Это был один из тех дней, когда не хочется делать ничего, только лежать под одеялом, изредка вставая поесть и в туалет. Включить телевизор и смотреть весь день какую-нибудь ерунду, периодически под нее засыпая. Полина же, делая вид, что забыла про ту неловкость между нами ночью, была на редкость весела и добра. Ночью я так и не поев, забил себе голову ненужными мыслями и уснул под них, а она под утро куда-то сбежала и пришла через два часа с полными пакетами готовой еды. Один пакет унесла в номер, где поселились трое друзей, немного задержалась там, похоже, чтобы поставить Максиму уколы и помочь с перевязкой, а потом вернулась и начала поднимать мое затекшее от долгой лежки тело. Смыв с себя тонну грязи, я вернулся в номер, посвежевший, но не отдохнувший и сразу же накинулся на еду. Пицца, китайские коробочки и большой стакан подогретого в микроволовке латте — я объелся так, что было тяжело дышать, от того моя лень пустила корни и разрослась как грибы после дождя, снова приковала меня к кровати, чему я и не думал сопротивляться.

— Я думала, мы сегодня уже поедем, — сказала Полина, собирая остатки нашей трапезы в пакет, в то время, как я в полусонном состоянии листал каналы на маленьком и старом лсд телевизоре.

— Сегодня останемся, я очень устал, — ответил я безапелляционным тоном. Полина понимающе кивнула и, присев рядом, сообщила новость:

— Игорь договорился взять машину напрокат. Он хочет вернуться в Красноярск. Уговаривает Леру и Макса поехать с ним. Мне кажется, они согласятся. Так что дальше едем вдвоем.

— Если они так решили, мы же не будем возражать? — спросил я Полину. Признаться, эта новость пробудила во мне смешанные чувства. С одной стороны — все складывалось, как я и хотел. С другой — я уже успел привязаться к этим молодым людям, и если бы не парочка нюансов в виде ранения Макса и смерти Насти, то я бы совсем ни о чем не жалел. Единственным существенным минусом оказалось только то, что у Полины не было прав, а я, сидя за рулем, представлял опасность как для нее, так и для самого себя. Сама же Полина не видела в этом никакой проблемы. Сказала только, что больше не будет спать в машине, а постарается отдыхать ночью, даже самой мрачной из всех.

Игорь вернулся быстро уже не пешком, а на поддержаной "Тойоте Королле". Я все еще оставался в кровати и только слышал разговоры, доносящиеся из открытого соседнего номера. Полина разговаривала, стоя в дверном проеме, и я услышал все что было нужно. Однако встать меня все же заставили. Чтобы попрощаться. Игорь, сделав каменное лицо, пожал мне руку, а Полину удостоил лишь прожигающим взглядом. Макс был более доброжелателен и помимо рукопожатия, похлопал по плечу обоих. Лера крепко обняла нас по очереди и напоследок одарила печальным взглядом. Будто мы прощались навсегда. Возможно, в тот момент она так и думала. Проводив компанию взглядом, я молча вернулся в номер и снова окунулся в мягкие объятия кровати.

Полина обреченно прошла вслед за мной и, закрыв за собой дверь, пустилась в слезы. Я не мог лежать и дальше смотреть на это. Встал и, выглянув через усеянное отпечатками пальцев окно на серое полотно, образовавшееся на месте неба пару дней назад, в миг придумал слова утешения.

— Полин, такая мерзость на улице, давай, я сейчас тоже заплачу?

Она что-то промычала в ответ и отвернулась к окну, продолжая ронять слезы на тонкую ткань своего джемпера.

— С ними будет все нормально, доедут, чего ты ревешь-то? За Игоря волнуешься? — Я тут же пожалел о том, что сказал, но было уже поздно, и когда столкнулся с яростным взглядом глубоких черных глаз, мне стало не по себе. Но я так и не понял, на что она злится. Я не должен был лезть в их, хоть и прошедшие отношения? Или же мне нельзя было допускать мысли о том, что они еще не прошли? Собрав волю в кулак, решил спросить напрямую.

— Полина, я все слышал, я же говорил тебе. Вы были вместе год, вы ругаетесь, ты уезжаешь и, не разорвав отношения с ним, начинаешь утешать потерявшего жену глупого мужика, а потом, когда он поддается, ты это принимаешь. Знаешь, я согласен с Игорем и очень хорошо его понимаю. А тебя нет. Ты говоришь, что это не его дело, хорошо. Но если не его, значит мое? Так расскажи мне. Пожалуйста.

— И не его, и не твое, и вообще ничье, — твердо ответила Полина, снова спрятав влажные от навернувшихся слез глаза. — Я попрошу тебя больше не вспоминать об этом разговоре. Взамен я пообещаю тебе, что это не повторится. У меня было много причин, чтобы так поступить. И я не хочу, чтобы ты знал все.

— Я думал, мы должны доверять друг другу.

— Вот именно! Если доверяешь мне, не требуй объяснений. Я перед тобой ни в чем не провинилась. А Игорь просто слишком много о себе думает. Это не я не рвала с ним, это он не дал свое согласие на разрыв.

Из нашего разговора я сделал только один вывод: я должен оставить попытки понять сложившуюся у Полины и Игоря ситуацию. Понять все-таки можно было обоих. Полина была права в том, что меня никак не касалось пооизошедшее между ними, а Игорь в том, что требовал объяснений. А почему она отказалась их давать — я решил выяснить как-нибудь потом. С меня хватало и того, что происходит в моей голове.

Наконец наотдыхавшись вдоволь, я решил-таки взглянуть своему страху в глаза. Прикинуть, останется ли у меня хоть капля рассудка к концу нашего пути. Полина тихо дремала, и я осторожно вышел из номера и проследовал в уборную. Сердце замирало буквально каждые пять-шесть секунд. Все-таки я уже несколько дней избегал своего отражения, лелея несбыточную надежду на то, что в один миг все образуется. Взглянул в зеркало и, хоть практически ничего не изменилось, все же почувствовал облегчение. Мое лицо было  по-прежнему не моим, бледное, почти серое, глаза мутные, будто неживые, но такое я видел и две и три недели назад. Задумался. Хоть, это и совсем ненормально, может быть, пора смириться? Я сомневался, что мне станет лучше до того, как тьма уйдет насовсем. Если она вообще когда-либо уйдет.

Настроение не поднялось, но хотя бы мне не пришлось уходить из уборной в ужасе, на ватных ногах, теряя остатки самообладания. Повернулся к выходу и, раздумывая, как поделюсь своими мыслями с Полиной, тут же забыл обо всем, когда буквально за долю секунды комната погрузилась во мрак. По привычке громко возмутился, но тот, кто нажал на выключатель, видимо уже ушел, либо здание обесточили. В уборной не было ни единого окошка, и я оказался в полной темноте, не видел не то, что своих рук, а вообще ничего. Сделал два шага к выходу и попробовал нащупать рукой шпингалет, но только рассек воздух. Сделал еще два шага и уже, задействовав обе руки, попытался найти дверь, но ее не было. Страх ледяными щупальцами начал подбираться к сердцу. Туалетная комната была слишком мала для того, чтобы я мог заблудиться в ней.

"Только не паникуй", — твердил я сам себе, отчаянно пытаясь найти выход или хоть что-то, что смогло бы мне вернуть ощущение безопасности. Ничего не помогало. Выхода не было, здесь не было вообще ничего, я остался один посреди бесконечного мрака, вынужденный задыхаться от охватившей меня паники. А потом я услышал стук и следом за ним откуда-то донесся голос Полины.

— Артем!

Я попытался произнести ее имя, но ничего не выходило. Если сразу после того, как я оказался во тьме, мой голос был со мной, то теперь он исчез. На секунду в голове проскользнула мысль, что я никуда не ходил, а уснул на кровати рядом с Полиной. Такое уже случалось, и, учитывая обстоятельства, вероятность рецидива была слишком велика. Однако, это совсем не было похоже на сон.

— Артем, что там у тебя, открой дверь! — закричала Полина, возвращая меня в реальность. Неожиданно зажегся спасительный свет, и комната вернулась, а я оказался на том самом месте, где стоял, когда очутился во тьме. Расстояние до двери оказалось совсем ничтожным.

— Все нормально, — сказал я, изо всех сил стараясь, чтобы голос не получился испуганным. Открыл дверь и, увидев две пары встревоженных глаз, одни — Полины, а другие симпатичной администраторши отеля, понял, что соврать не получится.

— У вас все хорошо? — обеспокоенно поинтересовалась девушка. — Вы так кричали. Вызвать скорую?

— Не нужно, спасибо, — сказал я, смахнув капельки пота со лба. — У меня бывают приступы сильной боли, и я просто забыл выпить таблетки. Извините, я не думал, что так получится.

Когда мы вернулись в номер, Полина потребовала объяснений, и я выложил ей все до мелочей, с каждым словом повергая ее в ужас. Я заметил, как она побледнела, но не показывал виду. Мне было не лучше. Ощущение, что меня вырвали из кошмара никак не хотело проходить, засело где-то внутри, вновь заставляя замирать и без того беспокойное сердце.

— А что, я правда кричал?

— Как будто тебя режут, — ответила она бесцветным голосом. — Это плохо. Я боюсь, что однажды ты не сможешь оттуда вернуться. Теперь я с тебя глаз не спущу, Артем. Что вернуло тебя обратно?

—  Я же сказал, твой голос, — вздохнул я, переваривая сказанное Полиной. — Хреново. И, как назло, мы остались вдвоем. Случись что, больше некому будет меня спасать.

— Кстати, об этом. Звонила Лера. Они не могут выехать из города.

— Что случилось?

— Черная дымка уже два часа висит на выезде. Они едут сюда.