Пошатываясь, она забралась на диван и тут же уснула. Ирсон рухнул в кресло. Но не успел он перевести дух, как из соседней комнаты донеслись голоса и в гостиную вплыл Энаор (Ирсон и не заметил, когда эал тактично удалился), а за ним - Инон.

- Что здесь делает эта тварь? - спросил Ирсона жрец, но тот, разумеется, только пожал плечами.

- Эта тварь здесь живёт, - заявил Энаор, по-хозяйски потершись щекой о шкаф. - Скверная новость, да?

- Чрезвычайно.

Отворотив непроницаемо спокойное лицо от Энаора, Инон прошёл в комнату и остановился у изголовья дивана. Он долго смотрел на спящую Талию и когда, наконец, поднял голову, Ирсон с изумлением увидел, что глаза жреца увлажнились. Милосердник выглядел так, будто свалил с плеч непомерный груз. «Может, зря я про него... так? Я ничего не понимаю в людях», - подумал растроганный танай.

- Удалось что-то узнать? - тихо спросил он жреца.

- Что?

- Хоть что-то. Кто это был, откуда он напал. Тебя долго не было, и мы подумали, что ты пытаешься в этом разобраться.

- Разобраться? Нет. Я молился.

- О! Разумеется. Но теперь, когда с ней всё в порядке...

- В порядке? - недоуменно воззрился на Ирсона Инон. - Нет, друг мой, я так не думаю. И с ней, и со мной не всё в порядке. Я так и знал, что рано или поздно это случится. Веиндор испытывал нас! Он не спешил карать заблудших детей своих, он дал нам шанс одуматься. А мы, гордецы, спутали его снисходительность с благосклонностью.

Громкий голос жреца разбудил Талию.

- Кончай причитать, Инон. Это не Веиндор, - поморщилась она, приподнявшись на локте.

- Что?

Трудно было сказать, чему именно удивился Инон - словам Талии или тому, что она вообще в состоянии говорить.

- То. Это кто-то из ваших, из жрецов, - буркнула ан Камианка, спустив ноги с дивана.

- С чего ты взяла? - резко, даже как-то обиженно, спросил Инон.

- Когда всё это случилось, я слышала голос. Женский. Эта тварь удивлялась, возмущалась, что я сопротивляюсь её заразе. «Она не может бороться сама! Это он её защищает! Если уже сейчас она отвоевала себе такую позицию, чего нам ждать в будущем?» - вот что я разобрала.

- Талия, поразившая тебя молния ударила от статуи Веиндора, а никто в Энхиарге не посмеет выдать свои действия за действия Милосердного! Это... это больше, чем предательство, это - верх кощунства. Если ты действительно слышала эти слова, значит, та жрица выполняла волю своего наэй. Тебе придётся с этим смириться. И о многом задуматься, - назидательно сказал Инон и едва не улыбнулся - облегчённо, торжествующе.

«Ну конечно, теперь всё встало на свои места, - подумал Ирсон. - Можно больше не терзаться выбором. Не гадать, кто прав - Талия или старые, мудрые, степенные жрецы. Искусительница повержена в прах. И там ей и место. Нечего смущать умы!»

От Талии тоже не укрылось выражение лица Инона. Поджав губы, она медленно встала, выпрямилась и глухо спросила:

- А кто же тогда этот «он», который меня защищает?

- Я, - ответил жрец.

- О, как же я не догадалась! Одурманенный ты. Несчастная жертва моего коварства. Только я что-то не заметила, чтобы ты помог мне избавиться от этого, - Талия ткнула пальцем в корку на своём боку, а потом резким движением отодрала её и сунула Энаору: - На, будешь на неё пиво ставить.

Спрятав сувенир в карман, эал обнял пошатнувшуюся Талию за талию и бережно поддержал её под локоть.

- Талия, ты же не думаешь, что «он» - это Веиндор? - прищурился Инон.

- Думаю. То есть я не считаю, что Веиндор помог мне одолеть заразу, но уверена, что эта тварь думает именно так.

Жрец покачал головой, глядя на Талию, как муж на жену-истеричку во время припадка: снисходительно-сочувственно и чуть брезгливо. И тут терпение у ан Камианки лопнуло.

- Знаешь, Инон, на этот раз ты меня достал. Пронял до самых печёнок. Пёс с ним, что ты отказался от меня. В конце концов, я тот ещё подарочек, но того, как легко ты отказался от нашего дела, я никогда забыть не смогу, - глядя в пол, проговорила она. - А это... это значит, что наши пути расходятся.

- Талия, как друг твой, как старший товарищ, я должен был сказать то, чего никто другой не скажет. Я всегда был снисходителен к твоим недостаткам - может быть, потому, что сам был не чужд многих из них, и, оправдывая тебя, оправдывал себя самого. Но сейчас, когда Веиндор явил мне истинную природу наших поступков, вразумить тебя - мой долг! - с прямо-таки отеческой теплотой сказал жрец, шагнув к алайке, но она отшатнулась, ткнувшись лопатками в грудь Энаора. - Это горькая обязанность, но с моей стороны было бы верхом малодушия пренебречь ею.

- Инон, Инон! Мне даже не хочется с тобой спорить. Вот совсем не хочется, - не поднимая глаз, ответила Талия. - Когда меня выпотрошили тагарцы, я и то не чувствовала себя такой опустошённой... Снисходителен к недостаткам... Да я была пай-девочкой, носилась с твоей лиаровой гордостью, как с больным котёнком. Всё. С меня хватит. - Она погладила раненый бок. - Меня интересует только одно. Как именно ты намерен искупать свою долю нашей общей ужасной вины? Будешь биться лбом о Веиндоровы лапы или же займешься угодными Милосердному делами, в частности, поможешь-таки разобраться с этими веиндорохульниками?

- Я ни от чего не отказывался... - проговорил жрец - видимо, он жалел, что дал волю своим чувствам, но было уже поздно.

- Замётано, - отрезала Талия. - Я посплю ещё пару часов, а потом пойду окапывать репейники и плакать. Да! Что там с моими телами? - спросила она лиса.

- Они разложились. Расползлись в кисель! Не завидую тому, кто будет всё это отмывать, - дёрнул носом тот.

- Прекрасно! К моральному ущербу добавился материальный, - всплеснула руками ан Камианка. - О, ещё и дождь начался! Чудесный день! Побольше бы таких.

***

Талия недаром остановила свой выбор на репейной поляне. Если остальная часть сада пряталась за густой живой изгородью, то здесь зелёный занавес расступался - ан Камианка гордилась своей колючей коллекцией. Меж неряшливых кулис громоздилась причудливая декорация - целый лабиринт из закрученных спиралями грядок. Пройти по нему не оцарапавшись, было бы целым искусством, особенно в сумерках, как сейчас, но Талия не стала подвергать свою жертву подобному испытанию и расположилась на самом краю поляны, в свете садового фонаря.

Прошло почти полтора часа, прежде чем Энаор гаденько хмыкнул:

- Рыбка клюнула. Минут через десять будет у нас.

- Он один? - спросил Ирсон.

- Да. И за ним никто не следит. Насколько я могу судить. Удачи, Талия!

Ан Камианка чуть заметно кивнула в ответ. Она подкармливала пожухший чёрно-белый куст собственной кровью, аккуратно насадив палец на один из его шипов. Стебли репейника - увенчанные ярко-красными цветами, гротескно толстые, с узорчатыми колючими листьями, растущими правильными ярусами, - походили на какие-то чудовищные маяки.

Наконец послышались шаги, и из-за куста боярышника появился заговорщик - коренастый человек лет сорока, одетый в мягкий тёмный костюм и традиционные анлиморские сандалии из скатовой кожи. Узкие глазки и бородка поросячьим хвостиком присутствовали.

- А, это вы, - завидев его, вздохнула Талия. - Пришли позлорадствовать? Ну что ж. Имеете полное право. Такого я не ожидала.

- Что вы, я пришёл поддержать вас, Талия. И выразить вам своё восхищение, - прижав ладони к груди, сказал человек. - Мало кто осмеливается говорить в подобном тоне с этими поклонниками смерти.

- Поверите, я и не думала, что чем-то рискую, - подняла брови Талия. - А тут... слов нет. Наслать на меня заразу! Это какая-то дремучая архаика, дикость какая-то.

- Да! Да, дорогая госпожа ан Камиан. Именно об этом варварстве я пытался рассказать вам несколько дней назад. Но вы мне не поверили. И вас не в чем винить: пока я своими глазами не увидел города, страны - целые миры, выкошенные эпидемиями по указке этого якобы милосердного наэй, я тоже не верил.

- Погасни мои глаза!.. - выдохнула Талия.

- Ваши глаза, госпожа ан Камиан, и так чуть было не погасли навсегда, - назидательно сказал человек. - А ведь это был, в некотором роде, лишь предупредительный выстрел.

- Зато с них слетели шоры. Я всегда думала, что только в отсталых мирах боги дрессируют своих подданных, используя всякую заразу. Поклоняйся только мне, живи по моим правилам, вылизывай ноги жрецам и будешь здоров. Нет - пеняй на себя! Шаг влево, шаг вправо, взгляд в сторону чужого храма - вот те язва во весь лоб! То есть я знала, конечно, что поначалу и Веиндор не брезговал такими средствами... вразумления. Но потом - потом он с омерзением отказался от этого гнусного шантажа!

- Увы, госпожа моя, увы.

- И что вы предлагаете со всем этим делать?

- Бороться! - человек решительно сжал кулак.

Ирсон прищурился. В жестах вербовщика было что-то подозрительно знакомое.

- Срастись мой язык, если это не дядюшка Рестес в другом теле! - прошептал он наконец.

Энаор не ответил. Оглянувшись, Ирсон обнаружил, что эал исчез.

- Куда ж тебя... - пробормотал танай и только тут заметил, что Талия держит во рту проколотый палец: за своими размышлениями он пропустил условный сигнал «Внимание!». Талия почуяла опасность, и Энаор, видимо, не стал дожидаться, пока она позовёт на помощь.

И точно! За спиной Рестеса уже распахнулась тусклая волшебная дверь - совершенно бесшумно и почти не исказив магический фон. С созданием порталов - как с прыжками в воду: чем меньше брызг и тише всплеск, тем выше мастерство.

Ирсон цокнул языком, воздавая должное искусству Энаора, а тот, прижав уши, гадюкой зашипел на Рестеса, нанося ему телепатический удар. Талия метнулась к вербовщику и для верности всадила ему в руку иглу сонной ели. Рестес пошатнулся, неловко переступил с ноги на ногу, стал заваливаться вперёд, но вдруг резко выпрямился и направил на Энаора тёмный жезл - нет, какую-то трубку, рифлёную, словно вафля. Небрежно взмахнув рукой, эал вышиб из пальцев вербовщика странное оружие, открыл рот для нового заклинания... да так и замер, осоловело хлопая глазами.

Ирсон поспешил на помощь. Выскочив из портала, он швырнул в Рестеса парализующее заклинание - синхронно с Талией, бросившей в «дядюшку» увесистым булыжником. И заклятие, и камень достигли своей цели, однако Рестес даже не пошатнулся. Он застыл истуканом, вытянув руки по швам, тараща глаза в сумрак сада. Из рассечённой скулы на грудь ему капала кровь.

Из-за угла дома показался Инон. Зачем-то зажмурившись, он понёсся к товарищам что было мочи. С Энаором и вовсе творились странные вещи. Эал сменил форму и завертелся волчком, словно в хвост ему вцепился краб, потом поскрёб землю лапами, понюхал её и сиганул в кусты.

В тот же миг Рестес вздрогнул и сорвался с места. Ирсон бросился следом, на ходу читая новое заклинание. Талия сцапала с земли трубку, быстро осмотрела её и вдруг оглушительно заорала:

- Ирсон, стой! Стой! Это очень важно!

Танай резко повернулся, едва не столкнувшись с Инмелионом.

- Что это? - подбежав к Талии, спросил он.

- «Селорнова вафля» - это такая штука... как портал для передачи телепатического удара. Долго объяснять! Ей нельзя дать самоубиться. Сохраним её - найдём хозяина.

- Ты знаешь, как она уничтожается?

- Там огненное заклинание... сейчас... арш-17 или 18 по линдоргской классификации. Хр-р-р! Энаор мне говорил, но я забыла номер. Оно срабатывает через две минуты, если трубку отнесли от хозяина на три хвоста.

- Можно отменить?

- Только если знаешь кодовый телепатический сигнал. Мы его в жизни не воспроизведём, надо придумать что-то другое. Ну тебе придётся, - виновато добавила Талия, отдавая Ирсону жезл.

- Плохо дело, - пробормотал танай, прочитав на него заклятие проницательного взгляда. - Этот твой арш тут везде... как сосуды под кожей. Его не выковырять.

- Никак?

- Никак.

- Бедная «вафля». Мы теряем её. Ужасно жалко.

Секунды стремительно таяли, и Ирсон решился:

- Ладно. Попробуем её заморозить. Ты только отойди подальше - если рванёт, тут будет воронка с твою гостиную.

Прекрасно понимая, что любое контрзаклинание спровоцирует взрыв, Ирсон решил воспользоваться одним из своих зелий. Очертив в воздухе большой прямоугольник, он сделал движение, будто открывал дверцу шкафа, и перед ним появились ряды полок, спрятанных внутри пространственного кармана. Схватив один из пузырьков, Ирсон зубами выдрал из него пробку. Лицо таная тут же покрылось инеем, губы посинели. Не обращая на это внимания, он вооружился пипеткой и, набрав в неё ядовито-голубой жидкости, склонился над трубкой. «Только бы не ошибиться с точками...», - прошептал Ирсон, всматриваясь в переплетение огненных нитей заклятья. Они набухали всё сильнее и сильнее, как тромбозные вены - вот-вот разорвутся. «В конце концов, я танай. А мы - зверски удачливые твари!» - подумал Ирсон и принялся капать зелье в ячейки «вафли». Жезл задрожал, издал оглушительное шипение и... застыл на ладони Ирсона еле тлеющей головешкой.

- Ты гений, Ирсон Тримм! Я уже говорила тебе это? Нет? Значит, говорю - ты гений! - восторженно напрыгнула на таная Талия.

- Кыш! - хохотнул тот, осторожно укладывая жезл на полку.

- Будем надеяться, у Инона дела идут так же хорошо! - крикнула Талия, ныряя в кусты.

Её надежды оправдались где-то наполовину: жрецу удалось задержать вербовщика. Рестес скрючился на пороге беседки. Пальцы обеих его рук приросли к ноге, на месте рта была гадкого вида кожистая складка. Он пучил глаза, силясь перебороть жреческую «магию» Инона. Увы, сам милосердник выглядел немногим лучше. Его бледное лицо блестело от пота, заливавшего плотно сомкнутые веки.

- Ин, что с тобой?! - спросила Талия; она протянула к жрецу руку, но не осмелилась коснуться его плеча.

- Не знаю, - сквозь зубы процедил тот. - Я с трудом удерживаю его. И душу, и тело.

- Так, может, ты займёшься душой, а мы позаботимся о теле? - предложил Ирсон.

- Нет. Ни в коем случае. Малейший толчок - и его душа ускользнёт. Мне нужно за что-то зацепиться. Лучше свяжи его чем-нибудь немагическим. Талия, возьми у меня в кармане иголки! Сначала иголки, потом всё остальное.

- Ну что ж, поиграем в Швею, приметаем, так сказать, душонку к тушонке, - склоняясь над Рестесом, пропела ан Камианка.

В её пальцах блеснули длинные заострённые кристаллы - один за другим Талия вонзала «иголки» в плоть Рестеса, прикалывая его душу к телу, как редкую бабочку к картону.

- Ему ведь помогает жрец Веиндора, так? - вдруг спросила она.

- Я не уверен... - пробормотал Инон.

- Ты не уверен или не хочешь верить? Брось, Ин. Куча религий прошла через раскол.

Инон открыл глаза и посмотрел на неё усталым, тоскливым взглядом.

- Он... этот жрец гораздо ближе меня к Милосердному, гораздо сильнее. Но он почему-то сдерживается...

- Не он. Она! - подняла палец Талия.

Ирсон сунул ей в руку конец антимагической верёвки и присел рядом, собираясь связать пленника.

- Ну, здравствуйте, дядюшка Рестес... - Он осторожно приподнял человека и вдруг отпрянул, что было силы отпихнув Талию от вербовщика, - на спине «дядюшки» набухла жирная чёрная шишка, похожая на осьминожью голову.

- Инон? Талия? - вопросительно крикнул танай.

- Я держу! - откликнулся жрец, Талия кивнула, и Ирсон ударил: в шишку врезались две зеленоватые молнии, перекрученные, как побеги плюща. Они породили целую волну ослепительного света, заставившую всех троих зажмуриться.

Когда же «пособники Смерти» открыли глаза, то увидели, что Рестеса отшвырнуло вглубь беседки. Избавившись от своего аморфного «наездника», он лежал на боку и мелко дрожал - жалкий и смешной, как и положено поверженному врагу. Но длилась эта «идиллия» недолго. Подтянув к себе вторую ногу, Рестес рывком сел и, издав короткий смешок, упал на другой бок. Впрочем, «упал» - не самое подходящее слово. Он буквально нырнул в пол, словно ухнул с низкого мостка в тёмную воду.

- Вот же совиная отрыжка! - выругался Ирсон, перепрыгивая через широкий порог.

В беседке было темно, однако танай успел разглядеть пятно мрака, живой тряпкой уползающее к стене - туда, где тьма становилась совсем уж непроглядной. Ирсон швырнул ему вслед заклинание-распорку, но не был уверен, что оно достигло цели. С магическим фоном что-то было не так.

- Это что, какой-то портал? - спросила подоспевшая Талия.

- Скорее - горловина пространственного мешка. Я попробовал помешать её закрыться. Сейчас узнаем, насколько успешно, - сказал Ирсон, зажигая волшебный огонёк.

На секунду тьма отступила, и танай с алайкой обнаружили, что потолок беседки покрыт чем-то рыхлым, похожим на губку, основательно пропитанную дёгтем. Ошмётки этого чего-то парили вокруг, как кусочки мяса в студне. Один из них метнулся к огоньку и со свистом впитал его. Талия цокнула языком.

- Я так понимаю, колдовать мы не сможем?

- Нет. Оно впитает всю нашу магию, переварит и, скорее всего, вернёт её нам с процентами. Зараза! И смотри: по окнам уже расползается! - прошипел Ирсон.

- И к коже липнет! - Талия затанцевала на месте, тряся рукой, словно к каждому её пальцу присосалось по пиявке. - А если попробовать выжечь её чем-нибудь харнианским? У меня есть несколько огненных колец и ещё жезлы там, камни всякие. Жахнем из всего этого разом - пусть эта дрянь подавится!

- Не успеем. Моя распорка долго не продержится. Рестес стянет горловину своего мешка, и вряд ли мы его тогда оттуда вылущим.

- Ну а как его искать тогда?