Корё.
Весна. 1016 г.
(19 лет спустя)

Дворец был одновременно домом и тюрьмой для Чеён. Эта мысль внезапно пришла ей в голову, пока она стояла перед покоями короля, ожидая разрешения на вход. Свита из четырех придворных во главе с ее личной помощницей и ближайшей компаньонкой Лалисой следовала за каждым ее шагом. Хотя в большинстве случаев Чеён очень нравилось их общество, из-за того, что она принцесса, было трудно найти время для себя. И она всегда страдала от боли из-за тысячи шпилек, удерживающих ее длинные рыжевато-каштановые волосы.

— Ее Королевское Высочество, принцесса Чеён, — объявил придворный перед тем, как тонкие деревянные двери королевских покоев распахнулись.

Чеён медленно и осторожно шагнула внутрь, сохраняя идеальную осанку и уравновешенность, необходимые королевской леди. Увидев своего отца, сидящего перед ней, на ее невозмутимом лице появилась легкая улыбка, прежде чем она поздоровалась с ним изящным поклоном. Король оторвался от свитка, на котором он был сосредоточен, и кивнул ей.

— Да, принцесса? Чем я обязан этой встречей?

— Прошу прощения, отец за прерывание, но...

— Ты не можешь меня так называть, — его лицо внезапно стало суровым.

— Но ты мой отец, — выпалила Чеён прежде, чем она смогла взять себя в руки. Она знала, что титулы играют важную роль в королевстве, но они всегда создавали бессмысленную дистанцию.

— Я сначала король, а потом твой отец.

Чеён какое-то время ничего не говорила, лишь сжала зубы от растущей ярости. Она не должна позволять таким словам снова и снова пронзать ее сердце, но она ничего не могла с собой поделать.  Чеён была очень чувствительна и позволяла эмоциям брать верх над собой чаще, чем это было социально приемлемо. Ее отец всегда говорил ей, что это ее самая большая слабость. У нее возникло внезапное желание дать ему в ответ столь же резкий отпор. К примеру: «ты бы не стал королем, если бы генерал не убил твоего деда и не поместил туда тебя». 

Но она не могла этого сказать, отчасти потому, что Чеён не хотела причинить вред отцу. Она тихо выдохнула, сдерживая эмоции и послушно перефразируя свои слова:

— Простите меня, ваше Величество, — в ее тоне была легкая горечь, но отец великодушно проигнорировал это. — Я пришла просить разрешения покинуть дворец на полдня, чтобы посетить рынок. 

Ей казалось, что даже требовать разрешения на такое простое дело, было глупо. Однако это был дворец ее отца, и она просто жила в нем.

— Ты выполнила задание по чтению? — Король вскинул бровь. 
— Да.

Образование всегда оставалось ее главным приоритетом. Иногда Чеён размышляла, почему он так много учил ее управлению и философии, когда ее брат Мингю будет править после него. Однако, в отличие от большинства девушек ее возраста, Чеён действительно нравилось читать  Конфуция, поэтому она никогда не жаловалась. Король не выглядел нисколько удивленным, услышав это, заставив Чеён внутренне задаться вопросом, почему он вообще спросил. Может быть?  Нет, вряд ли. Возможно, он просто хотел продолжить их разговор, завязав светскую беседу?

— А предложение руки и сердца? Ты уже об этом думала?

Чеён чуть не застонала. Сын королевского секретаря, Чон Джэхён, за несколько ночей до этого послал во дворец официальное предложение руки и сердца, и с тех пор эта мысль беспокоила ее. Чеён видела его лишь мимоходом. Он казался хорошо воспитанным, приятным человеком и, по общему признанию, красивым; однако мысль выйти за него замуж никогда не приходила ей в голову.  Она просто не могла представить себя с ним. Не говоря уже о том, что по нему сохла половина королевства, поэтому Чеён не понимала, почему он нацелился на нее.

— Я продолжаю обдумывать его и обязательно сообщу вашему Величеству, когда приму решение. 

Отец снова сурово посмотрел на нее:
— О чем тут думать? Он - единственный союзник для тебя в королевстве. Лучшего предложения может и не появиться.

Чеён закусила губу прежде, чем  последовал краткий ответ, молча склонив голову и ожидая, пока он закончит свою лекцию, чтобы она наконец смогла покинуть пределы дворца.

— Я не буду принимать решение за тебя, Чеён, но ты должна все обдумать, прежде чем принять должное решение, — после чего король вернулся к чтению своего свитка и снисходительно махнул рукой. — Тебе предоставляется разрешение уехать на полдня, если ты возьмешь с собой своих служанок и охрану.

Чеён поклонилась еще раз, прежде чем встать со своего места и медленно выйти. Она не могла никого с собой взять. Она желала - нет, требовала - побыть наедине хоть раз.

— Ваше Высочество! — запищала Лалиса, наблюдая, как Чеён садится на своего любимого черного коня — Полночь. —  Король специально сказал, что вы должны взять нас с собой.

— Мне очень жаль, Лиса, но у меня нет желания ехать в паланкине. Я жажду свежего воздуха и хочу побыть в одиночестве, — ответила она, разглаживая синий и серебристый шелк своего ханбока и нежно поглаживая Полночь. 

— Но, Чеён! — Лиса закричала, когда Полночь тронулся с места.

—Я возьму тебя с собой в следующий раз, Лиса, я обещаю!

Как только Чеён провела Полночь через ворота дворца, ее охватило чувство легкости. Она ненадолго закрыла глаза, когда жеребец пустился галопом по открытому полю за пределами дворца, смакуя ощущение свежего весеннего ветра, пробегающего по ее телу и взъерошивающего ее волосы.  Глубоко вдыхая и крепко держась за поводья, Чеён позволила себе стать единым целым с конем, охватывая ритм его шагов с движениями своих бедер. Наконец-то она могла свободно дышать. Наконец, Чеён смогла почувствовать, что такое свобода. 

Добравшись до города, она вывела Полночь на спокойную рысь, не торопясь осматривать окрестности.  Большинство дорог были заполнены купцами, простыми людьми и крестьянами, которые бродили по рынку и нетерпеливо болтали друг с другом. В центре города одна сторона рынка была предназначена для продуктов питания, а другая была заполнена товарами народного потребления:  одежда, ткань, керамика и украшения.

Как только Чеён слезла с Полноча и повела его к временной конюшне на окраине города, вид  дюжины женщин, собравшихся вокруг каменного забора, пробудил ее интерес. Некоторые из них имели благородный статус, о чем свидетельствуют их роскошные платья, а другие носили выцветшие ткани, характерные для низшего сословия. Казалось, что они были поглощены чем-то за воротами, каждая женщина постоянно двигала головой, чтобы лучше рассмотреть. Двое из них возбужденно шептали друг другу, не обращая внимания на пыль, которую собирала их шелковая одежда. 

Обычно Чеён просто проходила мимо со смехом, но, заметив среди толпы свою хорошую подругу Джису, ее любопытство возросло. 

— Джису? — удивленно спросила Чеён, присоединившись к группе восторженных женщин. Джису оглянулась и озорно улыбнулась.

— Хорошего дня, Чеён. Иди полюбоваться на это.

— На что вы все так страстно смотрите? — в замешательстве спросила принцесса, ей не понравился блеск в глазах Джису. 

— Посмотри сама, — хихикнула одна из благородных дам и указала на каменные ворота. Чеён была выше других девушек, поэтому она легко увидела, что было за воротами. Ее рот широко раскрылся от шока, когда десятки мужчин отрабатывали свои боевые навыки, большинство из которых были без рубашек. Было совершенно неправильно смотреть на их идеально вылепленные тела, но по какой-то причине она не могла оторвать глаз. Чеён не могла точно определить, какое впечатление произвело на нее больше — их тела или их боевые навыки. 

Как принцессу, ее учили всему, начиная от политики, заканчивая вышиванием; однако боевое искусство — та вещь, которой отец никогда не позволял ей учиться, утверждая, что она слишком деликатна для этого. Поэтому часть ее завидовала всем мужчинам за их природную силу и умение участвовать в сражениях. 

— Дамы, нам действительно не следует этого делать. Что бы мы чувствовали, если бы мужчины шпионили за обнаженными до пояса женщинами? — без энтузиазма спросила Чеён, ее глаза все еще следили за быстрым движением их тел, когда она пыталась учиться на их методах.  Дамы хихикнули, одна из них дразняще подтолкнула ее, прежде чем прошептать:

— Я отвернусь, когда это сделаешь ты. 

В тот самый момент, когда все остальные опустили головы, а Чеён осталась единственной, один из мужчин повернул голову и немедленно встретился с ней взглядом. Расширив глаза, Чеён застыла на месте, когда его горящие темные глаза метали кинжалы в ее.

Если бы она оставалась совершенно неподвижной, Чеён растворилась бы в воздухе и избежала бы смущения, которое ее ждало. Однако эта надежда быстро исчезла, когда она поняла, что мужчина идет прямо к ней, и его холодное выражение лица вызывало дрожь. В этот момент Джису, будучи ее отличным компаньоном, выглянула и, поняв, что их поймали, закричала:

— Бежим!

Все рассыпались в разные стороны, поднимая края своих ханбоков, и поспешно покинули место преступления, оставив Чеён одну разбираться с последствиями. Она беспомощно оглядела пустое пространство, прежде чем с ужасом подняла взгляд и встретилась лицом к лицу с мужчиной. 

Глядя на него с близкого расстояния, он был невероятно красив. Чеён никогда не видела никого, мужчину или женщину, с такими пропорциональными чертами лица. Его длинные темные волосы были беспорядочно зачесаны назад, а синяя повязка на голове закрывала челку, открывая чистую загорелую кожу лба и темные, слегка скошенные брови. Единственное, что отделяло его от скульптуры, — это неистовый блеск в глазах, который, хотя и устрашающий, придавал его лицу ощущение реализма.

— Я могу вам помочь? — холодно спросил он неожиданно низким голосом. Мужчина начал подходить ближе, заставив Чеён отступить на два шага. Его бледно-розовые губы сорвались с коротких, быстрых вдохов, пока он пытался отдышаться после интенсивного упражнения.

Чеён сглотнула, не сводя взгляда с его глаз, стараясь не смотреть на его губы или голое тело, которое все еще блестело от пота в весеннем солнечном свете.

— Простите меня, я просто... проходила мимо. 

Мужчина вскинул бровь, продолжая идти на Чеён, пока ее спина не прижалась к стене. Лалиса наверняка отругала бы ее за грязный ханбок позже, но в этот момент это было наименьшей заботой принцессы. Ее щеки горели огнем, и она отвернула голову, чтобы сосредоточиться на чем-то, кроме его обнаженного тела. Продолжать смотреть ему в глаза казалось почти столь же опасным, поэтому Чеён решила сосредоточить внимание на малиновке, сидящей на дереве сакуры, затаив дыхание, а он насмешливо наклонился к ней. 

— Проходила мимо? — повторил он, на что Чеён получилось только кивнуть. — Я не знал, что проходя мимо можно долго таращиться на противоположный пол.

Чеён вздернула подбородок, ее смущение сменилось удивлением.

— Таращиться? — повторила она недоверчиво, — это недоразумение. Во всяком случае, я восхищалась...

— Я уверен, вы знаете, что девушке вашего возраста неприлично вести себя так непристойно, — мужчина пристально поймал ее взгляд, выражение его лица было на грани разочарования. Чеён находилась в шоке, а любой намек на восхищение, которое она испытывала к его красоте, тут же рассеялся.

— Непристойно?

— Да, непристойно. Это значит вульгарно, колоритно или...

— Я знаю, что значит непристойно! — резко бросила она ему.

— Я не удивлен, учитывая, что вы только что делали. В силу приближающегося весеннего праздника я отпущу вас с предупреждением, однако, любые другие ситуации неприличного поведения требуют сообщения в  контрольный участок.

Не дожидаясь ответа, мужчина развернулся и побежал обратно к тренировочной площадке, снова оставив Чеён ошеломленной. Ему удалось унизить, осудить и отругать ее за одну минуту. Ей все еще было трудно понять, что только что произошло, пока Джису не вышла из своего укрытия, присоединяясь к принцессе.

— Он такой.., — Чеён замолчала, качая головой, глядя на пустое место, которое мужчина занимал всего пару секунд назад. 

— Красивый? Мужественный? — предположила Джису с широкой улыбкой.

— Злой.