На стене дружной компанией висели рисунки Леры. В кухне на плите в кастрюле, оповещая всех о готовности, кипела вода.

В углу покоились лыжи отца - он единственный в семье питал страсть к этому спорту. Вчера, в выходной, накатался вдоволь в роще, а сегодня в бодром расположении духа ушел на работу.

Жизнь налаживалась.

Лера, оказывается, много чего узнала в деревне. Она научила Ренату открывать консервные банки без инструментов, научила составлять графические планы и делать слепки из ключей, научила ловко вязать, шить, рассказала много новых рецептов блюд и фактов из истории.

Но самое главное: она выросла. Речь Леры стала в разы взрослее, да даже ее суждения и мысли поражали своей глубиной и умом. Лекарь не обманул - Лера пришла в себя, правда, пока еще просыпалась среди ночи от страшных снов, панически боялась крыс и плоскогубцев, а временами - впадала в отрешенное состояние и бормотала чьи-то имена. И о том, что происходило в деревне, никогда не рассказывала. Лера больше не зависима от чужих людей, она рассудительна и имеет собственную точку зрения. Она стала сильнее. Она стала взрослой.

За окном янтарным сиянием искрился свежий снег. Солнце только-только лениво поднялось на законное место и пыталось слать на землю свои холодные лучи.

В дверь постучали.

Рената опомнилась. Отряхнула домашнее платье от муки, в домашних тапочках подошла к двери и открыла замок.

Склонила набок голову, глядя на одетого в кожанку с капюшоном человека, на переносице которого красовались черные очки, а на шее, прикрывая и нижнюю часть лица - широкий вязаный шарф.

- Спустя месяц... - задумчиво произнесла Рената, медленно скрестив на груди руки.

Человек по-воровски оглянулся, тенью юркнул в дом и уселся на маленькую скамеечку около двери.

- Так это ты сегодня утром по деревне шарился? - усмехнулась Рената. - Ты б народ не пугал. А то Нинка говорит, бандита видела. Настоящего, в черных очках и кожанке.

- Лера где? - вместо приветствия спросил он, отряхивая куртку от инея.

- Нет ее. Сегодня, часов в восемь, к ней приехал Йохан. Они вместе в город умотали, в кинотеатр. Я сказала ему, что отвечает он за Лерку головой. Лера вообще в последние дни все время с Йоханом. Сам он как ребенок, вот ей с ним и весело... А ты чего заявился? 

Лекарь снял очки, усмехнулся и кивнул:

- И вам здравствуйте.

- Не посадили еще? - продолжала Рената, прислонившись к стене. - Эксперименты твои наружу, смотрю, не вылезли? Странно. Уже месяц прошел - и тишина. Думаю - когда ж Вольфа уже посадят?

- Да ты оптимистка, - ехидно заметил Лекарь.

Рената фыркнула. Прошла на кухню, засыпала в кастрюлю крупы. Крикнула:

- Да тут любому ясно, что тебя посадят, вот только выльется правда, какие ты дела проворачивал... Освобожденных-то где держишь? У себя в особняке? То-то я и гляжу, что тишина. Выпустил бы их - они б уже давно всем уши об опыте прожужжали. Так чего ты вдруг приехать-то соизволил, Вольф? То месяц о тебе ничего слышно не было... Напризнавался мне в любви, денег сунул и исчез. Ну спасибо, я на эти деньги хоть магазин выкупила, сейчас Феликса думаю засадить по твоему совету... Ну и что тебе от нас нужно?

Лекарь прошел в кухню. Склонил набок голову, потер ладони.

- Ты совсем, что ли, не рада? - грустно спросил он.

- Я?! Рада? А с чего это я должна быть рада?! Ты искал Еву - ты нашел ее! Или нет?.. Я-то думала, что у тебя хоть как-то отношение ко мне после этого изменится! Ева, да та, кого ты просто боготворил, обожал, ради которой жил... Нет, не верю я во все это. Что хочешь говори - не верю. Будь я Евой, ты бы не исчез. Ты бы не кинул мне стопку денег, чтоб отвязаться поскорее. Опять придумал это все ради своей выгоды. Что ж, поздравляю. Я почти поверила. Браво.

Лекарь кашлянул. Вдруг улыбнулся.

- То ты меня загрызть хочешь, что я приехал. То кидаешься из-за того, что исчез. Сорок Пять Тысяч, милая, я искренне не понимаю вашей логики.

Его льстивая улыбка доконала.

Рената захлопнула кастрюлю крышкой с оглушительной громкостью. Резко развернулась к Лекарю и воскликнула:

- Или, может, ты разочарован, что твоя любимая Ева - это какая-то жалкая Сорок Пять Тысяч? Ты ожидал кого-то другого? Роскошную женщину-актрису? Или хрупкую дрожащую златовласку? Так и скажи, что обескуражен! Всю жизнь искать прекрасную и грациозную богиню, а получить дохленькую Сорок Пять Тысяч?!

Его глаза сверкнули сапфировым огнем.

Лекарь медленно, не сводя с Ренаты взгляда, промолвил:

- В таком случае я не приехал бы сюда, в эту глушь. Ничего меня сюда более не тянет.

- Тогда почему ты исчез? - выдохнула Рената. - Почему меня бросил? Когда я только-только начала с замиранием сердца верить в открывшуюся истину, ты бросил меня!

Лекарь вздохнул. Опустил глаза.

Подошел к ней, неспешно прижал к себе и вполголоса сказал:

- Я сейчас вообще стараюсь не показываться миру. Это не значит, что я боюсь тюрьмы. Конечно, нет, ведь я шел к этому всю жизнь. Скоро я раскрою людям правду. Просто... если я постоянно буду рядом с тобой... окружающие поймут, что ты мне дорога. И тогда твоя жизнь подвергнется риску. Кто-то захочет взять тебя в плен и шантажировать меня на бесплатное воскрешение, кто-то пожелает отомстить за погибших в деревне и опять же возьмется за тебя... Я не могу рисковать твоей жизнью. Но и быть далеко от тебя тоже не могу. Я ведь... Я же...

Он сбился и замолчал.

Рената положила голову на его плечо. Сейчас парфюмом от него не несло, но пахло снегом и хвоей. Свежестью. Зимней лесной природой.

И от него по непонятным причинам исходило слабое тепло...

- Все это потому, что я оказалась Евой? - прошептала Рената.

Лекарь лишь беззлобно рассмеялся и сжал объятия крепче.

- Ты глупая, Сорок Пять Тысяч, ты очень глупая. Я тебя люблю, Рен. Тебя, а не какую-то там Еву.

Рената резко шарахнулась от него.

- Да ты стольким людям жизнь сломал! - возопила она, сжав кулаки. - Сколько человек ты убил?! А, вернее, сколько погибло по твоей милости?! Чего ты добивался этим?! Хотел сделать мир лучше?! Так почему трусливо продолжаешь сидеть в кустах?! Почему не объявишь об итогах эксперимента?!

Лекарь зажмурился и запрокинул голову назад.

- Рена, я понимаю, почему ты меня ненавидишь! - крикнул он. - Я сам себя ненавижу! И я бы на твоем месте себя не простил! Я пытался сделать твою жизнь как можно более безопасной, но сделал еще хуже... Я пытался уберечь тебя, хотя даже не знал твоего имени и твоего адреса! Я жил с призрачной целью, призрачной Евой, оставив на заднем плане все: родителей, братьев, друзей и жизнь! И только сейчас я понял, что заботиться нужно не о том, кто где-то там далеко и кто, вероятно, уже забыл о тебе. Заботиться надо о тех, кто рядом, и кому нужен ты! Именно поэтому я и приехал к тебе, Рена! Потому что я люблю тебя! Тебя, а не Еву! И я желаю тебе добра! Я хочу быть рядом!

Он осекся и потерянно спрятал лицо в ладонях.

Набрал воздуха и дрожащим голосом прошептал:

- Прости меня, Рен... Я ведь... Я понимаю, насколько испорчен... Я пытаюсь исправиться... Только, пожалуйста, не держи зла. Это для меня сейчас самое важное...

Рената молчала. Закрыла глаза.

- Ты мне не веришь? - говорил Лекарь все быстрее. - Ты не веришь мне, да? Думаешь, что люблю я тебя только потому, что ты Ева? Или вообще наплел о ней? Ну, конечно, я же лжец, я ж вру через слово... Рена! Ну ответь мне! Почему ты молчишь?!

- Нет, - коротко произнесла она.

- Нет?

- Нет. Я верю тебе. Я... знаю тебя слишком долго. И просто так ты бы действительно не приехал. А выгоды от меня, кроме сорока пяти тысяч, не возьмешь. И как ты мне говорил, тогда, за столом, когда я поесть в твоем особняке захотела? Без выгоды для себя ничего нельзя делать. Значит, теперь... я - твоя выгода.

Лекарь улыбнулся. Кивнул.

Приблизился к ней вплотную. Положил ладони ей на щеки, притянул ее лицо к своему и нежно коснулся устами мягких губ.

Кожа обжигала Ренату изнутри. Сердце то сладостно взлетало вверх, то пронзенной стрелой птицей падало вниз. Дышать от нахлынувшей страсти стало трудно - легкие словно сковали железными обручами.

И только сейчас, только в эту минуту Рената осознала, насколько Лекарь, как бы она его не ненавидела и не презирала, действительно важен ей, как глоток ледяной воды в пустыне. Его щеки, его волосы и шея - все манило, все погружало в невероятное забвение, все отодвигало основные мысли куда-то на задний план. Хотелось прикоснуться губами к каждому сантиметру его кожи, обжечься опаляющим дыханием, секунду за секундой ощущать на спине его руки, обрести над ним полную власть... И Рената теперь имела на это право. Ведь она - его Ева, а он - Лекарь ее сердца.

И он любит ее. Одну ее.

И любил всегда...

***

В феврале солнце садилось рано.

Вот уже небо, словно смутившись, поалело и начало робко прикрывать глаза.

Рената сидела с Лекарем на поваленном дереве. Отсюда открывался вид на всю деревню.

Столбом вздымался в высь дым печек. Неподалеку слышны веселые крики детей, что катались на санках. Редкие люди с багровыми от мороза щеками спешили с большими пакетами по домам. А аромат леса сбивал запах дыма из труб.

- Такое уютное место, - вздохнул Лекарь, задумчиво глядя на суету.

Ренате не было холодно. Напротив - так и подмывало от жара стянуть шубку, но Лекарь строго-настрого запретил ей это сделать.

- Здесь особенно атмосферно летом, - задумчиво сказала Рената, положив голову на плечо Лекарю и глядя вдаль. - Дети придумывают всякие игры и чумазые носятся по улицам. Женщины сгоняют коров в стада, а потом встречают обратно. Кудахчут куры. Поет и резвится молодежь.

- Хорошо тут... - тихо произнес Лекарь и отрешенно обнял Ренату одной рукой. - Спокойно... Никаких бандитов, мафий, заговоров. И за тебя не страшно. Знаешь... я даже рад, что ты живешь в таком спокойном месте.

Рената закрыла глаза, с наслаждением вдохнув морозный воздух, пощипывающий нос.

Ей немыслимо хорошо рядом с ним. Он... он восхитителен. Красив, как бог, и его очи можно сравнить только с магическими кристаллами. Матовая кожа слабо отражала зимние лучи солнца, а руки обнимали Ренату.

Хотелось сидеть с ним так всю жизнь. И он сам желал этого.

Жаль только, что ничем хорошим это не закончится. Лекарь не будет рядом, потому что панически боится за жизнь Ренаты. И его паранойя вечна. Это - черта его характера. Постоянное желание уберечь и обезопасить любимого человека всеми силами.

- Мама не выпускала меня в детстве на мороз, - вдруг признался Лекарь. - Она говорила, что меня схватит злой снежный человек и унесет к себе. Поэтому, когда мать уходила в магазин за сигаретами - а она страшно курила - я выбегал на улицу, чтобы увидеть снежного человека. Хотел его поймать и отдать ученым, чтобы получить деньги...

Он замолчал. Нежно погладил Ренату по волосам. Поцеловал в макушку. Накрыл ладонью ее кисть, намереваясь согреть.

- Знаешь, Рен... Я часто представлял себе эту картину. Как мы сидим с Евой. Вдвоем. А вокруг - никого. Чужие люди, но до нас им нет никакого дела. Они ходят, суетятся, а мы сидим. Час сидим, два, три... И нам все безразлично. На весь мир - только я и она... И, знаешь... Мечты имеют свойство сбываться. Я думал об этом. Регулярно думал. Но не подозревал, что мысли воплотятся в явь, хотя упорно шел к этому.

Рената вдруг нахмурилась. Кашлянула и робко начала:

- Вольф...

- Что?

- Ну... Если б ты не увидел ту фотографию... Ты убил бы меня, да?

Он склонился над Ренатой. Внимательно посмотрел в ее глаза и очень строго сказал:

- Ты что, совсем ничего не понимаешь?

- Что я должна понимать?

- Ты точно дурная... - Лекарь закатил глаза. - Осознай: все, что изменилось с тех пор, как я увидел снимок - я не чувствую теперь вину перед Евой. И это все! Я восхищался тобой еще в подвале. А потом восхищение переросло в нечто большее, хоть я изначально и прогонял эти мысли. Думал, что это обычный Стокгольмский синдром... А потом понял: не могу я без тебя, Рен. Вот хоть прибей - не могу. И не нужны мне ни Роксаны, ни Алисии, ни поп-звезды или модельки... Только Сорок Пять Тысяч. Только ты.

Он вдруг нежно рассмеялся, потрепал Ренату по волосам и положил голову ей на плечо.

Он был счастлив. Впервые за столько лет.

- Мне кажется, все это было не нужно, - признался он. - Весь этот эксперимент, звание Лекаря... Ты и так в безопасности. Ты в деревне. Далека от интриг, преступности и терроризма... Это хорошо. Да только вот вокруг меня все эти интриги, преступность и терроризм - все вертится. И будет лучше, если мы будем видеться как можно реже. А еще лучше - расстанемся сейчас. Ты можешь строить свою личную жизнь. Я свою, конечно, уже не построю, но...

- Почему это так важно? - вспыхнула Рената. - Мне и не нужен никто, кроме тебя! Я хочу быть с тобой! Я люблю тебя!

- Любишь или благодаришь? - неожиданно спросил он. - Это разные вещи. Любовь очень легко спутать с благодарностью. С одержимостью: болезнь лечится, а любовь - нет. С симпатией - та мимолетно исчезает. С влюбленностью - она сшибает разум, но так же стремительно улетает. Любовь - ничто из перечисленного. Ее трудно отыскать и распознать, но самое главное отличие: если это любовь, то она навсегда. На все года. На всю жизнь.

Голос его вдруг сорвался. Лекарь судорожно вздохнул, сжал покрепче ладонь Ренаты и, стараясь быть равнодушным, произнес:

- Мне нужно возвращаться. Скоро у меня важное выступление, нужно быть готовым к нему. Просто хочу тебе напоследок сказать... Несмотря ни на что, я всегда буду рядом. С тобой. Пускай ты меня и не увидишь, но я буду с тобой. Вечно. Запомни это, как собственное имя, как молитву. А сейчас... мне нужно идти. У меня концерт намечается.

- Я обязательно приду, - пообещала Рената.

Лекарь нахмурился. Посмотрел на нее и медленно покачал головой:

- Нет. Я не хочу, чтобы ты присутствовала.

- Почему?

- Там... Там будут слегка шокирующие кадры... и не для твоих нервов. Уж прости, но тебе туда и вправду лучше не ходить.

Небо почти полностью укрылось черной шалью. Лера с Йоханом, наверное, уже вернулись домой. Скоро и папа придет.

А весь мир... выглядел каким-то угрюмым. Почувствовалась вдруг соль слез плачущего ветра. Прощалось с кем-то солнце, словно в последний раз заходя за горизонт. Да и деревья, казалось, махали ветвями, будто говоря "До свидания".

Ренату снова и снова влекло к Лекарю. Обезумев от всепоглощающей любви, она целовала его, не в состоянии насытиться. От страстного пламени стало невыразимо жарко...

Лекарь... Мечта, сошедшая с небес. Прекрасный, как бездонный океан. Удивительный, волшебный и неразгаданный, как космос. Где-то там, вглуби его лазурных глаз, миллиарды галактик, звезд и планет... Где-то там, в его глазах, рождается собственная вселенная...

И не нужны теперь другие, когда есть он. Ее желание. Ее маленькая победа. Ее суть и смысл.

Только Лекарь. Ее родной Лекарь.

Один.

Навсегда.