я даже не подумала накинуть на себя свой плащ. Идиотка.
— Почему ты стоишь здесь один? Или снова со своими воображаемыми друзьями болтаешь? - подытожила я, облизав губы.
Ник прыснул в смешке.
— Запомнила, - подметил он, — нет, я просто воздухом решил подышать. Не люблю многолюдные места и громкую музыку.
— И сколько ты уже так воздухом дышишь?
Он повторно посмеялся. У него отличное расположение духа.
— Почти час.
Некоторое время мы молча стояли, рассматривая звёздное небо. Не помню, говорила ли я, но мне нравится звёздное небо зимой больше, чем летом. Просто в это время года небесные тела светят, как бы выразиться, наверное, ярче, что ли? Будто кто-то там, наверху, опыляет их блесками для нас, ничтожных человечков. Аж спросить хочется: «За что нам эта сказка? Чем мы её заслужили?». Мне нравится думать, что когда-то давным давно на эти самые звёзды и луну смотрели из своих замков известные всему миру короли, поэты, ученые... Это то, что время оставит в памяти навечно.
— Зачем ты вышла сюда? Заболеешь, - прокашлялся Никсон, косо скользнув по моим малиновым щекам и блестящем от пота лицу взглядом.
— Я тебе мешаю?
— Нет, - сказал, как отрезал.
— Би не обидится, что ты так долго торчишь здесь? - быстро меняем тему, пока неловкость не свернула мне шею.
Никсон проводит рукой по своим волосам и расправляет плечи. Он одет в бежевый плотный свитер, который, Боже правый, ему очень идёт. Смотрится уютно и мило. Стоп. Я сказала «мило»?
— Нет. Она знает мой характер. К тому же она смущается моего присутствия. Знает, что я не позволю делать то, что она хочет...
— А именно?
— Ну, к примеру, флирт?
Я тепло улыбнулась, опустив голову вниз, и протяженно вздохнула. Вдали послышался лай собак.
— Какой ты старомодный, Никсон, - подвожу итог я, демонстративно цыкая языком.
— Я просто переживаю за неё, потому что люблю, - пожимает плечами кареглазый, сказав это таким голосом, что мое сердце облилось не просто кипятком, а кипячённым молоком или какао, либо мёдом.
Иначе выражаясь, чем-то приятным, сладким и терпким. На кончике языка так и вертится то самое слово - «мило».
— Ты хороший брат, но иногда чересчур строгий.
— Иначе я не умею. Разве я делаю неправильно? - повернулся он ко мне, опираясь боком о железные перила. — Неправильно защищать того, кто тебе дорог?
— Защита и контроль - это разные вещи, Никсон, - сказала я, и Райт задумчиво надул алые губы, — свобода - то, о чем мечтают люди на протяжении всей жизни. Быть свободным от общественного мнения, от навязанных традиций, от ярлыков и стереотипов, от дискриминаций, мне кажется, можно считать роскошью. Как думаешь?
Он пристально всматривался в мои черты лица, словно желая покрыть меня мурашками, однако я на пять с плюсом выдержала спокойное выражение лица. Мне хотелось всем своим видом показать, что я говорю серьезно. Бесит, что люди не воспринимают слова всерьёз. Такое бывало... Почему я должна относиться к окружающим с пониманием, когда они даже не желают меня слушать?
— Я думаю, что ты птица, - вдруг произнёс Никсон.
Я озадаченно похлопала глазами.
— Прости?
— Птица. Именно их ассоциируют со свободой. Они парят в небе, противостоят порывам ветра, расправляют крылья и летят на встречу судьбе. А ещё ты волнующееся море. Ты беспокоишься за мир, хочешь его изменить. Не надо, не смотри так, - покачал категорично головой Ник, — по твоим словам итак все ясно. Борец за справедливость. Ты выступаешь за права людей, не обращая внимания на гендер. На таких, как ты, Рэйчел, держится весь мир.
Что ответить на такую реплику. Слова в глотке застряли костью, а рот держится приоткрытым. Мне было холодно, но, услышав это, я вмиг согрелась и теперь мне даже жарко.
Я глотнула слюну, дрожащими руками поправляя волосы, и судорожно думаю, как бы Райту ответить.
Господи, да хоть несчастное «спасибо», увы ничего. Ни звука.
— Скажу честно, - отвёл взгляд Ник, нарушив неловкое и затянувшееся молчание, — сперва я принял тебя за пустышку. Думал, ты из тех, у кого голова забита платьями, сериалами и прочим дерьмом. Но... мне с тобой интересно.
— Ну, я тоже сначала приняла тебя за козла, - усмехнулась я, — потом я подумала, что ты моральный урод, а затем уже, неуравновешенный деспот. Тем не менее, - говорю я, игнорируя мелодичный смешок шатена, чьи волосы развивает поднявшийся Северный ветер, — мне с тобой... спокойно?
Наши глаза находят друга друга и что-то вмиг вспыхивает... О, нет, это не любовь или тому подобное, это нечто большее и гораздо важное в данной ситуации - взаимопонимание. Ни сном ни духом, что я чувствую по отношению к Никсону: уверена, он мне не нравится. Просто тянет к нему, хочется слушать его голос и то, что он им произносит. Что это такое? Притяжение невиданное ранее.
Шатен улыбается кофейными глазами, чарует этим, сбивает с толку. Он не похож на Эрика. Может, именно это мне в нем и нравится.
— Ты когда-нибудь была в «Сумрачном парке»? - спросил меня Ник.
— Впервые о нем слышу, - чистосердечно признаюсь я, прищуриваясь.
Парень оживляется, топчется на одном месте, забавляя своим поведением. Уже в третий раз за весь разговор мне хочется сказать «мило».
— Это недалеко от Митсент-Сити, на западе.
— Звучит таинственно, - обхватив себя руками, подбрасываю брови ко лбу я.
— Отлично, значит, побываем там. В эту субботу, идёт?
— Хорошо, - одобрила я, проглотив нервирующее ощущение, будто я упускаю что-то из-под носа.
Так странно. Камень на груди успокоиться не позволяет, но я его игнорирую, ибо предложение Райта кажется весьма заманчивым.
— Би поедет с нами? - опомнилась я, состроив вид невинной овечки.
Парень, почесав нос, отвечает:
— Эм, нет. Она не фанатка такого.
— Значит... едем только мы вдвоём? - с паузами уточняю я, и ноги наливаются свинцом, когда звучит твёрдое «да». — Это свидание?
— Свидание? - неловко смеясь, хмурится Никсон.
Господи, я правда это сказала? Все, больше никогда в рот ни капли алкоголя не возьму. Он дурно на меня влияет. Какого черта я вообще рот открыла? О чем я думала?! Ужас...
Заливаясь краской, прикусываю со всей силой нижнюю губу, выдерживая вспыхнувший проникновенный взор Райта.
— Я пошутила, расслабься, - махнула рукой я, наигранно смеясь. — Мы же просто друзья. Ну, то есть, стали ими сегодня.
— Это дружеское свидание, - выруливает из тупика моего идиотизма парень, я мысленно ему кланяюсь, — так что в какой-то степени...
— В субботу, так в субботу. А в котором часу? - меняя тему, слишком взволнованно продолжаю я.
Какой позор. Я с мальчиками разговаривать разучилась?
— Это необычный парк, поэтому вечером. Я заеду за тобой.
— Окей, отлично... Ну, я вернусь в дом, - криво улыбнувшись, указываю большим пальцем за спину я, — а то холодно очень.
Шатен лишь кивнул, тем самым позволив мне молниеносно скрыться за стеклянными дверями. Я не помню как спустилась на второй этаж, где до сих пор гремела музыка и летал попкорн, но я точно помню смешок Никсона и нежную улыбку, когда я прикрыла за собой двери. Более странного и стыдливого диалога в моей жизни до сих пор не было.
Поздравляю, Рэйчел, ты в очередной рад выставила себя дурочкой...

***
Утро встретило меня похмельем, вследствие чего я кое-как отлепила свои сухие губы и мысленно, когда хотелось бы сказать вслух, попросила воды. Нет, лучше целое ведро холодненькой воды и аспирина, ибо дёрнувшись с места, моя голова заколола так, точно какой-нибудь дурак спутал мою черепную коробку с орехом и попытался ту расколоть. Видимо, почти получилось.
Ничего не помню...
На смену желанию нырнуть в бассейн, находящиеся в двух шагах, пришло недоумение: почему у меня такое состояние, если за весь вечер я выпила один стакан пива? Боже мой, пустота в голове пугает до чертиков. Что вчера было?!
Я, сжав до дрожи зубы, выпрямляю спину и ощущаю острую боль в шее, ахнув и задержавшись в одном положении. Похоже, всю ночь неправильно спала, и моя шея в итоге затекла.
Вокруг никого. По сути, потому, что я лежу на кровати в какой-то комнате. Она вряд ли кому-нибудь принадлежит, ведь здесь отсутствуют личные вещи: ни картин, ни туалетных приборов, ни одежды, вдобавок здесь царит кристальная чистота и порядок. Ну, не считая кровати, ведь в ней спала я.
Опустив босые ноги на махровый коврик, издаю стон безысходности и нерешительно поднимаюсь во весь рост. Матерь божья! Не стоило мне смотреть в зеркало, потому как оттуда на меня глазеет чудовище. Мои глаза, как у панды: скорее всего, ночью тушь потекла и размазалась. Вчерашние красивые пряди теперь больше похожи на высушенное сено; даже трогать боюсь, но всё-таки рискую и пальцами расчесываю «антенны», а позже, выдохшись, захожу в ванную, старательно смывая кошмар со своего лица.
Оказывается, я спала в комнате для гостей на третьем этаже, поэтому мне пришлось, держа обувь в руках, спуститься на второй.
И зря.
Моя мама однажды назвала мою спальню свинарником, но если бы она видела то, на что смотрю я, непременно бы попросила у меня прощение. Такое впечатление, как будто вчера нас смыло цунами или началась война, поскольку вещи разбросаны по всему периметру, а на более-менее удобных местах, исключая мебель, спят и видят десятые сны вчерашние подростки. Да уж, слова излишни. Сейчас я хорошо понимаю почему мама запрещала мне устраивать вечеринки дома.
Перешагиваю через сопящего мальчишку, который умудрился укрыться ковром, и направляюсь к дивану, где ещё ночью сидела с друзьями. Никого... Черт побери, где все?
В конце концов, после долгих скитаний по «мёртвому» дому, я спускаюсь на первый этаж и ошеломлённо замираю, выпучив глаза на картинку.
Даже вникать не желаю в происходящее, честное слово. Но на диване, в обнимку(!!!), лежат Айзек и Роуз, причём так, что девушка оказалась на его груди головой. Я вижу как поднимается грудная клетка парня, как хмурится блондинка, пуская слюни на чужую футболку.
Итак, Рэйчел, выбирай: либо ты пройдёшь мимо, либо разгонишь этих двух, словно нашкодивших котов. Ради всего святого, почему они заснули вместе? Может, между ними и вправду нечто большее, чем дружба? Осознание того, что личная жизнь подруги меняется со скоростью звука, реально начинает подбешивать, а ещё бесит, что я ничего об этом не знаю.
Глубоко вздохнув, прыгаю на последнюю ступеньку и уже собираюсь громко откашляться, как из какой-то комнаты выходит сонный Никсон. Он одет в чёрные пижамные штаны и свободную тёплую кофту такого же оттенка. Сразу заметно, парень встал гораздо раньше меня и выглядит бодрячком, хоть глаза и красные.
— Не скажу, что утро доброе. У тебя лицо, как изюм, - усмехается энергично Никсон.
Я фыркаю, спускаюсь на ступень ниже и оказываюсь на теплом паркете. Злорадствует. Конечно, сам в рот ни капли алкоголя не брал, а надо мной потешается.
Стараясь не реагировать на бурчание сквозь сон со стороны дивана, прохожу на кухню, вслед за Райтом, и останавливаюсь напротив длинного деревянного стола.
— Пожалуйста, дай мне воды. И аптечку, - массируя висок, умоляю я жалостливым ломким голосом.
Шатен качает головой, не стирая насмешливой улыбки, однако просьбу мою выполняет. Сжалился, видимо.
Я жадно делаю глотки холодной жидкости, чувствуя, как капли пробегают по поему подбородку, шее, впитываясь в горячую кожу. Ох, блаженство! Как будто лет триста воду не пила.
— Что вчера было? У меня память отшибло, - легонько отодвигаю стул и плюхаюсь на мягкую обивку.
Никсон, тем моментом, зажигает плиту с сенсорным экраном, наполняет кастрюлю водой из-под крана и опускает на огонь. Открыв широкие двери холодильника, парень несколько секунд роется в нем в поисках нужного, а потом, чертыхнувшись, достаёт веревку сосисок.
— Вообще-то, - вспомнил про мой вопрос шатен, — это я хотел у вас узнать. После нашего разговора я постоял на балконе ещё немного, а потом спустился к вам. Это было комично.
«Комично» из его уст прозвучало как «ужасно». Господи, что же вчера произошло?
Заметив мое перекошенное лицо, Райт хмыкнул. Он ловко ножиком освобождает сосиски от прозрачной пленки и бросает их в кастрюлю с кипяченой водой.
— Кажется, ты перебрала вчера, - замечает Ник, мои щеки предательски вспыхнули.
О, черт, этого я и боялась! Неужели я правда столько выпила? Нет, нет, нет. Мне нельзя злоупотреблять алкоголем, ведь пить я совершенно не умею.
Судя по всему, дабы избавиться от неловкого разговора на балконе, я «для храбрости» выпила бокал вина, потом ещё, потом ещё и ещё. Всего понемногу. Мамочки, просто дайте мне по голове.
— Ты видел? - тонким, как струна гитары, голосом поинтересовалась я на свой страх и риск.
— Как ты танцевала на столе? Ага, - улыбаясь, вынес приговор Никсон, и я не сдержала стон раненого буйвола.
Боже мой! Какой позор. Поверить не могу! Я что, правда это сделала?
Прикрыв от стыда бордовые щеки, хнычу в ладони и судорожно дышу, чувствуя липкую массу на плечах. Это чувство останется со мной до скончания веков.
— Не хочу подробностей, - резко выдохнув, смотрю на Райта, — лучше скажи, как я попала на третий этаж?
Шатен убирает крышку кастрюли и уменьшает огонь плиты.
— Догадайся с первого раза.
— Ты? - он кивает, я падаю в обрыв. — Спасибо.
Ник выключает плиту и выливает воду в раковину. Он, беспечно подпевая мелодию под нос, кладёт две тарелки с сосисками на стол, позже идёт за горчицей и кетчупом и наконец садится рядом.
— Ты чего такая потерянная? - ложкой мажет горчицу на сосиску парень.
И правда? Я всего-то показала себя с худшей стороны.
— Не выспалась, вот и все, - соврала я, не глядя шатену в глаза.
Запах сосисок пробивает ноздри. Тошнит сильно, аж хочется два пальца в рот запихнуть, лишь бы прекратился этот ад.
Вдруг меня озаряет. Я же не ночевала дома! Господи, мама меня убьёт, а потом ещё год будет об этом проступке напоминать. Я нахожу свой телефон и быстро включаю экран, но не застаю ни одного пропущенного вызова от матери, зато кое-кто другой названивает мне с девяти часов утра. Я испуганно перевожу взор на часы и громко ахаю, от чего Никсон перестаёт жевать и пялиться на меня.
— Что случилось?
— Барб меня прикончит, - обречённо простонала я, — черт! Я прогуляла работу.
— Не переживай ты так. Максимум выпишут выговор или урежут зарплату за этот месяц, - пожимает плечами тот.
— Ты не знаешь мою начальницу. Мисс Винсент чёртова Долорес Амбридж из «Гарри Поттера». Она сотрёт меня в порошок. Нужно идти, - шатаясь, поднимаюсь я на ноги.
Меня сейчас точно стошнит.
— Я могу тебя подвезти. Мне все равно нужно за мусорными пакетами съездить, - Никсон убирает свою грязную тарелку, где ещё пару минут назад лежали четыре сосиски, но мою почему-то не трогает.
Я в недоумении хлопнула ресницами.
— А это? - кивнула на стол я, смотря на остановившегося в дверном проеме шатена.
Он усмехнулся.
— Би доест, - отмахнулся Райт, и я засмеялась.
Если бы у меня был брат или сестра, я бы поступала точно также.