Ллойду не хватало ощущения, когда просыпаешься не от будильника, а от того, что хочется в туалет или во рту стало слишком сухо. Ему вновь понравилось, что он открыл глаза, а за окном не рассвет, а закат. Неизвестно, сколько он спал, но никто не звонил, никто не будил.

Кью тоже молчал. Вчера, после прихода из бара, Ллойд четко дал понять искусственному интеллекту, чтобы тот не открывал свой рот. Даже если за окном будет война или конец света, Ллойду было плевать. Он просто хотел выспаться.

На полу лежало несколько пустых бутылок из-под пива, которое Морган заливал в себя после выписки из больницы. Он не хотел подпускать к себе никого, не хотел ни с кем говорить. Ему нужно было время для того, чтобы принять свои новые ноги, потерянную половину зарплаты и желание надрать задницу Блэкману.

Откуда взялось последнее — не до конца было ясно и самому наемнику. Однако желание было сильным. Но все, что собирался сделать Ллойд — потребовать выплатить ему деньги и подыскать нового жильца в эту рабочую квартиру.

Ллойд оглядел место, в котором жил последнее время. Действительно, не живое. Не считая беспорядка, которое он навел за несколько дней. Но даже это не проблема для Кью, который по велению уже начал наводить порядок. Из этой квартиры не жалко было съезжать, зная, что здесь нет ни одной вещи, принадлежащей Моргану.

Даже никакого горшка с завядшем цветком.

Браслет на запястье завибрировал, и Ллойд принял звонок, даже не смотря на то, кто звонил.

— Привет, дружище, — раздался голос Аттона. — Слышал, ты собрался нас покидать.

— Да, — ответил Ллойд, водя ложкой по пенке на кофе.

— Не хочешь забежать ко мне прежде, чем пойдешь к Уиг? Хочу оценить твои ножки, — рассмеялся он. — Выпьем в последний раз. Я слышал, ты там не просыхаешь.

— Какой осведомленный, — вздохнул Ллойд. — Ладно, я зайду.

Наемник принял душ, привел себя в порядок и, набросив на себя испачканное в нескольких местах пальто, покинул квартиру, оставляя Кью наедине с собой, приборкой и песнями, которые он напевал, имитируя голоса популярных артистов.

Ллойду советовали больше ходить. Понимать, как работают его новые конечности, ощущать их. Поэтому он не стал вызывать такси и даже прошел мимо остановки. Осознание суммы, которую он в итоге получит за всю работу, делала его жадным даже для проезда на общественном транспорте.

К тому же, погода располагала. Дороги были мокрыми, где-то сформировались большие лужи, но не было ни ветра, ни дождя. Казалось даже, что на улице сделалось тепло. Лишь с козырьков продолжало капать.

Наплевав на правила дорожного движения, Морган переходил дорогу на красный свет, заставляя кары тормозить и сигналить. Но он лишь посреди дороги достал систему нагревания, вставил туда стик и закурил, продолжая путь.

Миновал путь от своего дома до дома Аттона за полчаса. Ноги не уставали, казалось, он мог идти так вечно. На мгновение ему это даже понравилось. Поднялся на этаж, подошел к нужной двери. И только хотел занести руку для стука, как ему открыли.

На пороге стояла полуголая девушка, оглядевшая пришедшего с головы до ног. Она прикрыла халатом обнаженную грудь и качнула головой, позволяя Ллойду войти. Села обратно на колени Аттону, в руке у которого была открытая и наполовину пустая бутылка.

— Сюзанна, — сказал он. — Я думал, это имя обычной проститутки. Но ты меня переубедила. Иди, я перезвоню.

— Не перезвонишь, — прошептала она, приближаясь к его губам.

Аттон жадно поцеловал ее, а потом самодовольно улыбнулся.

— Поверь мне. Перезвоню. Ступай, мне нужно поговорить с моим другом.

Девушка недовольно поднялась с колен, поглядела Аттону в глаза и, удовлетворенная, прошла в другую сторону.

— И сколько ты спускаешь на шлюх? — спросил Ллойд, садясь на диван напротив киборга.

— Я думал, ты борец за женские права, — усмехнулся Аттон. — А ты зовешь их шлюхами. Еще меня сексистом называют. А так... ну, зависит от настроения. Пару тысяч в месяц могу. Могу пару сотен. Как пойдет.

— И не жалко?

— А чего жалеть? Лучше, по-твоему, завести себе девушку, водить ее в рестораны, теперь то, как она выносит мозги и ходить вокруг да около, когда у тебя встал, а она не хочет? — Аттон посмеялся. — Проститутки — самая уважаемая профессия для меня. Красивые, непривередливые девушки, которые сделают все, что ты попросишь. Если тебе взбредет в голову устроить БДСМ на крыше летящего флайкара, то и такую подыскать можно. Будешь?

Он протянул бутылку. Ллойд принял ее и сделал несколько глотков из горла.

— Ну, показывай ножки, пират, — заинтригованно наклонился вперед киборг, не замечая, как его квартиру покидает уже одетая Сюзанна. Ллойд приподнял штанины, протягивая ноги вперед. Его взгляд, в отличие от взгляда Аттона, не был полон восторга. — Отличный аппарат, я тебе скажу. Одна из последних разработок Блэкмана в этой линейке. Выносливые, неприхотливые в обслуживании. Ты как, уже привык к ним?

— Да, — кивнул Ллойд, проводя ладонью по ноге. — Иногда понимаю, что не мои, но они ощущаются, как родные.

— Смотри, не подсядь, — усмехнулся киборг. — Это как наркотики или татуировки — после первого имплантата и понимания его прелести хочется еще и еще. Я тебе серьезно говорю. Сейчас коплю на новую руку со встроенным туда оружием. Удобная штука, практичная.

Ллойд опустил штанины обратно.

— Ты веселый для того, кто со слов Лив рвал и метал после штурма, — отметил он.

— Я под таблетками и алкоголем, приятель, — расплылся в довольной улыбке Аттон. — А вот ты спокойный, как член во времена импотенции. Почему решил забирать деньги и уходить, если наша цель еще не достигнута?

— Ваша цель, не моя, — поправил Ллойд. — Моя цель была в том, чтобы найти Сопротивление. Даже без штурма или чего-то еще. Я и без того провел здесь времени больше, чем планировал.

— Если бы ты был хладнокровнее и не лез в трусы Синеллы, то все кончилось бы быстрее, — хохотнул Аттон и выпил еще. — Как жаль, что я не встретился с ней на фабрике лицом к лицу. Пристрелил бы на месте. Ты извини за то, что мы с тобой собачились и все такое. Я был на нервах, сам понимаешь.

Ллойд кивнул, вновь принимая бутылку из рук Аттона.

— Кстати, дружище, — пощелкал пальцами киборг. — Ты говорил тогда, что мои воспоминания сфабрикованы. Что это значит?

Морган мысленно ударил себя по лбу. В действительности лишь прикрыл глаза и сделал несколько больших глотков, чувствуя, как жжет горло.

— Уверен, что хочешь знать? — спросил он.

— Не хотел бы — не спрашивал, — развел руками Аттон. — Выкладывай, что это за хрень.

Наемник сделал еще глоток, покатал его во рту, пробуя на вкус, и параллельно обдумывая то, как более корректно сказать Аттону правду и не получить от него по лицу.

— Ты хотел дезертировать с фронта из-за сочувствия мета-людям, — выпалил Ллойд прямо, протягивая бутылку обратно. Он не смотрел на Аттона, но по его замершему дыханию понял, что тот не в восторге от услышанного.

— Чего, блять? — обескураженно выдал киборг. — Что за дерьмо ты несешь, приятель?

— Официальные документы Блэкмана. Спроси у Лив, если захочешь узнать больше. Может, она их еще не уничтожила...

— К черту Лив! Ты откуда это знаешь?!

И Ллойд рассказал. Рассказал, как была утечка информации, как он отнял планшет и все данные на нем у Эпохи. Рассказал о том, какие документы были там. И о всех экспериментах Блэкмана, частью которых стал Аттон.

Киборг на мгновение протрезвел. Но затем отнял бутылку у Ллойда, осушил ее и разбил о пол.

— Это бред какой-то! — прокричал он, поднимаясь на ноги. — Ты придумал все это. Нахрена?

Он подошел к Ллойду, схватил его за ворот пальто и дернул на себя, вынуждая мужчину встать. Морган спокойно смотрел на него, лишь с долей грусти за то, что Аттон узнал все это так поздно и от человека, которого не мог назвать своим другом по-настоящему.

— Пошел ты, Морган! — Аттон толкнул наемника обратно на диван и отвернулся. — Я знаю, что ты ненавидишь Блэкмана. Но это не повод придумывать такое дерьмо и пытаться убедить меня в нем. Я все помню!

— Помнить — не значит знать, — проговорил Ллойд, поднимаясь с дивана. Он положил руку на плечо киборга, остерегаясь удара в ответ. Но тот стоял спокойно, лишь сжимая кулаки. — Поговори об этом с Лив, если захочешь. Может, она еще не избавилась от доказательств.

— Иди нахуй, — бросил Аттон, отходя в сторону.

Ллойд кивнул, поправил пальто и покинул квартиру раздосадованного киборга.

Небо снова затянуло тучами. Начинался сезон непрекращающихся дождей. И это придавало городу, светящегося неоновыми вывесками, особенного шарма. Ллойд снова пешком направился от дома Аттона до башни Блэкмана. Ему не терпелось сообщить о своем решении Уиг. Знал, что та передаст это Блэкману, а тот уже переведет цифры на его счет. Не хотел задерживаться.

Единственное, что у него должно было остаться после этого — прощание с Эпохой. И больше ничего бы не удерживало наемника в этом прогнившем городе. Собственно, прогнившем, как и все остальные.

Переходя на красный свет, попутно куря и пытаясь освежить голову после выпитого, Ллойд миновал несколько улиц и остановился напротив башни. Ветер гнал листовки и мусор по земле, но не мог поднять мокрую пыль.

Вошел внутрь, прошел к лифту и поднялся на нужный этаж. Все быстро: не оглядываясь по сторонам, ни с кем не здороваясь. Он без стука вошел в кабинет Уиг. Женщина лишь недовольно посмотрела на него за столь бестактный шаг, но жестом пригласила сесть.

— Передайте Блэкману, что я закончил свое дело, — сказал он, продолжая стоять.

— Прежде чем ты уйдешь, позволь тебе кое о чем рассказать, — проговорила она, разворачиваясь на стуле. — Прошлым вечером некто напал на нашего сотрудника рядом с выходом из башни. На его лице ожоги точно такие же, как и у Оливии на шее после вашей встречи с Лексом Вега и его друзьями.

Ллойд напрягся.

— Марк сказал, что этот некто искал тебя, — произнесла Амелия. — Что думаешь насчет этого?

— То, что мне нужно получить свою зарплату и уехать из этого города, как можно скорее, — вздохнул Ллойд.

— Думаешь, Вега успокоится? — прищурилась Уиг. — Думаешь, не будет искать тебя через тех, кто был в близком контакте с тобой все это время?

— Послушайте, меня это не касается...

— Еще как касается! — громко заявила она, прерывая его. — Мистер Блэкман предлагает тебе четыре тысячи и избавление от долга за имплантаты.

— За устранение Лекса? — усмехнулся Морган. — Моя жизнь столько не стоит, извольте.

— За устранение Вега и возвращение Йени домой. Ее жизнь стоит гораздо больше, чем все наши вместе взятые. После того, как она вернется домой, никто не будет удерживать тебя здесь. Ты показал себя хорошим следопытом и...

Дальше Ллойд не слушал. Либо Уиг была слепа, либо надеялась на то, что Морган купится на эту лесть. Он понимал, что расклеился. Понимал, что дал слабину во всем этом деле. Сначала Эпоха, потом младший Уэлч, предупреждение Сопротивления о штурме. Все это — не сходилось с тем образом, который рисовала ему Амелия.

Ллойд согласился.

Понимал, что ему нужды цифры. Понимал, что ничего в жизни делать не умеет, кроме того, как бегать по поручениям и выполнять грязную работу за других. Найти Йени не казалось сложной задачей, ведь до этого как-то и кто-то ее отслеживал. Привести домой девчонку тоже не казалось невыполнимым.

На пути к этому стоял только Лекс Вега, который искал его и который может начать защищать свою новую подружку.

— Уверен, Вега большую часть времени проводит рядом с Йени. Если вы позволите мне воспользоваться теми же средствами, которыми пользовались для их отслеживания до штурма, то я разберусь с этим быстро.

— Я запрошу разрешение сверху, — кивнула Уиг. — Я сообщу тебе, как придет ответ.

Ллойд покачал головой и не прощаясь направился к выходу.

— Сочувствую насчет ног, — остановила его Амелия. — Я помню, как ты трепетно относился к тому, что являешься человеком на сто процентов.

— Избавьте от этого, — бросил Морган и покинул комнату начальницы.

***

Топаз прислонился к открытому окну, заглядывая внутрь. Горел свет, но движения не было. Юркнув внутрь, он мягко приземлился на ноги и осторожно распрямился. По изысканному кожаному дивану, приставленному к нему стеклянному столу и широкому экрану во всю стену, понял, что он в гостиной. Повсюду были развешены картины, а на полках стояли дорогие по внешнему виду статуэтки, собирающие пыль и нарочито показывающие состояние владельца.

За окном выл ветер. На тридцать пятом этаже его было хорошо слышно.

Гостиная от слова совсем не была похожа на обычное жилое помещение, которые видел Топаз в своей жизни. Здесь все было предметом роскоши и холодной элегантности. Дорогая навороченная техника, пронизывающая каждый уголок. Мягкая подсветка, не режущая глаза. Все вещи здесь казались ненастоящими, мертвыми, без души, вложенных в них. Они — лишь инструмент, показывающий размер банковского счета. Они были здесь лишь для того, что тешили эго и вызывали зависть.

Но его внимание привлек книжный стеллаж. Большинство книг так были обычными тонкими книжками про любовь. Развлекательная литература, которая не стоила внимания. Однако она точно описывала ту беззаботность, с которой жила хозяйка этой квартиры.

— Джонатан, — послышался приближающийся голос, — закажи продукты и приготовь мне сегодня что-нибудь необычное.

— Есть, мэм, — ответил РП. — Вы уверены, что?..

— Приступай к готовке, — мягко ответила женщина.

Топаз замер. Он упустил момент, когда из-за угла вытянулась рука с пистолетом. И смог закрыться щитом тогда, когда прозвучал выстрел. Отпрыгнул в сторону и тяжелым кулаком, размером с тумбу, ударил по приборной панели, выводя РП из строя.

Амелия направила на него пистолет, стоя на безопасном расстоянии. Даже если Топаз попытается выкинуть в ее сторону руку, то она успеет выстрелить. Поэтому он не торопился.

— Чего тебе, Вега? — спросила Уиг, не сводя с него оружия.

— Где Ллойд Морган? — прямо выдал он, делая шаг в сторону. Оружие следовало за ним.

— Как ты узнал, где я живу? — продолжала задавать вопросы женщина.

Топаз достал из кармана запачканный кровью пропуск Марка, эксперта по информационной безопасности и его бедного информатора по совместительству. И кинул его к ногам Уиг. Та опустила глаза, и в этот момент Топаз бросился на нее, выбивая из рук оружие и прижимая женщину к стене.

— Марк мертв. Ты следующая, если не скажешь мне, где искать этого урода, — прорычал он ей в лицо.

— Думаешь, я так глупа? Ты в любом случае убьешь меня. С чего бы мне говорить?

— Я могу сделать смерть мучительной, — ответил он, хватая ее за горло. — А могу сделать все быстро.

Злость затмила его глаза, и он не успел понять, в какой момент Амелия умудрилась ударить его между ног. Руки Топаза разжались, и женщина оказалась свободной. Метнулась к пистолету, но Топаз сумел выдернуть тот за секунду до того, как он попал в руки женщины.

Она напала на него с кулаками, словно думая, что сможет отбиться. Но Топаз не торопился убивать ее, ему нужны были сведенья, которыми она точно обладала. Она вела себя безрассудно, точно человек, который хотел жить, который держался за жизнь из последних сил.

Когда она попыталась ударить его вновь, Топаз отскочил и бесконтрольно выкинул руку вперед, думая, что лишь откинет женщину в сторону. Но, поглядев на Амелию, Топаз увидел, как она лежит на полу с отрубленными ниже колена ногами.

Кровь заливала дорогой белоснежный ковер, а женщина из всех сил пыталась не показывать боли.

Топаз хватил ее за руки и посадил у стены.

— Говори, где Ллойд? — повторил он, стараясь не обращать внимания на резкий запах, наполнивший квартиру.

— Ты ищешь его потому, что он убил твоих друзей? — усмехнулась она. — Мне рассказали о том, что произошло. С вами хотели поговорить мирно, предложить сотрудничество. Если бы не та девчонка, поднявшая панику, и не тупость твоих дружков, все бы сейчас были живы.

Топаз схватил со стола статуэтку и с размаху ударил женщину по голове.

Она успела опереться на руки, чтобы не свалиться в сторону. Подняла потерянный взгляд на него, выдав на лице нечто, напоминающее улыбку. Она сплюнула кровь.

— Мне не больно, — сказала она. — Во мне несколько доз стимулятора, притупляющих боль. Ты не получишь то, зачем пришел.

— Я вижу, что тебе больно, — прошипел он. — Зачем человеку, вечно сидящему в своем безопасном кабинете, колоть стимуляторы? Где Ллойд?

Женщина молчала.

Топаз смотрел прямо на нее. Его дыхание участилось, крылья носа раздулись. С бешеным взглядом, лишенным сострадания или любой другой доброй эмоции, он занес руку для очередного удара. Кровь брызнула на стену. Топаз сделал несколько рваных вздохов и ударил еще раз. И еще. И еще.

***

Ллойд сидел в своей квартире. Не стал разбирать вещи, надеясь, что скоро все же съедет отсюда. Желание отделаться от долгов и получить больше денег для начала новой жизни сыграли свою роль. Но Морган знал, что скорость выполнения задания зависит только от него.

— Так вы еще не собираетесь уезжать? — спросил Кью, показываясь на экране. — Я буду скучать.

— Не будешь, — качнул головой Ллойд. — Тебе сотрут память и перезапишут. Будешь надоедать другому жильцу.

— Вы слышали, что мистер Блэкман хотел на день Единства презентовать своего первого андроида уже полностью готовым? — спросил РП, игнорируя слова Ллойда. — Но все переносится из-за каких-то неполадок.

— И? Я не интересуюсь техническим прогрессом, Кью, — ответил Морган. — Надеюсь, к моменту, когда Блэкман представить свое творение, я буду уже далеко отсюда.

— Почему вы так относитесь к идеям мистера Блэкмана? — озадаченно спросил Кью.

— Это какой-то соцопрос? — усмехнулся Ллойд и потянулся за кружкой, кофе в которой давно остыло.

— Нет, просто мой интерес, — качнул головой Кью. — Насколько я понимаю, Вы так же не разделяете взгляды Президиума. Почему?

— Блэкман не хороший человек, Кью. Я знаю, что наш мир не черно-белый, но он не хороший. Заменить людей машинами — не разумно. У машин никогда не будет такого гуманизма, как у людей. Они никогда не смогут решать моральные задачи так, как человек. Я понимаю еще стремление облегчить жизнь с помощью таких, как ты. Или таких машин, которые начали вводить в промышленное производство. Но зачем создавать андроида, полностью похожего на человека? Это просто трата денег, которые можно было пустить на помощь нуждающимся.

А что касается Президиума, они поддерживаю это. И верят в то, что в конечном итоге все сведется к концепции идеального мира, где не будет преступности, где люди не будут пить алкоголь и принимать наркотики потому, что просто не будут хотеть. Где каждый будет получать то, что хочет. Они манипулируют сознанием людей, кормят их обещаниями о лучшем мире, которого никогда не сможет получиться.

— Почему не сможет? — не унимался Кью. — Разве невозможно искоренить всех преступников и сделать жизнь людей счастливой?

— Люди не умеют быть счастливыми. Мы живем в относительно спокойное время, и посмотри, сколько стало больных душевно: саморазрушение, алкоголь, психические заболевания. Это от того, что у людей нет внешнего раздражителя, который заставляет их страдать. И они находят что-то, что поможет им получать негативные эмоции. Простая потребность организма. Если дать человеку все блага мира, он все равно не будет счастлив. Ему будет либо мало, либо он поймет, что у него есть все, и будет переживать из-за этого.

Президиум обещает разделить все между всеми. Но разве это значит, что у каждого будет то, что он хочет? Если каждый захочет себе уединенный домик на берегу моря с десятью комнатами, то, где правительство возьмет столько земли и столько морей? Их идеи — невозможны. Но они молодцы, так грамотно кормить людей очевидно проигрышной идеей надо уметь.

— А как бы вы сделали?

— Я? Я не знаю, как лучше. Я вижу изъяны, но я не политик, чтобы что-то придумывать. Я критикую эту идею просто потому, что она сказочная, а наша реальность со всеми ее несовершенствами хотя бы реальна.

Раздался сигнал, что кто-то пришел. Ллойд глянул на экран, видя знакомый парик, нервно сидящий на голове. И открыл. Джозефина поднялась быстро, сбрасывая с себя промокшую куртку. Она не дала Ллойду сказать и слова, накинувшись на него. Ее горячий язык настойчиво проник в его рот. А сама женщина за несколько шагов оказалась у кровати, повалив на нее мужчину, и взобравшись на него сверху.

Она целовала его как-то зло и даже отчаянно, ненасытно, словно боялась, что каждый поцелуй — последний. Ее руки уверенно пробрались под его свитер, гуляя по телу, царапая его, обжигая холодом замерзших пальцев.

Вскоре мокрая одежда комками полетела в сторону. Она коснулась его обнаженной грудью, и Ллойд почувствовал, как затвердели ее соски. Морган не был намерен оставаться снизу. Оказавшись над ней, он позволил стянуть с себя ремень. И тут же, перехватывая руки Синеллы, стал туго стягивать запястья.

— Решил меня связать? — шепнула она, покорно лежа. — Надеюсь, это не обманка для того, чтобы задержать меня? А то я буду сильно разочарована.

— Нет, — шепотом ответил он и укусил мочку ее уха. Поцеловал шею, щеку, впился в губы.

Снял брюки, не церемонясь. Он уже достаточно изучил ее тело. Знал, как быстро она становится готовой для проникновения. Резкий толчок. Эпоха закусила губу, прикрывая глаза. Она обхватила его талию ногами. Притягивала к себе, терлась об него, показывая, какая же она самодостаточная даже в постели.

Не соглашаясь с такой позицией, Ллойд укусил кожу на ее шее, чуть рыкнув. Эпоха тихо рассмеялась, покрывая его лицо поцелуями. Он ловил ее стоны развязными поцелуями, она — кусала его, оставляла кровоподтеки на шее, груди, плечах.

Его рука блуждала по ее телу, настойчиво сжимая грудь, бедра. Он кусал ее, целовал, оставлял мокрую горячую дорожку языком. Опускался вниз, целуя внутреннюю сторону ее бедра. Прильнул, коснулся кончиком языка, заставляя спину Эпохи выгибаться. Слышал ее дыхание, слышал ее смех, за которым она прятала стоны.

Не забыл и о пальцах, одно движение которых вынудило Синеллу протяжно хрипло простонать. Чувствовал ее жар, чувствовал ее саму, как себя. Находил отклик в каждом движении: то в быстром и грубом, то в медленном и нежном.

— Где ты такому научился? — шепнула она, запрокидывая голову назад.

Ллойд не отвечал. Его глаза были на половину прикрыты, а рот занят для пустой болтовни.

Влажно, неспешно, технично.

— Войди, — шепнула она, подняв голову.

Морган взглянул на нее из-под лба, хитро усмехнулся и поднялся над ней, как зверь, готовый наброситься на жертву. Коснулся ее губ, возвращаясь в положение, в котором они были изначально. Наклонился к ее уху, чтобы шепнуть чересчур откровенный комплемент, но она прервала его на полуслове, закрывая рот ладонью и звонко смеясь.

Она закинула ему на шею сцепленные руки, притягивая к себе. Кусала до крови, оттягивала губы, облизывала. Даже сейчас, являясь одним целым, они выглядели так, словно боролись друг с другом. Словно для каждого этот момент был испытанием выносливости и техничности. А ведь про последнюю давно стоило забыть, отдаваясь пьянящему наслаждению, звуки которого заполнили комнату.

Эпоха ощущала дрожание его тела каждым миллиметром своего. Видела каждый напряженный мускул и выступившую венку на лбу. Он был таким сосредоточенным, таким точным, внимательным. Только она хотела подсказать ему, что можно сделать, как он тут же понимал это и воспроизводил в реальности.

Он доводил ее до такого состояния, что простынь под ней сбивалась, подушки улетали на пол. Время потеряло счет. И Эпоха сдерживалась, оттягивая момент, когда их единство пусть и найдет возвышенную точку, но в конце концов неминуемо прекратиться.

И все же она сдалась первой. Она! Не он. Отталкивая его от себя, не в силах продолжать, Эпоха одним лишь движением глаз потребовала развязать ей руки. Ллойд смотрел на нее зло, неудовлетворенно. И все же развязал, откидывая ремень в сторону.

Встал, прошелся по комнате, приглаживая растрепанные волосы. Подошел к окну, отдавая свое голое тело сквозняку. Но все же задернул шторы и вернулся в центр комнаты, намереваясь одеваться.

Эпоха схватила его за руку, бросила на кровать и взобралась сверху.

— Теперь моя очередь, — ухмыльнулась она, ведя рукой вниз: по груди, прессу, скользнула по наружным косым мышцам, закатывая глаза от наслаждения его телом.

Опустилась ниже, вставая перед ним на колени. Коснулась его, вызывая на лице Ллойда приятное предчувствие. Эпоху веселило смотреть на его сведенные брови и надутые губы. Но в то же время его глаза, прикрытые густыми ресницами, и вздымающаяся грудь заставляли ее прикусывать собственные губы до крови.

Ей не долго пришлось работать языком, прежде чем он дошел до своей точки. Эпоха заметила, как он беззащитно и невинно сжал простынь. А после поднялся на локтях, улыбаясь ей. В полумраке его улыбка выглядела еще более очаровательно, чем обычно. И Синелла, словно заколдованная, потянулась к нему.

Медленно коснулась губ, благодаря за ночь. Они смотрели друг на друга, улыбаясь. До момента, пока он не обнял ее, не уложил на свою грудь и тяжело не вздохнул.

Она коснулась его шеи пальцами, рисуя незамысловатые узоры на коже. А затем прижалась губами, оставляя один засос за другим, желая оставить там, как маленькая влюбленная дурочка, первый раз занявшаяся сексом, сердце из кровоподтеков.

— Я не уезжаю, — сказал он, шипя от боли, когда она вновь втянула кожу на шее. — Пока что.

— Почему? — спросила она, на мгновение оторвавшись от сильной шеи.

— Лекс охотится на меня. И нужно вернуть Йени домой.

— Кто это? — спросила Эпоха, целуя его в ключицу.

— Те двое новеньких у вас, — ответил он, поняв, что они не знаю имен друг друга. — Скажи, они сбежали с вами?

Синелла молчала.

— Мне не нужен очередной штурм. Просто нужно вернуть девчонку домой. Она дочь какой-то шишки сверху. После этого я буду свободен.

— Даже если бы они были с нами, я бы не сказала тебе о том, где мы, — качнула головой Эпоха, щекоча его волосами.

— Ладно, — согласился Ллойд. — Но это не значит, что мы... не расстаемся.

— А это почему? — возмутилась она. — Если ты остаешься здесь еще на какое-то время, то мы можем еще наслаждаться друг другом.

— Ты мне мешаешь, — честно ответил Морган. — Из-за тебя я стал мягким, сочувственным. Я позволил тебе уйти тогда, когда мог схватить. Несколько раз. Я мог закончить дело давно, но повелся на тебя.

— Повелся? — повысила тон она и резко поднялась с кровати. — Ну и иди нахрен, Ллойд Морган. Я думала, между нами есть что-то большее, чем эта страсть. Чтоб ты знал, мне необходимо было тебя обольстить, чтобы ты потерял бдительность! Но после того, как меня выгнали из Сопротивления, все между нами было настоящим. Ох, блять... В жопу тебя.

Ллойд не шевелился, положив руки под голову. Он даже не следил за ее движениями, просто слушал, как Эпоха поднимает свои вещи, как одевается. Как покидает квартиру, хлопая дверью. Ему необходимо было вернуть прежнего Ллойда Моргана обратно хотя бы на пару дней, чтобы закончить начатое. Даже ценой тех странных отношений, которые и ему тоже казались чем-то большим, чем просто сексом.

***

Топаз быстро вернулся в убежище. Потерянный, не отдающий себе отчет о том, что летит через весь город, привлекая к себе внимание. Ему было просто не до этого. Перед глазами все возникал и возникал образ разбитой головы Амелии. Из носа не выходил запах крови, смешанный с ее духами и освежителем воздуха, срабатывающим в гостиной.

Ему следовало унести ноги прежде, чем туда нагрянет полиция. Прежде, чем они пустятся по его следу.

Он ненавидел себя за то, что не получил никакой информации. Разошелся, избивая ее. Пытался силой достать хоть какие-то сведенья, но не заметил, как она перестала дышать. Его руки буквально были перепачканы в крови. Одежда, лицо, волосы. Все было в крови женщины, которая была единственной, кто мог дать ему ответы.

Добравшись до их укрытия, он помедлил, прежде чем войти. Сжал трясущиеся руки, набрался смелости. Ему следовало придумать причину, почему он пришел в таком виде, почему не принес еду. Почему его трясло от кончиков пальцев до макушки, почему он был на грани срыва.

Переступил порог, придерживаясь за стену. Юность поднялась на ноги, быстро оказалась возле него, придерживая. Он коснулся ее плеча, пачкая плечи ее кофты кровью. И, потерявшись в собственных мыслях, проследовал внутрь здания.

Упал у стены, судорожно хватаясь за плечи и локти, пытаясь сдержать рыдания, которые никак не могли пробиться через стену потрясения. Напряженная спина согнулась, будто на нее упал непосильный груз. Казалось, его тело наполнил расплавленный свинец.

— Что произошло? — растерянно спросила Юность, присаживаясь перед ним на корточки. Она коснулась его лица, пачкая пальцы в крови. — Кто?.. Что?.. Чья это кровь?..

Топаз молчал.

Он смотрел в одну точку, глаза его беспокойно бегали, застеленные наступившими слезами и пеленой ненависти. Ненависти к Ллойду Моргану, к себе, к друзьям, ко всему миру. И к Юности, которая беспокойно смотрела на него. А он не мог прогнать ее, как бы не хотел. Слова застревали в горле, мешая дышать.

Дикая ненависть мешалась с отвращением. Он тер пальцами о пальцы, пытаясь убрать кровь, которая успела высохнуть, забиться под ногти, растечься между складок на сгибах ладони. Тер с силой, будто намереваясь содрать с себя кожу, лишь бы не ощущать на себе этого.

И пусть ему не впервые было убивать, не впервые выбивать из кого-то дурь. Но все те разы до были сделаны во имя хорошего дела, как ему казалось. И убивал он лютых подонков, не заслуживающих жизни, отравляющих жизни других людей. А здесь.... Разве Амелия сделала ему что-то плохое? Разве сделала плохо кому-то еще?

Да, сделала. Всем мета-людям. Она возглавляла отдел Безопасности, она отдавала все приказы о пытках, об убийствах, о штурме. Ее люди, ее киборги убили друзей Топаза. И эта мысль подначивала его не сворачивать с дорожки мести, наплевав на сожаление и ненависть к самому себе, рвущие его изнутри.

Его колотило, словно он замерз. Юность попыталась обнять его, но резкое движение заставило ее напугаться и отодвинуться.

— Отойти, — смог вымолвить Топаз. — Оставь меня.

Но его взгляд молил о помощи. И Юность, глядя ему в глаза: бешенные, напуганные, лишенные теплоты, лишь горящие непонятными для нее огнями — не отошла. Она осталась рядом, но на почтительном расстоянии. Замерла, обдумывая, что же делать дальше.

А Топаз уже ее не замечал. Он зарылся головой в подтянутых к себе коленях, схватился за голову, оттягивая волосы на затылке. Он отдался своим эмоциям, переполняющим его. Не заметил, как Юность все же коснулась его спины, как провела ладонью по его лопаткам, пододвигаясь ближе. Не заметил, как она все же смогла обнять его.

Ему уже было все равно здесь она или нет. Ведь его сознание, разорванное в клочья, было где-то не здесь. Не с ней. И даже не с самим собой. Оно было там, где мертвое тело Ллойда Моргана остывало на холодной земле. И вскоре, надеялся Топаз, не только мечты будут рисовать эту картину, но и реальность.