Она снова почувствовала его руки на своей коже, как в последний раз. Его тёплая улыбка была такой реальной, что сердце на мгновение защемило.

— Не... не надо! Прекрати!..

Девушка извивалась на кровати, и, смеясь во весь голос, пока парень сидел сверху и щекотал ее с широкой улыбкой. Его чёрные волосы были немного взъерошены, а очки сидели чуть криво, как будто он носил их небрежно. Они почти скрывали глаза, но в них всё равно светилась искренность.

— Ну, пожалуйста, хватит! — выкрикнула я, извиваясь под его руками, но при этом громко смеясь. Легкие уже горели, но я не могла остановиться. Этот смех был заразительным, как и его улыбка.

Внезапно он остановился, но не встал. Поставив руки по обе стороны от меня, он завис над моим лицом, дыхание его было тяжёлым, как и моё.

— Ну, зачем ты опять это сделал? — тяжело дыша, спросила она.

Его волосы пахли шампунем, а одежда — свежестью стирального порошка, создавая ощущение дома. Такое странное сочетание запахов на удивление казалось таким родным.

— Потому что люблю, — прошептал он, опустившись, и уткнулся носом в женскую шею.

Голос звучал как-то глухо, словно сквозь толстое стекло. Тут он поднялся, его черты начали стираться, будто смытая краска на дождевике. Всё стало расплываться, и даже тепло исчезло, оставляя за собой только пустоту.

— И я тебя... — прозвучал женский голос в пустоту.

До будильника осталось 10 минут. В квартире стояла тишина. Уже с самого утра Маркуса не было дома.

Черт. Раз ранним утром его нет, значит, точно будет ближе к вечеру. Расспросов и нотаций не избежать.

Я смотрела на электронные часы, не торопясь вставать. Перед глазами только стояла сцена из сна. Не понимаю, что меня удивляет больше: что мне что-то приснилось или то, что приснилось.

Понятия не имею, что за парень там был, но я чувствовала себя так спокойно в его объятьях, будто и правда обнимают меня. Нежно и трепетно. Никто меня так не обнимал. И ту девушку я вижу уже второй раз. Второй раз вижу в ней себя. Не запомнила, что еще могло бы выдать отношения между ними двоими, кроме слов о любви. В груди неприятно кольнуло, а глаза защипало. Мне никто открыто не говорил о том, что чувствует что-то подобное ко мне...

Очки.

На углу стола лежали очки, которых там быть не должно. Абсолютно обычные, черные, с легкой царапиной на левой линзе. Они странно сливались с интерьером, но казались настолько неуместными, что сердце глухо стукнуло. Сны не оставляют после себя следов... разве нет?

После водных процедур и завтрака я вернулась в комнату, чтобы одеться и собраться в школу. Мой взгляд падает на скрипку, что аккуратно лежит на дне шкафа в черном кофре. После школы у меня занятие вместе с Тали в музыкальном кружке. Перед новым годом у нас планируется большое выступление для гостей и родителей. Тали надо очень много тренироваться, если она не хочет опозориться, как на каждой третьей репетиции. Вечно струны у нее рвутся то на скрипке, то на смычке. Потому вечно одалживать ей новые приходиться.

Каждую перемену находятся те, кто носится по классу и задевает мои учебники, что лежат аккуратно в углу парты. К сожалению, ничего не могу с этим поделать, отчего приходиться только закатываться, тяжело вздыхать и затаивать обиду. Хотя, чего это я. Я могу просто перестать помогать на контрольных тем, кто мешает мне спокойно готовиться к урокам.

— Софи, смотри, — подскочила ко мне Тали, сев на соседнее сиденье и протягивая свой телефон.

Прямо посередине экрана сидело маленькое животное, а по периметру — маленькие иконки с разными обозначениями.

— Что это? — выдержав паузу, спросила я и подняла одну бровь.

— Это игра, наподобие тамагочи. Растишь питомца, кормишь и умываешь его. Тебе дают за это разные призы и награды. Их можно тратить на наряды и корм. Правда, классно?

— Ага, — саркастично согласилась я, вернув свое внимание к учебнику.

— Ну, чего ты опять надулась? — добродушно спросила Тали, приблизившись ко мне. — Ты же мне как-то говорила, что хочешь щенка, — прошептала она, удостоверившись, что рядом никого нет. В таком шуме ее даже с обычным тоном не услышали бы. — Но родители всегда в отказ. Тут можно и собаку выбрать и котенка... да даже попугая. Специально для тебя ее искала.

Прикрыв глаза, я медленно вдохнула носом. Только заговорив, поняла, что губы были плотно сжаты.

— Тали, животные — сплошная грязь. Гадят где попало, шерсть везде оставляют. Даже поесть чисто не в состоянии и умыться. — Сама я не до конца уверена в этом. Это слова родителей.

— Но это же виртуальное...

— Это не важно, — перебила ее я. — Будь оно хоть трижды виртуальное, за ним тоже следить надо. Мне только этого не хватало. Дел и так по горло. Лучше бы к самостоятельной работе готовилась, а не в игрушки играла.

Тали молча опустила экран телефона и тихо ушла с соседнего места. Слева от меня стало так пусто и холодно, что по телу прошла неприятная дрожь.

Тали не любит играть на скрипке. Ей не приносит это никакого удовольствия. Тогда зачем вообще за что-то браться, если тебе это не интересно? Вероятно, она вечно и играет в какие-то игрушки на телефоне, чтобы отвлечься от суровости своего мира.

Только вот не могу понять одного. Утром мне так хотелось тепла и любви, а сейчас я отталкиваю единственную подругу...

Я пришла в музыкальный класс раньше всех. Тишина встретила меня, как старого друга. Аккуратно, будто боясь разбудить этот хрупкий покой, я вытащила скрипку из кожаного кофра. Лёгкий запах лака смешался с привычным ароматом древесины, а пальцы почти рефлекторно пробежались по грифу.

Первая нота разрезала воздух, мягко, словно утренний ветерок. Звук заполнил комнату и проник в душу, распутывая запутанные мысли.

Никто не играет так, как я.

То высоко, то низко. То резко, то плавно. Каждая нота была шагом в иной мир — туда, где нет ни тревог, ни обязанностей.

Перед глазами оживал спокойный лес. Тени от ветвей деревьев лениво танцевали на земле, а птицы, вечно занятые своими гнёздами, наполняли воздух тихим щебетом. Ветер перекатывал облака по небу, унося их туда, где нет границ. Река не спешила, её вода ласково гладко обтекала камни, как будто они дружили с самого начала времени.

Это место — моя мечта. Там я могла бы быть по-своему спокойна, по-своему свободна. Никуда не надо торопиться. Ничто не требует усилий.

Хочу быть птицей. Хочу иметь возможность полететь куда угодно.

Но мечты рухнули так же внезапно, как звук скрипнувшей двери. Нота оборвалась, разрезанная резким вторжением реальности. Я застыла, смычок ещё висел над струнами, но уже безжизненно.

— Ой, прости, Софи, — виновато протянула Тали, замерев на пороге. Её губы тронула знакомая улыбка, слишком быстрая, слишком натянутая. — Ты так красиво играешь. Не зря стоишь в середине сцены.

Её движения и голос словно кричали о том, как неуютно она себя чувствует рядом со мной. Наверное, дело в том, что я отказалась слушать её хвалебные речи о той глупой игре. Или, может, она просто не знала, что сказать.

— Спасибо, — бесцветно бросила я, опуская скрипку.

Спасибо за то, что в очередной раз нарушила мой покой.