— Позволь мне сегодня поговорить с тобой не в качестве доктора, — мозгоправ стянул с плеч белый халат и набросил его на спинку стула, оставшись в клетчатой рубашке, отчего стал ещё меньше походить на взрослого адекватного человека.

— Ну ок, позволяю, — согласился я, хоть моё мнение было явно не решающим.

— Ты — мелкий ублюдок.

— Я передумал, наденьте-ка халат обратно.

— Какого чёрта ты себя так ведёшь? — он буквально навис надо мной, не давая подняться со стула, хотя мне, глядя на его грозное выражение лица, очень и очень хотелось это сделать, чтобы свалить отсюда. — Я сводил вас с Чимином не для того, чтобы ты доводил его до истерик! — его голос был таких громким и резким, словно способен был лепить пощёчины.

— Ну знаете, так бывает. Не всегда всё идёт по плану, — неуклюже стал оправдываться я, вжимаясь в спинку стула. — Тем более что план у вас был, мягко говоря, бредовый.

— Нет, он был идеальный. Два подростка-неформала страдающих от одиночества...

— Я не страдаю от одиночества, — перебил.

— Два подростка-неформала страдающих от одиночества, — твёрдо стоял на своём. — Вот что тут можно было сделать, как не попытаться вас свести?

— Например, выписать антидепрессанты? — предположил я, после чего совершенно неожиданно для себя получил неслабую такую затрещину. — Да за что?! — раздосадовано вскрикнул я, потирая затылок.

— Ты не уважаешь мои методы лечения.

— А вы разве доктор? Где ваш халат?

— Не паясничай.

— А вы не заступайтесь за Чимина. Я тоже ваш пациент, если вы вдруг забыли.

— Да он ревел у меня в течение часа! И всё из-за тебя, — ткнул пальцем мне в грудь, — тварь!

— Последнее как-то чересчур, — сказал я, скривившись. Хотя как по мне, чересчур была вся эта сцена.

— Ну да, — психиатр неловко поправил сползающие на кончик носа очки. — Согласен, немного перегнул палку. Ты не тварь, а просто маленькая мразь.

— Звучит не лучше.

— В общем, давай, вперёд, — он отошёл от меня. — Я жду объяснений твоего поведения.

— Вы такой нервный, — я закатил глаза и схватил валяющийся рядом бейджик психиатра, нацепив себе на карман худи. — Вам назначить лечение? Может, прописать влюбиться? Это же решает все проблемы, не так ли?

— Не зли меня, — сдёрнул с меня бейдж. — Я всё ещё жду.

— Наденьте халат, я согласен говорить только с доктором.

Тот нахмурился, но халат на плечи набросил, после чего сел за стол и с коротким «ну» уставился на меня.

— Мне очень жаль, что из-за меня Чимин в таком расположении духа, правда, — заверил, действительно говоря искренне. — Но чем я могу ему помочь? Не встречаться же мне с ним, в самом-то деле.

— Почему? Он же нравится тебе.

— Да с чего вы это взяли? Вы с ним сговорились?

— Хватит уже отрицать очевидное. Хоть мне ты можешь сказать всё, как есть.

— Ладно, хорошо, — очень быстро сдался я, потому что на самом деле мне действительно хотелось уже это обсудить. — Признаю, что я вряд ли стал бы целоваться с тем, кто мне не симпатичен. Чимин очень милый и мне с ним хорошо. Но он не подходит мне для отношений. Понимаете? Относительно него я испытываю... как это... — я задумался. — Внутренний конфликт. Как это называется?

— Когнитивный диссонанс.

— Да, именно. Я же говорил вам, какой человек мне нужен. А Чимин совсем не такой. Ему постоянно нужно помогать, постоянно от всего оберегать. И в некоторой степени мне это даже нравится: мне приятно быть опорой для него, знать, что он нуждается во мне, знать, что я полезен. Мне нравится то, как он смотрит на меня, словно я и манящий дьявол и всемогущий бог в одном лице, — я сконфуженно поморщился от собственных слов и неловко хмыкнул. — Да, мне нравится, но ведь это не то, в чём я нуждаюсь. И я не знаю, что с этим делать.

Психиатр какое-то время молчал, словно собираясь с мыслями как это поаккуратнее меня послать, а я смущённо пялился в пол. Мне казалось, что я нёс какой-то бред, противоречил сам себе. Но ведь на то он и когнитивный диссонанс.

— В самом начале ты говорил, — отложив свои очки без стёкол в сторону, начал доктор, — что ты морально слаб и тебе нужен защитник, кто-то сильный и решительный. Так?

— Да, именно.

— Но он у тебя уже есть.

— То есть? — не понял я.

— Прямо передо мной сидит такой человек. Серьёзный, волевой и готовый помочь, тот на кого можно положиться. Ты изменился — сам стал тем человеком, в котором так нуждался. А всё благодаря кому? Благодаря Чимину, — ответил за меня, хотя я уже раскрыл было рот, чтобы высказать своё замешательство. — Именно Чимин позволяет тебе чувствовать себя увереннее. Именно он внушает тебе твою значимость. Зачем тебе ещё один такой же сильный человек как ты? Разве ты хочешь чьей-то опеки? Допустим, раньше ты заблуждался. Но вот сейчас попробуй представить себя рядом с высоченным и серьёзным парнем. Нормально? Тебе комфортно? Он же подавит тебя, ему не нужна будет твоя помощь. Да, ты будешь чувствовать себя защищённым, но не защитником, — чем больше он говорил, чем больше прояснялось в моей голове. — Разве тебя это устраивает? Или всё-таки хочется, чтобы рядом был маленький розововолосый паренёк, который жаждет, чтобы ты взял его за руку и как герой спас от всех невзгод?

— Хочу Чимина.

***

Я сидел в полумраке подвала и раздумывал над дальнейшим планом действий, а именно как загладить свою вину перед Чимином и предложить тому встречаться. Раздумья эти выходили какими-то сумбурными и непоследовательными.

— Господин татуировщик, для вас есть работёнка, — раздалось внезапно с порога, и Чимин вошёл внутрь, не дожидаясь приглашения.

Я аж дёрнулся от неожиданности.

— Ты нормальный? Разве можно так врываться?

— А что? Мог застать тебя за чем-то неприличным? — он повёл бровью. — Рука вроде не в штанах.

— Да ну тебя.

— Успел достать?

Настрой просить прощения пропал моментально.

— Что ты хочешь?

— О, ты купил себе ту футболку с Хондэ? — заметил он. — Больше не прячешь руки? Это хорошо.

— Что ты хочешь? — повторил.

— Тату. Только денег у меня нет, поэтому вот, — он скрылся в дверном проёме и вернулся оттуда с цветущим вазоном в ярком горшке и с ворсистым ковром, свёрнутым в небольшой рулон. — Я же говорил, что обстановка у тебя неуютная, надо менять. Это моя плата за тату. Принимается?

— Ладно, так уж и быть.

— Чудно, — он обрадовался и расстелил ковёр у кресла-мешка, поставив цветок тут же рядом. — Ну тогда я готов отдаться в ваши сильные руки, мастер.

— Чаевые?

— Что?

— Ничего, — буркнул я. — Просто плохая шутка, — стал рыться в своих коробках. — Я тебя слушаю, — приготовив всё оборудование, обратился к Чимину.

— Хочу розово-голубое закатное небо с облаками, — заявил с такой довольной миной, словно тут мне полагалось восхищаться и восторгаться.

Я этого делать не стал. Лишь отметил про себя, что это тату действительно ему подходит.

— О смысле лучше не спрашивать, да? — вспомнил я о бессмысленности его предыдущих.

— Нет, спроси.

— И что же эта татуировка значит?

— Тот вечер, когда мы были на крыше. Несмотря на все твои слова, он всё равно был чудесным. Хочу помнить его всегда. И тебя тоже.

Он смотрел мне прямо в глаза, словно всё ещё надеясь найти в них взаимность. Я не отводил взгляда, хоть был смущён и польщён посвящением татуировки мне. Это был идеальный момент, чтобы признаться, но вместо этого я...

— Где бьём и каких размеров? — произнёс сухо.

— Здесь, — он задрал рукав на левой руке. — Чтобы перекрыть шрамы.

Шрамов было меньше, чем у меня, и в основном они все были в районе запястья — короткие белые рубцы. Я смотрел на его руку не моргая. До меня только сейчас дошло, что Чимин, как и я, всегда независимо от погоды носил длинный рукав. А я никогда не обращал на это внимания. Говорят, рыбак рыбака видит издалека, но я даже ни на секунду не заподозрил, что тот тоже занимается селфхармом. В этот момент я чувствовал себя настолько разбитым и опустошённым, словно это всё была моя вина, словно это я не справился, я не смог ему помочь. Возомнил себя защитником, а на деле даже не замечал очевидных проблем. Какое я имел тогда право считать, что могу встречаться с ним?

С возвращением, когнитивный диссонанс, устраивайся поудобнее, чувствуй себя как дома.

— Ты выглядишь удивлённым, — пробормотал парень сконфуженно. — А я думал, что ты давно догадался.

— Я и не подозревал...

— Знаешь, доктор сказал, что нужно беречь себя для любимого человека... И я перестал делать это, когда познакомился с тобой. Хотел быть красивым для тебя.

— Ты прекрасен, — тихо сказал я, обхватив его запястье и нежно проводя большим пальцем по шрамам.

— Не говори так, — он смутился. — Ты же знаешь, что я неправильно всё воспринимаю. Просто я хотел сказать, что я больше этим не занимаюсь. Благодаря тебе.

— Пожалуй, я тоже больше не буду.

— Тоже хочешь быть для кого-то красивым? — он улыбнулся.

— Нет, хочу для кое-кого подавать хороший пример.

На тату ушло пару часов и пару десятков тем для разговора. Казалось, Чимин хотел поведать мне всю свою жизнь и узнать моё мнение по поводу всего на свете. Словно вот-вот наступит апокалипсис, и он может не успеть наговориться всласть.

— О, ты почти закончил картину? — пока я искал плёнку, чтобы закрыть ею готовое тату, Чимин подошёл к холсту в углу. — Знаешь, было бы чудно развесить на стенах твои рисунки. Была бы и тату-студия и выставка — два в одном. Очень стильно и многофункционально, — он довольно хмыкнул, словно гордился собственной гениальностью, а потом снова стал рассматривать холст. — У меня майка точно такая же была. Я её обожал. А потом мама постирала её с зелёным полотенцем, и она очень ожидаемо перестала быть белой, — состроил грустную моську.

Я даже дышать перестал от закравшихся подозрений. Так и замер на коленях у коробок.

— Это же радужный мост и салют, верно? — продолжал тем временем он. — Теперь, когда раскрашено, стало гораздо понятнее. Только почему лицо и волосы парня ещё не закончены?

— Я помню его немного размыто... — пробормотал. — Было темно. И много времени прошло. Я сделал набросок ещё тогда, два года назад, а сейчас немного не уверен...

— О, так это тот салют, который был два года назад? Волшебное было зрелище! — заявил восторженно. — Я тоже там был. Доставал какого-то молчаливого парня, — рассмеялся. — Я очень хотел посмотреть, но никого из друзей не отпустили. Как и меня, впрочем, но мне это не помешало, — передёрнул плечами. — Раскрась волосы розовым, тогда это буду я, — снова рассмеялся, но обернувшись, вздрогнул, потому что я уже стоял прямо у него за плечом.

— Я люблю тебя, — выдохнул я резко.

Голова кружилась, сердце стучало как сумасшедшее, а руки дрожали. Мы стояли и смотрели друг на друга, а я чувствовал, что наконец-то события приобретают ясность.

— Ты чего? — первым прервал воцарившуюся тишину Чимин. — Шутка неуместная, — его губы дрогнули в неудачной попытке улыбнуться.

— Люблю тебя. Люблю, — во второй раз эти слова уже давались легче и увереннее.

— Может, пойдём покурим? — парень неловко указал на дверь.

— Нет, мы бросили.

— Когда?

— Только что.

— Тогда у меня уже начинается ломка...

— Так сильно нервничаешь?

— Конечно, — он отвёл взгляд и попытался боком меня обойти, но я перехватил его. — Ты же снова пытаешься ввести меня в заблуждение, играешься со мной как вздумается.

— Тем молчаливым парнем у моста был я. И я думал о тебе все эти два года, — я оттянул ворот футболки, открывая тату под ключицей. — Это моя первая татуировка. Как думаешь, что она значит?

— Жизнь без забот? — предположил он и неловко улыбнулся.

— Тебя, — я сделал шаг к нему, прижимая его к стене рядом с незаконченным холстом. — Ты потрясающий, — и я нежно поцеловал его податливые губы.

Мне хотелось вложиться в этот поцелуй по максимуму, передать все те эмоции, что копились во мне эти два года и все эти дни, пока я отрицал тот факт, что он мне нравится. Мне хотелось, чтобы теперь он точно и бесповоротно поверил в мою искренность.

— Если ты после этого не станешь со мной встречаться, я тебя убью, — и в качестве доказательства Чимин укусил меня за руку чуть выше локтя.

Я даже вскрикнул от боли.

— Всегда хотелось это сделать, — он звонко рассмеялся, глядя на моё ошарашенное лицо. — Ты мне так нравишься, что хочется тебя съесть.

— Надо сказать об этом психиатру, — я потёр явно назревающий синяк. — Нужно тебе что-нибудь прописать.

— Например, встречаться с тобой?

— В общем... - я облизал пересохшие губы. - Прости меня. Ты был прав. Ты нравился мне с самого начала, но я считал, что ты мне не подходишь. Но сейчас я наоборот думаю, что мне не подходит никто кроме тебя.

— Но ты всё ещё не предлагаешь мне встречаться.

— Боже, какой ты мелочный, — я закатил глаза. — Я же тебе в любви уже признался.

— Нужно соблюсти формальности, чтоб ты потом не мог мне сказать, что я всё не так понял.

— Пак Чимин, перед твоим портретом официально предлагаю тебе свою крепкую руку и горячее сердце, — заявил пафосно.

— Алтарь у нас странный, — покосился на холст, — но ладно, принимается. Теперь я точно готов отдаться в твои сильные руки, Чон Чонгук.

Наш поцелуй прервал внезапный стук в дверь.

— Это ещё кто? — я заволновался.

— В общем... Знаешь... Тут такое дело... — замямлил Чимин.

— Что уже?

— Я думал, что сегодня увижусь с тобой в последний раз. Набью посвящённое тебе тату, попрощаюсь, все дела... — после этих слов стало понятно, почему он был таким болтливым. — Поэтому в качестве последнего жеста я завёл тебе инстаграм. Чтоб там тебя могли найти клиенты, а то ты сидишь в подвале и ждёшь какого-то чуда. Так вот, там за дверью твой первый клиент из инсты.

На меня резко накатила паника, я стоял на месте как пришибленный и только головой крутил по сторонам, пытаясь оценить насколько сильный у меня беспорядок.

— Ты псих? Я... Я не готов...

— У меня немного другой диагноз, но не суть, — Чимин хихикнул. — Да не нервничай, у тебя всё получится, — ободряюще сжал мою ладонь в своей. — Ты же не впервые тату набиваешь. Подумаешь, плёнкой забыл закрыть, — указал на свою руку. — А так ведь всё отлично. Иди, открой ему.

Сделав глубокий вдох, я распахнул дверь и обомлел. На пороге стоял мозгоправ. Как всегда с растрёпанными волосами, в длинных носках с коноплёй и в одной из сотен своих клетчатых рубашек. Вот только рукава рубашки были засучены до локтей, а одна из рук была полностью забита под олд-скул.

— Здравствуйте. Меня зовут Чон Хосок, и у меня тут в рукаве есть маленькое свободное местечко, надо это исправить. Поможете? 

~Конец~