Нина размешивала тесто для пирога.

Казалось, что она представляет себя ведущей кулинарного шоу. Ее движения были картинными, нарочито ловкими, красивыми и наигранными.

Рената сидела напротив. Нажимала на выпуклый конец большой ложки, из-за чего та позвякивала.

- Небогатый у тебя запас продуктов, - говорила тем временем Нина. - Так и будешь до конца дней продавцом работать и на высланные отцом деньги жить?

Если бы это было единственной проблемой ее жизни... Если бы ей действительно только-то и пришлось решать: по-прежнему работать продавцом или найти работу посолидней?

Но ее беспокоит другое. Как уговорить Лекаря сказать ей, где Лера? И что делать с ним потом? Ведь после освобождения Ренате в любом случае придется несладко. Если только...

- Странная ты в последние дни, - вещала Нина, раскатывая по столу тесто. - Молчишь вся. Нервничаешь чего-то, боишься. Не слушаешь, чего я тебе говорю. Где-то в облаках витаешь и витаешь... На Новый год прогнала меня, одна встречала, заперлася. Мне папа твой звонит, говорит, трубку ты не берешь. Позвони ему, с Новым годом хоть поздравь... Подарки купи... Ну а я... А я вот покраситься хочу. Мне мой светлый цвет уже надоел, я хочу твой - каштановый. Слушаешь хоть, а? Чего молчишь там?

Рената вздрогнула и подняла глаза. Пожала плечами.

- Покрасься. Хотя мне твой цвет нравится, как у Лерки прям... Но у нее еще потемнеть могут. У меня в детстве тоже были светлые, а потом стали коричневыми. Слушай, Нин... Я вот все спросить тебя хотела... Только не уточняй, зачем мне это нужно. Вот тебя Ванька иногда раздражает, ведь так?

Нина прыснула и махнула рукой:

- Ой, этот поросенок? Еще бы! Сколько я его курятник просила снести, ты не представляешь! А он до сих пор не снес. Полку, правда, прибил, да... А курятник уже какой год стоит. Вот убить его временами охота, Ваньку этого!

- Убить охота? - задумчиво повторила Рената, проводя ложкой по столу невидимые круги. - Но ведь вместе со всем этим ты его любишь, так ведь? Хоть и раздражает он тебя иногда сильно, но ты же не сможешь без него?

- Не любила бы - не пошла б за него, - рассмеялась Нина. - Да, тот еще поросенок, но... Ни на кого я этого поросенка не променяю! Даже - вот веришь, нет - даже на Лекаря.

Рената вздрогнула и опустила глаза. Начала перебирать пальцами рукав халата.

- Ванька мой, правда, детей до смерти боится, заводить не хочет... Да я его уговорю! Я уже почти уговорила, осталось только... Слушай, Рен, ты грибы добавлять в пирог будешь?

Почему-то раньше Рената думала, что все мужья такие, как Ванька. Толстые, ленивые, не брезгующие пивком и не озабоченные внешним видом.

- Рен? Ты меня слышишь? Грибы в пирог класть надо?

Рената вздрогнула и машинально кивнула.

- Ну и правильно, с грибами-то вкуснее! Сейчас, я из подполья банку достану...

А ведь все люди разные. Кто-то ходит по дому в грязной майке и трусах, а для кого-то важен накрахмаленный костюм и обязательно галстук. Кто-то балуется пивом, а кто-то - грузинским старым вином. Кто-то разъезжает на тракторе, а кто-то...

Ренату словно током ударило.

Она мгновенно похолодела, подскочила и метнулась в прихожую.

- Стой, Нина, нет! - взвизгнула Рената. - Не ходи туда! В подполье нельзя, там...

Осознание пришло слишком поздно.

Нина уже была внизу.

Из проема донесся кашель, а затем и ее голос:

- Ой, Рен... а чего у тебя тут... одеколоном каким-то пахнет? И... батюшки! Что за наручники на полу?! Ты что здесь, пленника держала, или сама у кого в плену была?!

Рената слетела по ступенькам в подвал.

Замерла. Все части тела парализовались. Внутри медленно зарождалось что-то тревожное и холодное, хотя мозг не мог до конца оценить весь ужас ситуации.

- Рен, что это с тобой? - Нина склонилась над ней и вгляделась в глаза. - Все нормально? Рен?..

А вот теперь происходящее окончательно дошло до Ренаты.

Она громко и уничтоженно взвыла. Вцепилась в свои волосы и упала на колени. Впилась ногтями в щеки, желая выцарапать из них плоть.

Расстегнутые наручники покоились на полу. Чуть поодаль стояла тарелка с недоеденными остатками плова, две пустых бутылки и кружка с кофе на самом дне.

Все.

Больше не было ничего. И никого.

Рената растерянно похлопала себя по карманам, запрокинула назад голову и снова обессиленно взвыла. От ненависти сжала кулаки и изо всех сил ударила ими по полу.

А ключа от наручников в кармане не было. Ослепшая от непонятной любви, Рената наивно уселась рядом с Лекарем, чтобы порыдать в его плечо. А он между тем грел в голове совершенно иной умысел - незаметно вытянуть из кармана Ренаты заветный ключ. Как он вышел из подполья - уже детали... хотя... выходил ли он?..

Рената кинулась к шкафу, выгребла оттуда все запчасти и скинула их на пол. Переворошила мешки с картошкой, ведра, заглянула в каждый уголок, в каждый крохотный проем...

Пусто.

Да и зачем ему тут сидеть? Разве только... чтобы расправиться с Ренатой?..

Холод пронзил до костей. В каждом углу, в каждой щелочке ощущался его взгляд. Казалось, что он, подобно хищному волку, притаился в кустах, чтобы растерзать на ошметки мяса тело жертвы. Сейчас он дождется удобного момента и...

- Нина! - взвизгнула она и ухватилась за запястье. - Уходим отсюда! Немедленно! Скорее, находиться здесь очень опасно! Идем, идем!

Рената схватила Нину за руку и силой выволокла из подвала. Захлопнула его, задвинула ковром, на всякий случай уселась это место. Запустила руку в волосы и с силой закусила губы.

- Что теперь будет... - выла Рената, жмурясь, чтобы не разрыдаться. - Что же теперь меня ждет... Он убьет меня! Точно убьет! Это же такой человек, который способен на все! А если и не убьет - сдаст в полицию! Конечно, сдаст, а что еще он ответит на вопрос: почему вас больше месяца не было дома? Мне светит до двух лет тюрьмы за незаконное лишение свободы, а если еще и учесть то, что я угрожала ему ружьем, воткнула в него отвертку и... ой, что будет! Папу уволят с работы! А Лера?! Я так ее и не нашла! Он даже и не намекнул, где она! И до конца своей жизни Лерка будет находиться в непонятном месте! Ох, как же он был прав на мой счет! Я дура, я действительно круглая дура - просто взяла и разом сломала жизнь всем, не добившись при этом ничего!

Рената вскочила, схватила ошалевшую Нину за руку и прошипела ей на ухо:

- Иди домой, Нин, иди сейчас же, слышишь?! Запри все замки, никому не открывай, а лучше - собак с цепи спусти, пусть по двору бегают... А я буду здесь. Не хочу подвергать твою жизнь опасности, ведь я сама все это заварила, и теперь...

Рената с силой открыла глаза. Беспомощно всхлипнула. Взглянула почему-то на полку шкафа.

Какого-то знакомого предмета на ней не хватало... Вот только непонятно, какого именно...

- Где он сейчас? - продолжала Рената, сжимая ладонь Нины все крепче. - Дома у меня спрятался? В деревне? А, может, уже в Москве? Хотя... как он попадет в Москву, если у него нет ни денег, ни паспорта? Но ведь он мог найти телефон, позвонить кому-нибудь из своих знакомых, сказать, где находится... За ним немедленно приедут, заберут. Наверное, и про меня он уже всем рассказал. Мне только и остается, что ждать появления полиции...

***

- Мико, а ты в этом уверен?

А чего они, собственно, теряли? Другого выхода не было, это ясно. И уверенность Мико не сыграла бы ровно никакой роли.

Он поливал бензином стены одного из близстоящих домов. Сейчас, под покровом ночи, их вряд ли могут приметить надзиратели. Ночь стояла темная, морозная и на удивление тихая - ни вьюги, ни ветерка, даже криков умирающих не слышно, словно в деревне вдруг резко все вымерли.

Мико сплюнул, потер руки и швырнул горящую спичку в стену дома. Торопливо отошел на три шага.

Пламя мгновенно охватило избу. Словно девушка с рыжими волосами, оно нежно обняло дом и громко потрескивало.

Стало теплее. На снегу плясали хаотичные оранжевые рисунки, лоб Леры вспотел, а глаза завороженно следили за огнем. Хотелось сесть и еще минут пять погреться около этого могучего пламени... но нельзя. Вот-вот должны появиться охранники.

- Драпаем, - Мико схватил Леру за руку и потащил от этого места.

Цель была проста. Ночью надзирателей дежурит гораздо меньше, чем днем. Узнав о пожаре, они пойдут на место происшествия, тем самым покинув посты.

Идея пришла в голову Лере. Ей об этом рассказала Марта - в истории было много похожих случаев, когда огонь отвлекал недруга и спасал людям жизни. А Мико переступать закон не боялся уже давно, потому - без вопросов согласился.

Они бегом переместились к водопропускной трубе и занырнули в нее. Сейчас... слухи о пожаре дойдут до охраны...

- Ты знаешь, где эта деревня? - сжимая руки в карманах шубы, спросила Лера.

Мико лишь мотнул головой.

- А как нам тогда попасть домой, когда мы выберемся отсюда?

Мико вынул из мешка уже почти опустевшую жестяную баночку пива. Потряс ее. Вместо алкоголя в банке бренчал лед.

- Хорошо уже: ты веришь, что мы свалим, - пробубнил Мико себе под нос.

- А ты - нет?

- А у меня нет стимула. Ты можешь представлять лицо сестры. Батьку своего представлять, котана или собаку. Кто там у тебя еще? Дядьки-тетки? Пятиюродный племянник? А вот у меня никого нет. И надежда давно сдохла.

- А как же дочь? Ты же хочешь ее увидеть?

- Хотеть не вредно. Ей уже шестнадцать... или семнадцать? А, нет, вроде бы еще пятнадцать. Ну и чего? Думаешь, обрадуется она, когда батю увидает? Гордиться, думаешь, будет? Счастливая станет? Ага. Ну да, да. Все же мечтают об отце-бомже, который к тому же еще алкаш и вор. Не, всем подавай богатых пап, красивых, чтобы еще и знаменит был, чтоб икру поварешками жрал и на этих... как их... фордах всяких мустангах катался.

- Как Лекарь? - тихо спросила Лера.

Мико махнул рукой.

- Ай, мне этот мужик сразу не понравился. Мы по коробке его передачу с братвой смотрели. Думали, гон это все, шарлатан какой-нибудь... А этот Лекарь все про цель в жизни трындел, про здоровый образ жизни, про то, как лучше красиво выглядеть. Не задушевно трындел, а так... наигранно, для публики. И улыбается еще. Хвастается, дескать, зырьте, у меня все зубы целые! Но да, правду говоришь, таких улыбочников и бабы любят, и девочки о таком бате мечтают, и... Ладно, идем уже, погнали! Там орет кто-то из вертухаев, значит, собрался народ! Бежим к ближайшим воротам! Наверняка именно оттуда пупкари и сбежались!

Они аккуратно вышли из трубы.

Вдалеке мерцало огненное пятно. Там же виднелись несколько мужских силуэтов.

Снег хрустел под ногами. Кожа уже не чувствовалась от мороза. Ледяной воздух обжигал горло и вызывал кашель. Очень насыщенно и даже переборщено ощущался запах хвои, от которого начинало тошнить.

Мико резко схватил Леру за плечо. Всмотрелся вдаль.

Лунной рекой было залито все вокруг. На небе ярко виднелась каждая звездочка, даже самая тусклая и маленькая. И странный звук - то ли звук ветра, то ли проезжающих где-то вдалеке по трассе машин.

- Здесь никого нет, - радостно прошептала Лера и всунула ледяную ладонь в теплую кисть Мико.

- Забор есть, - угрюмо вздохнул он. - Высокий, так просто не перелезть. И гладкий.

Лера остановилась.

Людей нет, это их единственный шанс! И он же сломается из-за какого-то забора?! Рената с теплыми руками была так близка, был рядом и папа, и кот Мурзик, и тетя Нина, и любимая школа! И вот это все навсегда сгинет за высоким забором, а с Лерой останется только мороз, голод, постоянные прятки от надзирателей, страх, болезни, крики пленных, кровь на снегу, боль от пыток, вонь из дверей изб?..

Неужели ничего нельзя сделать?!

- Можно кое-что сделать, - вдруг воодушевился Мико. - Но на это нужно время... Здесь два... а, нет, три жмура лежит. Один из пупкарей, а двое из пленных. Их можно друг на друга положить, встать сверху и попробовать вылезти.

Лера машинально кивнула.

В любое другое время можно было бы задуматься об аморальности этого действия, о кощунстве и безнравственности...

Леру сейчас все это совсем не беспокоило. Только лицо Рены, мелькающее где-то вдалеке, в космосе... И нужно было до звезд сделать лестницу. Пускай из человеческих трупов.

Цель того стоила...

- Трое - это слишком мало, - говорил тем временем Мико, сгружая тела в гору. - Можно еще снегом сверху засыпать, но все равно не хватит. Если только бегать по всей деревне и собирать отовсюду снег, а без лопаты его фиг соберешь, да и вертухаи запалят...

- Я попробую снег насыпать, - возбужденно крикнула Лера. - А ты пока еще найди хотя бы два тела! Люди идут к забору, надеясь выбраться, а их охранники убивают. Вдоль ограждения неподалеку должны быть трупы.

Мико кивнул и растворился в темноте.

Лера вдруг поняла, что забыла предупредить его об осторожности. А что, если он не вернется? Его заметят надзиратели, убьют, а Лера останется одна! Но она не сможет выбраться одна!

Сжала кулаки. Взглянула на пламя вдали. Скорее всего, охранники сейчас тушат пожар.

А, может, попытаться выйти через ворота? Ведь ключ у них есть.

Нет. Там точно есть надзиратели, и рисковать нельзя. Да и Мико, кажется, этот ключ уже давно потерял.

Ничего, он опытный, он вор... Он справится.

Лера голыми руками начала ссыпать снег в одну кучу. Ходила, носила, сыпала, затем шла опять...

Стало жарко. Лера вспотела в насквозь промокшей шубе и скинула ее с плеч, оставшись в теплом свитере Йохана. Только руки не ощущались совсем, невозможно даже пошевелить пальцами.

Кажется, снежная горка уже внушительная. А если еще Мико отыщет трупы...

Лера присела, облокотившись на забор, и стала его ждать.

Надзиратели ругались, силуэты вдалеке мелькали, сердце бешено разгоняло по венам кровь...

А Мико все не было.

Кровь застыла в жилах, когда морозную тишину пронзил звук выстрела.

Лера вжалась в стену. Зажмурилась. Яростно помотала головой.

Только не Мико! Только не его! Ведь если его... Лера останется одна! Она ничего не сможет, она...

Вблизи хрустнул снег.

- Еще какого-то бедолагу положили, - оповестил Мико, и Лера, облегченно вздохнув, прислонилась стене. - Я двоих жмуриков там нашел. Хватит? О, а ты тут целый Эверест натаскала! Руки замерзли? Держи мою шапку, в них ладошки положи, согреются. Сейчас, одного я притащил, второго осталось. А там, глядишь, и... Но загадывать не будем. А ты пока сиди и стишок сочиняй. Я всегда так делаю, когда мне страхово. А потом сеструхе своей скажешь, что саморазвитием занималась, она радоваться будет. Ладно, побег я... Стих придумывай. Про то, как здесь жила.

Как здесь жила? Да какие слова нужно подобрать, чтобы донести весь ужас произошедшего?

Но Ренке нельзя говорить, что тут творилось. Нельзя, а то она с ума сойдет. Можно сказать, что Лере просто пришлось здесь много работать. Рена же знает, как она работу не любит, с какой неохотой грядки идет полоть...

Грядки...

Лера невольно улыбнулась. Она правда ненавидела Рену за то, что та заставляла ее полоть грядки и мыть посуду?

Дура. Лера - дура. Круглая.

Интересно, а какого мнения она была бы, если б заранее знала, что случится в деревне? Если б знала об избиениях и унижениях? О влитом в горло алкоголе? О плоскогубцах, отрывающих кожу? О мучительном голоде? Об исстрелянном теле Йохана? О крысе, прогрызающей плоть Марты? О бессмысленной смерти Славы от туберкулеза?

Как бы тогда Лера относилась к грядкам, посуде и ворчанию Ренаты?

- Я принес, - тяжело дыша, крикнул Мико и подтащил тело к куче. Закинул на нее. - Ты стих-то сочиняешь? Вот... и чего тут у нас?

Остановился и отошел, издали оценивая расстояние.

Лере показалось, или к ним приближалось несколько человеческих фигур?..

- Я встану на эту гору, подниму тебя. Ты перелезешь и спрыгнешь. Иначе никак. Достать до верха пока нельзя, а искать еще трупы нет времени.

Лера резко обернулась.

Вдалеке едва-едва был слышен скрип снега.

- А ты? - тревожно уточнила Лера. - Как ты выберешься?

- А я - никак. Меня поднять ты не сможешь, а до верха я не достану. Да и какой смысл мне убегать? Что тут, что там - все одно.

Лера аж задрожала от обиды и крикнула:

- Ну Мико! Ну не начинай!

- Это ты не начинай! - отмахнулся он. - К нам вертухаи шлепают! Будем геройство проявлять или драпанем отсюда, пока есть шанс?

Времени вправду не было.

Мико забрался на гору. Подхватил Леру, поднял ее максимально высоко. Она уцепилась за край забора. Осталось подтянуться, перекинуть ноги и...

- Ты давай там, - совершенно спокойно произнес Мико. Таким тоном, словно попросту уходил на работу. - Удачи типа. Иди по дороге, стих сочиняй. Прислушайся - где машины будут слышны, там и трасса. Выйдешь, поймаешь машину... только это, смотри, чтоб маньяк какой не попался! Поймаешь, скажешь в полицию отвезти, а там и Ренку свою найдешь... Ну все, ни пуха тебе, Лерок! С Богом!

С этими словами Мико подтолкнул Леру, она перемахнула через забор и упала в снег.

Вовремя. В эту же минуту грянул выстрел.

Лера шла. И думала о том, какой же Мико молодец - успел отнять у надзирателя пистолет и выстрелить!

А еще по совету дядьки Мишки сочиняла стих, чтобы похвастаться перед Ренатой...

***

Снег набился в ботинки.

Дышать с каждым шагом было все труднее. Воздух надавливал, сжимал легкие железными обручами, сердце чувствовалось то где-то в животе, то в горле.

Казалось, что череп, как грецкий орех, раскалывают огромными тисками.

Они шли сзади.

Несколько раз выстрелили, но в темноте не могли прицелиться как следует. Человек шесть-семь - они шли, сжимая в руках оружие: автоматы, пистолеты, кто то - ножи, топоры и пилы. И все это ради того, чтобы догнать тринадцатилетнюю девочку.

Лера не могла бежать, потому что всегда запиналась о снег и падала.

К дороге прислушаться не могла. Охранники как назло что-то кричали, стреляли, ругались.

И где выход?! Где трасса?! Тут - деревья, там - мгла, сзади - толпа надзирателей.

Лера не помнила, как убегала. Ей упорно казалось, что все происходящее ей только снится. Разве во сне не бывает такого: бежишь по кромешной тьме, а куда бежишь и зачем - неизвестно. Просто несешься, пытаясь найти хоть что-то, а где-то далеко, сзади, вопят мужчины.

Она уже не чувствовала своего тела. И не разобрать: то ли ей жарко, то ли все тело заледенело.

Может быть, она бегала кругами. Может, не отбежала даже на километр от забора деревни... А, возможно, уже была почти у дороги - кто ж разберет, в такой-то тьме, в лабиринте угрюмых деревьев?

Лера и сама не заметила, как ноги отказались ей подчиняться. Просто вдруг застыли, а затем надломились, и она упала коленями в снег.

Силы иссякли. Их больше не оставалось.

Небо зарделось отблесками зорьки.

Лера бежала всю ночь. Утром у нее нет шансов. При свете дня надзиратели точно попадут в цель. А она - цель. Но радовало одно: умрет она на свободе. А это главное.

Выкрики людей стали громче.

Они тоже выслеживали ее, как стая изголодавшихся шакалов преследует измученную раненую антилопу. Дьявольские псы жаждали насытить свои черные сердца горячей кровью и воплями умирающей.

Если сейчас собрать последние силы, поднажать...

Нет. Сил больше не было. Совсем никаких.

Вот уже приближался скрип шагов. Стрелять издали теперь им не было смысла - Лера сдалась, упала, а они вблизи желали видеть кровь и последние секунды жизни в глазах жертвы.

Лера устало посмотрела вперед...

В метрах десяти от нее дорога! Настоящая дорога, ведущая вдаль! Стоит лишь подождать машину...

Жаль только, что Лера уже не успевает. И сил у нее не осталось никаких.

Ноги вдруг оторвались от земли, и только потом Лера почувствовала ладони на своих плечах.

Чужое дыхание, такое тяжелое, такое сбивчивое и животное...

И тишина.

Словно звук фильма резко отключили. Лера видела покрасневшие от бега лица охранников. Словно черный глаз дьявола, дуло пистолета, направленное на нее...

Зажмурилась.

Полное опустошение мыслей в голове. Никаких эмоций. Никакого страха. Лишь ярое желание: поскорей бы все это закончилось...

Наконец мертвецкую тишину разорвал громкий выстрел.

Лера резко открыла глаза.

Стреляли не в нее. Не надзиратель.

С визгом возле нее тормозили какие-то черные машины. Из самой первой выбегал человек в темных очках и развевающемся на ветру пальто - стрелял именно он. За ним из автомобилей выныривали один за другим телохранители с автоматами в руках. И насчиталось их около пятнадцати. Перевес в количестве. Явный перевес.

Вот только кто ручается, что эти люди за Леру?..

- Прекратить движения! Вы окружены! Бросить оружие на землю! - в рупор крикнул первый мужчина в темных очках.

Лера узнала этот голос.

Лекарь.

- Повторяю! Бросить оружие на землю! Руки убрать за голову! Отступить на три шага! За неповиновение или за резкие движения мы открываем огонь на поражение!

Надзиратели замерли. Поколебались секунды три. Затем послушно, под десятком прицелов, начали медленно отступать.

Колени Леры задрожали, и она снова упала в снег.

Хотелось бы радоваться, но она не могла. Чувства вымерли.

Поверить Лекарю? А не он ли все это устроил? Может, он лично хочет расправиться с Лерой?

Лекарь на секунду опустил рупор. Помедлил, мельком взглянул на Леру. Затем вновь поднес прибор к губам и, делая паузу после каждого слова, крикнул:

- Я, Вольфганг Рихтер, официально объявляю, что с этой секунды эксперимент навсегда закрывается!

Странные слова.

Как долгожданный подарок на Новый год. С привкусом... теплого меда с курицей. Ореха с малиной.

Чего-то... экстравагантного. Необычного. Словно снег летом.

И опять Лере хотелось бы радоваться. Но она не могла. Ни радоваться, ни огорчаться.

Уже ни-че-го.

- Отведите их по машинам, - уже без рупора приказал Лекарь и отдал прибор одному из своей охраны.

Отряхнул пальто от крупиц снега.

Посмотрел Лере в глаза. Медленно покачал головой. Поджал губы.

Осторожно присел на колени - прямо в снег. Склонил набок голову. Многократно пытался что-то произнести, но слов не находил.

Вздохнул и наконец прошептал:

- Лер... все уже кончилось. Все хорошо, Лер. Иди ко мне.

А она не могла.

Боялась, что он возьмет - и всадит ей в шею топор. Или задушит. Или схватит за волосы и скинет с какого-нибудь обрыва.

Он ведь один из них. Он - их главный. Так почему Лера должна ему верить?! Он такой же! Такой же, как все они! Богатый и избалованный властью!

- Лера... - подавленно сказал Лекарь и закрыл лицо ладонями. - Пожалуйста, прости меня, Лер...

А она все еще не могла шевелиться.

Ноги не слушались. Тело не слушалось совсем.

И чувства... словно заморожены.

- Прости меня, Лера! - уже кричал Лекарь. И кричал искренне, с болью и великой скорбью. - Пожалуйста! Да, я понимаю, что мои слова для тебя ничего не значат, да и звучат в этой ситуации смешно и нелепо, как пустота... Но... я просто... хочу сказать, что очень, очень раскаиваюсь! Я... я только сейчас смог посмотреть те видеосъемки, и... и мне...

Он сбился. Запрокинул назад голову, сжал кулаки, зажмурился и тяжело вздохнул.

Снова открыл глаза.

- Мое сердце разрывалось, когда я... увидел все пытки... Увидел, как ты кричишь и зовешь меня... Да, все это время я отдыхал в Италии... Думал, что ничего не случится... А оно вон как... вышло... Лерка, прости меня, пожалуйста... Я идиот, я такой идиот... Да как я мог все это сотворить... Лерка...

Она не выдержала.

Сорвалась с места и кинулась к нему, едва не сбив с ног. Прижалась к его пальто и разревелась.

С болью. С обидой за погибших. С ненавистью к Лекарю. С минувшим страхом. С облегчением. С счастьем.

Да, она чувствовала счастье.

Счастье.

Впервые за столько месяцев. Она снова научилась чувствовать! 

- Лерка... - шептал Лекарь. Обнимал ее, пытался согреть. Скинул с себя пальто и закутал в него Леру. - Все хорошо, моя маленькая... Все закончилось уже... Все прошло...

Легко подхватил ее на руки. Пытался потеплее закутать в пальто.

Усадил в машину. Приказал своим людям налить горячего чая из термоса. Накинул сверху еще какое-то одеяло.

- А что дальше? - прохрипела Лера и обожгла язык о дымящийся напиток.

Тепло. Горячо.

Уютно.

Безопасно.

- Я отвезу тебя в свой особняк. Залечу раны и избавлю от зависимости. А потом отдам тебя сестре. Обещаю.

- Рене? - несмело уточнила Лера.

Лекарь кивнул. Долго и внимательно смотрел на нее.

- Она очень тебя любит, - задумчиво произнес он. - Очень. Я в этом убедился. Ты тоже должна твердо знать. Рената отдаст за тебя все, что у нее есть. Поэтому...

Лекарь снова осекся. Тяжело вздохнул. Потер ладони.

Тепло.

Безопасно.

- А что с другими? - шепотом спросила Лера. - С теми, кто умер?

Он закрыл глаза. Прижал Леру к себе и легонько коснулся губами ее макушки.

- Тебе нужно поспать, Лер. Все кончено. Все позади. Поспи... наберись сил. Готовься к встрече с Реной... А она состоится. Это я тебе гарантирую.