Как быстр миг наступления рассвета...

Кажется, только-только небо было затоплено мраком и звездами, как где-то далеко, на горизонте, воссиял слабый отблеск розовых лучей.

Так сложно уловить этот самый момент пробуждения природы... Черные силуэты деревьев начинают светлеть и обретать цвета, просыпаются первые птицы и принимаются звонкими голосами общаться с миром. Лес окутывает невидимая дымка, веет прохладой, воздух становится влажным.

Красота такого - робкого, сонного и еще не до конца сознательного леса беззастенчиво отрывает людей от важных дел.

Витольд встрепенулся и закутался в куртку - утренняя прохлада была беспощадна. Вновь уселся на влажное поваленное дерево и продолжил заточку тесака.

Как же прекрасно временами уединяться с природой... Сидеть вот так в лесу, точить нож и быть окруженным десятком собак, от которых веяло теплом и уютом.

Один из псов подошел к Витольду и положил лапы на его колени.

- Что, Тимка? - улыбнулся Витольд и ласково потрепал собаку за холку. - Есть хочешь, да? Сейчас я тебя покормлю. Вот только в подвал спущусь, мяса добыть... и покормлю.

- Можно мне с тобой? - пес почтительно заглянул в глаза Витольда.

Забавно... А ведь еще недавно Тимка ни в какую не хотел подчиняться. Этот дар, что захватывает волю всех животных и делает их слугами... Он иногда даже начинает пугать.

Жаль, что на людей Витольд не может воздействовать гипнозом. Но для них существует сила.

- Конечно, - задумчиво кивнул Витольд. - Мне же нужна охрана. Ты и... и еще две собаки с тобой пойдут в подвал, а остальные будут сторожить его снаружи. Хотя... я ведь растениями все закрою, но мало ли?

Тимка встрепенулся и чихнул. Запрыгнул к Витольду на колени и свернулся в кольцо.

- Хозяин... - сонно пробормотал пес. - Что ты собираешься сделать с девушкой, которая живет у тебя в подвале? Ты же съешь ее? Как прежнюю, да?

Витольд поморщился и отложил тесак с точильным камнем.

- Да не в этом моя цель, - отмахнулся Витольд. - Не считай меня просто сумасшедшим людоедом. Я гораздо большее в этом мире, чем безумный маньяк.

- Прости, хозяин... Но ведь ты же съел прежнюю девушку?

- Она была обычным экспериментом. Да и мяса мне тогда не хватало. А сейчас я знаю, что делаю. Я превращу ее в животное. Она... она станет как вы, она станет собакой. Я отрублю ей язык и вырежу глаза. А потом выпущу в лес. Может быть, она родит детей и воспитает их, как меня в свое время воспитывала собака. Но на этом я не остановлюсь, ты не думай! Я превращу в животных всех. Я воздвигну новую эру! Эру людей-псов, которые не будут воровать, травить и издеваться! И я буду повелевать ими, как повелеваю вами! Теперь люди ничем не будут отличаться от животных. И это здорово.

Тимка спрыгнул с колен и обнюхал замаскированный растениями подвал.

- И как долго ты будешь тянуть с ее превращением в собаку? - ехидно спросил пес. - Отруби ей уже язык, да и глаз лиши. Чего ты медлишь?

Витольд нахмурился. Поджал губы. Поднялся и медленно прошелся вокруг дерева, в смятении сжимая волосы на голове.

Тоскливо взглянул на только проснувшееся молодое солнце.

- Я... - Витольд растерянно теребил цепочку на шее. - Я... Я не медлю, просто... У нее такой красивый голос. Раз и навсегда лишить ее способности говорить?

Пес вскочил и гневно взглянул на Витольда.

- Хозяин! Но ты не говорил так про прежнюю! Ты что, жалеешь эту девушку?!

Витольд еще сильнее вцепился в свои волосы. Его сердце вдруг защемило.

- Я не жалею, - его голос дрожал. - Жалость - отвратный порок, и мне он не присущ. Просто я помню, как мы с ней когда-то гуляли по лесу. Она так робела, говоря, что я ей нравлюсь... Она вообще много в то время болтала, сейчас-то больше молчит почему-то. Жалкая такая, ничтожная... Зависима от меня, как от глотка воды. Я так обожаю, когда она говорит, что любит меня. И...

Витольд сжал губы. Резко развернулся и отрубил:

- Ты прав. Во всем прав. Цель для того и создана, чтобы идти к ней, и никаких "но" быть не должно! Она от меня бежать, в конце концов, хотела! Она оскорбляла меня! И этого я ей так просто не оставлю!

Витольд схватил тесак и взмахнул рукой. Растения, опутывающие люк, расступились.

Витольд вместе с тремя собаками начал спускаться в подвал.

Открыл ключом правую дверь.

Вчерашний бедолага-полицейский так и висел, ногами и руками подвязанный к потолку. В сознание еще не пришел. Надо бы ему рот заклеить, а то начнет орать - это всегда мешает сосредоточиться.

Куском скотча Витольд залепил полицейскому рот. Насвистывая, расстелил на полу полиэтиленовый тент, чтобы было не слишком много крови. Поставил металлический тазик под голову мужчины.

Все ножи были в наличии. Вот тесак, а вот тонкий нож для удобного снятия кожи.

Расставил в ряд оставшиеся тазы для сортировки мяса. Повязал фартук. Вздохнул. Достал лежащий на холодильнике ошейник с метровой цепью и открыл левую дверь.

Настя лежала совершенно безжизненно. Скелет, натуральный скелет, закутанный в ошметки одежды. Ее тусклые стеклянные глаза безотрывно смотрели в одну точку. Перемазанное в запекшемся мясе лицо выглядело даже как-то устрашающе.

- Доброе утро, мясонько, - с улыбкой начал Витольд и присел возле нее.

Настя даже не подняла на него взгляда. Уж не мертва ли она?..

Витольд кашлянул и надавил пальцем на ее шею. Пульс ощущался.

Витольд облегченно вздохнул и бережно застегнул на ней ошейник.

- Прогуляешься со мной до соседней двери? - любезно предложил Витольд.

Она наконец посмотрела на него. Почему ее действия были такими медленными, заторможенными? Что он делает с ней не так?! Почему с каждым днем она чахнет на глазах?! Ведь он кормит ее, обеспечивает водой... Так что еще ей надо?!

Витольд дернул за цепь, тем самым приказывая встать.

Настя сделала слабую попытку. Видимо, она здесь не ходит, а ползает, так как ноги были совершенно ослаблены и не способны удерживать тело.

- Тебе трудно ходить? Ты можешь опираться на меня. Идем, я помогу тебе передвигаться.

Ей больше не было смысла противиться. Она перекинула костлявую руку через шею Витольда и, с превеликим трудом передвигая слабые тонкие ноги, пошла рядом с ним, охраняемая тремя псами.

Он проводил ее до второй двери и закрепил цепь.

Только сейчас она взглянула на человека, подвешенного за руки и ноги.

- Кремников! - дрожа от ненависти и испуга, крикнула она. - Кремников, что... Отпусти его, Витольд! Отпусти, я прошу тебя!

Ох, и смешная же она... Корчила из себя ко всему безразличную барышню, что ты! А этот мент, выходит, далеко ей не безразличен?

- Хорошо попросишь - отпущу, - ухмыльнулся Витольд и с интересом подошел к Насте.

Она не заставила себя долго ждать.

Пробовала просить и максимально нежно, с любовью. Пробовала и вопить, со слезами крича, что Кремников - ее друг. Унизительно подползала к Витольду и целовала его грязные ботинки.

Ну до чего может докатиться человек? Это же... это мерзко. Неужели она потеряла всякое чувство гордости?

Витольд устало пнул ее от себя и отошел к полке с ножами.

- Что ты делаешь?! - визжала Настя. - Ты же обещал его отпустить!

- Я ничего тебе не обещал, - раздраженно отрубил Витольд. - Я лишь хотел проверить, насколько он тебе дорог. И теперь я вижу... что очень. Очень дорог.

Витольд взглянул на Настю из-за плеча.

Та сползла по стене и легла на пол, вновь уставившись на мир стеклянными глазами, от которых блестела одинокая полоса слез.

- Пожалуйста, Витя, отпусти его... - едва различимо прошептала Настя, так и не отрывая взгляда от невидимой точки.

- Нет! - рявкнул Витольд и резко развернулся к Насте. - Нет, я не стану этого делать! А знаешь, почему?! Потому что ни один твой любовник не будет ходить по этой земле! Я обещал уничтожить любого, кто осмелится вызвать у тебя нежные чувства! И ты сейчас будешь сидеть здесь и смотреть, что произойдет с каждым из твоих тайных ухажеров! Только я достоин твоей любви! Я и никто более! Потому что я - твой законный муж, ты принадлежишь мне по праву! И я не собираюсь тебя ни с кем делить!

И снова Настя стала походить на мертвую.

Что за дурацкая привычка?! Что за подражание опоссуму?!

- Не любовник он мне... - сдавленно прохрипела Настя. - Он мой друг.

- Друг?! Какие у тебя могут быть друзья, кроме меня?! Я - твой муж и твой друг. Я - твои папа, мама, брат, подруги, бабушка с дедушкой! Я - все в твоей жизни, я твой бог! И никого у тебя больше не будет!

Теперь Настя ничего не ответила. Ее голос слаб с каждым днем. Может, действительно? Отсечь язык и не мучаться больше? К тому же, данный орган - самая вкусная часть человека...

Витольд вздохнул, взял нож, скотч и подошел к Насте. Помог ей сесть. Какая же она была легкая... Прямо как младенец.

- Прости меня... - вдруг промолвил Витольд и опустил глаза. - Прости, что сделал с тобой все это... Прости, что бил. Что унижал. Я ведь... добрый, на самом деле. Просто...

Он замолчал. Обернул ее тело скотчем, привязывая правую руку к туловищу. Скрепил ноги. Задумчиво взял тесак и взглянул в ее глаза.

Взгляд Насти с трудом фокусировался на лице Витольда. Судя по всему, в темноте подвала она начала слепнуть. Ну и зачем ей теперь глаза?

Витольд сглотнул. Еще раз посмотрел на тесак в руке. Затем зажмурился, отбросил нож, обхватил голову Насти и впился устами в ее губы.

Он еще никогда не целовал ее так долго, с такой жадностью, с такой страстью. Именно сейчас, в окровавленном подвале, когда Настя столь беспомощна и обездвижена, когда за спиной подвешена очередная жертва... Именно в такой атмосфере на него почему-то накатил приступ всепоглощающей любви.

Он целовал ее волосы, щеки, шею... Только сейчас он вдруг отчетливо понял, что Настя целиком и полностью принадлежит ему, что только Витольд - ее полноправный владелец! У нее нет возможности даже пошевелиться, дать отпор - и это прекрасно!

Да почему эти куски шерсти командуют им?! Если он захочет - он лишит Настю и языка, и глаз, а если нет - пощадит. Ведь это его Настя! Его предмет, которым Витольд владеет и пользуется! Почему он обязан слушать каких-то собак?!

- Девочка моя, - простонал Витольд и обнял ее так нежно, насколько вообще был способен. - Я не сделаю тебе ничего плохого, слышишь? Я ничего тебе не сделаю, пока ты будешь мне подчиняться. Не считай меня за монстра - я не монстр. Я просто человек, который очень тебя любит...

Он погладил ее по голове. Подмигнул.

- Я обещал показать тебе, как происходит данная процедура, - удовлетворенно говорил Витольд, взяв тесак и подойдя к все еще бессознательному Кремникову.

Вздохнул. Привычным движением нанес тесаком глубокую полосу от уха до уха. Жертва задергалась в путах, кровь ленивым фонтаном хлынула из раны.

Обернулся и увидел, что Настя зажмурилась и развернулась к стене.

Витольд яростно сжал губы, подошел к ней, схватил за волосы, рывком поднял ее голову и отчеканил:

- Еще раз я увижу, что ты отвернулась или закрыла глаза - я отрежу тебе веки и пригвозжу твою голову к стене.

- Пожалуйста... убей меня уже... - в слезах прошептала Настя. - Я ничего не прошу - просто убей. Пожалуйста... Ну ты же можешь! Разве тебе так трудно просто взять и убить меня?

- И что мне с тобой мертвой делать? Съесть тебя? Да не собака я, чтобы кости грызть. Мысли о самоубийстве не должны тебя посещать! Тебе дарована жизнь, и ты должна наслаждаться ею! Я слышал, как меня умоляют о пощаде привязанные к потолку люди. Как они ценят в эти минуты мгновения жизни... Ты думай, прежде чем о чем-то просить.

Витольд вновь подошел к беспомощно болтающемуся в воздухе полицейскому. Пододвинул тазик, чтобы он находился прямо под головой жертвы. Человеческая кровь слишком полезна, чтобы просто так ее изводить. В конце концов, в ней превосходно отмачивать собственную шевелюру...

Витольд взял Кремникова за волосы и последним штрихом прошел тесаком по его шее, перерезая все артерии. После этого не составляло труда попросту открутить уже ничем не соединенную с телом голову.