- Ради бога, сколько нам еще нужно проиграть, чтобы выиграть эту чертову войну? - потребовал Юнги, почти в истерике, когда они с Чимином несли обмякшее тело Джина к лекарю. 

Когда он был изначально ранен на поле боя, Юнги отмахнулся от этого в шутку. Но после его осенило, что если кто-то и погибнет трагической смертью от ранения в бедро, то им окажется Ким Сокджин. И это осознание стало лишь большим количеством топлива для злости, которой он уже был охвачен.

Он стиснул зубы, когда перед ним промелькнули образы безжизненного тела Дженни. Но стряхнул воспоминания так же быстро, как оно и появилось, похоронив его в самых глубоких уголках своего разума. Место, где находились все его болезненные воспоминания. Воспоминания, которые он не сможет вынести, если вернется к ним из страха, что они погрузят его в забвение.

Чимин не нашел ему ответа. Потому что война была эгоистичной - она забирала кого угодно и когда хотела, и ее нельзя было предугадать или избежать.

Уклоняясь от множества врагов и ныряя за различные укрытия, они наконец вернулись в одну из своих палаток. Юнги никогда не испытывал такого облегчения, увидев королевское синее знамя доспехов принцессы, его плечи молили избавиться от бремени веса Джина, а горло остро нуждалось в питье.

Он первым шагнул внутрь палатки и чуть не врезался в Айрин, которая уже встречала их у входа словно зная, что они придут.

- Джин, - она вздохнула, помогая им опустить его на тонкий соломенный матрас, - на этой неделе я испытала больше головной боли, чем за всю свою жизнь. Все из-за него. Это нормально?

Юнги обменялся полу-потрясенным, удивленным взглядом с Чимином, когда они заметили, как Айрин начала лечить рану Джина. Было подозрительно, и странно. Она едва ли бросила взгляд на других мужчин в палатке, не сводя глаз с бессознательной фигуры Джина.

- Господи, как бы я хотел, чтобы мы нашли Дженни раньше, - вздохнул Пак, когда они смотрели, как Джин медленно приходит в сознание. - Хотя бы на несколько минут...

- Чтобы попрощаться, - закончил Юнги за Чимина, снова стиснув зубы. 

Они погрузились в торжественное молчание, и в свои мысли. Они пытались заполнить пустоту отсутствия Дженни теплыми воспоминаниями, держась за любую ее частичку, которая только была. Образы ее назойливой улыбки, ее решимость выиграть любое соревнование, независимо от того, сколько мужчин ей пришлось победить. То, как она всегда старалась быть лучше всех одетой на любом городском мероприятии, ее свирепые глаза, которые смягчались, когда ей делали комплименты - все, что сделало ее первой любовью Юнги, захлестнуло его разум, как ураган чувств. И когда он подавил жжение в глазах, то понял, что был прав. Это дерьмо было слишком подавляющим.

Он не спеша развернулся и выскочил из палатки, чтобы что-то разрушить. Или кого-нибудь. 

Но едва выбравшись наружу, боевая лошадь чуть не налетела на него. 

- Смотри куда ты блять...

- Простите, господин, но я принес вам срочные новости с севера. Меня отправили несколько дней назад, но я был задержан из-за неожиданного нападения на востоке, - жестокость Юнги была внезапно прервана испуганным голосом воина.

- Что произошло? - он рванул к нему, чувство страха наполнило его от разрушенной брони солдата и испуганного выражения его глаз. 

- Госпожа Лалиса схвачена...

- Что значит схвачена?! - внезапно спросил Чимин сзади, подслушав их разговор. 

Юнги изо всех сил старался сохранять спокойствие, когда задал следующий вопрос. Тот, который крутился в его голове, казалось, вечность.

- А Джису?

Ему не понравилось колебание, внезапно охватившее лицо солдата. От этого Юнги захотелось схватить его за плечи и вытрясти из него объяснение.

- Боюсь, она тяжело ранена. В последний раз, когда я ее видел, она сильно истекала кровью. Вам лучше пойти со мной и убедиться в этом самому.

Юнги схватил ближайшую лошадь, запрыгнув на нее в одно мгновение. Чимин последовал за ним. Они были похожи на двух решительных львов, топчущихся через поле битвы в поисках потерянных львиц, прицелившись прямо на север. Не удосужившись даже сразиться с немногими оставшимися на поле солдатами, они как можно быстрее увернулись от скопления людей. 

Единственное, ради чего они остановились, - чтобы уведомить Тэхёна об их отъезде.

- Тэ! - закричал Чимин с расстояния в несколько метров, когда Тэхён выпустил несколько стрел в сторону воинов в красном. - Лиса и Джису в опасности, наша помощь требуется на севере!

- Что случилось? Они в порядке? - он повернулся к ним, нахмурив брови от беспокойства.

- Мы мало что знаем, посланник должен был прибыть несколько дней назад, к настоящему времени могло произойти что угодно, - Чимин разочарованно провел ладонью по своим длинным темным волосам, что выглядело очень близко к психическому срыву, - вот почему нам нужно немедленно уехать. 

И Юнги, заметив более глубокую озабоченность, скрывающуюся за темными серьезными глазами Тэхёна, решил ответить на его незаданный вопрос:

- Мы ничего не слышали про Чеён.

Он глубоко вздохнул. Отсутствие новостей - хорошие новости. Если бы что-нибудь произошло, они бы наверняка уже узнали об этом. 

- Ты идешь? - спросил Чимин, прежде чем пустить стрелу в одного из воинов, который собирался напасть на друга со спины.

Тэхён повернулся вовремя, чтобы провести мечом по животу следующего врага, даже не вздрогнув, когда свежая кровь залила его уже изодранную броню.

- Мингю все еще где-то здесь, - простонал он, когда один из воинов ударил его ногой в живот. - Я обещал Чеён, что мы выиграем эту войну, и я не могу посмотреть ей в глаза, пока не выполню это обещание. Зная, что она еще жива, мне этого достаточно. 

- Хочешь, чтобы мы передали ей какое-нибудь сообщение? - с сарказмом спросил Юнги. - Что-то слащавое, черт возьми, типа «Я люблю тебя, я скучаю по тебе, мне не терпится увидеть тебя, дождись меня, я вернусь?»

- Нет, - усмехнулся Тэхён, вытирая свежую полосу крови, стекающую по его мускулам из раны, которую он получил раннее. - Я скажу все это сам. Ты можешь только передать ей, что я в порядке, пусть не волнуется.

Кивнув, Чимин и Юнги устремились к северному лагерю, их взгляд был твердо направлен вперед, а лошади неустанно трудились, чтобы донести их к месту назначения. Все это время ни один из них не произнес ни слова, потому что их охватила волна эмоций. Разочарование из-за того, что они не смогли защитить их, сожаление обо всех словах, которые остались невысказанными, страх, что они опоздали, и неуверенность в том, смогут ли они пережить, потеряв еще одного любимого человека.

*** 

Внезапная дрожь охватила стройное тело Лисы, когда она сняла тяжелое меховое одеяло со своих плеч и накинула его на одного из раненых солдат, спящих снаружи, и ожидающих своей очереди охранять ее палатку. С тех пор, как она была освобождена из плена, Чеён и Джису поставили ее под строгую программу защиты - как будто она была ценностью, хрупким оружием, которое они не могли рисковать снова потерять. По крайней мере пять солдат постоянно окружали ее палатку, меняясь дважды в день. И несмотря на то, что Лиса была благодарна за их заботу, она чувствовала себя обремененной больше, чем кто-либо еще. Она считала, что это была трата жизненно важных ресурсов.

Поэтому, чтобы побороть свою вину, она делала все возможное, чтобы облегчить солдатам задание. Жертвовать своим одеялом, тайно добавлять свою еду к их порциям, чтобы прибавить их энергию, ремонтировать их сломанное или затупившееся оружие - вот те мелочи, которые ей удавалось делать. Часть ее хотела, чтобы она могла вернуться на поле битвы, но Чеён и Джису строго запретили это. Кроме того, они уверили ее, что теперь у них достаточно воинов, которые присоединились от семьи Чон.

Лиса тяжело вздохнула, вспомнив семью Чонов и их метод получения трона. И она обнаружила, что задается вопросом, сможет ли когда-нибудь простить себя за то, что стала первопричиной такой трагедии.

Если бы она только была внимательнее. Если бы они только придерживались плана. Если бы только члены королевской семьи не жаждали власти. Если бы.

 Ее мысли были прерваны топотом копыт всего в нескольких шагах от лагеря. В темноте беззвездной ночи было трудно определить сколько всего было всадников, не говоря уже о том, кто это был. Поэтому воины в лагере мгновенно отреагировали, заняв оборону и подготовив длинный ряд лучников перед входом в лагерь.

- Всем приготовиться, это возможное нападение! - закричал один их генералов Джэхёна, когда солдаты ринулись, некоторые из которых окружили Лису защитным кругом, а другие присоединились к воинам на передовой для укрепления границы. - По моей команде, выпустить стрелы! 

- Раз!

Лиса нахмурила брови, вытянув голову из окруживших ее солдат, чтобы лучше разглядеть прибывших.

- Два!

Прищурившись сквозь поднятые факелы в каждом углу лагеря, она увидела две знакомы фигуры, которые летели к им навстречу. И впервые то, что казалось вечностью, легкая улыбка осветила ее усталое лицо.

- Подождите! - воскликнула она властным голосом, когда пламя факелов осветило характерно заостренную линию подбородка. - Не стреляйте!

Воины повиновались, хотя они оставались напряженными, все еще крепко сжимая оружие в ожидании худшего.

Но Лиса протиснулась мимо идеально синхронизированных рядов мужчин и побежала к воротам. С каждым шагом она становилась все более и более уверенной в узнаваемости двух мужчин. По настороженным выражениям вокруг нее она могла сказать, что тревога солдат нарастала по мере приближения к воротам, но ее переполняло только возбуждение. Они были бы таким же, если бы собирались воссоединиться с любимым человеком.

Сделав жест страже открыть ворота, она стояла там в восторженном ожидании, затаив дыхание от бега, так и от вида Чимина, мчавшегося прямо к ней, и выглядя таким же красивым и решительным, как всегда. Юнги следовал за ним с такой же решимостью и гораздо большей злостью.

- Добро пожаловать домой! - позвала она с легким смешком, когда их взгляды наконец остановились на ней.

Выражение Чимина мгновенно смягчилось от настоящего облегчения, но ее образ только заставил его мчаться еще быстрее. Только когда он оказался перед ней, он натянул поводья, заставляя лошадь резко притормозить. Лиса слегка рассмеялась и повернула лицо, чтобы избежать песчаного и пепельного вихря, которое его поспешность обрушила на нее.

И прежде чем она успела снова поднять глаза, он уже спрыгнул с лошади, захватив ее в сокрушительные объятия. 

- Лиса, - выдохнул он, напряжение в его мышцах испарилось, как только она оказалась в его руках.

- Джису? 

Она улыбнулась однословному вопросу Юнги, который был охвачен гораздо большими эмоциями, чем любое предложение. 

- Там, - указав на одну из маленьких палаток за спиной.

Юнги в мгновение промчался мимо них, пока Чимин продолжал держать ее, вызывая удивление на лице, после отстранившись, чтобы положить ладони на ее щеки.

- Ты в порядке? Ты ранена? Они причинили тебе боль?

Улыбка Лисы стала шире, и ее грудь наполнилась непреодолимой теплотой, когда она встретилась с его обеспокоенными глазами.

- Нет, только морили голодом и оставили под грозой на целый день.

- Они сделали что?! - воскликнул он, вытаращив глаза в недоумении. - Я убью их. Где они?

- Я не хочу мести, - она взяла его за руку, когда он попытался пройти мимо нее. - Я не видела тебя несколько недель. И по мере того, как я теряла сознание и рассудок от боли, все, о чем я могла думать, это то, что у меня никогда не было возможности сказать тебе, что я чувствую. Так что верь мне, когда я говорю, что месть - это последнее, о чем я думаю. Сейчас я хочу только одного, Чимин.

Он снова повернулся к ней всем телом и не успел среагировать, как она обвила руками его шею и нежно поцеловала его пухлые губы. Он расширил глаза, его злость сменилась на потрясение, когда она отстранилась, чтобы одарить его яркой улыбкой. 

Но он взял себя в руки очень быстро, медленная улыбка расплылась по его чертам, когда он обнял ее за талию и прижал к своему теплому, вспотевшему от пота телу. Все еще улыбаясь, Чимин втянул ее в еще один, более глубокий и гораздо приятный поцелуй. Сердце Лисы колотилось в груди, когда их дыхание смешалось, а губы слились в идеальности. Это был момент, которого она ждала - сильное, всепоглощающее чувство, которого жаждало ее сердце. И она с точностью знала, поскольку ее разум очистился от всех ужасов последних нескольких месяцев и ее грудь трепетала от блаженства, что это была любовь.

***

Юнги почти залетел в палатку, которую ему указала Лиса. Подсознательно он осознавал, насколько животным он, должно быть, выглядел, пробираясь через лагерь в спешке найти Джису, но в этот момент он потерял способность думать об этом. Он прорезал мечом палатку, сделав отверстие, и не имея терпения открывать шаткий входной занавес.

После увидев ее. Она лежала на соломенном матрасе, ее длинные волосы струились вокруг нее, как темная шелковая река, ее тело было совершенно неподвижным, глаза закрыты, а лицо бледным, как покрывающие ее простыни из слоновой кости. На мгновение его сердце вздрогнуло. Он резко остановился, затаив дыхание, и наблюдая за ее грудью на случай любого движения.

Несколько страшных секунд спустя ее грудь поднялась, и он, наконец, снова смог дышать. Она всего лишь спала.

Юнги подошел к ней как можно тише, постепенно снимая пояс с оружием и доспехи. С каждым шагом его тело становилось легче, а разум яснее. Тысяча эмоций закружилась в нем, когда он посмотрел на ее безмятежное лицо, заметив пропитанную кровью повязку, туго обернутую вокруг ее бедра. Самой сильной эмоцией стало настоящее облегчение.

Он опустился рядом с ней на колени и снова глубоко вздохнул. Протянув руку, Юнги погладил тыльной стороной своих длинных бледных пальцев ее покрытую шрамами скулу. Он почувствовал, как его рука стала влажной и удивленно поднес ее к лицу, смахивая слезы, которые сочились из его глаз, даже не осознавая этого. 

- Спасибо, - прошептал он, нежно проводя рукой по ее волосам, - спасибо, что ты жива. Господи, как же ты меня напугала. Никогда в жизни я так не боялся потерять кого-то. С другой стороны, у меня никогда не было ничего, что можно было потерять до тебя.

Он остановился на какую-то секунду, когда все его скрытые чувства вылились из него. На этот раз он хотел высказаться. Ему нужно, чтобы она знала, что значила для него. Потому что, если он и научился чему-то, так это тому, что им может не выпасть другого шанса. Жизнь была слишком короткой для слабости и слишком длинной, чтобы провести ее в одиночестве. 

- И какого черта ты выглядишь такой мирной, когда спишь и такой дикой, когда бодрствуешь? - его саркастическая сторона снова взяла верх, и он не смог не пробормотать. 

- На секунду я подумала, что пущу слезу, но тебе пришлось взять и испортить момент, - внезапно ответила она, открывая глаза, чтобы взглянуть на него, хотя в ее глазах оставался игривый блеск.

У Юнги отвисла челюсть, когда она ухмыльнулась ему самодовольным видом «я-слышала-все-твои-слова», отчего ему захотелось провалиться сквозь землю.

- Ты не спала все это время?

- Ну, из-за того, как ты ворвался сюда, я уверена, что весь лагерь проснулся. 

- Ну прости, что беспокоился о тебе, - он закатил глаза.

Он ожидал, что Джису отреагирует на остроумный ответ, но удивился, когда она внезапно села (слегка вздрогнув) и нежно обняла его. 

- Спасибо, что ты тоже жив.

Именно сейчас он действительно стал жертвой собственных эмоций, слезы бесконтрольно струились по его лицу. Казалось, ее объятия были самым безопасным место, где он мог быть - где он мог высвободить все свои сдерживаемые чувства без ограничений и страхов. Война, груды трупов, Дженни, все сразу рухнуло вокруг него. И он позволил этому.

- Юнги, - она отстранилась, чтобы с беспокойством заглянуть ему в глаза. - Я никогда не видела тебя таким. Что там произошло?

- Дженни, - он прерывисто вздохнул, заставляя себя произнести слова, которые разум пытался подавить вслух, и его голос сорвался при упоминании ее имени. - Она...она мертва.

- Ох, Юнги, - выражение Джису смягчилось, и она прижала его к себе, - мне очень жаль. Я знаю, насколько она важна для тебя.

Это только заставило его сломаться еще сильнее. Каким бы ужасным ни было это чувство, он позволил себе окунуться в нем. И благодаря комфортным объятиям Джису и ее нежным рукам он, наконец, смог горевать, не сходя с ума. Возможно, прерывистое дыхание не повредило бы его грудь так сильно, если бы она была здесь, чтобы облегчить бремя.

***

Тэхён в замешательстве огляделся, когда сотни неизвестных воинов штурмовали поле битвы, сражаясь вместе с ним, надев герб, который он не узнал. Сначала он предположил, что Айрин собрала эту армию в качестве подкрепления, но у него едва было время сосредоточиться на чем-либо, как то немногое, что осталось от армии Мингю, ринувших на него. 

Из-за того, что Джин пострадал, Чимин и Юнги направились на север, а Намджун и Дэсон помогали раненым, Тэхён стал главной целью. Когда солдаты Мингю атаковали его со всех сторон, и усталость прожигала все его мышцы, он был рад дополнительной помощи. Тем более, это значило, что он мог сосредоточить свое внимание на поиске единственной цели, которая имела значение: Мингю.

Длинный день превратился в одну из самых темных ночей, которые Тэхён увидел за долгое время. Он не мог не думать, что, возможно, темнота настала из-за того, что мир потерял одну из самых ярких звезд прошлой ночью, как способ почтить память ее смерти. И, несмотря на боль, которая давила ему на сердце при каждой мысли о Дженни, это суждение принесло ему небольшое утешение.

Он весь день внимательно наблюдал за полем боя, постоянно следя за местонахождением Мингю, и другими десятками солдат, прилипшими к нему, как надоедливые клещи. Теперь, когда поле было заполнено союзниками, Тэхён наконец сможет нанести удар человеку, начавшего все это кровопролитие. Тот, кто принес разрушение их стране. Причина, по которой они потеряли Дженни и Тэёна. Главный источник самых глубоких страданий и несчастий Чеён.

Его ноги сами понесли его к Мингю. Ему казалось, что он плывет, перешагивая через ряды мертвых тел, чтобы добраться до него. Было ли это чувство легкости связано с глубокими ранами, которые он получил по всему телу, и связанной с ними кровопотерей от каждой из них, или же с волнением по поводу возможного прекращения этой долгой разрушительной войны, Тэхён не знал.

Все, что он желал - это одолеть его, чего бы это ни стоило. Ему нужно было восстановить безопасность Чеён и снова наполнить ее мир спокойствием. Это была единственная мотивация, которая подтолкнула его усталое тело вперед. Он перенесет еще тысячу травм, чтобы она не испытала хоть одну частичку боли.

Прежде чем Тэхён осознал это, он столкнулся лицом к лицу с кровавым, свирепым Мингю. Они смотрели друг на друга всего секунду, оба понимая, что это будет последняя битва для одного из них. Вместе они подняли свое оружие - блестящий серебряный меч Мингю со змеиными отметинами на стяге и стальной длинный меч Тэхёна с двумя драконами, вырезанными на рукояти. Ни произнеся ни слова, их глаза горели взаимной ненавистью, что окружало их холодное напряжение. Голоса других воинов, сражающихся на расстоянии, превратились в тихую фоновую музыку под громкое ругательство и удары металла о металл, заполнившие их уши.

Они набросились друг на друга, как обезумевшие тигры, танцуя вокруг ударов друг друга и постоянно ища возможности одолеть другого. Прошло несколько часов. Промокшие от пота и рваные доспехи, кровь капала с острых лезвий, тела падали вокруг них, как листья с дерева, потрясенного вихрем. Многие отступили. Ночь становилась все тише и тише. Пока они не стали единственными, кто остался на поле боя.

Мингю был опытным мечником, сохраняя наступательную стойку на протяжении всего боя, пока Тэхён занимал оборону. Мечи не были его предпочтительным оружием, тогда как меч Мингю, казалось, действовал как продолжение его собственной руки. Из-за плавности движений Мингю было ясно, что Тэхён находится в невыгодном положении.

Поэтому он не удивился, когда первый удар был нанесен ему. Он только пригнулся, чтобы избежать смертельной раны на шее, как заработал порез на левом плече. Не обращая внимания на жжение и поток жидкости, текущего на его уже пропитанную кровью броню, он продолжил кружиться вокруг него. Уклоняясь, Тэхён ждал, когда Мингю устанет, совершив ошибку.

Но ничего не произошло. Мингю был точен и гибок в обращении с мечом, а его разница в росте давала ему еще большее преимущество. Получив уже множество ран, некоторые их которых граничили с опасностью для жизни, к тому времени, Тэхён наконец смог нанести удар жестокому королю.

Мингю попытался проткнуть его грудь своим мечом, но сделал шаг слишком поздно, споткнувшись на пустом месте, и позволяя Тэхёну отступить вовремя, чтобы избежать атаки. Прежде чем он смог оправиться от небольшого падения, Тэхён скользнул по земле на коленях, взмахнув мечом к животу короля. Через несколько секунд по его одежде хлынула кровь, и на мгновение Тэхён подумал, что это конец. Что долгая ночь, наконец, превратится в многообещающий день, но король оказался сильнее этого.

Он увернулся от удара, резко вернувшись в оборонительную стойку так быстро, что казалось,  он ничего не почувствовал. Тэхён тоже выражал холодность, сохраняя непреклонное выражение, несмотря на черные пятна, которые продолжали заслонять его взор с каждой каплей крови, капающей с его разорванного, раненого тела.

Чему он учил Чеён перед их первой тренировкой? 

 - Никогда не позволяй противнику знать, что ты напугана. 

Он почти позволил улыбке просочиться сквозь его безжалостную внешность из-за теплых воспоминаний. Это было тогда, когда она заявила, что не боится его, но мгновение спустя отступила от его взгляда. Поэтому в конце ночи Тэхён почувствовал угрозу от эмоций, которые она так легко вызывала в нем. С каждым ее образом, который мелькал перед ним, он обнаруживал, как восстанавливаются силы. Напоминая себе о своей цели и будущем, которое они обещали друг другу. И впервые за это поединок он почувствовал себя сильнее своего соперника. Потому что, в отличие от Мингю, Тэхёну было за что бороться.

Битва изменилась. Тэхён прыгнул вперед, резкости его нападения хватило, чтобы на секунду испугать Мингю. И этого было достаточно. Он смог нанести глубокую рану управляющей руке короля, в результате чего меч выскользнул из его хватки. И прежде чем Мингю смог прийти в себя, Тэхён пнул оружие в сторону, где оно станет еще одним забытым пережитком этой жестокой войны.

Мингю схватился за правую руку, пытаясь остановить кровотечение, затем вскинув голову, чтобы взглянуть на Тэхёна. На кратчайшую секунду ему показалось, что на его чертах появилось тревожное выражение, будто перспектива смерти наконец стала для него реальностью. Словно он только сейчас понял, что вот-вот потеряет.

С твердым взглядом и сильно стиснутыми зубами Тэхён отбросил свой меч в сторону, столкнувшись в павшим королем. Он не допустил бы быстрой смерти для такого мерзкого человека. Ему нужно было испытать ту же боль, которую он причинил тысячам других, прежде чем кто-нибудь предоставит ему спасение от смерти.

Даже если это означало, что ему придется продлить собственные страдания.

- Давай закончим это, как мужчины, - предложил Тэхён, заставив удивление промелькнуть на лице Мингю. 

Но он быстро ухмыльнулся и покачал головой. Прямо перед тем, как Тэхён получил резкий удар в челюсть.

- Идиот. Ты должен был прикончить меня, когда у тебя был шанс.

Тэхён отшатнулся на полшага назад, двигая челюстью из стороны в сторону, убеждаясь, что она не повреждена, после нанося быстрый удар по животу Мингю - той же чувствительной области, которую он порезал мечом. Король пошатнулся от боли, затем вскочив в полный рост вовремя, чтобы сцепиться с Тэхёном. 

Они по очереди избивали друг друга, их движения становились вялыми и неаккуратными с каждым ударом, поглощаемым их плоти. Кровь стекала по бокам их лиц так обильно, словно пот, затеняя зрение и высасывая из них ту немногую энергию, которая оставалась в их уставших телах. 

В конце концов, Тэхёну удалось уклониться от одного из более слабых ударов Мингю, заставив его вновь споткнуться. Используя эту возможность, он мгновенно зацепил своей ногой колено короля, толкнув его на землю с силой, о которой даже не подозревал в этот момент.

Он набросился на грудь Мингю, прижав руки измученного короля к земле весом своих колен. И с внезапной волной адреналина, пробежавшей по истощенным венам, он использовал свои ушибленные кулаки, чтобы избить каждую сторону окровавленного лица. Удар за ударом, от которых глаза Мингю начали закрываться, пока его тело не обмякло и он не потерял сознание.

Тэхён вскочил на ноги, потянувшись за мечом. Свирепое чувство ярости захлестнула его, когда он вспомнил все мерзкие поступки, которые совершил Мингю. За страну, за свой народ, за свою сестру. Он поднял меч высоко в небо, пока каждый мускул его тела побуждал отпустить его. Он желал спасти жизни многих, убив всего одного.

Но стальной конец его меча так и не столкнулся с грудью Мингю. Вместо этого Тэхён развернул его, крепко связав его руки к спине одним из кожаных ремней своего солдата и подняв его с земли.

Потому что каким бы жестоким ни был человек, мудрая девушка однажды сказала ему: «У нас не всегда есть роскошь выбирать, кем мы являемся или кем хотим стать в этой жизни. Иногда наши пути выбираются для нас еще до того, перед тем как узнать, чего мы действительно хотим». 

И только эта девушка имела право решать, что совершить с этим мужчиной. И Тэхён должен был привести его к ней.