°Поспать, разумеется, не удалось. Оказавшись на суше, Лунария не почувствовала ни капли облегчения. Бросив « для галочки » улыбку Итану и Эхо, она перевела взгляд на лесную чащу. Оттуда несло уже порядком осточертевшей сыростью. Азарт к происходящему постепенно входил в ритм, придавая ощущение в кои-то веки небесполезной траты времени. Было даже терпимо чувствовать себя живой. Лунария сделала шажок в сторону, бесшумно развернулась на пятках и одним движением затолкала в горло кусок белоснежной ваты. Она прибегала к этому только в случае нехватки времени на прочистку горла. Конечно, дышать, говорить, да и просто существовать с ватой в горле не шибко удобно, но зато она довольно эффективно задерживает кровь. Порывшись в сумке, девушка выудила несколько леденцов и закинула в рот вишнёвый. Слюна смочит вату, та перестанет так резать горло. Да и леденцы — это замечательно. Девушка протянула Торре ещё один леденец, последняя с охотой приняла сладость. Лунария хотела было предложить угощение и остальным своим спутникам, но те уже начали движение в лесную чащу.

     °Луна пинала веточки, лежащие на тропинке. Умудрилась где-то испачкать ладонь в смоле, так что Торра, наверное, не была в восторге от держания алхимика за руку. Та же лишь отшучивалась, что, мол, они теперь склеены на век. Дикий лес всегда вызывал у Лунарии восторг. То ли потому, что он не шёл ни в какое сравнение с её родной рощей, то ли потому, что, если зарыдать в его глуши, мерзость поглотят кроны деревьев. Воздух был пропитан влагой, что резко контрастировало с горящим и саднящим от ваты горлом. Луна старалась незаметно дышать через рот. Узкая канавка бежала по правую руку от идущих. В ней, наверняка, ближе к осени водятся визгуны. Кто-то сорвался с места и пробежал по высоким веткам над их головами. Луна не успела понять, была это белка или детёныш фаэримма. Последнее, впрочем, не прельщало. Повсюду стоял запах мокрой травы и лопуха. « Как хорошо... »

     °Знаете, есть выражение « накаркать »? Так вот Лунария, видимо, призвала целую стаю ворон. Когда вереница приблизилась к странноватому зданию, которое Акил окрестил храмом друидов, вся прелесть прогулки как-то внезапно улетучилась. Женский крик пронзил кроткий шум природы, а в следующую секунду путники наблюдали, как замыкающую девушку тащило по земле нечто. Лунария выхватила было меч, но в то же мгновение в сантиметре от её лица пролетела огненная стрела, опаляя кончики волос. Стрела попала точно в цель, сопровождаемая душераздирающим воем. Мурашки взяли основание у кромки волос на затылке, перепрыгивая ключицы сплясали вальс в районе предплечий и стремительно ушли в землю. Луна даже не пыталась последовать секундной попытке Акила сбежать, но вместо этого стала ловить глазами вспыхивающие по всей площади синие огни.

     °Теперь можно было как следует рассмотреть увитый плющом храм с витьеватой разьбой на колоннах и разбросанными у входа благовониями. Однако, времени на оценку архитектуры древней постройки особо не было. Из храма вышла, нет, скорее выплыла высокая женщина с невообразимой причёской. Последнее Луна не смогла не удостоить смешком, на что получила странный взгляд от Торры.

     °Весьма нелестно отозвавшись о происхождении принцессы с принцем, Гхаам, а именно это имя так прекрасно сочеталось с причёской носительницы, предпочла избавиться от всех присутствующих, кроме Ханты. Лунария выудила из ножен кинжал, борясь с соблазном потыкать лезвием в трепещущий синий огонёк.

     °Из сумрака тесно стоящих деревьев начал выползать туман, надвигаясь на своих жертв плотной, непроглядной стеной. Лунария на автомате сделала шаг назад, как будто это могло бы спасти её от этого марева. Судорожно сглотнув, девушка достала крошечную колбочку с прозрачной жидкостью. Луна окунула палец в сосуд и подула на стекающую жижу. Та медленно раздулась до размера ладошки, превращаясь в шарик. Последнее, что успела сделать Лунария — поймать в новоиспечённый « мыльный пузырь » один из синих огоньков. А потом её накрыла чернота. С импровизированным светильником, Луна втянула носом туман. Он пах... ничем? Как будто из воздуха вытянули все неуловимые оттенки запахов. Свет пузырика не охватывал и метр вперёд, упираясь в слегка клубящуюся стену тумана. Всё остальное пространство заглотила непроглядная темнота. Звенящая тишина раздулась во мраке. Живот нервно скрутило.

     °Луна переложила леденец под язык и сделала шаг вперёд. В ту же секунду где-то впереди вспыхнуло бледно-синее пятно света. Подойдя ближе, она как будто уставилась на огромный макет её родного дома, только без четвёртой стены. Вот и их болотный диван с загадочным пятном на подлокотнике, и извечные сухие камыши в высокой вазе, и даже на нуарном граммофоне лежала любимая пластинка отца. Всё казалось таким реальным и, одновременно, картонным. Картинка перед глазами была несколько нечёткой. За окнами стояла смольная чернота, в то время как помещение пронзал режуще-белый свет. Лунария запоздало обнаружила, что теперь и сама стояла в своей гостинной, а не просто наблюдала за кукольным домиком. Вдруг, с глухим шорохом, игла сама соскочила на пластинку, и из трубы граммофона полились звуки гармони и флейты, затопляя это странное место. Да, отец любил эту мелодию, но сейчас она казалась противной, скрипящей и совершенно неуместной. Тревога карабкалась вверх по горлу, впитываясь в вату и сворачиваясь комком на корне языка. Хотелось кричать. Но повода не было, ведь так? Выкручивая пальцы, Луна повернулась на месте, заглянула в дверной проём, ведущий на кухню. На белоснежной скатерти стола виднелись ярко красные пятна, резко контрастирующие с приглушёнными цветами обстановки. Девушка уже было хотела пойти в ту сторону, как внезапно музыка замедлилась, теперь мелодия, словно патока, стекала по стенам комнаты. Затаив дыхание, Лунария резко обернулась и увидела... себя? Действительно, рядом с граммофоном стояла точная копия Луны, медленно вращающая пластинку. Липкий ужас вырвался вздохом из горла, а на половицы упала окровавленная вата. В то же мгновение, копия зашлась надрывным кашлем. Красные-красные капли попадали на пластинку, диван, камыши, пока вся гостиная не окрасилась в цвет её болезни. Мерзко смотреть на это, и  всё же она продолжала. Потому что она привыкла. Потому что никто, кроме неё, не должен это видеть. Мерзко-мерзко-мерзко.

     °Вдруг кашель перекрыли глухие рыдания, доносящиеся с кухни. Луна, выйдя из оцепенения, рванула туда, лишь бы подальше от этого зрелища. Уже через пять секунд она передумала. На полу, скрючившись, сидела мама. В руках она сжимала белоснежную скатерть с красными пятнами. Пальцами она яростно крошила разбросанные по всей кухне красные пилюли. Женщина заходилась плачем и пыталась заглушить его, прижимая к губам несчастный кусок ткани. Лунария зажимает уши руками, но сквозь пальцы сочится боль матери. Её боль перетекала из боли дочери и возвращались обратно в большем размере. Глаза обожгло. Луна понеслась вверх по лестнице, не отрывая руки от ушей. Толкнула первую попавшуюся дверь. « Господи, насколько же хуже это вживую ».

     °Спальня родителей от спальни имела только то, что в углу стояла кровать. В остальном же комната скорее напоминала кабинет и мастерскую какого-нибудь безумного учёного. Так Луне всегда казалось. Сейчас от этого ощущения осталось только часть с безумием. Отец сидел за столом, спиной к дочери, в окружении каких-то листков и осколков стекла. Последние вонзились в ладони, и из них сочились струйки самого ненавистного цвета. Мужчина как будто не замечал этого. Его плечи время от времени вздрагивали, дрожь проходились по позвоночнику и отдавалась шарканием ботинок по полу. Лунария сделала несколько осторожных шагов в сторону отца, заглянула в лицо. Зрачки Джино были сужены, под глазами залегли тени настолько тёмные, что могли бы посоревноваться с чернотой за окном. Луна подцепила один из разбросанных листков и поднесла его к глазам. Красные цифры растянулись на весь лист. Раздражение кольнуло в рёбра. Девушка схватила другой лист, но на нём было тоже самое. Она стала судорожно перебирать ненавистную бумагу. Но на ней были только цифры. Их как будто выжигали на сетчатке глаз с каждым перевёрнутым листом. И это жжение отдавалось в груди, поднимаясь огнём. Цифры-цифры-цифры. Красные-красные-красные. Хватит-хватит-хватит. « Пожалуйста, хватит ». С шумным выдохом изо рта вырвалась капля, падая на один из листков. Она слилась с цифрами, растворилась в них. И Луна не выдержала. Вскрикнув, одним движением лопнула пузырь с огнём и бросила его на усеяный бумагой пол. Языки синего пламени в считанные секунды поглотили счета, перепрыгивая на половицы, а после и на стул, где сидел отец. Когда огонь добрался до штанины, мужчина не повёл и глазом. Девушка собиралась подбежать и сбить огонь, но... не стала. Вместо этого она развернулась и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Ярость всё ещё бушевала в груди, но нужно было сохранять ясность ума. « Это не по-настоящему. Это картонки. Мы это уже проходили ». Действительно. Вдруг, стало спокойно. Девушка перевела взгляд на висевшие в холле часы. Стоило ей это сделать, как стрелки побежали с неимоверной скоростью.

     °Размытые тени от предметов сместились, как если бы на них падал солнечный свет, и шло время. Но солнца не было, так что ощущение сложилось странноватое. « Допустим ».

     °Теперь Луна толкнула дверь, в, казалось бы, свою комнату. Лишь для того, чтобы уставиться в спальню из замка Торры, где она прожила последние два года. « Ага, очень интересное дизайнерское решеие, туман ». Свет от стоящих по комнате свечей был слишком белым, искусственным. Воск капал с полок и тумбочки, растекаясь твердеющими лужами на полу. На подоконнике сидела копия. Она будто махала кому-то за окном, весело улыбаясь и показывая язык. Но за окном по-прежнему стояла чернота. Проследив за « нектом » взглядом, копия резко отвернулась и упала на пол. Сжала горло руками, начала что-то хрипеть. Луна медленно подошла к себе, переступая через воск. Подцепила пальцами свой же подбородок и надавила, заставив копию распахнуть рот. Второй рукой Лунария залезла в горло копии, чувствуя, как у основания пальцев извивается язык. Ухватилась за, разумеется, вату и потянула. За рукой тянулся огоромный свалявшийся ком, насквозь пропитанный кровью и слюной. Стоило ей избавить себя же от него, как та зашлась в осточертевшем кашле.

— Достала! — крикнула Луна и, с непривычной для себя алчностью, пнула копию ногой в плечо, от чего последняя отлетела на метр вглубь комнаты, приземляясь в лужу ещё не остывшего воска. И начала плавиться вместе с ним. Действительно, руки копии размякли, то же случилось с ногами. Шея согнулась под неестественно острым углом, как будто... « Как будто согнули картонку. Ну конечно ». Понаблюдав ещё немного за тем, как она же размягчается и тонет в воске, Луна закрыла за собой дверь.

     °Часы в холле сходили с ума, тени вокруг плясали, то укорачиваясь, то удлиняясь. Честно говоря, всё вокруг уже выглядело донельзя искусственным.

— Уважаемый туман, вам стоит поработать над реалистичностью, — произнесла в пустоту Луна, оценивая, как давно она свихнулась. И пришла к выводу, что, вероятно, задолго до этого путешествия.

     °За спиной раздался треск, который может издавать только горящее дерево. Девушка обернулась. Дверь в родительскую спальню была охвачена синим пламенем. « А, точно, там же всё горит ». Интереса ради Луна толкнула дверь кончиком лезвия кинжала и заглянула внутрь. Да, комнату облизывали языки пламени, оттуда веяло жаром и несло гарью, так что уже через секунду по виску стекала капля пота. « Хм, а ведь огонь был настоящим. Я не подожгла там всю площадь, интересно? ». Пламя начало с неимоверной скоростью отвоёвывать новые сантиметры дома. Восприняв это как приглашение на выход, Луна побежала вниз по ступенькам, разумеется, запнувшись на последней.

     °Мать всё также сидела на полу, кроша пальцами таблетки. Бросив взгляд на женщину, Луна кинулась к входной двери.
— Кто бы сомневался, — буркнула она, дёргая за ручку закрытой двери. Дверь на террасу тоже не принесла плодов. Но когда Лунария, после очередного провала, обернулась, то не смогла сдержать вскрика. Перед ней стояла мама, кутаясь в дурацкую скатерть, усеяную порошком из раздробленных таблеток. Женщина... улыбалась? Нет. Улыбкой это мог бы назать слепой. Нет, она не улыбалась, но уголки её губ были в буквальном смысле пришиты  практически к ушам, оголяя блестящие зубы. Зрелище было не из приятных. Да что там, сердце сделало кульбит и, кажется, приготовилось бежать марафон. Хотя нет, скорее, уже пробежало.

— Пожалуйста, останься, — наверное, это сказала мать, хотя рот её не открывался. Голос был хрипящий, неровный, как будто она не разговаривала как минимум год и теперь заново училась это делать. « На самом деле эта картонка не разговаривала никогда », — Мы всё исправим, всё будет хорошо, всё будет хорошо... — она повторяла это снова и снова, то переходя на еле слышный шёпот то повышая голос чуть ли не до вопля. Слова пробирались в черепушку, гипнотизировали, клубились, как туман за окном. « Точно, туман. Но ведь... Он не за окном. Он здесь. Он тут повсюду ». Медленно отведя взгляд, Луна резко схватила стоящий у чайника кувшин и швырнула его в окно. Звон стекла пронзил звенящую иллюзию, заглушив треск огня, надрывный кашель, вопли картонки. Дышать стало легче, голова прояснилась и заполниась живыми, извивающимися мыслями. В комнату бурным потоком ворвалась чернота. На свету она казалась склизкой, комкующейся и абсолютно мерзкой. Последнее, впрочем, совсем не помешало девушке кинуться свозь потоки в рабитое окно.

     °Юркнув туда, Луна обнаружила, что снова стоит посреди абсолютнейшего ничего перед картонным кукольным домиком. По картонным стенкам стекала чёрная слизь. На полу кухни сидела плоская картонка, завёрнутая в белую тряпку. В спальне на втором этаже сидела практически такая же, только облепленная обрывками бумаги. А в комнате Луны, на подоконнике, сидела измятая картонка, и из неё сочилось что-то до ужаса красное. Страха перед этим местом не осталось. Хотелось уже либо уйти, либо заснуть, наконец. Луна достала из сумки спички. чиркнула одной из них несколько раз, пока на кончике не вспыхнул огонёк. Странно, но он был белого цвета. « Еще стоит называть здесь что-то странным? ». Луна кинула спичку в гостинную. Из крошечного граммофона полилась едва слышная мелодия, пока дом поглощал огонь.

— Спасибо за гостеприимство, но я устала. Я так устала... Пока-пока!

     °Когда пламя добралось до людей-картонок, уши пронзил душераздирающий визг. Окна в домике лопнули, в крошечных осколках отразились блики пламени, ослепляя Луну. Она же накрыла уши руками, пытаясь спастись от ввинчивающегося в виски и под рёбра визга. « Было бы забавно умереть от разрыва перепонок » — всё, что успело промелькнуть у неё в голове прежде, чем Лунария зажмурилась.

     °А когда открыла глаза, то снова стояла на площади посреди леса. На земле перед ней лежала выгоревшая спичка. Поодаль валялась кровавая вата. Только сейчас Луна обнаружила, что задержала дыхание. Выдохнула. Отняла руки от ушей. В воздух вернулись запахи, резко ударившие в нос после недолгого отсутствия. Приятный шелест листьев был как бальзам на уши после отвратительного визга. Луна встряхнула руками, как будто сбрызгивая с них остатки черноты. Неподалёку, кто где, стояли и остальные спутники. Приметив чёрную макушку Торры, Луна кивнула сама себе и задрала голову. Неожиданно для себя поняла, что под языком так и остался практически растаявший леденец.
— Кажется, я больше не люблю вишню, — пробормотала Луна и проглотила конфету.