Удушающий дым грязно-серыми рваными клочьями поднимался в такого же цвета вечернее небо, навевающее прощальную тоску и тягу по уходящим денькам неуловимого лета.

Рената, скрестив ноги по-турецки, перекладывала из руки в руку пластмассовую бутылку с водой, в пробке которой имелось маленькое отверстие.

Дым, действующий всегда по законам подлости, яростно щипал глаза Ренате, отчего те неумолимо слезились. Ее пятнистая зеленая кофта, традиционно предназначенная для жарки шашлыков и насквозь провонявшая запахом дыма, слабо колыхалась под легким вечерним ветерком.

Нина, никого не стесняясь, выпорхнула из своей калитки и бесцеремонно вбежала во двор Ренаты. На голове - тюрбан из полотенца, на ногах - шлепанцы, а на теле - лишь чуть мокрый халат. Только из бани, что ли? И прямиком к Ренате?

- Шашлычок жаришь, да? - весело крикнула Нина.

Рената улыбнулась, брызнула в мангал воды и перевернула решетку с поджаренными кусками мяса.

- Ты б хоть вытерлась, - беззлобно сказала она.

- Я вытерлась, - махнула рукой Нина. - К тебе пришла, с шашлычком помочь... А что так скромно празднуешь? Накрыла бы стол горой, гостей бы назвала... Слушай, а ничего страшного, что я всем рассказала о воскрешении Лерки? Не сглажу, как думаешь?

- А чего уже сглаживать... - пожала плечами Рената. - Он согласился. Лерку забрал. Обещал позвонить.

Нина восторженно вздохнула, подсела рядом на маленькую скамеечку и зашептала:

- Рен... А расскажи мне еще раз? Какой он, а? Красивый? Как в телевизоре, да? Ой, дура ты, Ренка... Да я бы... Да я бы, если б встретилась с самим Лекарем... Всем бы сразу рассказала. А ты молчишь. Слушай, а когда ты успела-то в лотерее поучаствовать? Когда выиграла-то? Да еще столько, чтоб Лекарю заплатить, как по волшебству... Может, есть она, судьба-то? Наградила тебя за мучения...

Рената вновь улыбнулась и закуталась в шаль от надоедающих комаров.

- Может быть... - неопределенно произнесла она.

Нина, конечно, ей и подруга, и уж от кого от кого, а от друзей тайн быть не должно. Но у Нины слишком длинный язык. А Лекарь запретил хоть кому-либо говорить о том, что сделка бесплатна. Чем черт не шутит, а вдруг он из-за этого возьмет и откажется?

- Ты в баню-то пойдешь? - осведомилась Нина. - Иди, Ваня затопил, жарко там, хорошо, париться приятно. Ванька мой веников березовых наготовил, запарил. Парься сколько хочешь.

Рената усмехнулась.

- То-то у тебя березовый листок к руке приклеился... Не люблю я жару. Может, потом, когда чуток прогорит... Да и Лера жару не любила. Когда маленькая она была, я ее мыла, а она кричала: "Дура баня! Баня дура!". Эх, как от Лекаря вернется, я ей подарок какой-нибудь куплю. Не за заслуги, как обычно, а просто так. Вон, она ветровочку модную хотела, а я не покупала, дескать, и так денег нет, и ветровок у тебя много... Мало я времени ей уделяла, эх, мало... Все в работе да в заботе, а она отдельно росла, бедная, только с папой и общалась. Ну ничего! Вернется, и мы с ней вместе для меня работу найдем, устроюсь... Теперь-то я точно с нее глаз не спущу! Второго шанса не будет!

Нина сняла с головы полотенце и встряхнула волосы.

- Ну повезло тебе, - с какой-то завистью вздохнула она. - Лекаря увидела... А автограф для меня так и не взяла! А вот я бы, если увидела б его... Эх, я бы...

- Ну что, что?

- Да... Замуж бы за него пошла! Красивый больно.

Рената прыснула.

- Ты ведь замужем, - напомнила она.

- Ай, - Нина снова махнула рукой. - Что Ванька мой, а что Лекарь! Нет, ну ты Ваньку недавно видела? Потолстел-то как, только бока на диване пролеживает... Я ему говорю: не ешь много жирного, от полноты болезни всякие возникают! А он все равно ест. И ничего по дому не делает. Сколько я уж его просила старый курятник снести, кур же уже второй год не держим... А сколько шкаф просила починить? А табуретки сколотить? Все потом да потом...

- А Лекарь бы, конечно, стал и курятник сносить, и шкаф чинить, и табуретки колотить... Не нравится он мне. Что хочешь говори - не нравится.

- Да ты чего! Он же Леру воскресить забрал! Да если б не он...

- Не в этом дело, Нин. Забрал, бесспорно. Но... неприятный он тип. Отталкивающий какой-то. Вроде и красивый внешне, но... что-то он нечист, что-то скрывает. Как крестовик. Паук симпатичный, с крестом на спине, но как тронешь - укусит.

- Разве крестовики кусаются?

- Меня кусал. Небольно, правда, да и совсем неопасно, но жжет сильно, и чешется потом. Это, конечно, не тарантул там какой-нибудь, не каракурт, но укус все равно болезненный.

Рената сняла с мангала решетку и понесла дымящиеся шашлыки в дом.

Нина многого не знает. Не знает она и того, что Лекарь не просто оживил Леру, а оживил бесплатно, проявив вдруг странную любезность и жалостливость. Что-то он почувствовал, глядя на нее, что-то ощутил... Рената бы все на свете отдала, чтобы узнать, что именно.

Остается надеяться, что он не какой-нибудь педофил.

В доме уже надрывался телефон.

Рената бросила решетку в глубокую тарелку и поспешила к мобильнику. "Номер неопределен". А кто может звонить со скрытого номера? Только один человек, который не любит разглашать информацию, касательную личной жизни...

- Да, слушаю! - нервно воскликнула Рената в трубку. - Как там Лера?! Все в порядке с ней?!

На том конце провода что-то зашуршало. Затем насмешливый голос произнес:

- Вы слишком импульсивны, Рената.

- К черту! Что с моей сестрой?!

Лекарь вздохнул.

- Вас не затруднит приехать сейчас ко мне? Я распоряжусь, чтобы вам открыли ворота. Вы как, на транспорте, или за вами прислать Олега?

Рената осеклась.

Сжав покрепче телефон, пролепетала:

- Но... Я смогу приехать к вам только через часов шесть или семь...

- Что? Но почему?

- Потому что... Потому что я вовсе не из Москвы. Я живу в деревне, которая очень далеко находится от столицы. Но если надо, то я соберусь! И деньги на самолет найду! Сейчас, я мигом!

- Да вы не спешите, - усмехнулся Лекарь. - В таком разе приезжать не нужно. Просто мне было бы многим легче сообщить эту новость вам лично, но раз уж такое дело... Вы помните, на каких условиях мы сотрудничаем?

- На бесплатных, - удивленно ответила Рената. - Вы же сами сказали...

- Да я не о том. К черту все намеки! Я очень и очень сожалею, но у меня не получилось воскресить вашу сестру. Как вы помните, тело я в таком случае не возвращаю, увы. Еще раз приношу глубочайшие извинения. Мне искренне жаль.

***

Сегодня в подвале было очень холодно.

Нужно бы отрегулировать температуру... Мало ли, они все вон какие нежные. Перезаболеют, и потом с ними мучаться.

Она уже очнулась. И, судя по всему, давно. Взгляд был осмысленным и испуганным, кожа покрылась мурашками, нос покраснел. Почему-то она игнорировала одеяло и просто обнимала себя руками, рассчитывая отогреться. Считала, что ее накажут за клочок ткани?

- Привет, - как можно дружелюбнее промолвил Лекарь и сделал шаг в камеру, заперев на всякий случай решетчатую дверь.

Трусливо отшатнувшись, она отползла подальше и зарыла покрасневшие босые ноги в одеяло. Сглотнула, с неподдельным ужасом и страхом неопределенности глядя на Лекаря.

Тот ласково улыбнулся и осторожно присел на краешек кровати.

Она отползла еще дальше, обняла себя худенькими ручками крепче и жалобно спросила:

- Вы доктор, да?

- Можно и так сказать, - еще шире улыбнулся Лекарь.

Она чуть расслабилась, на что указали слегка опустившиеся веки и ослабленные руки. Страх же в глазах не исчез, а сменился настороженностью.

- Это что такое? Это больница, да? А почему двери с решетками, как в тюрьмах?

- Как в тюрьмах? Разве я похож на надзирателя?

- Вы похожи... Знаете, на кого? На звезду одну. На Лекаря. Я... я его очень люблю. А Ренка не любит, говорит, что он слишком запиаренный и его морда везде светится. Почему я в больнице? Я что, была в коме? Какое время? Долго? Я видела фильм, где человек пробыл в коме тридцать лет. Был мальчиком, а проснулся уже взрослым дядькой.

Она немного успокаивалась. Она даже подсела поближе.

Лекарь заботливо погладил Леру по запутанным волосам.

- Я не могу сказать, что ты похожа на взрослую тетку, - весело выдал он. - Ты была в коме недолго. Недели две. Может, больше. Ты заболела очень сильно, и тебя отвезли сюда.

- А Ренка где? Она знает, где я?

- Еще нет. Но, думаю, нам с тобой пока ее лучше не пугать, да?

Лера вздрогнула. Снова сцепила тощие коленки ладонями. Напряглась.

- Вы о чем?

Лекарь вздохнул, взял ее тоненькую руку и внимательно в нее вгляделся. Провел пальцем по бледной коже.

- Тебе самой-то хоть нравится всем этим заниматься? - вдруг серьезно, без тени улыбки спросил он.

Лера снова отодвинулась на безопасное расстояние и нервно вскрикнула:

- Да что вы имеете в виду?!

Лекарь покачал головой и снова добродушно улыбнулся.

- Ну, хватит, милая. Ты напрасно боишься. Я тебе не папа, я не твоя сестра Рената. Я не стану ругать.

Лера взбудораженно заправила за ухо прядь грязных волос и тихо прошептала:

- А... а как вы узнали?

- Так я ведь доктор, Лера. Я вижу то, что не видят другие. А еще я психолог по образованию. И вычислил это по твоему поведению. Может, расскажешь?

Лера вдруг всхлипнула и жалобно пропищала:

- Только не говорите Ренке, хорошо? Пожалуйста... она убьет меня...

- Безусловно. Но мне ты рассказать можешь. Я обещаю тебя понять.

Она задрожала и на одном духу, словно это приносило ей облегчение, протараторила:

- Да я не хотела в начале, я против была. А подружка моя, Юлька, говорит, мол, там мальчишки какие-то новые в деревне появились, пойдем, говорит, познакомимся? Так я и согласилась, думала, и правда мальчишки, а там дядьки какие-то, лет восемнадцать им. Так они же вроде добрые, шутят, ну, я с ними и сдружилась. А потом увидела, что они нюхают что-то, порошок какой-то... Говорят, мол, не хочешь попробовать? А я... а я отказалась вначале, мне ведь Ренка запрещает все у незнакомцев брать. Тогда они смеяться стали надо мной. А я подумала: Рена кушать запрещает с рук незнакомых людей, но просто понюхать-то можно? Тем более, они не незнакомцы, они друзья мои. Ну, я понюхала. А дальше... дальше... Так к этому порошку привязалась, что и не могла без него! Ну правда, аж плохо мне было, когда долго не нюхала, нервничала жутко. Так вы представляете, они мне только первые разы бесплатно давали, а потом деньги начали требовать... А откуда у меня деньги? Я же не работаю... Вначале все свои подаренные на день рождения отдала. А если у Ренки брать, то она сразу заметит.

Она сбилась, утерла вдруг проступившие слезы, и, срываясь, выкрикнула:

- Я не виновата! Я не специально! Мне ужасно стыдно за это! Я... я... Вы знаете, что я сделала? Я у Рены просила украшения дорогие, якобы поносить. Она разрешала... А потом я будто их теряла. Она ругала меня, говорит, деньги нам не просто так достаются, а ты еще и последнее добро уносишь. Мне так стыдно! Рената столько сил вкладывает, чтобы у нас деньги были, а я... А я как свинья поступаю!

Лера сорвалась. Зарылась лицом в колени и разрыдалась.

Лекарь покачал головой и покровительственно приобнял ее одной рукой.

- Ты здесь совсем не виновата, милая! Не вини себя... ну, ну, не надо... Не плачь, солнышко! Да сейчас почти каждый четвертый имеет в себе подобную зависимость.

- Каждый четвертый, но я! Мне всего тринадцать!

- Милая, так это ведь естественно, - Лекарь утешающе гладил ее по плечу. - Если б тебе было лет шестьдесят, то возник бы совсем другой разговор. А так, могу подтвердить, что всех подростков тянет на что-то новое. Все хотят показаться кем-то большим, чем являются на самом деле. Нужно просто довольствоваться тем, что у тебя есть, и не гнаться за кем-то, не подражать другим.

- Но... но я... Мне так стыдно...

- Этого не нужно стыдиться. С этим надо бороться.

Лера всхлипнула и покрасневшими глазами взглянула на Лекаря.

- Бороться? - едва слышно проронила она. - Ну... да. Надо было Рене обо всем рассказать. Она б отвела меня к доктору. Просто я очень боялась, что... Нет, ну она очень строгая! Когда мы с пацанами дымовухи жгли, она потом с меня чуть ли кожу живьем не содрала, крича, что моя куртка пахнет дымом и что я, возможно, курила... А если она узнает, что я наркоманка?! Что тогда со мной будет?!

Лекарь взял Леру за плечи и внимательно посмотрел ей в глаза.

- Ты не наркоманка, - строго сказал он. - Не называй себя так.

- А кто я тогда?! Кто я?! Я же... я... Как дядьки по телеку, как коряги всякие... Только хуже! Мне Ренка постоянно твердила: наркоманы - это самые опасные люди, они мать родную за наркотики продадут... А вон, что вышло-то! Я и есть самый опасный человек!

Лекарь вздохнул.

Лера вновь зашлась в рыданиях. Сжимала свои волосы, стучала ногами и истерично кричала.

Лекарь прижал ее к себе и зашептал:

- Тише, тише, милая... Успокойся... Ну, посмотри на себя. Ты такая красивая, а так себя ненавидишь.

- Вы так говорите, потому что психолог? - сквозь слезы выдавила Лера.

- Я так говорю, потому что это правда. Совсем еще юная златоволосая фрау... Фройляйн, как еще раньше называли. Unschuldiges Kind (1).

Она успокоилась, лишь изредка шмыгала носом.

Ход, который работает всегда и безотказно. Любой женщине или девочке всегда нравятся комплименты. А комплименты от красивого мужчины - втройне.

- Нет, я все-таки дрянь... - устало проговорила Лера, но уже без столь ярко выраженной ненависти к себе. Наивно прижалась к Лекарю и судорожно вздохнула. - Даже сейчас, даже в этой ситуации мне хочется... Мне по-прежнему хочется... Боже мой, скажите, что мне нужно сделать, чтоб не хотелось?! Я... мне плохо без них...

Лекарь поднялся и отошел к столику с аптечкой.

- Нельзя так резко отвыкать, - уверенно заключил он. - Будет только хуже. Нужно отвыкать постепенно, медленно, уменьшая дозу...

- Постепенно? Да где ж я сейчас их возьму?! Они только у тех парней были!

- Все можно найти, если захотеть, - задумчиво произнес Лекарь, вынимая из аптечки шприц.

Лера подозрительно уставилась на препараты. С сомнением спросила:

- А... разве так можно? Не будет хуже?

- Конечно, нет. Я же врач. Я знаю, что делаю. Ну-ка, давай мне свою руку...

Лера секунду помедлила. Затем протянула дрожащую ладонь.

Лекарь привычным движением проколол ей кожу и ввел нужный препарат.

- А так правда можно? - боязно говорила Лера. - Я еще никогда уколом не вводила... Только нюхала.

- Успокойся, милая. Это те же самые наркотики. Только в меньшей дозе.

- Но откуда вы знаете, какая у меня доза?

- Это очевидно по твоему внешнему виду. Уж поверь мне, я в этом разбираюсь.

Лера замолчала. Укрылась одеялом, не сводя тревожного взгляда с Лекаря.

Тот убрал шприц. Присел на краешек кровати, сковал руки в замок и ласково улыбнулся.

- Ну, давай поговорим, - нежно произнес он. - Ответишь на пару вопросов, хорошо? Итак. В какой школе ты учишься?

- В школе? - чуть нахмурилась Лера. - Не знаю... В обычной.

- А поконкретней? - настаивал Лекарь. - Обеспеченная? С профессиональными работниками? Какой в ней интерьер?

- Да откуда я знаю... Обычный. Как у всех.

- Как у всех... - повторил Лекарь. - Хорошо, опустим это... А дом у тебя какой? Частный, квартирный? Однокомнатный?

- Нормальный, - пожала плечами Лера. - У нас все дома такие.

- Комнат, комнат сколько?

- Да не считала я! Ну... туалет у нас есть. Это первая комната...

Лекарь поджал губы, деликатно кашлянул и терпеливо продолжил:

- Хорошо. В каких кругах ты вращаешься?

- Что? Вращаюсь? В каких кругах?

- Вот именно - в каких?

- Да ни в чем я не вращаюсь! Никаких кругов у нас нет! Слушайте, а этот препарат как-то не так действует... В глазах темнеть начинает... И голова кружится...

Лекарь запрокинул назад голову.

- И что, ты совсем ничего не знаешь? - грустно спросил он.

- Не-а. Вы у Ренки спрашивайте, она знает. Слушайте, а как вас зовут?

Лекарь внимательно взглянул на Леру.

Руки ее ослабли, глаза закрывались, тело обмякло...

- Боюсь, мое настоящее имя тебе ничего не даст, - улыбнулся он. - Зови меня Лекарь.

У нее хватило сил, чтобы нахмуриться.

Даже удивиться.

- Т... т... тот самый? - промямлила она окоченевшим языком и силой удерживала глаза, чтобы они не закрылись.

- Верно. Тот самый.

- Кру-у-уто...

Это все, на что у нее хватило сил.

Глаза закрылись.

Еще не до конца выпав из сознания, она неразборчиво произнесла:

- А как... вас... все-таки зовут? Я... ни... кому... не...

И замолчала.

Препарат наконец подействовал. Окончательно.

Лекарь бесшумно подошел к Лере, легонько коснулся губами ее макушки и прошептал:

- Спи крепко, девочка моя. Спи крепко...

(1) Unschuldiges Kind - невинное дитя (нем.)