1349 лет назад. Эпоха царствования Кровавого Оа и Духов Горного пика

Земля покрылась корочкой крови, засохшая трава трепетала на горячем обжигающем ветру, тонкие листики деревьев были пропитаны черной смолой и порохом от недавно грянувших в последний раз орудий. Повсюду развевался трупный запах, но даже птицы-падальщики не смели спуститься вниз, так как знали, что внизу правят опасность и голодная смерть. Люди, точнее то, что от них осталось, были разбросаны по всей территории, у кого-то не было рук, у других отсутствовали ноги. Головы детей были вбиты на самые высокие деревянные сооружения. Кровавый Оа лично занимался этим процессом, расчесывая волосы погибших детей в ходе Жестокой Резни для того, чтобы повесить их в качестве личных трофеев.

Тогда не было Империй, Республик, даже звезды были дикими.

Богинь и вовсе не было на этих землях, они боялись того ужаса, имя которого - Кровавый Оа. Сожженные деревья с голыми черными ветками стояли словно изваяния, даже ветер не смел трогать их больную крону.

Тихий стон мальчика под обломками тележки привлек внимание ворона. Глаза-бусинки внимательно смотрели, как семилетняя кроха зажимает себе рот, чтобы не выдать свое месторасположения. Птица вспорхнула с обугленной ветки и приблизилась медленно к еще живому ребенку. Остатки одежды висели на его костлявом теле, обожженные руки он спрятал себе под серую рубашку, пропитанную кровью, вот только она была не его.

Неподалеку лежало тело его матери. Светлые волосы испачкались в грязи, а на лице не осталось ни капли того, что изначально называлось человеком.

- Мама... мама... - мальчик задыхался под слоем гари, пыли и летающих кусочков пепла. Он знал, что будет долго мучиться, пока не умрет. Эта война с Духами Горного пика не принесла им долгожданной свободы, лишь смерть, но даже Богиня Смерти не спешила облегчить его боль. Он понял, что никому в этом мире никогда не был нужен, кроме мамы, которая любила его, оберегала и защищала все то время, что шла эта глупая война.

Война. Такое обычное, но режущее слово. Он пробовал его на вкус обрезанным языком, и оно отдавало кровью и страхом.

- Мама... - он попытался пошевелиться, но вспоротая спина мешала сделать хотя бы одно движение.

Кровавый Оа услышал доносящиеся слова из-под тележки и медленно направился туда, чувствуя запах еще живого теплого тела. У него не было лица, как и у всех Духов, лишь маска с высунутым языком и черными бездонными глазами висела на его собачьем черепе, скрывая отсутствие жизни на лице. Черные лохмотья и кости. Смердящий запах разложения. Слишком жестокий Дух, чтобы существовать на этой гнилой земле.

Юг был первым оплотом, куда проникла эта чернь. И никто не знал, откуда они появились.

Молодая Серра, Дух Кармы и Обмана, была еще мала, чтобы понимать значимость своих действий. Она слепо подчинялась любому слову Кровавого Оа, потроша трупы. Ее братья и сестры: Гаржи, Фиккари, Зарито и Хяккимару также, как и она, почитали своего отца и ненавидели Богинь.

Юг горел в пламени войны, красный туман стоял над больной умирающей землей, пока Кровавый Оа и его дети властвовали среди безумия и сумасшествия.

Смерть тихо и незаметно сидела на толстой ветке полуживого клена и наблюдала сквозь белоснежные волосы за происходящем. Кровавый Оа все ближе подходил к тому месту, где был мальчик, но она не торопилась.

Смерть ждала.

Внезапно из-под ее тяжелых волоса вылезли крохотные острые уши и любопытный нос с янтарными глазами. Маленькая Руолан Роше взирала на самого сильного Духа и в ее венах закипала кровь от злости.

- Мам, можно я его убью? - прошептала Ру, как змея, вытаскивая из крохотных пальчиков тонкие кинжалы из черного оникса. В ее одеждах послышалось шевеление и три Лисьих Огня - Леле, Марчи, Большой Мышь - также вылезли наружу, являя миру свою неземную красоту.

- А я скушаю его, хозяйка, - продолжил ее мысль Большой Мышь, облизываясь в предвкушении.

- Тебе лишь поесть, упырь, - пропищала Леле и съехала на нос Руолан, чтобы лучше видеть смерть человека.

- Ой, кто бы говорил, опять вылезла тут со своими высказываниями, - поддразнил Марчи.

- Да ты знаешь, кто я? Да я ... - начала было Леле, загораясь черным пламенем, но Ру схватила их троих и зажала в кулачке, преподнося к своему большому зубастому рту, в котором длинные клыки выходили за красные губы. Янтарный злой огонек загорелся внутри глаз.

- Вы трое, если скажете еще слово - неделю не сможете выходить на свет, ваша едой будут исключительно червяки и находиться будете рядом с Тенями в море Ночи и Дня, усекли, оболтусы? - сладко промурлыкала Роше.

- Да, госпожа, - ответили Леле и Марчи, дрожа от мысли провести неделю в темноте с молчаливыми Тенями, которые даже не будут отвечать им на их тупые вопросы о размножении Бесполых Духов и не станут реагировать на несмешные шутки. Это было бы катастрофой для их жизни.

Большой Мышь лишь промямлил:

- Ну ладно... Я лишь хотел помочь.

Смерть как-то по-особенному напряглась. Что-то висело в душном воздухе, будто бы скоро ожидалась гроза, но никаких туч не было, да и дожди не омывали землю вот уже как шестьдесят лет. Роше тоже почувствовала, своими маленькими пальчиками прижала Огоньки к груди, где сильно и быстро колотилось черное сердце.

Воздух окончательно замер, но Кровавый Оа продолжал свой неспешный шаг к маленькой тележке, под которой мучительно умирал человеческий ребенок.

- Мама, - прошептала Ру одними губами, - забери его, прошу тебя. - Сердце в ее груди стучало в висках.

Смерть оставалась безучастна, как всегда молчалива. Белоснежно-мертвые волосы с частичками души окутали ее тело, бесцветные глаза смотрели в напряженно-сосредоточенном ожидании куда-то в пространство. Трава прекратила двигаться, даже песчинки замедлили свой ход.

"Время остановилось" - подумала Руолан с придыханием, Лисьи Огни ощутили на себе некое тепло, отчего светили ярче среди кровавой тьмы.

Кровавый Оа поднял тележку, откинув ее на несколько метров. Щепки с грохотом разлетелись в стороны, утыкаясь в песок и протыкая трупы. Крик ребенка разнесся по бескрайнему Югу, но ему никто не ответил. Все давно спали, укрытые песком и бесконечными снами. Головы детей смотрели на черное небо с последней тоской и страхом в глазах, их слезы давно засохли, оставив после себя лишь сухие следы на мертвых щеках.

Меч Кровавого Оа поднялся в воздух вместе с костлявой рукой своего хозяина, на маске с высунутым языком и овальными черными глазами невозможно было прочитать ни одной эмоции. Мальчик смотрел на Духа, убившего всех людей на этой земле, и молился о том, чтобы в следующей жизни, если она есть, он был счастлив и встретился со своими родными...

- Смотри, как слезы и кровь, соединяясь, рождают Богиню, - проговорила Смерть впервые за все время пребывания здесь.

Руолан вышла из охватившего ее оцепенения, Лисьи Огни разгорелись ярче, сами не понимая почему.

Страх и ненависть - сильнейшие эмоции. Они заполнили детскую душу целиком. Слезы уходящей жизни душили, обожженные руки под рубашкой и раненная спина вызвали агонию во всем теле, ненависть заставляла принять смерть подобающим образом.

Последняя слезинка, вобравшая в себя ненависть и боль, страдания и любовь, упала на окровавленную щеку, которую когда-то касались материнские губы, пропитанные лаской. Кровавая слеза с тихим всплеском упала в океан песка и растворилась в море недавно прошелестевшей войны, растекаясь волнами самозабвения.

Мир замер и потух.

Для Кровавого Оа это была целая жизнь, пока клинок, появившийся в воздухе, сотворенный из упавшей слезинки, не проткнул маску с собачьим черепом насквозь; другой - из серебра и стали - рассек тело напополам, лишая основы. Длинная загорелая рука сильными пальцами проломила грудную клетку, грудина с хрустом ломалась. Кровавый Оа не успевал за столь стремительными движениями, которые появлялись из воздуха и пыли, пока перед его единственным уцелевшим глазом не возникла она.

Ему не надо было объяснять кто это, он не знал ее имени, но чувствовал, как и все Духи, истинную природу появления этого существа, появившегося из воздуха перед ним. Женское лицо, исказившееся в гримасе злости, отчего длинные тонкие темные брови сошлись на переносице, а карие глаза с черной окантовкой по краям заставляли смотреть, не отрываясь.

Кровавый Оа сразу все забыл: кто он, откуда, для него существовала лишь она одна. Это идеальное женское тело, отточенные движения и сильные пальцы, схватившее его бьющееся сердце в груди - лишь это имело значение здесь и сейчас.

- Кто ты? - прохрипел Кровавый Оа, не в силах сопротивляться.

Руолан сорвалась с места, чтобы помочь этой Божественной сущности, но Смерть крепко схватила Черную Лисичку за шиворот и не отпускала, пока та пищала от злости. Лисьи Огни увлеченно наблюдали за атаками тонкого сильного тела, окутанного красными тканями. Кем бы она не являлась, но ее движения были подобны танцу.

- Не смей, Ру. Богиня должна сама разобраться, —сказала Смерть, еле шевеля губами. Ее взгляд был тяжел, но в нем впервые появилась легкая тень надежды.

- Богиня?! - одновременно спросили Роше и Огни, вися в руках Смерти, как игрушки. Руолан оттопырила уши и прижала хвост, но его кончик от непонятной радости дергался в разные стороны.

- Моё имя - Баолинь Янмей, рождённая из слез и крови, песка и тени, - ответила девушка Кровавому Оа.

Её пальцы крепко сжали его бьющееся сердце, которое когда-то было человеческим. Оно пульсировало, а чёрная грязь въедалось в руку, передавая проклятье, сделавшее Кровавого Оа тем, кем он являлся вот уже как более трёхсот лет. Трупные пятна с гнилью распространялись по предплечью Богини, но та стояла неподвижно, сосредоточенно вглядываясь в остатки человечности.

Время между ними застыло. Карие глаза под тонкими бровями становились всё черней. Она проникала сквозь мрак души, касаясь самого сокровенного.

- Ты когда-то был человеком, Оа, но в один день поднял руку на себе подобного, - шептала Баолинь только ему одному. - Твоя душа давно истлела, а сердце покрылось грехами и чернью проклятия Жизни. - Чёрные пятна покрыли её руку целиком, переходя на шею, расплываясь мерзкими каплями на божественном теле. - Так почему ты не хочешь выйти из тени на свет? - Баолинь наклонилась к его губам.

- Я не смогу жить дальше под солнцем, зная, кто я такой. Мои дети стали подобными мне. - Кровавый Оа бросил меч на пыльную землю.

- Тогда дай возможность помочь тебе.

- Нет спасения для такого существа, как я, все Богини бросили меня, когда дети молили о пощаде.

Проклятие покрыло половину части лица Баолинь, но она не обратила на это внимание.

- Все на свете заслуживает исцеления.

И она прикоснулась губами к черепу, вытягивая через поцелуй все зло, таившееся внутри него. Убийства людей, окрасившие его сердце в черный; длинный червь находился между слоями миокарда и пальцы Баолинь с острыми ногтями вырывали его плоть из стенок сердечной ткани. Своими алыми губами она забирала себе внутреннюю боль, не дававшею ему жить все эти годы. На самом деле, Богини боялись этого Проклятия, оно оскверняло даже божественную плоть, не давай дышать полной грудью.

Черные пятна поглотили ее полностью и без остатка, с выдохом она оторвалась от его губ, червь извивался в ее руках, покусывая пальцы. Красно-черная кровь потекла из уголков губ. Карие глаза стали еще чернее самой темной ночи.

- Теперь ты свободен, Безликий Оа, - прошептала Баолинь и упала на землю без чувств.

***

Смерть неспешными шагами подошла к умирающей Баолинь Янмей и взяла её за почерневшую руку, сжимая бледными тонким пальцами худое запястье.

Маленькая Руолан, Лисьи Огни и Смерть взирали на умирающее Божество со страданием, жалостью и восхищением.

Недолго думая, Смерть взяла сильное тело Баолинь на руки и побрела в иную сторону, подальше от глаз других. Маленькие дети уже Безликого Оа с непониманием смотрели вслед удаляющимся фигурам. Они были брошены на произвол судьбы. Пепел их отца развевал ветер, касаясь их белых волос.

Маски на лицах треснули, покрылись корочкой засохшей крови и разбились о камни.

Свободны.

Серра стояла и смотрела вдаль, где среди белоснежных волос Смерти развевались мягкие каштановые кудри и сияли во тьме алые губы умирающей Богини.

- Она спасла нас... - прошептала Серра, вдыхая воздух впервые из-за осколков маски и чувствуя на своих губах первые лучи солнца.

- Спасибо, Бао... Я не забуду тебя.

Эпоха Кровавого Оа закончилась также тихо, как и началась. Юг хранил на своей обнаженной земле слишком много боли и страданий. Даже прошедшие столетия не были способны сгладить события Жестокой Резни и влияние Духов на человечество.

Но Серра впервые почувствовала биение сердца, а Баолинь Янмей получила шанс на вознесение.

Где-то там, высоко на Небесах, Луна кричала в потугах, а потом появились четыре Небесные создания.

Последний из них, Кантил - открыл красно-черные глаза и прошептал:

- Баолинь. Моя фарилэ.

Но никто из Небес ничего не понял, кроме Смерти и Руолан. Леле, Марчи и Большой Мышь научились держать язык за зубами.

Эпоха Кровавого Оа завершилась пеплом.