Все, что говорила Полина казалось далеким и лишенным смысла, и хоть умом я понимал, что вещи происходят серьезные, все мои мысли заняло происшествие в уборной. Оно было точкой невозврата, и я четко понимал, что мне с каждым днем будет становиться только хуже. Щемящее в груди ощущение безысходности разрослось и вместе со страхом соединилось в гремучую смесь, отравляющую разум. Смерть была не так страшна, как перспектива оказаться в темноте и провести там вечность, пока мое бренное тело гниет в земле. Я не был полностью в этом уверен, возможно, как только мое сердце перестанет биться, разум обретет покой, но кто знает. Что, если моя душа была проклята? Впрочем, несмотря на то, что фундамент моего атеизма уже давно треснул, я все еще не думал, что душа на самом деле существует. Вариантом, в который мне действительно хотелось верить были элементарные галлюцинации.

— Артем!

— Что? — Я поднял глаза на Полину, понимая, что пропустил половину того, что она сказала мимо ушей. — Прости, у меня сердце не на месте.

— Я понимаю. Мне это все тоже очень не нравится. Мы что-нибудь придумаем, ладно?

— Что, например? Будешь следить за мной. А что, если завтра это уже не поможет?

— В крайнем случае доставим тебя в больницу, — ответила Полина. Прозвучало не очень убедительно, она сама понимала, что это вряд ли поможет. Только ей снять груз с души и стать свободной, перестать тащить на себе бомбу замедленного действия и освободиться от переживаний, что она может рвануть в любую секунду. Пришлось с ней согласиться. Большего я сделать все равно не мог.

Друзья вернулись быстро, и не в самом лучшем настроении. Игорь злой, Максим бледный и поникший, а распухшие от слез глаза Леры говорили о том, что помимо того, что молодым людям не удалось уехать, случилось что-то более серьезное. Несмотря на то, что им не вернули деньги за неполные сутки проживания в номере, туда их больше не пустили. Ссориться с администратором гостиницы сил не было ни у кого, поэтому они молча прошли в наш номер, оставив вещи в машине.

Когда Полина рассказала об их отъезде, я был уверен, что причина в Игоре, однако ошибся. Правда оказалось куда хуже, чем я мог подумать.

— Простите, что я промолчала. Вы бы начали отговаривать меня. А теперь я и сама не знаю, правильно ли поступила, — рассказывала Лера. Слез больше не было, но она все равно то и дело тянулась рукой к глазам. — Мне сегодня позвонила мама и сказала, чтобы я возвращалась домой. Она плакала, и я сразу поняла, что что-то случилось, но она ничего толком не говорила. Говорит только, возвращайся срочно. Ну, я и попросила Игоря отвезти меня домой. А потом позвонила тетя Оля и сказала, что мой брат умер. Папа сейчас в больнице, говорят, ему там плохо, но он и раньше был не в себе... Мама с ума сходит. И я... я больше не хочу ехать, я боюсь, что они под этой хренью и что-нибудь сделают, с другой стороны, не хочу бросать маму...

— Не забывай, что она тебя на порог не пустила, когда нас выгнали, — сказал Максим. Лера понимающе кивнула.

— Я помню, но мне все равно тяжело. Родителей не выбирают, но это моя мама, какой бы она ни была. А что, если она тоже того, как папа?

— Тетя Оля это сестра твоей мамы? — спросил я.

— Угу.

— А где живет?

— Там же, рядом.

— Пусть последит за мамой. Я тебя не убеждаю, но ехать туда не советую. Как вообще она разговаривала? Ты заметила что-нибудь странное? И как умер брат, она не сказала?

— Нет. Мама была сама не своя, но ничего такого. Наверное, она просто в шоке. Другого объяснения я пока не вижу. А как умер, не сказали...

— С тетей будь на связи и все, — сказал Игорь. — И поехали дальше, как собирались. Как только эта херня уйдет.

Лера пожала плечами, смотря куда-то сквозь нас. Понять ее было не трудно. Натянутые отношения с матерью не вырастили в ней ненависть, но и большой любви там не было, только чувство долга. Возможно, ей было жаль своего новорожденного брата, все-таки родня, но переживала она явно не поэтому.

— Да, ладно тебе, Лер. В трудной ситуации не пустить дочь домой это жесть... — не унимался Максим.

— Так она же меня с тобой не пустила.

— Я что-то не помню, чтобы она такое говорила. Нет и все. Ты забыла? Прости, я не настраиваю тебя против родителей, но когда им нужна твоя помощь, они требуют с тебя поехать через полстраны, а ты должна крутиться, да? Тебе не кажется, что это не правильно? И не нужно исключать, что они попали в эту штуку и дурят тебя. Ты же впечатлительная.

— Вовсе нет... — ответила девушка надрывным голосом. По щекам побежали слезы.

— Мне только не нравится, что отец попал в больницу и... — я осекся, не желая говорить о смерти ребенка. — Лера, ты подумай.

— Да, не нужно, — сказала она, вытирая лицо рукавом джемпера. — У тети хорошие отношения с мамой. Поможет. Если там все нормально, я приеду потом. Так что поедем.

— Я буду очень признателен, — вздохнул я. — Потому что я должен кое-что вам рассказать...

Оставшийся день мы следили за новостями в интернете. Дымка не уходила, так же, как и тучи никак не хотели рассеиваться и открыть дорогу солнечным лучам, что смогли бы прогнать это существо и освободить нам путь. Завтрашний день, однако, судя по прогнозу погоды, обещал переменную облачность. Большинство тех, кто строчил однотипные посты с фотографиями перекрытых дымкой дорог, не понимали, что это такое. Не знали, что оно боится солнца, и хоть и побаивались его, не были уверены в том, что она опасна. В этот раз, похоже, пострадавших не было, что не могло не радовать. Только вот, что ей было нужно? И могли ли мы считать совпадением, что она перекрыла дороги именно в этом городе?

Постов в соцсетях становилось все больше и больше, и под каждым накапливались тысячи комментариев, как адекватных людей, так и не очень. Одни призывали не паниковать, сесть по домам и не высовываться. Другие кричали о конце света и судном дне. Третьих не волновало ничего, кроме собственной выгоды и разрушенных планов. Но были и те, кто советовал ничего не бояться, мол опасности нет. А потом... Вся информация разом испарилась. Кроме того, исчезла возможность написать открытый пост. Я бы не удивился полной пропажи интернета в ближайшем будущем. Но, похоже, даже тьме это было не под силу. Или все это делала не она?

Поскольку в нашем случае интернет оказался бесполезен, решили ехать так, наобум. С утра по небу плыли сизые облака, гонимые сильным ветром, изредка  давая свободу солнцу, значит шансы уехать какие-никакие но были. Игорь сел за руль шкоды, а Лера взяла управление "Короллой". Я знал, что с прокатными машинами так делать нельзя, только вот выбора у нас не было. Максим в связи с ранением не мог водить, а мне это было категорически противопоказано. Попади я в темноту, будучи за рулем, беды не миновать.

Скорость по просьбе Леры Игорь повышать не стал, девушка чувствовала себя за рулем неуверенно и аккуратно плелась позади нас. Я все время поглядывал то в окно, то через лобовое стекло всматривался вперед, чтобы не пропустить приближащуюся беду. Солнце сопровождало нас всю дорогу по городу, и только черта города осталась позади, скрылось за облаками. Чувство тревоги однако не утихло. Я попросил Игоря держать темп и не останавливаться, пока не увидел горящую точку на приборной панели. Слишком сосредоточившись на своих переживаниях, мы совершенно забыли заправиться. За чертой города заправочных станций было не так много, но одна все же попалась. Заправочная станция была с магазином. Подъехали к колонке, Игорь, как водитель, вышел из машины, чтобы рассчитаться за топливо. Полина вызвалась пойти с ним, купить воды в дорогу. Я остался в машине, дальше наблюдать за дорогой. Лера свернула в нашу сторону и остановила "Тойоту" на парковке. Игорь вышел первый и, убрав пистолет обратно на колонку, сел в машину и  завел мотор.

— Она там че-то задерживается,  — сказал он мне, сворачивая на ту же парковку, где остановилась Лера. Я молча вышел из машины. Хотел было закурить, но вовремя одумался, вспомнив, что на заправке курить нельзя. Отошел на приличное расстояние и поджег сигарету.  Никотин помог немного расслабиться, но тревожность никак не хотела  отступать.  Я боялся и за Полину. Она все не появлялась, и я уже хотел идти за ней, но остановился как вкопанный, когда мой кошмар начал оживать. Первое, что пришло в голову — я снова схожу с ума. Так и думал, пока черная дымка, появившаяся на горизонте из ниоткуда, не начала приближаться. В последний раз, когда я видел ее, она оказалась вполне реальной. 

Первым делом метнулся к Игорю.

— Закрывай окна и двери,и быстро звони Полине, чтобы не выходила. Я к Лере и Максу! Быстро! 

Парень понял меня с полуслова и схватился за телефон. Я побежал к Лере и постучал в окно. К сожалению, я не учел одного — скорость, с которой приближалась дымка. Потому что, когда Лера только начала опускать стекло, она была уже совсем рядом. Мне оставалось очень мало времени на то, чтобы вернуться к Игорю или побежать на заправку за Полиной. А если быть точнее — у меня его не было совсем. Жалкие секунды на спасение своей ничтожной жизни и увядающего рассудка. Снова.

— Закрой! Быстро!  — заорал я во всю глотку и кинулся к двери на пассажирское сидение, всей душой надеясь, что она не была заперта. Мне повезло. Ввалившись назад и захлопнув дверь, я выдохнул. Успел. А потом я увидел то, от чего кровь застыла в жилах: Полина стояла на крыльце прилегающего к станции магазина, Игорь со всех ног мчался к ней, а потом, за долю секунды их накрыло черной мглой.